— спросил Джулиан презрительно. — Уж не намерена ли ты прийти к ним и сказать: «Я ваша давно потерянная кузина» или в каком там родстве ты с ними состоишь?
— Нет, я прекрасно понимаю, что из этого ничего не выйдет, — кротко сказала она, и при этих ее словах герцог с упреком взглянул на полковника. — Не думаю, что они будут готовы принять меня такую, какая я есть. Я даже не знаю, как вести себя в подобном обществе. Все мои сведения об Англии почерпнуты только из рассказов Сесиль. И, кроме того, — на ее обласканном солнцем лице загорелся нежный румянец, — есть еще одно затруднение…
— Выкладывайте, моя дорогая. — Веллингтон теперь совершенно забыл о своей прежней резкости.
— Не знаю, как это сформулировать… но, видите ли, я не вполне уверена, что Сесиль и Барон были должным образом женаты… с точки зрения церкви, — торопливо добавила она, продолжая ломать пальцы и завязывать их в немыслимые узлы.
— О! — отозвался герцог.
— Семья моей матери могла бы счесть, что я не имею права претендовать на родство с ними, если бы они это знали, верно? — спросила Тэмсин с беспокойством, обращая к нему свои огромные фиалковые глаза.
Он откашлялся, прочищая горло:
— Да, это возможно.
— Почему, черт бы их побрал, они не узаконили свои отношения? — спросил Джулиан. — Если они были так неразлучны и если у них был ребенок?
— Думаю, они считали, что это не имеет никакого значения; — сказала Тэмсин искренне. — А что касается меня, то, насколько я знаю, это был несчастный случай.
— Боже милостивый, что за эвфемизм! — Джулиан, не удержавшись, расхохотался. — Ради Бога, неужели нельзя было избавить мир от такого несчастного случая?
— Зачем вы так говорите, — запротестовала Тэмсин, все так же робко и трепетно глядя на Веллингтона.
Тот почесал нос. Что в конце концов имеет Джулиан против девушки? Герцогу она казалась отважным маленьким созданием.
— Право же, я затрудняюсь сказать, к чему все это может привести, сеньорита. Чем лорд Сент-Саймон может вам помочь?
— О, это просто, — сказала Тэмсин, тотчас же приободрившись. — Не думаю, что мне потребуется более шести месяцев, чтобы научиться вести себя, как английская леди. Если полковник сопроводит меня в Англию, в Корнуолл, и научит всему, что мне требуется знать, я попытаюсь разыскать родственников Сесили. Кто-нибудь же должен был слышать историю о девушке, исчезнувшей двадцать лет назад во время поездки в Испанию. Предположим, моя мать вышла замуж за испанского гранда, за настоящего благородного идальго, и мне сказали о моем английском происхождении, только когда она была на смертном одре. Предположим, полковник при определенных обстоятельствах встречался с моим отцом и, будучи ему чем-то обязанным, обещал взять меня под свое покровительство, если я осиротею.
— И, возможно, — добавила она с подкупающей улыбкой, обращенной к герцогу, — возможно, помогло бы, если бы ваша светлость тоже одарила меня своим покровительством.
— Помогло бы что?.. — воскликнул полковник, когда эта краткая речь была окончена.
— Что вы бы взяли меня под…
— Отлично! Значит, я не ослышался, — перебил он, сделав резкий жест рукой. — Никогда в жизни я не слыхал такого нагромождения нелепостей.
— Но так можно достигнуть цели, — упрямо настаивала Тэмсин. — Именно таким путем. Все, чего я хочу, это полгода вашего времени, милорд полковник. У меня есть собственные средства, и немалые, я не обременю вас во время нашего путешествия. Мне нужно только чуть-чуть вашего внимания. Видите ли, мне больше некого попросить о подобной услуге, — добавила она, снова с мольбой глядя на герцога. — Какая удача, что вы оказались корнуолльцем!
— Да уж! — заметил Джулиан с отвращением. — Удачнее не бывает. Я и так уже потратил на тебя достаточно времени.
— Значит, и говорить больше не о чем, — сказала Тэмсин. И резкость ее тона, и упрямо вздернутый подбородок больше ничем не напоминали бедную заброшенную сироту. Она поднялась с места, слегка поклонилась Веллингтону и, не взглянув на полковника, направилась к двери.
— Подумайте минутку, Джулиан, — сказал Веллингтон медленно. — Шесть месяцев — не такой уж большой срок и не такое уж серьезное обязательство.
