Пальцем не пошевельнула, чтобы помочь.— Я уверена, она молилась за наши души, сквайр, — наконец сказала Мери, когда смогла разомкнуть крепко стиснутые зубы.— Вот это удар! Довольно ощутимый, — воскликнул Клэнси, аплодируя замечанию Мери.А Клуни послал ей не менее полудюжины воздушных поцелуев.— Что? Молилась за ваши души? О да, конечно. — Сквайр оттянул пальцем тугой, накрахмаленный воротник, у него покраснели не только щеки, но и подбородок. — Уверен, что так она и поступала. Она всегда молится, моя Сара. От этих бесконечных молитв и послеобеденных проповедей и запить недолго. — Сквайр Хедли откашлялся, явно смутившись. — Вы, Колтрейн, наверное, удивлены моим визитом?— Признаться, удивлен. — Джек встал и, подойдя к камину, оперся одной рукой о каминную доску. Вторая была занята бокалом с вином.Он был так красив, внешне так спокоен, хотя Мери была уверена, что на самом деле он в ярости. Вчера вечером она рассердилась, что он от нее отказался — в который раз! — но и была довольна, что он явно чувствовал себя неловко. Если сквайр Хедли сию минуту не скажет что-нибудь путного, она вскочит, чтобы остановить Джека, прежде чем он бросится на сквайра с кулаками.Сквайр расстегнул две пуговицы на своем парчовом жилете. Этот человек оделся так, словно ему предстояло быть представленным ко двору, а выглядел при этом как кабан, втиснутый в колбасную кишку. Откуда-то из глубин жилета он достал сложенный вчетверо лист бумаги.— Я получил вот это сегодня около двух часов пополудни. Если вы меня спросите, кто это прислал, Колтрейн, я не знаю, но письмо касается вас.— В каком смысле?— Да уж определенно не в хвалебном, — ответил Хедли и стал разглядывать Джека, словно хотел найти какие-нибудь внешние признаки его недостатков.— Неужели? — Мери бросила умоляющий взгляд на Джека, призывая его оставаться спокойным и подождать, пока сквайр не договорит.— Кхе-кхе, — снова откашлялся Хедли. — Как вам известно, я, как мировой судья, отвечаю за соблюдение законов в этом округе. Поэтому письмо и адресовано мне. В нем… э… содержится довольно серьезное обвинение, Колтрейн, и я надеюсь, что вы сможете доказать мне, что это обвинение не более чем бессмыслица.У Мери сердце ушло в пятки.— Я тоже на это надеюсь, сквайр. — Джек отошел от камина и сел рядом с Мери. — Вы позволите мне прочитать письмо?— В этом нет необходимости, — сказал Хедли. засовывая листок за жилет. — Я перескажу вам его содержание, вы можете все отрицать, и я успею домой к обеду. Идет?Джек склонил голову: — Согласен, сквайр. Ко всему прочему, кто поверит, что дикий Джек Колтрейн умеет читать? Я был предоставлен самому себе… и молитвам вашей жены.Люстра тихонько звякнула от того, что Клэнси встал в полный рост, чтобы поаплодировать Джеку.— Послушайте, молодой человек…— Мой дорогой сквайр, — быстро вмешалась Мери и прижала ладонью его руку, чтобы Хедли не смог вскочить и в возмущении выбежать из дома. — Мой муж иногда говорит не подумав. — Она бросила на Джека взгляд, обещавший, что, если он не будет вести себя как следует, еще большее число рабочих начнет с раннего утра стучать молотками рядом с его спальней. — Он не хотел оскорбить вас, разве не так, дорогой?— Прошу прощения, сэр, — вдруг улыбнулся Джек, и Мери поняла, что кое-чему он научился в Филадельфии. Хотя и недостаточно: сдерживать свой гнев при упоминании отца ему все еще бывало трудно. Во всяком случае, сейчас он не вскочил и не начал душить сквайра его собственным галстуком.— Ваше извинение принято, Колтрейн, — великодушно отозвался сквайр. — Короче говоря, позвольте сказать вам, что меня предупредили о появлении Рыцаря Ночи. Того самого, что грабил на большой дороге пять лет назад. Он появляется в нескольких милях от вашего поместья, в одном и том же месте и в одно и то же время. Мое внимание обратили на то, что вы жили, здесь пять лет назад, Колтрейн, а сейчас вернулись.Мери взяла руку Джека и незаметно сжала, предупреждая.— Из чего анонимный автор письма заключил, что я этот самый Рыцарь Ночи и есть. Вы это пытаетесь мне сказать, сквайр? Ведь письмо не подписано, не так ли?