В конце концов Хилари решила, что должна просто уехать и не терять времени на сомнения и раздумья. Проснувшись, Эдвин в любом случае не задержался бы у нее, а поспешил вернуться домой. Во-первых, потому что здесь мужчине нечего есть.
А во-вторых… Он наверняка не захотел бы, чтоб о его ночном визите к ней узнали его родственники…
При этой мысли у нее защемило сердце.
Какая я дура! — подумала она. Вообразила себе. Бог знает что! Он никогда не останется со мной. Этого не допустят его родные. Потому что не захотят принимать в семью дочь убийцы его матери. Еще и с ребенком.
От мрачных мыслей на душе стало гадко, и, чтобы поднять себе настроение, она позвонила в Солт-Лейк-Сити.
Услышав родные голоса — двоюродного брата и дочурки — и убедившись, что у них все в порядке, она немного воспрянула духом и вышла из дома.
Эдвин ужасно удивился, когда проснулся и обнаружил, что он не в своей комнате на вилле, а в коттедже, принадлежащем теперь Хилари. И еще больше удивился, увидев, что ее самой нет рядом.
Ни одну из женщин он не удостаивал чести остаться у нее в доме на ночь. И не мог понять, как первая счастливица посмела покинуть его и куда-то там удалиться.
Было без двадцати десять. Эдвин поднялся с кровати, потянулся, выглянул в окно и отправился на поиски Хилари. В соседней комнате стояло небольшое коричневое пианино. На полу тут и там лежали стопки с нотами, книгами о музыке и музыкантах, пластинками.
— Она — пианистка? — удивленно пробормотал он, присаживаясь на корточки у ближайшей из стопок и беря в руки большую нотную тетрадь в потрепанной обложке. — А я об этом даже не знал…
Тетрадные листы были исписаны аккуратно выведенными нотными значками. Эдвин представил маленькую хрупкую Хилари, сидящей за пианино, и вдруг страстно захотел услышать, как она играет.
Непременно попрошу ее исполнить мне что-нибудь, когда она вернется, подумал он и медленно вышел из комнаты.
Внизу ее тоже не было, и, решив, что она поехала в ближайший магазин, чтобы купить продукты для завтрака, Эдвин вернулся в спальню, подошел к окну и задумчиво уставился в одну точку.
Его внимание привлек неожиданно выруливший на дорогу с правой стороны от коттеджа «БМВ» ультрамаринового цвета. Его отец ездил точно на таком же автомобиле.
Эдвин быстро перевел взгляд туда, где во дворе, прямо у главного входа в дом, красовался его «ягуар». Он любил эту марку и постоянно покупал себе последние модели. Всегда только черного цвета.
— Очень предусмотрительно я поступил, оставив машину на самом видном месте! — пробормотал он себе под нос, сбежал вниз и выскочил на улицу, желая взглянуть на номера «БМВ». Но того уже и след простыл.
Эдвин вернулся в дом и, чтобы не терять времени даром, позвонил своему агенту по недвижимости. Узнал последние детали о покупке особняка в Холливуде и сообщил, что сегодня после полудня приедет осмотреть его.
Теперь-то она непременно согласится переехать, довольно потирая руки решил он и принялся бесцельно слоняться по пустому коттеджу. Вскоре это ему страшно надоело. К тому же сильно захотелось есть, а в кухне не было не то чтобы приличной еды, даже холодильника или буфета.
Прошел целый час, а Хилари так и не появилась, И Эдвин забеспокоился.
Вдруг с ней что-нибудь случилось? — с тревогой подумал он. Грузовик, который она взяла напрокат, старый и ненадежный. Чего доброго заглох где-нибудь в самом неподходящем месте.
Ему представилась Хилари, крутящаяся в полной растерянности возле своего убогого грузовичка, остановившегося посреди дороги. Он поспешно выбежал из дома, сел в машину и выехал на шоссе.
Узнать, где именно находится Хилари, было невозможно, поэтому он решил направиться в сторону своей виллы. Недалеко от нее располагались крупный торговый центр и всевозможные торговые лавки.
У одной из них он увидел Хилари и резко затормозил. В короткой юбке и блузке из тонкой воздушной ткани, она приветливо разговаривала с усатым здоровяком-продавцом, а тот нарочито медленно укладывал ей в сумку груши и апельсины, скаля зубы в идиотской улыбке и пялясь на ее стройные ноги.
Заметив машину Эдвина, Хилари мгновенно забыла о существовании любезно разговаривающего с ней продавца. В ее памяти всплыли картинки из прошлой бурной ночи, и она слегка покраснела.