— Что? — Сент-Саймон посмотрел на герцога, не веря своим ушам. — Вы хотите, чтобы я играл роль учителя светских манер и покровителя этой… этого не в добрый час зачатого дьявольского отродья? Боже милостивый, сэр, да как вам могло прийти в голову такое?
— Во время своего пребывания в Англии вы могли бы сослужить мне неоценимую службу, — продолжал Веллингтон задумчиво. — Я все думал, кого бы мне туда послать. Шесть месяцев — это недолго, Джулиан. Вы ведь знаете, как мы здесь медленно продвигаемся. И оглянуться не успеете, как вернетесь.
Когда до Джулиана начало доходить, что главнокомандующий склоняет его к мысли принять это нелепое предложение, он не мог найти слов, чтобы достойно ответить. С секунду он с недоверием смотрел на герцога, потом сказал:
— Ну что ж, извините. — С коротким поклоном повернулся на каблуках и вылетел из комнаты. Его недоумение смешалось с обидой, злостью, и от всей этой взрывчатой смеси мутилось в голове.
Он сбежал вниз по ступенькам, выскочил на улицу и налетел на вестового, несшего на вытянутых руках охапку свежевыстиранных рубашек главнокомандующего. Белоснежный рубашечный сугроб покачнулся и рассыпался хлопьями прямо на пыльные камни мостовой. Полковник, не заметив неожиданной помехи, продолжал мчаться к одному ему ведомой цели. Вестовой остался, чертыхаясь, подбирать белье…
Джулиан повернул за угол и увидел Тэмсин возле дома сеньоры Браганца.
— А, милорд полковник, — приветствовала его Тэмсин, вопросительно подняв брови. — Я думала, вы уже сказали свое последнее слово.
— Нет, уж поверь мне, даже и не начинал, — решительно заявил он, и Тэмсин заметила его побагровевшее от гнева лицо. Она открыла рот, собираясь сказать нечто, как она полагала, умиротворяющее, но не успела; Сент-Саймон сгреб ее в охапку и, как узел, потащил в дом.
А сеньора Браганца, так и оставшаяся стоять на коленях между капустных грядок, принялась дальше сражаться с сорняками.
После столь своеобразного восхождения (вернее взбегания) наверх Тэмсин так задохнулась, будто сама мчалась по крутой лестнице, хотя она готова была поклясться, что с того момента, как рука Джулиана обвилась вокруг ее талии, ноги ее ни разу не коснулись земли. С грохотом захлопнулась дверь, и все еще плененная Тэмсин оказалась почти что вброшенной в комнату.
— Боже милостивый! — сказал Джулиан таким страшным шепотом, что он прозвучал резче, чем крик.
— Боже, девушка, ты не сделаешь со мной этого! Его свободная рука оказалась поблизости от ее горла, он взял ее за подбородок и силой поднял голову, чтобы видеть ее глаза; каждое отчетливо произносимое им слово било по ней, как удар хлыста.
— Ты не навяжешь мне этого! Ты, маленькая лживая дрянь, запутавшаяся в собственной хитрости, ты уйдешь из моей жизни сейчас же, немедленно, ты оставишь меня в покое! Ты поняла?.
Тэмсин не знала, что и думать. В его голосе явственно звучало отчаяние, которое он тщетно пытался прикрыть яростью. Но то была ярость обреченного. Чего он так боялся? Какая сила против его собственной воли могла заставить его участвовать в задуманном ею действе? Предположим, это мог быть приказ Веллингтона. Уж очень хотел герцог заполучить от нее информацию. Но даже Веллингтон не стал бы идти дальше увещеваний и заставлять своего офицера делать нечто, столь выходящее за рамки его профессиональных обязанностей. Значит, оставалось лишь одно возможное объяснение поведения Джулиана. Полковник боялся ее! Боялся того, что не сможет перед ней устоять!
Сент-Саймон все еще грубо сжимал ее подбородок. Но ее руки оставались свободными, и как бы случайно они обвились вокруг него. Глядя со стороны, они представляли собой пару, застывшую в страстном любовном объятии.
Он вздрогнул, и выражение его лица изменилось — теперь на нем читалось недоверие. Потом он понял, что она делает…
— Ты, проклятая шлюха! — крикнул Джулиан, стараясь оторвать ее от себя. Наконец он оттолкнул ее с такой силой, что она споткнулась и чуть не упала.
— Нет, — запротестовала Тэмсин. — Я и не думала об этом. Вы так крепко сжимали меня, что мне показалось это самым естественным выходом из положения.