— Да-да. Вы угадали. Как это трусливо, верно? Но я не могу игнорировать информацию. Моя Сара сказала… Впрочем, не важно, что она сказала, — быстро поправился Хедли, потому что Джек бросил на него устрашающий взгляд. — Вот так обстоят дела, сынок. Когда ты уезжал из дому на тебе были разве что не лохмотья, как сообщает мой корреспондент. А вернулся ты очень богатым человеком. Мой корреспондент предполагает, что ты начал свое дело здесь, потом усовершенствовал свои методы в другом месте, а теперь вернулся домой, чтобы продолжить… э… свой бизнес.— Докажите.— Прошу прощения?— Мой муж хочет сказать, сквайр, — сказала Мери, награждая холодным взглядом Джека, — что анонимный автор письма — трус, побоявшийся поставить свое имя, не приводит никаких доказательств. Ведь так?Хедли глянул на Мери, потом на Джека, потом на носки своих башмаков.— Нет, доказательств нет. Но…Мери встала, и мужчинам, как джентльменам, ничего не оставалось, как тоже встать.— Знаете, что я думаю, сквайр? — Мери взяла Хедли под руку и повела его к выходу. — Я думаю, что это ужасное письмо написал настоящий Рыцарь Ночи, чтобы сбить вас с толку. Но я не сомневаюсь, что вы слишком умны и проницательны, чтобы попасться на его удочку.— Да, слишком. Да! — Сквайра выпроводили в холл, где его уже ждал Максвелл с перчатками и шляпой в руках. — Вы правы, миссис Колтрейн. Я не позволю одурачить себя такой недостойной вещью, как анонимное письмо, что бы ни говорила Сара, то есть… ни за что не позволю. — Пожимая руку Джеку, он сказал: — Примите мои извинения, молодой человек.— Принимаются, — сдержанно ответил Джек, и они с Мери встали в открытых дверях, чтобы помахать Хедли на прощание. — Его жена завтра же пошлет его к нам обратно, вот увидишь, и он прибежит, поджав хвост, чтобы арестовать меня. Я припоминаю, что видел жену нашего дорогого сквайра много лет назад в деревне, когда она прошла мимо меня, пробурчав что-то насчет выродков из Колтрейна. — Август умел завоевывать себе друзей, ты не находишь? — сказала Мери, надеясь, что Джек улыбнется и она увидит эту восхитительную ямочку у него на щеке.Но Джек не улыбнулся. Он был оскорблен: ему снова пришлось пережить унижение.— Я сейчас поеду к Киппу. Мне все больше по душе идея поймать этого нового разбойника.В другое время Мери не понравилось бы, что ее не зовут с собой и она не узнает, о чем договорятся Джек и Кипп. Но на сей раз она не стала возражать — пусть будет так, как хочет Джек.— Конечно, поезжай. Повар Киппа накормит тебя не хуже миссис Максвелл.— Ты не собираешься вцепиться в меня? Не будешь просить взять тебя с собой?Она гордо выпрямилась, хотя ее мозг лихорадочно работал и в голове мелькали имена всех тех, кто знал, что когда-то Джек был Рыцарем Ночи. Она и сама удивилась, к какому пришла заключению, но оно не показалось ей лишенным смысла.— И не подумаю, — ровным голосом ответила Мери вполне искренно. — Ты ясно дал понять, что не нуждаешься в моей помощи.— Мери… — крикнул он ей вслед, когда она повернулась и направилась к лестнице. — А-а, проклятие! — воскликнул он, выскочил из дома и с силой захлопнул за собой дверь.— Прекрасно. Он ушел в уверенности, что я не понимаю, где истина, хотя она заметна не меньше, чем шишка на носу Клэнси. Он что, думает, что у меня совсем нет мозгов?Двадцать минут спустя, оставив на полу спальни свое желтое платье и облачившись в мужскую рубашку и бриджи, она появилась в доме Генри Шерлока.Дворецкий Генри пошел разыскивать хозяина, оставив Мери в гостиной. Она расхаживала по комнате, похлопывая хлыстом по сапогам и повторяя про себя план, который придумала по пути сюда. Немного слез, немного истерики, мольба о помощи. А потом понаблюдать за Генри, очень внимательно понаблюдать. Это должно сработать.— Мередит? Бог мой, дорогая, что привело тебя сюда, да еще в обеденное время?Она посмотрела на него, а потом бросилась ему на шею:— Генри, прости меня! Но это так ужасно!— Что ужасно? Что-нибудь случилось в Колтрейне? Да, конечно, что-то там неладно. Иначе зачем бы ты приехала. — Он аккуратно снял с плеч девичьи руки и усадил ее на диван. — Я сейчас налью тебе вина, когда успокоишься, расскажешь мне все по порядку.Мери сжала губы и кивнула. Потом стала наблюдать, как Генри наливает ей и себе вина. Не рад ли он услышать плохие новости из Колтрейна? Нет, показалось. Он ведет себя как обычно — добрый Генри, который всегда готов прийти на помощь.