— Оправлена в золото? — подсказала Лара.— Да, — Айша Каримовна кивнула, — красивая вещица. А на самой миниатюре вырезана женщина, которая танцует. Очень искусная резьба, женщина кажется просто живой. Но Виталий посмеялся тогда, сказал, что я темная, несмотря на всю мою образованность, потому что это не просто женщина, а богиня Лакшми. Как будто я обязана знать всех индийских богинь.— Индийских, — повторила Лара. — Но откуда у него эта миниатюра?— Уверен, что сам бы он об этом не догадался, в смысле об имени богини, — вмешался Крон. — Скорее всего, его кто-то на этот счет просветил. Но надеюсь, что он рассказал вам, откуда взялась у него эта вещь. И еще, если вам не будет трудно, не могли бы вы сделать ее набросок, хотя бы приблизительный.— Не… могла бы, — между бровями Айши Каримовны залегла складка, — а ведь я даже могу вам ее показать.— Лакшми? — воскликнула Лара. — Значит, она все-таки у тебя?— Нет, конечно, — Айша Каримовна досадливо поморщилась, — самой миниатюры у меня нет, но дома имеются ее фотографии. Виталий любил фотографировать меня.«И меня тоже», — пронеслось у Лары в голове, но она сдержалась.— Нам бы очень хотелось, — сказал Крон, — чтобы вы показали эти фотографии. Поверьте, это очень важно.— Не уговаривайте меня, — Айша Каримовна устало махнула рукой, — я и сама понимаю это не хуже вас. Надо ехать домой, там можете увидеть эти фотографии.— Разумеется, — Крон кивнул, — мы отвезем вас.Айша Каримовна встала и направилась к выходу. Она только окинула взглядом разгромленное помещение мастерской, но на бесстрастном лице ничего не отразилось. Айша Каримовна была сильной женщиной и умела держать себя в руках. До самого дома она не произнесла ни слова.— Что это значит? — спросил Геннадий Семенович, глядя на пеструю компанию.— Потом объясню, — небрежно бросила его жена, — а сейчас мне нужно привести себя в порядок.— Конечно, конечно, — кивнул Крон.— А ты что скажешь? — отец повернулся к Ларе.— Случилась жуткая история, — ответила она, — мама все тебе объяснит. На нас напали, а в мастерской устроили погром.— Что? — Геннадий Семенович остолбенел. — Надеюсь, ничего страшного не произошло? Вас ведь не… — он не договорил, вопросительно глядя на дочь.— Нет, папа, — Лара дотронулась до руки отца, — все обошлось.— И как же все это могло случиться? Перестань, Лара, говорить загадками. Я понимаю, что твоя мать сможет все объяснить, но от этих объяснений меня уже тошнит. А хуже всего, что и тебе, дочь, тоже досталось.— Пожалуйста, папа, — попросила Лара, — нам сегодня много пришлось пережить. Так хочется немного понимания и сочувствия. И не только мне, — она проникновенно посмотрела на отца, — но и маме тоже.— Ты никогда так не говорила, — сказал Яковлев хмуро. — Уверен, что все это произошло не из-за тебя. Я прав? Скажи только, я прав?Лара молча кивнула. Объяснять ничего не хотелось.— Понятно, — сказал Геннадий Семенович, — доигралась все-таки, значит. Что ж, надеюсь, она получила все, что хотела, — проговорил он, закипая. — Каждый получает именно то, что заслуживает. Но мне почему-то кажется, что она еще мало получила. Надо бы больше.— Не надо, папа, — остановила его Лара, — мама не виновата.— Разумеется, — зло ответил отец, — не надо приваживать этих молодых хорьков, тогда и погромов не нужно будет бояться. Надеюсь, не эти молодчики устроили безобразие?— Ну что ты, папа, — Лара положила руку ему на плечо, — это Сергей, я с ним вместе училась, а это Максим, — она немного замялась, — мой близкий друг.— За тебя, Лара, я всегда рад, — ответил отец, — смотри только, чтобы твоя мать не положила на них глаз. Я пойду к себе, делайте, что хотите, а с тобой, — он посмотрел на дочь, — я поговорю завтра.— Конечно, папа, — Ларе было стыдно за неожиданную вспышку обычно сдержанного отца.Он повернулся и отправился в глубь квартиры.— Пойдемте пока ко мне в комнату, — предложила Лара, — я сейчас принесу кофе.— Кофе совсем не помешает, — откликнулся Крон.— Я помогу, — вызвался Максим.— Конечно, помоги, — Крон усмехнулся, — Лара устала. Еще бы! Почти всю ночь на ногах, да еще после таких потрясений.— Зачем ты, Крон? — тихо спросила Лара.