Сент-Саймон выглядел таким изумленным, что она почти пожалела его, но ставка была слишком высока. Она придвинулась ближе.
— С моей стороны это только предложение, я бы даже сказала, намек, милорд полковник. — Глаза ее были такими невинными и огромными — ему показалось, что он сейчас в них соскользнет. А эта ее лукавая улыбка! Земля заколыхалась под его ногами.
Она подняла руку и нежно провела по его лицу, очертив губы.
— Такой суровый, — пробормотала она, улыбаясь все шире. — Успокойтесь, я предлагаю вам только наслаждение. Вспомните, как чудесно было на берегу реки, подумайте: мы могли бы повторять это снова и снова…
— Шлюха! Ты готова продаваться…
— Нет, — перебила Тэмсин, и обольстительный блеск исчез из ее глаз. — Я не продаюсь. Единственное, что продается, это информация, которую ваш командующий хочет во что бы то ни стало купить. А вам я предложила компенсацию — и только.
— Компенсацию за то, что я буду плясать под дудку рожденной под кустом куртизанки?!
— О! — воскликнула Тэмсин, на мгновение потеряв дар речи. — У вас галантности как у носорога. Со всей честностью, прямотой и… с искренностью страсти я предлагаю вам заняться любовью, а вы…
— «Искренностью страсти»! — Его смех прозвучал резко и недоверчиво.
— Где ты набралась подобного? И кем же ты меня считаешь, если думаешь, что я попадусь на эту удочку?!
— Это правда, — настаивала она яростно. С минуту Джулиан стоял неподвижно. Его взгляд медленно скользнул вниз, прошелся по стройному гибкому телу. О, сколько в ней энергии, негодования и чего-то еще, чему он не знал названия. Как только он ее коснулся, он почувствовал, как она решительна, как устремлена к своей цели. Ей ничего не стоило воспользоваться своим телом, чтобы заставить его поступить так, как она хочет. Ладно, пора и Фиалке преподать урок.
— Искреннее желание? Верно? — размышлял он вслух, руки его покоились на пряжке пояса. — Докажи мне это, Виолетта.
Он расстегнул пряжку и снял пояс с висящей на нем саблей, положил их на стол под окном.
— Чего ты ждешь?
Он посмотрел на Тэмсин, все еще стоявшую посреди комнаты.
— Раздевайся!
Все пошло как-то не так. Инициатива ускользала из ее рук. Однако, затеяв это, Тэмсин считала себя обязанной идти до конца. Она резким движением отшвырнула сапоги и быстро разделась, побросав одежду на пол.
Сент-Саймон стоял, слегка расставив ноги, руки его покоились на бедрах. Тэмсин повернулась к нему.
— Я хочу видеть это искреннее желание в действии, — процедил он. — Но предупреждаю: у меня очень мало времени. Надеюсь, ты умеешь действовать быстро?
Тэмсин вздрогнула и прищурила глаза.
— Думаю, вы меня оцените, милорд полковник. — И она сделала шаг вперед.
Инстинкт подсказал ему, что она что-то замышляет. Он повернулся как раз вовремя, чтобы избежать сокрушительного удара коленом в пах.
— Ах ты, дрянь! — взревел Джулиан. Ноздри его раздувались от ярости. Бедро, куда угодило ее колено, пульсировало болью — удар был слишком резким и свирепым, и он почувствовал тошноту при мысли о том, что случилось бы, если бы она попала, куда хотела.
— Вы осмелились оскорбить меня! И как! — вскричала она, потирая колено, также пострадавшее при ударе.
— Убирайтесь отсюда! Я бы не прикоснулась к вам, будь вы даже последним мужчиной на земле!
— О! Неужели? А что же случилось с искренним желанием? — Он бросился к ней, снова схватил ее в охапку и поволок к постели, г-Оно прошло довольно быстро! Разве нет?
Тэмсин чувствовала, как он возбужден. Похоже, этот человек любил хорошую потасовку… и как это ни было сейчас некстати, но она тоже это любила. На коже до сих пор горел след от его прикосновения, и снизу живота поднималась теплая волна.
Он наклонился и коленом раздвинул ей ноги, в ярко сверкающих голубых глазах горел хищный огонь.
— Так как насчет искреннего желания? Оно еще не прошло?
— Если говорить о нежности, то она совершенно угасла, — прерывающимся голосом заметила Тэмсин. Теперь его пальцы нашли самое чувствительное место на ее теле. Потом руки Джулиана скользнули под нее и приподняли ее тело так, что оно раскрылось ему навстречу. Он вошел в нее и почувствовал, как пульсирует страсть.
