"Нужна мазь от ожогов". И я подумала, что все нормальные люди будут сейчас мазать головы и спины, а мне, похоже, придется лечить волдыри на попе и внутренней поверхности бедер. И ходить я буду в раскоряку, вот забавно…
Прошло, наверное, миллион лет, но я наконец услышала:
– Спасибо. Можешь отпустить крыло и слезть.
Я разжала руки.
Дракон бесконечно усталым движением попытался сложить крыло. Получилось со второго раза. Он вздохнул, как-то обмяк, вытянул шею и положил голову на плиты, закрыв глаза.
Я слезла с его спины, ощупала свой хвост – он был, как ни странно, в полном порядке и паленым от него не пахло.
– Иди к своим, – тихо сказал дракон.
– Успею, – отозвалась я и села на плиты рядом с его головой, блаженно вытянув ноги.
Наши сейчас вместе и, конечно, будут мне очень рады, но там и без меня не горестно, а здесь, на верхушке гробницы, золотой дракон лежал какой-то совершенно бесприютный и чужой всем.
Это был непорядок, потому что это было неправдой.
Он мне был нужен, а это уже кое-что.
Глава тридцать седьмая
ХОРОШО СИДЕТЬ…
Хорошо сидеть, когда тихо, спокойно и солнце светит. Мы так всех перепугали, что они даже онагры снова не запустили, не стали нас обкидывать.
Потихоньку дракон отошел и снова зазолотился.
– Ну как ты? – спросила я, увидев, что он открыл глаза. Дракон уселся в своей обычной горделивой позе, скосил блестящий глаз.
– Лучше, чем я мог предполагать. Но так плохо мне еще никогда в жизни не было.
– Даже когда вас усыпили?
– Даже тогда.
– Странно, я думала, поливать всех пламенем для вас, драконов, дело обычное, – заметила я.
– Обычное в обычных условиях. Эта дыра в крыле сама по себе ничтожна, но она нарушила мою целостность. А без этого ни летать, ни полыхать огнем дракон не может.
– Но ты же смог?
– И еще неизвестно, как это мне аукнется.
– Вы тоже аукаете? – удивилась я.
– Что мы делаем? – с подозрением переспросил дракон.
– Ну, кричите "ау", чтобы эхо откликнулось.
– Нет. Сколько раз тебе сообщать, что не я это говорю, а ты воспринимаешь мою информацию и облекаешь в наиболее удобную для себя форму. Это твой предохранительный клапан. Чтобы не сойти с ума от общения с драконом.
– Ну хорошо, я предохраняюсь. А ты? Ты тоже этим занимаешься?
– Драконы не сходят с ума от людей. Вы довольно ограниченны и просты для восприятия.
– Пропускаем этот пункт. Но скажи, почему же ты все-таки пошел на риск?
– А что мне оставалось делать? – горько вопросил дракон. – Если бы не огонь, энергия для полета мне могла бы и не понадобиться, тут уж не до выбора.
– А что бы с тобой сделалось? – пожала плечами я. – Сидел бы тут на грядке и плевал на всех сверху ядовитой слюной. Они бы побоялись к тебе подбираться, так, глядишь, и до ночи бы дотянул.
– Драконы не говорят пустых слов! – громыхнул золотой так, что я даже скривилась. Словно в голове кто-то в колокол ударил.
– С ума сошел?! – пнула я его переднюю лапу.
– Извини. Но если я сказал, что дождусь сегодняшней ночи, чтобы определить, смогу ли поднять в воздух четырнадцать человек, значит, я должен был дожить до ночи вместе с этими четырнадцатью.
– А теперь что ты скажешь?
– Скажу, что, как стемнеет, я постараюсь взлететь и перенести их за реку. Это большее, на что я способен, если только способен. Дальше будет еще хуже. Пойди предупреди их.
– Но тебе стало легче? – спросила я.
– Нет, мне становится хуже и хуже. Пуповина очень нехорошее место для драконов, нам нельзя тут быть.
– Заплаты не помогают?
– Помогают. На них вся надежда. Иди.
Легко сказать иди… Я чуть ли не кубарем скатилась с надгробной насыпи, помянув недобрым словом всех, кто ее облицовывал и кто полировал для облицовщиков плиты, их родителей, бабушек, дедушек, соседей и близких друзей.
Строители, Медбрат их побери! Не смогли малюсенькую лестницу врезать! И Молниеносный хорош, столько денег в свою гробницу вбухал, а такой мелочи не предусмотрел!
