Представляю, какая скукотища для вас этот бал. Вы ведь привыкли к развлечениям повеселее.— Возможно, с вашей точки зрения прополка огорода голыми руками и стирка в ледяной воде — это очень весело, мистер Фулкс, однако мне было не до веселья. Два года я была вынуждена обходиться без развлечений.Седрик Фулкс насупился:— Да ладно вам, Люсинда. Если бы дикарям были нужны садовники и прачки, они нашли бы кого-нибудь другого. Все знают, как туземцы поступают с белыми женщинами, которые попадают к ним в плен. Как это они проделывали, милочка, наверное, очень грубо?Девушку била такая дрожь, что она едва держалась на ногах, однако ни в коем случае нельзя было показывать Фулксу, что его слова задели ее за живое.— Что-то я не припомню, мистер Фулкс, чтобы я позволила вам называть меня по имени. Будьте любезны, проводите меня к мачехе. И уверяю вас, вы глубоко заблуждаетесь на мой счет.Но Фулкс и не подумал подчиниться.— Не нужно изображать из себя недотрогу, дорогуша. Все отлично понимают, что вы хотите снова попасть в приличное общество. Ведь вы же не виноваты, что судьба обошлась с вами так жестоко.— Спасибо за доброту, мистер Фулкс.Он тут же расцвел:— А я вообще очень добрый человек, особенно к таким женщинам, как вы, Люсинда. Вас, конечно, пустят в приличное общество, но на определенных условиях. Женщина вы красивая, умеете себя подать, так что многие захотят вами попользоваться. Давайте договоримся: я первый. Уверяю вас, вы не пожалеете. Мы с вами здорово повеселимся, как в постели, так и за ее пределами.Лишь невероятным усилием воли Люси удержалась, чтобы не отхлестать наглеца по физиономии. Невзирая на обуревавший ее гнев, она понимала, что скандал в танцевальном зале, на виду у всех, нанесет жестокий удар по ее репутации. Люси казалось, что она видит какой-то кошмарный сон. Напряжением воли она продержалась до конца танца. Фулкс сжимал ее своими лапищами так крепко, что хотелось кричать, но вырваться, не привлекая к себе внимания окружающих, было невозможно. Люси крепко стиснула зубы и, не отвечая на приставания партнера, считала секунды, оставшиеся до конца танца. Когда музыка умолкла, девушка отпрянула от Фулкса и не оглядываясь пошла прочь.Леди Маргарет куда-то подевалась, поэтому пришлось искать убежища в обществе Пенелопы, а та продолжала оживленно болтать с лордом Эдуардом.— Какой чудесный бал, Люси, не правда ли? — безоблачно улыбнулась розовощекая Пенелопа.— Просто чудесный.— Хотите лимонаду, мисс Ларкин? — с нажимом предложил барон.Люси вся дрожала и вовсе не была уверена, что не расплескает воду.— Спасибо, не сейчас.— Попробуйте, мисс Ларкин, восхитительный напиток.Он твердо сунул Люси в руку бокал с ледяным лимонадом. Девушка отпила, не желая спорить, и, к своему удивлению, обнаружила, что газированный напиток действует на нее успокаивающе. Покосившись туда, где остался Фулкс, Люси передернулась — вспомнила прикосновение его горячих, потных рук. В этот момент к ней наклонился лорд Эдуард, и Люси нервно отпрянула.— Здесь так жарко, мисс Ларкин, не правда ли? Это все из-за свечей.— В самом деле, сэр, очень жарко.— Если вспомнить, какую жару нам с вами приходилось переносить в Индии, просто смешно становится, что в Англии на балу тоже бывает жарко.Господи, он говорит о чем-нибудь, кроме погоды и туалетов, мысленно вздохнула Люси, но ответила со всей подобающей вежливостью:— Да, это удивительно, но на балу жарко почти так же, как в Индии.— Вот и я об этом же. Может быть, мисс Ларкин, выйдем на балкон, подышим свежим воздухом? У вас тут очаровательная терраса.Музыканты заиграли гавот, и Пенелопу увел танцевать какой-то юный щеголь, имя которого Люси запамятовала. Свежий воздух? Пожалуй, неплохая идея.— Спасибо, — улыбнулась она с искренней благодарностью. — С удовольствием выйду на террасу.Барон жестом предложил ей идти вперед. Когда они оказались на террасе, он прислонился к каменной колонне и воззрился на освещенный луной сад.— Когда над Англией повисают дожди, мне кажется, что вся страна размокнет и расползется. А потом вдруг выдастся погожий денек вроде сегодняшнего, и я понимаю, что в дождях тоже есть смысл. Смотрите, как после них все зеленеет.