— Спасибо, Генри, — сказала Мери, принимая рюмку. — Мне немного лучше. Джек поехал к Киппу, но все знают, от Киппа мало толку. Поэтому я подумала о тебе. Ты всегда помогал, когда мы попадали в беду.— Ты и Джон, Мередит? — Шерлок изумленно смотрел на нее. — Каким образом вы попали в беду? Судя по его рассказам, ты прекрасно со всем справляешься и ничто тебя не беспокоит.Подавшись вперед, Мери поставила рюмку на стол и принялась нервно сжимать и разжимать руки.— Уже беспокоит. Это — Рыцарь Ночи. Ты ведь помнишь, да?— Один из моих слуг говорил, что появился какой-то разбойник, грабящий кареты. Но я как-то не задумывался над этим. Рыцарь Ночи? — Генри откинулся на спинку дивана и устремил взгляд в потолок, словно ожидая, что там прочтет ответ. — О Господи, — вздохнул он, покачал головой и сочувствующе взглянул на Мери. — Бедняжка моя. Я знал это, Мередит, знал. Джон утверждает, что скопил свое богатство в Америке. Но почему ни разу не упомянул об этом в своих письмах? Ни разу за пять лет. Я пытался поверить ему, пытался воспринимать всерьез этого индейца, хотелось верить, что они зарабатывали деньги честным путем. Но что-то мне подсказывало, что это не так. — Генри встал и, заложив руки за спину, зашагал по комнате. — Джон уехал вором, Мередит, а вернулся еще большим вором. Моя дорогая девочка, мне так жаль.— О! — Мери вскочила с дивана. Искренность Генри произвела на нее впечатление, хотя она не поверила ни единому его слову. — Нет, Генри, ты не прав. Джек не вор. И это не он Рыцарь Ночи. Во всяком случае, — Мери вспомнила, что ей надо время от времени всхлипывать, — нынешний не он. Правда, кто-то прислал ужасное письмо сквайру Хедли, в котором обвинил Джека, и сквайр только что покинул Колтрейн-Хаус, едва не арестовав его.— К вам приезжал Хедли? Что за письмо? — Генри раскинул руки, будто хотел охватить все рассказанное Мери. — Кто мог его написать? Оно было подписано? Нет, что я говорю. Конечно, нет. Трусы не подписывают своих доносов. Если хочешь кого-то обвинить, скажи это ему прямо в лицо. Но, Мередит, никто не знает, что пять лет назад Джек был Рыцарем Ночи, только ты, я и… — Он потер руки и внимательно посмотрел на Мери. — Ты сказала, что Джек поехал к виконту Уиллоуби? Он был сердит, когда уезжал?— Кипп? — Теперь Мери и впрямь удивилась и даже задумалась. Генри пытается заставить ее поверить, что Кипп предал Джека. — Нет, Генри, этого не может быть. Неужели…— Этот человек влюблен в тебя, — мягко сказал Генри. — Он ждал целых пять лет.— Нет, Генри, ты опять не прав. — Мери хотела встретиться с Шерлоком лицом к лицу, чтобы увидеть, как он отнесется к тому, что Джека собираются арестовать, а не обсуждать Киппа. — Он всегда ко мне хорошо относился, может, когда и думал… но нет. Он знает, что мы с Джеком женаты и останемся мужем и женой. Он знает, что… что мы любим друг друга.Генри положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.— Да, виконт знает, что ты любишь Джека. Мы все это знаем, Мередит, и знаем давно. Но виконт не знает, что Джек не может любить тебя.— Не может меня любить?— Да, Мередит, не может. Ты говоришь, что ты жена Джона, и в этом ты права. Вас поженил Август Колтрейн, да горит он в аду вечным пламенем. По закону ты жена Джона.— Но… — Мери чувствовала, как у нее все внутри начинает холодеть.— Мне так хотелось защитить тебя, Мередит. Мы оба, Джон и я, хотели тебя защитить и ничего тебе не рассказывали. Джон предпочел уехать из страны, лишь бы ты ничего не узнала.— Да говори же! О чем вы не хотели мне говорить?— Мое дорогое дитя, постарайся не возненавидеть меня за мой вопрос. Вы с Джоном уже живете как муж и жена? Скажи, что Джон только вор, а не чудовище. Скажи мне, что я не ошибался, что в мальчике есть хотя бы намек на порядочность. Дай мне поверить, что я был прав, доверяя ему и думая, что он вернулся в Англию, чтобы аннулировать ваш брак.Мери была по-настоящему напугана. Ее била дрожь. Больше не надо было притворяться, что она расстроена и близка к истерике. Что случилось? Она приехала, чтобы разоблачить Генри, посмотреть, не выдаст ли он себя неосторожным словом, жестом или выражением лица. Но что-то пошло не так, и она не знала, как вести себя дальше.