Потирая локти и коленки, я прохромала в палатку. Сестру теперь положили у входа, она по-прежнему была прикрыта одеялом.
– Ну где ты пропала? – встретила она меня упреком. – Сидишь там наверху и сюда даже не глянешь. Я тебе и машу, и кулаком грожу – все без толку. Голодная, наверное?
– Да нет, – отмахнулась я. – Что-то я и про голод забыла. А где Нож?
– Да тут я, тут… – подошел из глубины палатки с банкой масла полуголый Нож. – Ту плешь, что мне твоя сестрица проесть не смогла, прожег твой дракон, Пушистая Сестричка. Останусь лысым во цвете лет. Вы бы хоть предупредили, что огнемет запускаете.
– Тебе лысина будет очень к лицу, – пробурчала сестра.
– Меня бы кто предупредил, – отозвалась я. – Тоже не догадывалась, что такое начнется. Думала, хвост зажарится – все равно что на сковородке сидеть.
– Хорошо дружить с драконом, – заметил Нож, опускаясь рядом с сестрой и подставляя ей спину.
Спина и правда была обожжена, видно, Нож провел на стене больше всех времени, считая себя не вправе покинуть стену, не убедившись, что опасаться противника больше нечего.
– Да, – согласилась я с его словами. – С драконом за спиной можно быть сильной.
– Это было мощно, но что дальше? – спросил Нож.
– А вы хорошо смотритесь, – не удержалась я, глядя, как старательно и нежно мажет ему спину сестра. – Очень мило. Прямо идиллия.
– Идиллия?! – рассвирепела сестра. – У меня уже руки отваливаются, четырнадцатый раз такая идиллия!
– Вовремя надо было мозоли на руках заработать, – сказал ей Нож. – Тогда бы желающих подставить под твою суровую длань свою нежную кожу не нашлось бы.
– Дракон говорит, что сегодня ночью он попытается перенести нас за реку, – сказала я. – Ему хуже, похоже он скисает на глазах. Но попробовать надо, только как поднять разом четырнадцать человек?
– За реку? – переспросил Нож. – Что же, это тоже была бы громадная удача – мостов поблизости нет, а переправиться здесь они не смогут. Что-нибудь придумаем, до ночи время есть. Ты давай проглоти чего-нибудь, а то Светлая извелась совсем. Каши хочешь? Из зерна урожая того года, когда Молниеносный объявил себя воплощением Мед-брата на земле. Светлая готовила.
– Пожалуй что хочу… – задумчиво сказала я. – Может, зерно как вино? Чем выдержаннее, тем вкуснее?
– Ну уж это реши сама, – сказал, поднимаясь, намазанный от шеи до хвоста Нож. – А я так в себя еле три ложки впихнул.
– Хаять мою кашу? – переспросила вкрадчиво сестра.
– Молчу и ухожу, – отскочил на безопасное расстояние Нож.
Убедившись, что дотянуться она не сможет, он добавил:
– Если что останется, Пушистая Сестричка, не выбрасывай. Мы ее в катапульту заложим, метнем за холмы. Может, кого и убьет…
Зря он так говорил. Было вкусно.
Глава тридцать восьмая
КОГДА НАСТАЛА НОЧЬ
Когда настала ночь, четырнадцать человек – все, что осталось от Боевого Сопротивления, – стояли на верхушке надгробной насыпи на перевернутой палатке. Концы ее были привязаны к палке, которую позаимствовали у одной из колесниц Молниеносного. По-моему, у Внезапной. Получился странный громадный узелок.
Дракон сидел на самом краю площадки и ждал меня.
Я последний раз обошла вокруг запакованных в палатку сопротивленцев. В самой середине была сестра – ее поддерживали вертикально два парня, заменяя ей раненые ноги. Все вроде бы было как надо.
– Мне дорожный мешок брать или оставить? – спросила я.
– Бери, – разрешил дракон. – Если уж подниму, то подниму, а если не получится, то не твое барахло будет тому причиной.
Надев на спину мешок, я забралась на шею дракону.
"Сестра-Хозяйка, помоги! – взмолилась я. – Или не мешай!"
Дракон расправил крылья, взмахнул…
Как и в случае с извержением огня несколько часов тому назад, у него не было той обычной восхитительной легкости, все шло через силу. Но мы поднялись.
Не набирая высоты, дракон пролетел над рядами гробниц, выстроившихся в конце долины, и аккуратно пошел на разворот.