Он смотрел на Тэмсин сверху, не отрывая взгляда от ее лица, глядел восторженно и пристально, и удовлетворение засветилось в его глазах. Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, легко приноравливаясь к ритму его движений, и глубокое, полное тепла наслаждение начало медленно наполнять ее и медом потекло по жилам. Трудно было представить, что всего несколько минут назад они сцепились, как пара бродячих псов.
…Наконец Тэмсин спустилась с небес на землю. Она погладила Джулиана по нагретой утренним солнцем спине, там, где капельки пота собрались в ложбинке.
Он неохотно оторвался от нее — дыхание его все еще было неровным — и лег рядом на узкую походную кровать. Потом усилием воли заставил себя сесть, опустил ноги на пол и обернулся посмотреть на нее, расслабленную, все еще лежащую в той же позе, на спине. Джулиан нежно провел рукой по ее животу жестом, который в такой же мере мог означать прощание, как и благодарность, потом встал.
Тэмсин молча смотрела, как он одевается. Если после происшедшего его решение относительно Англии и изменилось, то он этого не показал. Джулиан застегнул пояс с саблей, вернулся к постели, наклонился и поцеловал ее легким прощальным дружеским поцелуем.
— Береги себя, — сказал он. — Передай Габриэлю привет, когда он явится за тобой.
Дверь закрылась, и она услышала торопливый стук сапог вниз по деревянной лестнице: похоже, он спешил уйти как можно скорее.
Полковник лорд Джулиан Сент-Саймон оказался более твердым орешком, чем она ожидала. Тэмсин поднялась с постели и подошла к окну — увидеть, как он скроется за поворотом. К следующей их встрече битва за Бадахос будет окончена. А до этого момента было бессмысленным пытаться что-то изменить. Естественно, если рассчитывать на то, что утром он будет еще жив.
Глава 8
Сражение должно было начаться в десять часов вечера.
В конце дня Тэмсин выехала из Эльваса. Проезжая по военному лагерю, она заметила сдержанное возбуждение мужчин, получивших дополнительную порцию грога, — они собирались группами, проверяли оружие, рассказывали анекдоты о прошлых кампаниях. Некоторые мимоходом бросали на нее взгляд. Но их внимание привлекал скорее арабский жеребец, чем всадница, сидевшая на нем.
Тэмсин раздумывала, где мог находиться Джулиан. Палатки старших офицеров было легко распознать по их размерам, она миновала несколько таких и слышала доносившиеся оттуда голоса, и смех, и звон фаянсовой посуды и стекла. Офицеры Веллингтона собрались, чтобы в последний раз перед самым сражением посидеть за одним столом. Ей и в голову не приходило пытаться отыскать Сент-Саймона. Предстоящая ночь требовала от него полной концентрации внимания, полной отдачи. Ее самостоятельная вылазка не могла помешать делу. Выращенная в лагере, похожем на военный городок, Тэмсин знала это предощущение битвы, страх и возбуждение перед сражением, и была не в силах оставаться в Эльвасе и просто наблюдать и ждать.
С наступлением темноты воцарилась жуткая тишина — дневная пальба прекратилась. Изменилась и атмосфера в лагере. Из палаток стали появляться офицеры, тихо, но жестко отдавались команды. Мужчины группами потянулись к траншеям. Ночь выдалась темная, луну закрывали тучи.
Тэмсин выехала на холм, сразу за лагерем, и принялась ждать. На крепостном валу Бадахоса трепетали огни — там стояли часовые, но, кроме этого, не было видно ничего, равнина была тихой и темной, ничто не обнаруживало людей, пробирающихся по траншеям, чтобы поставить лестницы возле проломов в городских стенах, а также группирующихся возле них солдат.
Но французы знали о готовящемся наступлении. Их разведка сообщила о предстоящем штурме, хотя и без указания точного часа, на который была назначена операция. Так что они готовились защищать стены в местах, пробитых снарядами, и так же, как и атакующие, боялись дышать. Потому и стояла такая тишина. Тэмсин замерла, напряженно прислушиваясь, а Цезарь стал бить копытами и тихонько заржал.
Но вот томительная тишина ожидания разорвалась от воинственного клича, и британские войска ринулись через траншеи к стенам города. В ответ с бастионов загремели пушки, и ночь раскололи выстрелы и грохот рвущихся снарядов.