— Да, трава и деревья действительно великолепные, — кивнула Люси, медленно расслабляясь. Присутствие барона почему-то действовало на нее успокаивающе. — На свете немало мест, где цветы ярче, а солнце жарче, но наши зеленые холмы и лесистые долины мне особенно дороги.— Вы рады, что вернулись в Англию, мисс Ларкин?— Да, наверное… — Люси почувствовала, что ее голос звучит слишком неуверенно, и поспешно добавила: — Разумеется, я просто в восторге.Лорд Эдуард, казалось, не заметил ее колебания. Он повернулся спиной к саду и легкомысленно улыбнулся:— Была ли у вас возможность походить по лондонским магазинам? Среди них есть просто замечательные. После того, как намучаешься в какой-нибудь отсталой стране вроде Индии, сущее наслаждение пройтись по лондонским улицам, где можно в одном и том же месте купить модные сапоги, заказать модное пальто и полюбоваться модными парижскими шляпами.Против воли Люси улыбнулась:— Признаться, милорд, я обошла дюжины и дюжины лондонских магазинов. А самое приятное то, что я побывала далеко не во всех.— Позволю себе заметить, мисс Ларкин, что ваши приобретения вам к лицу. Платье чудо как хорошо.Люси отставила пустой бокал, лицо ее вытянулось. Она вспомнила, что говорил ей Седрик Фулкс по поводу ее внешнего вида.— Боюсь, что вырез слишком низок, — вздохнула она. — Да и цвет такой яркий… Это создает превратное впечатление.Лорд Эдуард испытующе взглянул на нее и заметил:— Только не на человека со вкусом, мисс Ларкин. Покрой вашего платья свидетельствует о мастерстве вашей портнихи, а что касается цвета, то он самым выгодным образом оттеняет ваши каштановые волосы и чудесный цвет кожи. Общее впечатление абсолютно неотразимое, уж можете мне поверить.Люси воспряла духом. Слова барона подействовали на нее как целебный бальзам. Неудивительно, что Пенелопа так любит слушать, как лорд Эдуард рассуждает о нарядах, весело подумала Люси. Она с неодобрением покосилась на дурацкий монокль и сказала:— Спасибо, мне приятно слышать комплимент, особенно из уст знатока женской моды.— Польщен такой оценкой, — просиял лорд Эдуард. — Если вы немного остыли, мисс Ларкин, может быть, немного потанцуем? По-моему, сейчас снова заиграют вальс.Возможно, лорд Эдуард обладал ограниченными умственными способностями и ни черта не смыслил в политике, но в прекрасном воспитании ему было не отказать. Каким-то невероятным чутьем он уловил настроение Люси и не пожалел времени, чтобы бездумной светской болтовней и комплиментами помочь ей взять себя в руки. Неудивительно, что этот хлыщ так очаровал леди Маргарет и Пенелопу. Окончательно придя в себя, Люси выкинула из головы мысли о Седрике Фулксе. Хам и мерзавец, нечего о таком и думать. Еще двадцать минут назад девушке казалось, что вечер безнадежно загублен, ни за что на свете не согласилась бы она выдержать еще один танец, но теперь полированный пол зала ничуть ее не пугал. Почему бы не покружиться в вальсе с приятным партнером?— Ужасно люблю танцевать, — призналась Люси и протянула барону руки.— Вот и отлично, — обрадовался барон. — Начнем?Тут Люси выяснила еще одну причину, по которой Пенелопа находила лорда Эдуарда таким неотразимым: он был совершенно потрясающим танцором. В отличие от Фулкса барон почти не касался талии партнерши, однако при этом вел ее в танце легко и уверенно. Задавая всякие необязательные вопросы о плавании на пароходе и об общих знакомых, барон кружил Люси и так, и этак, так что перед глазами у нее все завертелось. Она смотрела не отрываясь на смуглое лицо лорда Эдуарда. С чего бы это? Должно быть, чтобы ненароком не увидеть в зале противного Фулкса.Лорд Эдуард был непохож на типичного англичанина, скорее на араба или жителя Средиземноморья.Люси решительно тряхнула головой. Да, кожа у барона загорелая, но это вполне естественно — ведь он провел полгода в Индии. Рашид был гораздо смуглее, да и волосы у него были черные как смоль.И снова ей стало не по себе при мысли о том, какую власть возымела над ней эта странная фантазия. Лорд Эдуард почувствовал, как по телу его партнерши прошла легкая дрожь, и взглянул на нее вопросительно. Люси споткнулась, сбилась с ритма.Барон без труда попал в такт музыке и спросил:— Вы замерзли, мисс Ларкин? Надеюсь, вы не простудились, когда мы стояли на веранде?