Осаждающие пока не опомнились, но я до смерти боялась еще одной стрелы, посланной каким-нибудь зорким лучником.
Дракон развернулся и пошел прямо на гробницу Молниеносного. Я зажмурилась, чтобы не видеть, если промахнется. Второго захода нам могут и не дать.
Раз – и когтистые лапы подхватили узелок.
Я почувствовала это по изменившемуся полету, раскрыла глаза и почти вывихнула шею, оглядываясь назад. Площадка наверху надгробной насыпи была пуста.
Кажется, Сильные сообразили в чем дело, в их лагере поднялась тревога, забили барабаны.
Заложив широкий полукруг, дракон уходил из Пуповины в сторону Плети.
Теперь на меня навалились новые страхи – выдержит ли ткань палатки, как там сестра, не доконает ли ее этот перелет окончательно, вдруг у нее переломы, а не только сильнейшие ушибы… Да и дракон опять молчал, вспарывая крыльями воздух с такой натугой, словно мы летели в застывшем густом гороховом киселе.
Внизу блестела Плеть, в этом месте не злая, бешеная и узкая, затянутая в корсет скал, а широкая, вальяжная, как будто даже добродушная…
И вдруг я почувствовала неладное, дракон начал стремительно остывать. Стало очень страшно.
Изменился и рисунок полета – из ровного орлиного он стал больше напоминать ломаный, каким летают летучие мыши. Мы то падали почти к воде, то с усилием отрывались от нее, уходили вверх. Потом все начиналось снова.
Я обхватила шею дракона руками, прижалась щекой, напряглась, но попробуй летать без крыльев…
Плеть мы перевалили, и полет дракона вроде даже выправился. Но ненадолго. У него хватило сил мягко опустить сопротивленцев на землю, потом он попытался снова набрать высоту, но уже не выдержал, и мы врезались в холм.
Меня сбросило с дракона и отшвырнуло далеко в сторону. Я приземлилась на спину, на свой мешок. Видно, не зря я с ним так расставаться не хотела.
Золотой дракон лежал, распластав крылья, на склоне холма. Как в дурном сне, я бежала к нему, проваливаясь и спотыкаясь, а когда добежала, то поняла, что он холодный. Совсем холодный.
Что делать, Сестра-Хозяйка, что же делать? Как вернуть его? Зачем же я тогда освободила их, если ни к чему хорошему это не привело. Зачарованный сон лучше смерти, что же я наделала со своими глупыми проблемами, чужими ему заботами…
Но ведь драконы неуязвимы, где же эта хваленая неуязвимость? Выходит, они даже хрупче нас?
Я металась по склону холма, мысли метались в моей голове, и я ничегошеньки не могла придумать. Но совсем ничего не делать было невыносимо.
Я вспомнила прошедший день, слова дракона про то, что в Пуповине ему плохо, подбежала к раненому крылу и принялась отдирать кожаные заплатки. Они ведь тоже из Пуповины и пролежали там Медбрат знает сколько. Скомкала их, липкие от смолы, и выкинула прочь.
Села на склон холма, устроила край безжизненного крыла на коленях и опять, как тогда, сжала дыру в крыле ладонями. Хоть что-то, что я могу…
Я сидела так долго, потом меня нашел Нож.
– Значит, вот как обстоят дела, – мрачно сказал он, оглядывая нашу компанию. – Покажи мне его ранение, Пушистая Сестричка, разлепи ладошки.
– Не могу, к смоле прилипли, – не менее мрачно сказала я.
– И долго ты тут собираешься сидеть? Я пожала плечами.
– День, три, семь, двенадцать. Пока не пойму, что вот теперь действительно все.
– Это нереально, – сказал Нож. – Сейчас нас будут искать, не забывай.
– Пусть ищут, мне все равно. Вы уходите на юг. Это я его сюда притащила, мне и отвечать. Угрохала дракона – туда мне и дорога.
Нож пару раз обошел раскинувшего крылья золотого.
– Ты знаешь, чем они лечатся? – спросил, трогая другое крыло, он.
Я покачала головой.
– А сколько они живут? Я опять покачала головой.
– А как размножаются? И этого я не знала.
– Пушистая Сестричка, – искренне удивился Нож. – Да как же ты так умудрилась? Если бы у меня был знакомый дракон, я бы первым делом выяснил и эти вопросы, и кучу других.