Когда шум стал невыносимым, а паузы между выстрелами начали заполняться пронзительными криками, и перед каждой новой попыткой атаки запевали рожки, Тэмсин прикрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Нет, я прекрасно понимаю, что из этого ничего не выйдет, — кротко сказала она, и при этих ее словах герцог с упреком взглянул на полковника. — Не думаю, что они будут готовы принять меня такую, какая я есть. Я даже не знаю, как вести себя в подобном обществе. Все мои сведения об Англии почерпнуты только из рассказов Сесиль. И, кроме того, — на ее обласканном солнцем лице загорелся нежный румянец, — есть еще одно затруднение…
— Выкладывайте, моя дорогая. — Веллингтон теперь совершенно забыл о своей прежней резкости.
— Не знаю, как это сформулировать… но, видите ли, я не вполне уверена, что Сесиль и Барон были должным образом женаты… с точки зрения церкви, — торопливо добавила она, продолжая ломать пальцы и завязывать их в немыслимые узлы.
— О! — отозвался герцог.
— Семья моей матери могла бы счесть, что я не имею права претендовать на родство с ними, если бы они это знали, верно? — спросила Тэмсин с беспокойством, обращая к нему свои огромные фиалковые глаза.
Он откашлялся, прочищая горло:
— Да, это возможно.
— Почему, черт бы их побрал, они не узаконили свои отношения? — спросил Джулиан. — Если они были так неразлучны и если у них был ребенок?
— Думаю, они считали, что это не имеет никакого значения; — сказала Тэмсин искренне. — А что касается меня, то, насколько я знаю, это был несчастный случай.
— Боже милостивый, что за эвфемизм! — Джулиан, не удержавшись, расхохотался. — Ради Бога, неужели нельзя было избавить мир от такого несчастного случая?
— Зачем вы так говорите, — запротестовала Тэмсин, все так же робко и трепетно глядя на Веллингтона.
Тот почесал нос. Что в конце концов имеет Джулиан против девушки? Герцогу она казалась отважным маленьким созданием.
— Право же, я затрудняюсь сказать, к чему все это может привести, сеньорита. Чем лорд Сент-Саймон может вам помочь?
— О, это просто, — сказала Тэмсин, тотчас же приободрившись. — Не думаю, что мне потребуется более шести месяцев, чтобы научиться вести себя, как английская леди. Если полковник сопроводит меня в Англию, в Корнуолл, и научит всему, что мне требуется знать, я попытаюсь разыскать родственников Сесили. Кто-нибудь же должен был слышать историю о девушке, исчезнувшей двадцать лет назад во время поездки в Испанию. Предположим, моя мать вышла замуж за испанского гранда, за настоящего благородного идальго, и мне сказали о моем английском происхождении, только когда она была на смертном одре. Предположим, полковник при определенных обстоятельствах встречался с моим отцом и, будучи ему чем-то обязанным, обещал взять меня под свое покровительство, если я осиротею.
— И, возможно, — добавила она с подкупающей улыбкой, обращенной к герцогу, — возможно, помогло бы, если бы ваша светлость тоже одарила меня своим покровительством.
— Помогло бы что?.. — воскликнул полковник, когда эта краткая речь была окончена.
— Что вы бы взяли меня под…
— Отлично! Значит, я не ослышался, — перебил он, сделав резкий жест рукой. — Никогда в жизни я не слыхал такого нагромождения нелепостей.
— Но так можно достигнуть цели, — упрямо настаивала Тэмсин. — Именно таким путем. Все, чего я хочу, это полгода вашего времени, милорд полковник. У меня есть собственные средства, и немалые, я не обременю вас во время нашего путешествия. Мне нужно только чуть-чуть вашего внимания. Видите ли, мне больше некого попросить о подобной услуге, — добавила она, снова с мольбой глядя на герцога. — Какая удача, что вы оказались корнуолльцем!
— Да уж! — заметил Джулиан с отвращением. — Удачнее не бывает. Я и так уже потратил на тебя достаточно времени.
— Значит, и говорить больше не о чем, — сказала Тэмсин. И резкость ее тона, и упрямо вздернутый подбородок больше ничем не напоминали бедную заброшенную сироту. Она поднялась с места, слегка поклонилась Веллингтону и, не взглянув на полковника, направилась к двери.
— Подумайте минутку, Джулиан, — сказал Веллингтон медленно. — Шесть месяцев — не такой уж большой срок и не такое уж серьезное обязательство.