— Все нормально, детка, — ответил он, — а где в этом доме телефон? Разбужу-ка я еще одного человека. Пусть тоже немного попереживает.— Кого ты собрался будить? — Лара остановилась в дверях.— Твою очаровательную кузину, — ответил, улыбаясь, ее старый приятель, — только не стой столбом, а то я умру без кофе.— Если Анка узнает, где мы сейчас, — сказала Лара, — она примчится сюда сломя голову.— Не беспокойся, — Крон улыбался безмятежно, — я уговорю ее не делать этого до утра.— Посмотрим, как она тебя послушает, — фыркнула Лара, — а кстати, почему тот парень, твой помощник, не поднялся вместе с нами?— Потому что Сергей прекрасно понимает, когда он лишний, — небрежно ответил Крон.— Сергей? — удивилась Лара. — Ну, конечно, Арлекин. Как я сразу не поняла.— Арлекин… — повторил Максим. — Не понял. В чем дело, Лара?— Иди уже за своим кофе, — замахал Крон руками, — а то твой ревнивый Отелло готов землю рыть из-за парня.— Я объясню, — ответила Лара, выходя из комнаты, — только это не займет много времени. Гораздо меньше, чем потребуется, чтобы сварить кофе.Ненадолго в квартире установилась тишина, лишь слышалось журчание воды в ванной да тихонько позвякивали приборы на кухне.
ЦВЕТ ВОСЬМОЙ. СЕРЫЙ Был в стародавние времена в стране Мадриб город Шакала, и сидел там на престоле царь по имени Чандрарабха, что означает Свет Луны, сын раджи Анчарапрабхи. Родила ему супруга Киртимати сына, наделенного всяческими счастливыми признаками, предвещавшими великое будущее. Стал расти в отцовском доме, переполненном по милости Шивы радостью, царевич Сурьяпрабха. Прилежно учился у мудрых учителей острый умом мальчик всяким наукам, искусствам и ремеслам, а когда исполнилось ему шестнадцать лет, объявил Чандрарабха сына наследником и отдал ему на службу многих сыновей своих министров. Но однажды великий Асура Май спустился с небес в дом Царя и сказал ему: «Твоему сыну Сурьяпрабхе, о Царь, предназначено стать могущественным повелителем. Отпусти его со мной, чтобы овладел он современными знаниями». Когда же Асура Май окончил свою речь, так промолвил царь Чандрарабха: «Счастлив я! Бери его, добродетельного, и веди, куда посчитаешь нужным». И тогда Май увел Сурьяпрабху в Патаму, и там царевич благодаря усердию и терпению быстро усвоил науки, которым обучал его сам Асура Май. Май научил царевича и искусству создавать воздушные корабли. Сурьяпрабха вместе со своими министрами стал летать на воздушном корабле и однажды увидел Виласену, дочь Вирабхаты. Царевич похитил ее и увез на воздушном корабле. Когда же ее брат Сахасраходка разгневался из-за этого, Сурьяпрабха своей магической силой обратил его в столб. Дядя Сахасраходки со стороны матери стал всячески ругать царевича и вызывать его на бой. Но Сурьяпрабха ему и всем тем, кто с ним пришел, желая отобрать Виласену, обрил головы. Не убил Сурьяпрабха ни Сахасраходку, ни дядю его, а, осмеяв и унизив, отпустил их, ибо были они родственниками его супруги. Сомадева. «Океан сказаний». ГЛАВА 19 Максим и Сергей пили кофе. Лара нервно курила. Разговаривать не хотелось, каждый думал о своем. Максим смотрел на Лару, пытаясь понять, о чем она думает. Но ей меньше всего на свете хотелось, чтобы кто-нибудь в эти минуты прочел ее мысли. Она смотрела на знакомую обстановку кухни, вспоминала, как помогала Айше Каримовне подобрать гарнитур, смотрела на небольшой пейзажик, который сама привезла в подарок родителям из Франции, а из головы все не шли признания матери. Оказывается, Айша Каримовна любила. И не просто любила, а пылала страстью к одному человеку. Ирония судьбы! Он захотел связать свою судьбу именно с Ларой. Не скрывай мать все так долго, Лара давно бы рассталась с Виталиком. Теперь ей казалось даже странным, что этот человек мог пробудить в матери такие сильные чувства. Страсть, любовь… этого вовсе не было в ее отношениях с Виталием. Равнодушие? Пожалуй, ее чувство к нему можно было бы назвать и равнодушием. Скорее это был определенный расчет, когда человек взвешивает «за» и «против» и выбирает то, что ему больше подходит. А мать тысячу раз права. Она действительно оказалась слепой курицей. Лара вздрогнула. Как говорил сумасшедший актер из театра: «Глупый человечек, который не видит очевидного».— Тебе холодно? — заботливо спросил Максим.