Эдвин беспристрастно и холодно оглядел ее поверх приспущенного бокового окна машины, медленно открыл дверцу и вышел на тротуар.
Стройный, высокий, широкоплечий, он был эталоном мужской красоты. Его потрясающее лицо выражало сдержанное спокойствие, но угадывалось в нем и нечто устрашающее, а что именно, Хилари не могла определить.
Она поежилась, когда он невозмутимо зашагал ей навстречу. В это мгновение их совместная прошлая ночь почему-то показалась ей нереальной.
— Откуда ты узнал, что я здесь? — спросила она.
Эдвин небрежно пожал плечами.
— Я ничего не узнавал. Просто ехал к себе на виллу, увидел тебя и затормозил. — На его лице не дрогнул ни один мускул.
Хилари немного расслабилась.
— А я решила сделать кое-какие покупки. — Она улыбнулась и кивнула в сторону усатого продавца.
— Я так и подумал, — ответил Эдвин, не моргнув глазом. И, не сдержавшись, негромко рассмеялся. — К двенадцати будь, пожалуйста, готова. Я хочу свозить тебя в одно чудесное место.
— В какое? — удивленно поинтересовалась Хилари.
— Пусть это будет моим маленьким секретом, — ответил Эдвин, вернулся к машине и тут же уехал, не добавив больше ни слова.
Вернувшись домой, Хилари, вместо того, чтобы взяться за уборку, принялась приводить себя в порядок. В отсутствие ванной, душа, большого зеркала, гладильной доски и утюга заниматься этим было не так-то просто.
Первым делом она достала из сумки единственное платье, которое привезла с собой из Солт-Лейк-Сити — из красного бархата длиной чуть выше колена, с короткими рукавами и глубоким вырезом, ~ повесила его на вешалку и спрыснула водой. Только таким способом можно было разгладить образовавшиеся на нем складки.
Пока платье подсыхало, она подняла волосы и заколола их на затылке довольно простой, но элегантной заколкой. В макияже, с которым никогда не любила возиться, ограничилась тушью для ресниц и яркой губной помадой.
Эдвин заехал за ней ровно в двенадцать, Свежевыбритый, с аккуратно уложенными назад волосами, в синей шелковой рубашке, выгодно подчеркивающей цвет его глаз, и идеально выглаженных черных брюках, он походил на манекенщика, демонстрирующего одежду для супермодного журнала.
— Может, скажешь теперь, куда мы направляемся? — спросила Хилари.
— Имей терпение, — с таинственным видом ответил Эдвин, открыл дверцу «ягуара» и жестом пригласил ее сесть.
На берегу их уже ждала спортивная красавица-яхта.
Волнение Хилари все возрастало, но Эдвин делал вид, что ничего не замечает. Он невозмутимо рассказывал ей о достопримечательных местах, мимо которых они проплывали, и выглядел так, будто в мире не существует вещей, способных потревожить его хотя бы в малой степени.
— Скажи, куда мы плывем, или я умру от любопытства, — теряя терпение, взмолилась Хилари.
Эдвин рассмеялся.
— В Холливуд. Все подробности узнаешь чуть позже.
Они причалили к берегу в восхитительной бухточке. Уже отсюда Хилари увидела устремляющиеся ввысь стройные колонны великолепного здания, проглядывавшего сквозь кроны ухоженных высоких деревьев. Отовсюду слышались птичьи трели. Плеск морских волн за спиной придавал пейзажу особую романтичность.
Перехватив взгляд Хилари, Эдвин довольно улыбнулся, взял ее за руку и повел к удивительной постройке.
Чем ближе они подходили, тем больше восторгалась Хилари открывавшейся ее взгляду картиной.
Перед главным фасадом здания, облицованным нежно-зеленым камнем, был раскинут чудесный садик со светлыми скамейками, ровными дорожками, изящными цветочными клумбами и фонтанчиком посередине. Справа от дома виднелся широкий бассейн.
Хилари разглядывала всю эту красоту, затаив дыхание.
Надо было взять с собой новое шелковое платье, подумала она, смущенно представив вдруг, что на фоне нарядов обитателей такого роскошного дома ее одеяние будет выглядеть слишком простым.
— Эдвин, скажи мне ради Бога, к кому в гости мы идем! — потребовала она, легонько дергая Эдвина за руку.
Он улыбнулся и с уверенностью повел ее вверх по широким ступенькам, ведущим к главному входу.
— Ни к кому!