— Что? — Сент-Саймон посмотрел на герцога, не веря своим ушам. — Вы хотите, чтобы я играл роль учителя светских манер и покровителя этой… этого не в добрый час зачатого дьявольского отродья? Боже милостивый, сэр, да как вам могло прийти в голову такое?
— Во время своего пребывания в Англии вы могли бы сослужить мне неоценимую службу, — продолжал Веллингтон задумчиво. — Я все думал, кого бы мне туда послать. Шесть месяцев — это недолго, Джулиан. Вы ведь знаете, как мы здесь медленно продвигаемся. И оглянуться не успеете, как вернетесь.
Когда до Джулиана начало доходить, что главнокомандующий склоняет его к мысли принять это нелепое предложение, он не мог найти слов, чтобы достойно ответить. С секунду он с недоверием смотрел на герцога, потом сказал:
— Ну что ж, извините. — С коротким поклоном повернулся на каблуках и вылетел из комнаты. Его недоумение смешалось с обидой, злостью, и от всей этой взрывчатой смеси мутилось в голове.
Он сбежал вниз по ступенькам, выскочил на улицу и налетел на вестового, несшего на вытянутых руках охапку свежевыстиранных рубашек главнокомандующего. Белоснежный рубашечный сугроб покачнулся и рассыпался хлопьями прямо на пыльные камни мостовой. Полковник, не заметив неожиданной помехи, продолжал мчаться к одному ему ведомой цели. Вестовой остался, чертыхаясь, подбирать белье…
Джулиан повернул за угол и увидел Тэмсин возле дома сеньоры Браганца.
— А, милорд полковник, — приветствовала его Тэмсин, вопросительно подняв брови. — Я думала, вы уже сказали свое последнее слово.
— Нет, уж поверь мне, даже и не начинал, — решительно заявил он, и Тэмсин заметила его побагровевшее от гнева лицо. Она открыла рот, собираясь сказать нечто, как она полагала, умиротворяющее, но не успела; Сент-Саймон сгреб ее в охапку и, как узел, потащил в дом.
А сеньора Браганца, так и оставшаяся стоять на коленях между капустных грядок, принялась дальше сражаться с сорняками.
После столь своеобразного восхождения (вернее взбегания) наверх Тэмсин так задохнулась, будто сама мчалась по крутой лестнице, хотя она готова была поклясться, что с того момента, как рука Джулиана обвилась вокруг ее талии, ноги ее ни разу не коснулись земли. С грохотом захлопнулась дверь, и все еще плененная Тэмсин оказалась почти что вброшенной в комнату.
— Боже милостивый! — сказал Джулиан таким страшным шепотом, что он прозвучал резче, чем крик.
— Боже, девушка, ты не сделаешь со мной этого! Его свободная рука оказалась поблизости от ее горла, он взял ее за подбородок и силой поднял голову, чтобы видеть ее глаза; каждое отчетливо произносимое им слово било по ней, как удар хлыста.
— Ты не навяжешь мне этого! Ты, маленькая лживая дрянь, запутавшаяся в собственной хитрости, ты уйдешь из моей жизни сейчас же, немедленно, ты оставишь меня в покое! Ты поняла?.
Тэмсин не знала, что и думать. В его голосе явственно звучало отчаяние, которое он тщетно пытался прикрыть яростью. Но то была ярость обреченного. Чего он так боялся? Какая сила против его собственной воли могла заставить его участвовать в задуманном ею действе? Предположим, это мог быть приказ Веллингтона. Уж очень хотел герцог заполучить от нее информацию. Но даже Веллингтон не стал бы идти дальше увещеваний и заставлять своего офицера делать нечто, столь выходящее за рамки его профессиональных обязанностей. Значит, оставалось лишь одно возможное объяснение поведения Джулиана. Полковник боялся ее! Боялся того, что не сможет перед ней устоять!
Сент-Саймон все еще грубо сжимал ее подбородок. Но ее руки оставались свободными, и как бы случайно они обвились вокруг него. Глядя со стороны, они представляли собой пару, застывшую в страстном любовном объятии.
Он вздрогнул, и выражение его лица изменилось — теперь на нем читалось недоверие. Потом он понял, что она делает…
— Ты, проклятая шлюха! — крикнул Джулиан, стараясь оторвать ее от себя. Наконец он оттолкнул ее с такой силой, что она споткнулась и чуть не упала.
— Нет, — запротестовала Тэмсин. — Я и не думала об этом. Вы так крепко сжимали меня, что мне показалось это самым естественным выходом из положения.
Сент-Саймон выглядел таким изумленным, что она почти пожалела его, но ставка была слишком высока. Она придвинулась ближе.