— Нет, мне не холодно.Ей и в самом деле не было холодно. Куда там — кожа так и горела огнем.Барон прошелся с ней в последнем туре вальса, его рука в перчатке на миг коснулась ее обнаженной спины.Музыка умолкла. Люси сделала реверанс, а лорд Эдуард согласно этикету низко склонился над ее рукой.— Отлично потанцевали, мисс Ларкин. Не правда ли?— Да, очень мило. Благодарю вас.Люси отошла к стене, ею вновь овладела дрожь, но на сей раз то была не дрожь ярости и не дрожь испуга. Люси ощутила прилив желания.Остаток вечера она никак не могла решить, кто глупее — лорд Эдуард де Бомон, третий барон Риджхолм, который собрался жениться на Пенелопе, или она сама, Люсинда Ларкин, старая дева, грезящая наяву о пенджабском купце. 10 За два года, проведенных в Куваре, Люси узнала многое такое, чего обычно английским девушкам из приличных семей знать не полагается. Например, то, что мужчины испытывают физическое желание даже тогда, когда женщина не вызывает у них никаких нежных чувств. Со временем до Люси дошло, что и женщины способны вожделеть к мужчинам, которые по-человечески им абсолютно не нравятся. Правда, эта информация носила чисто теоретический характер, потому что в Афганистане девушке, слава Богу, не довелось на собственном опыте проникнуть в тайну отношений между полами.Однако теперь открытие, сделанное в плену, помогло Люси разобраться в собственных чувствах, когда после бала она не могла сомкнуть глаз у себя в спальне. Мисс Ларкин была не из тех девушек, кто любит себя обманывать и тешится иллюзиями на собственный счет. Да, индийский купец пробудил в ней желание. По непонятной причине пенджабец вызвал в ее душе такие чувства, каких прежде не вызывал ни один мужчина. Большинству англичан подобная привязанность наверняка показалась бы предосудительной и даже извращенной. Но годы, проведенные в плену, преподали девушке хороший урок: о человеке нельзя судить по цвету его кожи и месту рождения.Вряд ли стоило удивляться, что лорд Эдуард вызвал у нее такой интерес — ведь он был чем-то неуловимо похож на Рашида. Люси убедила себя, что привлекательность барона объясняется вовсе не каким-то там вальсом, который они протанцевали вместе, а истинным или воображаемым сходством между британским аристократом и индийским купцом. К тому же не следует забывать, женщина может испытывать влечение к мужчине, который ей совсем не нравится.Поняв, что уснуть так и не удастся, Люси села на кровати и попыталась трезво разобраться, что же все-таки общего у лорда Эдуарда с Рашидом. Оба высоки ростом и хорошо сложены. У обоих белые ровные зубы и большой нос. Вот, кажется, и все. У Рашида были длинные волосы, он смазывал их маслом до блеска. Кожа у него была гораздо темнее, чем у лорда Эдуарда, а зрение поистине орлиное, монокль ему был бы ни к чему. Руки! У Рашида они были в мозолях и шрамах, а у лорда Эдуарда… Он весь вечер был в перчатках.Измученная сомнениями, девушка в конце концов погрузилась в легкий беспокойный сон. В этом сне откуда ни возьмись появился лорд Эдуард, и спящая Люси ужасно разозлилась — какая наглость, ведь его никто сюда не приглашал!Вначале все было, как на балу. Лорд Эдуард галантно вывел Люси на балкон подышать свежим воздухом. Однако далее барон повел себя совершенно нетипичным для себя образом — снял монокль и небрежно швырнул его в сад, потом обернулся к Люси, глаза его весело смеялись, а мозолистая рука, рука Рашида, ласкающим движением коснулась ее волос.— Я ждал, когда ты ко мне приедешь, Люси, — прошептал лорд Эдуард.— Я торопилась…— Знаю, но я сгорал от нетерпения. Я хотел… Вот чего я хотел.Барон крепко обнял ее за талию и притянул к себе, его лицо придвинулось ближе, губы оказались совсем рядом с ее губами. Люси приоткрыла рот, ожидая поцелуя, но так и не дождалась.Лорд Эдуард убрал руки с ее талии и легонько дотронулся до ее локтя, сказав женским голосом:— Чай остынет, мисс.Разочарование было таким сильным, что Люси чуть не застонала. Она открыла слипающиеся глаза и сурово уставилась на горничную. Лишь хорошее воспитание заставило ее сдержаться.— Сколько времени, Роза? — уныло спросила мисс Ларкин.