— Н-нет, — Лара нервно передернула плечами.— Не бери в голову, — добродушно посоветовал Крон, — ты слишком много думаешь.Лара хотела огрызнуться. Несмотря на то, что она была признательна своему старому приятелю за освобождение, ей вдруг страшно захотелось стереть с его лица эту добродушную ухмылку. С чего это он вообразил, что все знает и все понимает? В своих делах Лара разберется сама! Она открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, как дверь отворилась, и на пороге появилась Айша Каримовна.Она уже успела привести себя в порядок, и Лара с удивлением отметила, что даже сейчас она использовала все средства, чтобы предстать перед непрошеными гостями в лучшем виде.— Кофе, — сказала она, — прекрасно. Лара, налей мне чашечку.— Я понимаю, Айша Каримовна, что вы устали, — Крон старался держаться учтиво, — но когда мы можем увидеть фотографии?— Я ничего не забыла, молодой человек, — Айша Каримовна улыбнулась, — вот они.Из кармана халата она достала несколько снимков и положила их на стол. Взяла чашечку с кофе и отвернулась к окну. Лара, Максим и Кронецкий придвинулись поближе.Да, Айша Каримовна была великолепна и прекрасно понимала это. Вот она в черном длинном платье с большим декольте улыбается и протягивает на ладони миниатюру. Вот сидит, небрежно закинув руку за голову, в лиловом. Еще один великолепный снимок, когда Айша Каримовна в красном. Плавные силуэты этого шедевра от Валентине только подчеркивали все великолепие ее фигуры. Да, Лара понимала, что ей до матери далеко, несмотря на всю ее молодость и привлекательность. Она не умела никогда носить одежду с таким шиком и выглядеть так сногсшибательно великолепно. Лара украдкой вздохнула: что и говорить, а Виталия можно было понять.— Прекрасно, — сказал Крон ровным голосом, словно на него снимки не произвели никакого впечатления, — а вы не могли бы дать на время одну или несколько фотографий? Мы бы их увеличили, чтобы получить изображение миниатюры.— В этом нет необходимости, — Айша Каримовна потянулась за сигаретами.— То есть? — Крон вопросительно смотрел на нее.— Есть еще одно фото, — Айша Каримовна положила на стол последнюю фотографию.Здесь была видна только ладонь, на которой лежала таблетка.— Чудесно! — Крон был полон энтузиазма. — Наконец-то можно увидеть, из-за чего, собственно, весь сыр-бор.Он внимательно посмотрел фотографию, а затем отдал ее Ларе и Максиму. Вещица действительно была прелестной. Богиня изогнулась в томном чувственном танце. Глаза ее были полуприкрыты, а слабая улыбка лишь едва тронула полные губы. Одну руку она держала на бедре, другой едва касалась плеча. Неведомый мастер так ловко передал движения, что, казалось, Лакшми замерла на секунду и сейчас продолжит свой танец.Лара положила фотографию на стол и вопросительно посмотрела на Крона.— Да, — сказал детектив, — вещь действительно чудесная. Сразу видно искусного мастера. Но согласитесь, — он поднял вверх палец и выразительно посмотрел на Айшу Каримовну, — из-за этого убивать не стоит. Я, конечно, не специалист, но скажу также, что нападать и избивать, а также все громить тоже не стоит. Не настолько это дорогая безделушка.— Вы ошибаетесь! — воскликнула Айша Каримовна. — Именно настолько дорогая.— А вы ведь не объяснили нам, — напомнил Крон, — каким образом она вообще попала к Виталию. Сомневаюсь, что он прочесывать антикварные магазинчики в поисках этой вещицы.— Он получил ее из Англии, — ответила Айша Каримовна, — поэтому Виталию она была очень дорога.— Понятно, — Крон кивнул, — он получил ее, но, повторяю, это не причина. Говорите, что знаете, Айша Каримовна, не заставляйте каждое слово вытягивать из вас клещами.— Хорошо, — она кивнула, — я расскажу все, что знаю.Она прикрыла глаза, немного помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказывать.В тот вечер Виталий пришел в очень хорошем настроении. Был оживлен, без умолку болтал. Взяв за руку, усадил Айшу Каримовну рядом с собой и начал говорить, что в жизни каждого человека случаются перемены, но его жизнь теперь резко изменится, при этом он захохотал, закрутил головой и все повторял: «Надо же, а я никогда не мог даже представить себе такое». Затем он достал небольшую вещицу с танцующей богиней.