— С моей стороны это только предложение, я бы даже сказала, намек, милорд полковник. — Глаза ее были такими невинными и огромными — ему показалось, что он сейчас в них соскользнет. А эта ее лукавая улыбка! Земля заколыхалась под его ногами.
Она подняла руку и нежно провела по его лицу, очертив губы.
— Такой суровый, — пробормотала она, улыбаясь все шире. — Успокойтесь, я предлагаю вам только наслаждение. Вспомните, как чудесно было на берегу реки, подумайте: мы могли бы повторять это снова и снова…
— Шлюха! Ты готова продаваться…
— Нет, — перебила Тэмсин, и обольстительный блеск исчез из ее глаз. — Я не продаюсь. Единственное, что продается, это информация, которую ваш командующий хочет во что бы то ни стало купить. А вам я предложила компенсацию — и только.
— Компенсацию за то, что я буду плясать под дудку рожденной под кустом куртизанки?!
— О! — воскликнула Тэмсин, на мгновение потеряв дар речи. — У вас галантности как у носорога. Со всей честностью, прямотой и… с искренностью страсти я предлагаю вам заняться любовью, а вы…
— «Искренностью страсти»! — Его смех прозвучал резко и недоверчиво.
— Где ты набралась подобного? И кем же ты меня считаешь, если думаешь, что я попадусь на эту удочку?!
— Это правда, — настаивала она яростно. С минуту Джулиан стоял неподвижно. Его взгляд медленно скользнул вниз, прошелся по стройному гибкому телу. О, сколько в ней энергии, негодования и чего-то еще, чему он не знал названия. Как только он ее коснулся, он почувствовал, как она решительна, как устремлена к своей цели. Ей ничего не стоило воспользоваться своим телом, чтобы заставить его поступить так, как она хочет. Ладно, пора и Фиалке преподать урок.
— Искреннее желание? Верно? — размышлял он вслух, руки его покоились на пряжке пояса. — Докажи мне это, Виолетта.
Он расстегнул пряжку и снял пояс с висящей на нем саблей, положил их на стол под окном.
— Чего ты ждешь?
Он посмотрел на Тэмсин, все еще стоявшую посреди комнаты.
— Раздевайся!
Все пошло как-то не так. Инициатива ускользала из ее рук. Однако, затеяв это, Тэмсин считала себя обязанной идти до конца. Она резким движением отшвырнула сапоги и быстро разделась, побросав одежду на пол.
Сент-Саймон стоял, слегка расставив ноги, руки его покоились на бедрах. Тэмсин повернулась к нему.
— Я хочу видеть это искреннее желание в действии, — процедил он. — Но предупреждаю: у меня очень мало времени. Надеюсь, ты умеешь действовать быстро?
Тэмсин вздрогнула и прищурила глаза.
— Думаю, вы меня оцените, милорд полковник. — И она сделала шаг вперед.
Инстинкт подсказал ему, что она что-то замышляет. Он повернулся как раз вовремя, чтобы избежать сокрушительного удара коленом в пах.
— Ах ты, дрянь! — взревел Джулиан. Ноздри его раздувались от ярости. Бедро, куда угодило ее колено, пульсировало болью — удар был слишком резким и свирепым, и он почувствовал тошноту при мысли о том, что случилось бы, если бы она попала, куда хотела.
— Вы осмелились оскорбить меня! И как! — вскричала она, потирая колено, также пострадавшее при ударе.
— Убирайтесь отсюда! Я бы не прикоснулась к вам, будь вы даже последним мужчиной на земле!
— О! Неужели? А что же случилось с искренним желанием? — Он бросился к ней, снова схватил ее в охапку и поволок к постели, г-Оно прошло довольно быстро! Разве нет?
Тэмсин чувствовала, как он возбужден. Похоже, этот человек любил хорошую потасовку… и как это ни было сейчас некстати, но она тоже это любила. На коже до сих пор горел след от его прикосновения, и снизу живота поднималась теплая волна.
Он наклонился и коленом раздвинул ей ноги, в ярко сверкающих голубых глазах горел хищный огонь.
— Так как насчет искреннего желания? Оно еще не прошло?
— Если говорить о нежности, то она совершенно угасла, — прерывающимся голосом заметила Тэмсин. Теперь его пальцы нашли самое чувствительное место на ее теле. Потом руки Джулиана скользнули под нее и приподняли ее тело так, что оно раскрылось ему навстречу. Он вошел в нее и почувствовал, как пульсирует страсть.