— Как это? — Хилари окинула изумленным взглядом сначала его, потом появившегося в проеме двери человека в форменной одежде, вежливо поприветствовавшего их обоих.
— Я хочу, чтобы ты посмотрела на это место критически и дала ему свою оценку, — сказал Эдвин.
Хилари вздохнула с облегчением, решив, что здание продается, а кто-то из близких Эдвина или же он сам собирается его купить.
Внутреннее убранство роскошного дома ничуть не уступало его внешнему виду. Дизайн просторного холла, лестниц, комнат и балконов поражал великолепием. Полы были покрыты затейливой инкрустацией. Стены украшены гобеленами и полотнами современных живописцев. Резные балясины лестниц, бронзовые ручки дверей, изящные витражи в гостиной — все это удивительно сочеталось друг с другом, не вызывая слащавого ощущения избыточности, как это бывает иногда, когда заказчик кичится своим немаленьким состоянием.
— Тебе здесь нравится? — спросил Эдвин.
Хилари не знала, что и сказать. В ее душе роилась масса самых лестных эпитетов, которые она употребила бы, если б описывала этот дом кому-нибудь из своих близких. Но в данный момент ей было не совсем понятно, чего от нее ждет Эдвин, поэтому она ограничилась лишь парой скупых фраз:
— Здесь замечательно. Кто покупает этот замок?
— Я, — ответил Эдвин небрежно. — Точнее, уже купил. Но вижу впервые. Вкладывать деньги в недвижимость весьма выгодно. Я приобретаю дома через надежных агентов. Они знают, что мне нужно.
Хилари ничего не ответила. Они с Эдвином принадлежали к совершенно разным прослойкам общества, но даже пять лет назад, когда их связывали любовные отношения, она предпочитала не задумываться над тем, насколько богат ее возлюбленный.
— Мистер Айртон, стол для ланча накрыт на веранде, примыкающей к дальней комнате с правой стороны, — сообщил человек в форме.
— Спасибо, Бил, — ответил Эдвин и жестом предложил Хилари пройти вперед. — Признаться, я страшно голоден. С ланчем мы явно припозднились, — добавил он, помогая Хилари сесть за красиво сервированный стол.
Изысканные блюда, поданные на ланч, буквально таяли у Хилари во рту. На протяжении целых суток она питалась кое-как, поэтому ела сейчас с большим удовольствием.
— Ты не сказала мне об этом особняке ничего существенного, — заметил Эдвин, проглотив последний кусочек клубничного пирога и запив его душистым чаем.
— Что я могу о нем сказать? Это место — настоящая сказка! — простодушно ответила Хилари, но, вспомнив, что у них с Эдвином совершенно разные запросы и взгляды на роскошь, прикусила губу. — Вообще-то все зависит от того, какие требования ты предъявляешь к жилью, которое собираешься купить… —добавила она несколько смущенно.
— Сейчас я предъявляю к нему единственное требование: оно должно понравиться тебе, — ответил Эдвин.
Хилари показалось, что она ослышалась. На осознание того, что слова Эдвина — не слуховая галлюцинация, у нее ушло несколько секунд.
— Что… Что ты сказал?
— Для меня важно, чтобы этот дом пришелся тебе по вкусу, — повторил Эдвин с улыбкой, затем поднялся со стула и протянул ей руку, приглашая еще раз пройтись по великолепному особняку, похожему на сказочный дворец.
Теперь он казался Хилари вдвойне прекрасным, хотя она осматривала просторные комнаты и коридоры, недавно отремонтированные и обновленные, уже с меньшим вниманием.
Почему он сказал, что ему важно мое мнение? — размышляла она, и сердце в ее груди трепетало от радости. Неужели хочет предложить мне жить с ним в этом доме? Неужели подобное возможно?
Они остановились в просторном красивом зале, обставленном мебелью из черного дерева, обитой светлой богатой тканью. Эдвин привлек Хилари к себе и нежно поцеловал ее в макушку.
— Думаю, здесь тебе будет хорошо.
К глазам Хилари подступили горячие слезы. Слезы безумной радости. Она чувствовала, что не в состоянии вымолвить ни слова, поэтому ничего не отвечала, лишь крепко сжимала руку Эдвина.
Отправляясь в Майами, она и думать не могла о подобном развитии событий. В ее памяти проплыли одна за другой картины вчерашнего дня, прошлой ночи, и по телу пробежала дрожь волнения.