«Плохи дела, — подумала горничная. — Видать, ничего у нее вчера не получилось. Значит, с дураком связалась».— Почти полдень, мисс, а внизу вас ждет джентльмен из министерства иностранных дел. Сердце так и заколотилось у нее в груди.— Лорд Эдуард де Бомон?«Так вот по кому она вздыхает, — сообразила Роза. — Из-за него мы нарядились в павлинье платье, из-за него и глаза горели огнем. Скверное дело». Роза прожила в доме всего три дня, но уже знала, что лорд Эдуард де Бомон считается женихом этой никчемной Пенелопы.— Нет, мисс, — с сожалением произнесла Роза. — Этого джентльмена зовут мистер Перси. Говорит, что он личный секретарь лорда Трисса. Я принесла горячую воду, чтобы вы умылись, мисс Люсинда.Полчаса спустя Люси спустилась вниз. Мистер Перси, сто раз извинившись за столь ранний визит, объяснил, что новый британский посол в России отправляется в Санкт-Петербург, и лорд Трисс непременно хочет, чтобы мисс Ларкин поделилась с посланником своими мыслями об Афганистане. У посла очень мало времени, и единственная возможность встретиться с ним — сегодня в два часа. Не будет ли мисс Ларкин столь любезна посетить заместителя министра иностранных дел сегодня на Даунинг-стрит?— Я уже говорила лорду Триссу, что знаю об Афганистане очень мало. Я жила в долине, затерянной среди гор. К тому же мне, как женщине, не разрешалось присутствовать на совете старейшин. И все же у меня, конечно, есть свои впечатления и соображения, которыми я с удовольствием поделюсь с господином послом. Хорошо, в два часа я буду на Даунинг-стрит.— Лорд Трисс будет очень вам признателен. Он прекрасно понимает, как вы устали после вчерашнего бала.— С тех пор как я бежала из плена, я забыла, что такое настоящая усталость. Видите ли, жизнь женщины в Афганистане, по нашим понятиям, невероятно тяжела. Два года я трудилась как проклятая и теперь просто не могу сидеть без дела. Мне будет даже приятно сделать сегодня хоть что-то полезное. Это гораздо интересней, чем сидеть дома и принимать бесконечные визиты вежливости.— Мисс Ларкин, лорд Трисс пришлет экипаж. Ровно в половине второго карета заедет за вами.В министерстве иностранных дел мисс Ларкин провели в кабинет, который больше походил на гостиную, чем на служебное помещение. Узкие, высокие окна были задрапированы зелеными бархатными портьерами. На двух гигантских стеллажах тесно стояли книги, на стенах висели портреты каких-то важных чиновников, пол был устлан ярким персидским ковром. Лишь папки с бумагами, сваленные на письменном столе, давали понять, что здесь не отдыхают, а работают.Когда лакей отворил перед Люси дверь, с кресел поднялись лорд Трисс и еще трое мужчин. Заместитель министра сделал несколько шагов навстречу гостье, протянул ей руку.— Моя дорогая мисс Ларкин, я весьма признателен, что вы нашли возможным откликнуться на мое приглашение. Позвольте представить вам его превосходительство виконта Мертона, который вскоре отправится нашим посланником в Санкт-Петербург. Лорда Эдуарда вы уже знаете, мистера Перси тоже. Если вы не возражаете, Перси будет записывать наш разговор.Люси кивнула джентльменам и села на стул, поставленный услужливым мистером Перси. Слуга немедленно принес ей чаю. Не вполне было понятно, что здесь делает лорд Эдуард, если записывать беседу входит в обязанности мистера Перси. Должно быть, барон собирается поделиться с господином посланником своими мудрыми мыслями, возникшими в результате трехдневного общения с турками и русскими в Вене.После того, как Люси выпила чай, лорд Трисс перешел к делу:— Прошу извинить за вынужденную лекцию, мисс Ларкин, но я хочу, чтобы вы поняли, зачем я вас сюда пригласил. Как вам известно, мистер Дизраэли, наш премьер-министр, является страстным сторонником так называемой «наступательной политики».— Я знаю, в чем смысл этой политики, — спокойно кивнула Люси. — В отличие от своего предшественника мистера Гладстона нынешний премьер-министр считает, что империя должна защищать свои права и привилегии в Индии, подчиняя своему влиянию все сопредельные страны, особенно расположенные к северу. По мнению мистера Дизраэли, Афганистан входит в естественную сферу влияния британской короны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33