Он смотрел на Тэмсин сверху, не отрывая взгляда от ее лица, глядел восторженно и пристально, и удовлетворение засветилось в его глазах. Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, легко приноравливаясь к ритму его движений, и глубокое, полное тепла наслаждение начало медленно наполнять ее и медом потекло по жилам. Трудно было представить, что всего несколько минут назад они сцепились, как пара бродячих псов.
…Наконец Тэмсин спустилась с небес на землю. Она погладила Джулиана по нагретой утренним солнцем спине, там, где капельки пота собрались в ложбинке.
Он неохотно оторвался от нее — дыхание его все еще было неровным — и лег рядом на узкую походную кровать. Потом усилием воли заставил себя сесть, опустил ноги на пол и обернулся посмотреть на нее, расслабленную, все еще лежащую в той же позе, на спине. Джулиан нежно провел рукой по ее животу жестом, который в такой же мере мог означать прощание, как и благодарность, потом встал.
Тэмсин молча смотрела, как он одевается. Если после происшедшего его решение относительно Англии и изменилось, то он этого не показал. Джулиан застегнул пояс с саблей, вернулся к постели, наклонился и поцеловал ее легким прощальным дружеским поцелуем.
— Береги себя, — сказал он. — Передай Габриэлю привет, когда он явится за тобой.
Дверь закрылась, и она услышала торопливый стук сапог вниз по деревянной лестнице: похоже, он спешил уйти как можно скорее.
Полковник лорд Джулиан Сент-Саймон оказался более твердым орешком, чем она ожидала. Тэмсин поднялась с постели и подошла к окну — увидеть, как он скроется за поворотом. К следующей их встрече битва за Бадахос будет окончена. А до этого момента было бессмысленным пытаться что-то изменить. Естественно, если рассчитывать на то, что утром он будет еще жив.
Глава 8
Сражение должно было начаться в десять часов вечера.
В конце дня Тэмсин выехала из Эльваса. Проезжая по военному лагерю, она заметила сдержанное возбуждение мужчин, получивших дополнительную порцию грога, — они собирались группами, проверяли оружие, рассказывали анекдоты о прошлых кампаниях. Некоторые мимоходом бросали на нее взгляд. Но их внимание привлекал скорее арабский жеребец, чем всадница, сидевшая на нем.
Тэмсин раздумывала, где мог находиться Джулиан. Палатки старших офицеров было легко распознать по их размерам, она миновала несколько таких и слышала доносившиеся оттуда голоса, и смех, и звон фаянсовой посуды и стекла. Офицеры Веллингтона собрались, чтобы в последний раз перед самым сражением посидеть за одним столом. Ей и в голову не приходило пытаться отыскать Сент-Саймона. Предстоящая ночь требовала от него полной концентрации внимания, полной отдачи. Ее самостоятельная вылазка не могла помешать делу. Выращенная в лагере, похожем на военный городок, Тэмсин знала это предощущение битвы, страх и возбуждение перед сражением, и была не в силах оставаться в Эльвасе и просто наблюдать и ждать.
С наступлением темноты воцарилась жуткая тишина — дневная пальба прекратилась. Изменилась и атмосфера в лагере. Из палаток стали появляться офицеры, тихо, но жестко отдавались команды. Мужчины группами потянулись к траншеям. Ночь выдалась темная, луну закрывали тучи.
Тэмсин выехала на холм, сразу за лагерем, и принялась ждать. На крепостном валу Бадахоса трепетали огни — там стояли часовые, но, кроме этого, не было видно ничего, равнина была тихой и темной, ничто не обнаруживало людей, пробирающихся по траншеям, чтобы поставить лестницы возле проломов в городских стенах, а также группирующихся возле них солдат.
Но французы знали о готовящемся наступлении. Их разведка сообщила о предстоящем штурме, хотя и без указания точного часа, на который была назначена операция. Так что они готовились защищать стены в местах, пробитых снарядами, и так же, как и атакующие, боялись дышать. Потому и стояла такая тишина. Тэмсин замерла, напряженно прислушиваясь, а Цезарь стал бить копытами и тихонько заржал.
Но вот томительная тишина ожидания разорвалась от воинственного клича, и британские войска ринулись через траншеи к стенам города. В ответ с бастионов загремели пушки, и ночь раскололи выстрелы и грохот рвущихся снарядов.
Когда шум стал невыносимым, а паузы между выстрелами начали заполняться пронзительными криками, и перед каждой новой попыткой атаки запевали рожки, Тэмсин прикрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46