Что бы ни говорил Генри, она не станет его слушать. Особенно теперь, когда так близка к счастью.— Что ты хочешь сказать, Генри? — Мери взяла рюмку и отпила глоток вина.— То, что я надеялся, мне не придется тебе говорить, мое дитя. Нечто, что Джон узнал от своего отца — а я случайно услышал — в ту ночь, когда вас обвенчали и когда Джон покинул Англию, пообещав мне, что никогда не вернется. Я надеялся убедить тебя, чтобы ты сама потребовала расторжения брака и начала жить собственной жизнью. Но своим молчанием я только навредил тебе. Желая избавить тебя от боли, я причинил тебе вред. Теперь-то я вижу, что защитить тебя может только правда. И я собираюсь сказать тебе правду. Мередит, дорогое, незаслуженно обиженное дитя, тебе понадобится все твое мужество… Глава 24 Джек не спеша ехал домой. В поместье Киппа он узнал, что господа, хозяин и его гости, уехали к кому-то с визитом. Кипп обожал светские развлечения, да и, по всей вероятности, он предпочел многолюдное общество уединению с леди Сьюзен.Джек решил заглянуть к Мери, прежде чем закрыться в кабинете с Уолтером и его бухгалтерией. Он медленно поднимался по лестнице, размышляя о том, когда это он успел так состариться душой и устать.Он надеялся, что Мери согласится с ним говорить. Надо было пригласить ее поехать вместе к Киппу. И он пригласил бы, если бы ему не показалось, что она рада остаться дома.— Черт! — одернул он себя. О чем он только думает! — Что, если она опять уехала на охоту за разбойником… — Какой же он дурак! Она его снова перехитрила! Собравшись с духом, он постучал в дверь ее спальни.Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стояла испуганная Мери.— Хани, я же сказала, чтобы меня не… Ах, это ты! — Мери попыталась захлопнуть дверь прямо перед его носом, но в ее глазах Джек прочел такой ужас, что, оттолкнув ее, вошел и захлопнул за собой эту самую дверь. По всей комнате была разбросана одежда: она вываливалась из ящиков, была разбросана по постели, торчала из небольших дорожных сумок — Ты куда-то собралась, Мери? — спросил он и, увидев в голубых глазах слезы, схватил ее за плечи.Мери вырвалась и отскочила, как будто он причинил ей боль.— Не прикасайся ко мне! Как тебе даже в голову может прийти прикасаться ко мне? Сколько еще раз ты заставишь меня играть роль дурочки, которой ничего не известно?Джек почувствовал, как его вот-вот захлестнет волна ярости, но сумел совладать с собой.— Мери, — тихо сказал он, а она отступала от него вес дальше. — Скажи, что случилось? Меня не было всего какой-нибудь час. Что произошло за это время? — Он обвел рукой разбросанные повсюду веши. — Только не говори, что ты решила сбежать, потому что я поехал к Киппу, а не стал беседовать с тобой об этом проклятом анонимном письме. Я этому никогда не поверю. Ты что-то натворила? — Он сорвал ленту, перевязывавшую его волосы, и бросил ее на пол. — Черт возьми, Мери, что ты сделала?— Что я сделала? Что сделала я? Это ты сделал, Джек. Это ты знал, а не я, — обвинила она его, ткнув в его сторону указательным пальцем. — Вот почему ты уехал в ту же ночь, когда нас будто бы обвенчали, и не хотел возвращаться. И именно поэтому ты не хочешь прикасаться ко мне, даже близко боишься подойти. А я… я только что не бросалась тебе на шею, потому что ты когда-то любил меня… когда я была ребенком.Она отвернулась и на мгновение спрятала лицо в ладонях, но тут же снова обернулась. Боже, сколько муки было в ее взгляде!— Почему ты мне не рассказал? Почему позволил быть такой дурой? Я ни о чем не подозревала и преследовала тебя… верила… страстно желала быть с тобой… любить тебя. Я любила тебя, а ты, подлец…Джек понял, что в эту минуту его жизнь кончилась. Ей стало известно — ему еще предстоит узнать от кого, — и она никогда его не простит. Ему казалось, что они достаточно любят друг друга, чтобы преодолеть то, что он должен был ей сказать. Теперь он понял, что ошибался.— Мери! — Он пытался ее успокоить. — Мне очень жаль. Знаю, я был трусом. Но как я мог тебе сказать? Где мне было найти такие слова? Ты — вся моя жизнь, Мери. Все могло быть иначе. Но Август украл у тебя твою жизнь, твое наследство, право на счастливое детство, на место в обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30