Айша Каримовна немного обиделась, когда он заявил, что миниатюра предназначена ему и является для него очень ценной, а затем рассказал остальное.Оказывается, у Виталия в Англии проживает дед. Самый настоящий, но о котором он ничего никогда не знал. Дед этот является отцом его матери Алины Константиновны, о чем та сама и не подозревает. Но проживающая в России дочь, которую господин Стептоун никогда не видел, его совершенно не интересует, поэтому она может спокойно жить в своем неведении и дальше. Но Стептоуна интересует ее сын, то есть его внук, которого дед зовет в Англию. Там он хочет показать ему все имущество, которое перейдет к русскому внуку после смерти деда по завещанию, а также свою уникальную коллекцию.Господин Стептоун просил Виталий приехать в Англию, чтобы поселиться там и жить вместе с дедом, пока тот не умрет. И вот, чтобы новоявленные родственники узнали друг друга, Стептоун послал Виталию небольшой сувенир из своей коллекции, миниатюру из слоновой кости с танцующей богиней Лакшми.Конечно, Виталий не собирался оставаться в России, если ему представилась такая великолепная возможность уехать жить за границу, а кроме того, его манила неожиданная перспектива богатого наследства. Виталий не сомневался, что отец поддержит его и не станет препятствовать его отъезду. Каким-то образом надо уладить все с матерью, но Виталий и об этом не слишком волновался. Его просто распирало от разных планов. Но он преподнес Айше Каримовне еще одну новость. В Англию он хотел бы уехать с женой, поэтому решил жениться на ее дочери Ларе. Она не поверила своим ушам, пробовала возражать, но Виталий ничего и слушать не хотел. Перед своим дедом он решил предстать в образе благовоспитанного господина и добропорядочного семьянина. Лара подходила для этой роли гораздо больше, чем Айша Каримовна.Разумеется, она пробовала его уговорить. Убеждала, что семья станет для него обузой, а Лара вовсе не та женщина, на которой он должен жениться. Но Виталий только смеялся, заявив в своей привычно-небрежной манере: «Ты просто ревнуешь к своей дочери. Брось. Когда мы поженимся и будем жить в Англии, ты сможешь нас навещать».После этих слов Айша Каримовна разрыдалась, устроила бурную сцену, но на Виталия ни ее слова, ни ее слезы, ни угрозы о том, что она все расскажет дочери, не произвели никакого впечатления. Он только небрежно бросил: «Успокойся».— Ты уже уходишь? — спросила Айша Каримовна.— У меня дела, — заявил молодой любовник, — я навещу тебя на днях. Но хочу, чтобы все обошлось без слез и сцен.Айше Каримовне ничего не оставалось, как смириться. Но она не хотела сдаваться и всеми силами противилась свадьбе. Однако Лара на ее увещевания только пожимала плечами. Несколько раз Айша Каримовна была близка к тому, чтобы все ей рассказать, открыть глаза, но останавливалась в последний момент. Лара пребывала в блаженном неведении и продолжала готовиться к свадьбе. Айша Каримовна места себе не находила от ревности, ее грызла тоска, но она старалась, чтобы окружающие не заметили ее состояния.До свадьбы оставались считанные дни, и Айша Каримовна жила как в тумане. Виталий по-прежнему навещал ее. Был весел, смеялся, часто говорил о своем деде. Довольно много он узнал из письма, которое передал ему посланец, но и сам навел кое-какие справки. Айша Каримовна поинтересовалась, не собирается ли он все-таки рассказать матери о ее отце, но он только отмахнулся: «Она всю жизнь была такая правильная, так тряслась над словами „мораль“, „нравственность“, „порядочность“, что похождения ее мамаши придутся ей сильно не по вкусу. Лучше ей ничего не знать». Айша Каримовна не забыла и про дочь. Но Виталий отмахнулся точно так же: «Скажу, что объявился богатый дедушка. Больше ей знать незачем».Для Айши Каримовны каждый день был мучением. Она понимала, что очень скоро потеряет Виталия. Но она даже не могла предположить, что потеряет его навсегда. Несчастье подкосило ее, в душе что-то умерло. Она поняла, что никогда никого не сможет так полюбить. Она вдруг стала ощущать себя одинокой и старой. Те, кто знал ее, сочувствовали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37