Невероятно, думала она. Мой практичный, мой расчетливый Эдвин решился на столь серьезный шаг, проведя со мной всего сутки! Оказывается, и для него пять лет разлуки явились истинной пыткой. И ему не терпится наверстать упущенное. Надо как можно скорее рассказать ему о нашей малышке.
— Наверное, настало время объяснить тебе, что конкретно я задумал, — спокойно произнес Эдвин. — Надеюсь, ты и сама обо всем уже догадалась.
Отвратительное предчувствие мгновенно сковало душу Хилари колючим льдом. Она немного отстранилась от Эдвина и, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание, взглянула в его небесно-синие выразительные глаза.
— Объясни же мне все. Эдвин деловито кашлянул.
— Я купил этот дом для того, чтобы предложить его тебе в обмен на коттедж моей прабабушки. Давай заключим с тобой честную сделку! — Он улыбнулся, будто сказал что-то очень забавное и посмотрел на Хилари в ожидании поддержки.
Ей же в это мгновение улыбаться хотелось меньше всего на свете. Перед ее глазами с беспощадной неумолимостью рушились построенные всего несколько минут назад прекрасные воздушные замки, и ей было больно и страшно.
Какая же я дура, думала она, с отсутствующим выражением лица глядя в пустоту. Придумала себе Сказку и поверила в нее. Повторно попалась в одну и ту же ловушку!
К счастью, жизнь давно научила ее в самые тяжелые моменты скрывать свои истинные переживания от окружающих.
— Уже поздно, — сказала она ровным голосом, взглянув на часы. — Мне пора возвращаться в Майами-Бич. Еще многое надо успеть сделать. Завтра я планирую на некоторое время вернуться в Юту.
Она направилась к двери, но Эдвин, заметивший ее странную бледность, подскочил к ней и удержал за руку.
— В чем дело, Хилари?
— Мне пора возвращаться, — повторила она. Он раздраженно тряхнул головой.
— Не понимаю, что тебя не устраивает? Я предлагаю тебе обменять старый коттедж без удобств на вполне приличный дом! Если мы заключим эту сделку, все останутся довольны. Тебе здесь явно будет комфортнее, а мы вернем себе фамильное имение! Оно дорого нам, и пользоваться им должны только мы!
— Да как ты смеешь в открытую заявлять мне, что я — менее достойный человек, чем ты? — выпалила Хилари, теряя терпение.
— Этого я не говорил, — ледяным тоном парировал Эдвин. — Просто пытаюсь вернуть семье то, что принадлежало ей не одно столетие! И готов пойти ради этого на что угодно. — Он презрительно прищурил глаза. — И не думай, что наши интимные отношения способны каким-то образом повлиять на мои твердые убеждения.
Хилари бросило в дрожь. Но она сдержалась и не расплакалась перед надменным Эдвином.
Итак, даже после проведенной с ней ночи его одержимость выставить ее за пределы их драгоценных земель не исчезла, а лишь усилилась. От сознания этого на душе у нее делалось так тошно, что ей не хватало воздуха.
— Если я отвечу тебе отказом, что ты сделаешь? — процедила она сквозь зубы, задыхаясь от возмущения и злости. — Начнешь мне угрожать?
— В отношениях с женщинами я не прибегаю к угрозам, — ледяным тоном отрезал Эдвин.
Хилари бесстрашно взглянула ему прямо в глаза. По-видимому, об уважении к принятому покойной Мириам решению он даже не думал. Не принимал в расчет также и того, что она, Хилари, имеет полное право сама выбирать, где ей жить.
— Будь же благоразумной, Хилари! Если хочешь, я заплачу тебе за причиненные неудобства, — воскликнул Эдвин.
Его слова полоснули по сердцу остро наточенным ножом.
— Заплачу! — передразнила она его, презрительно кривя губы. — Плати кому угодно, только не мне!
— Перестань упрямиться! — крикнул Эдвин, но Хилари уже шагала по длинному роскошному коридору по направлению к выходу.
На протяжении всего обратного пути они молчали.
— Я больше не желаю тебя видеть! — объявила Хилари, выходя из машины, остановившейся у коттеджа. — А об обменах и сделках вообще не может идти речи!
— Нет, ты все же обдумай все еще раз, — попросил Эдвин, т Успокойся и взгляни на вещи разумно и трезво.
— Замолчи! — выкрикнула Хилари, чувствуя, что находится на пределе.
Эдвин тоже вышел из машины и решительно направился вслед за ней к парадному входу.
Заметив это и придя в настоящее бешенство, она выкрикнула, не узнавая собственного голоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15