– А вот так и умудрилась, – огрызнулась я. – Попробуй-ка выясни… Только начнешь что-нибудь спрашивать и сразу получаешь лекцию о том, какие они, драконы, бесподобные и какие мы, люди, примитивные, агрессивные и несъедобные. И самое обидное, что про нас он не врет. А теперь вот он, несокрушимый и бесподобный, лежит и не жужжит.
Нож только покачал головой.
– Ладно, тебя вижу пока не переубедить, значит, сиди. Я пойду за нашими – мы довольно далеко по человеческим меркам отсюда приземлились.
– Как там сестра? – виновато спросила я.
– В порядке. Давай договоримся так – раз уж мы попали в этот переплет, не разрывайся на две части. За Светлой я присмотрю, хотя иногда она куда несноснее дракона, – сказал Нож.
– Хорошо, – согласилась я. – Возвращайся поскорее. После ухода Ножа время снова остановилось.
Я вспоминала ущелье, танцующих над горами драконов, огнедышащую расщелину в горе, горячий источник, который тек около уступа.
Наверное, потому, что по склону холма свистел ветер, и я совсем заледенела, стала такой же холодной, как и дракон. Зуб на зуб не попадал.
Наконец пришли сопротивленцы и сразу все кругом ожило. Они разожгли внизу костер. Нож принес сестру на руках, он поднялся вместе с ней на склон холма и посадил ее рядом со мной.
– Ты совсем ледяная, – сказала сестра, обнимая меня. Она была горячей, может, болезненно горячей, а может, это я настолько остыла.
– Там у меня в мешке котелок есть, – сказала я. – Достаньте.
– Отлично, – обрадовался Нож. – Сейчас чего-нибудь горяченького сообразим.
Снять мешок я не могла – надо было бы разжать руки, поэтому он просто развязал его, не снимая с моей спины, и выгрузил оттуда все, что считал нужным.
– Ого! Да ты, Пушистая Сестричка, упакована лучше коренного жителя степей! – присвистнул он.
– Благодаря ценным советам нашего друга Ряхи, – пояснила я.
Нож ловко надул шкуру, подложил ее под нас, накинул нам на плечи мою овчинную куртку, и я почувствовала, что стала согреваться.
– Сидите, девочки, я сейчас. – Он взял котелок и флягу и пошел вниз, к костру, на ходу срывая какие-то жухлые прошлогодние травки.
– Что-то он мало в последнее время говорит "логично", – заметила я.
– Просто ты его редко теперь видишь, – отозвалась сестра. – Ничуть не меньше. У тебя не появился там, в Пряжке, парень, а?
– А почему ты спрашиваешь? – с подозрением сказала я.
– Не знаю. Просто любопытно.
– Нет!!!
– Да? Совсем-совсем?
– Правда, клеился один… – нехотя признала я.
– И кто он?
– Ну не Магистр же! Из охраны, конечно. Янтарный его зовут.
– Ну надо же, ты словно гардероб себе подбираешь. Охранник у тебя Янтарный, дракон золотой. Прямо все оттенки солнца.
– Нет у меня охранника, да и дракона, похоже, тоже… – выдохнула я.
– Извини, – сжала меня крепче сестра. – Я так хотела тебя отвлечь.
– Да ничего, вообще-то этот парень здорово мне помог. Если бы он мои вещи не принес, я бы сейчас так в серой пансионатской юбке и летала. А я ее терпеть не могу.
– Куда не принес?
– Можно я пока не буду говорить? – попросила я. – У меня висок колоть начинает от этих воспоминаний.
Вернулся Нож и принес дымящийся отвар.
– Сейчас согреетесь окончательно, милые дамы, – пообещал он, усаживаясь рядом с сестрой на шкуру.
Сестра взяла у него чашку и поднесла к моим губам. Горячее питье изгнало остатки холода и меня потянуло в сон. Привалившись к теплой сестре, я задремала.
Сна в прямом смысле не было – я все время знала, что сижу на склоне и сжимаю ладонями драконье крыло. Но в то же время я летела и кружилась в каких-то воздушных водоворотах, постоянно проваливаясь в громадные воронки.
Иногда я вздрагивала – тогда сестра гладила меня по голове, я успокаивалась и снова летела.
Если говорят правду, что летая во сне растешь, то проснувшись, я должна была быть выше Ряхи на пару голов.
Увы, сидя на склоне, проверить это я не могла.
Как ни странно, но пришел день.
– Пушистая Сестричка, – попытался зайти с другого бока и взывать к моей логике Нож. – Вот и утро, которое мудренее вечера. Подумай и согласись, что ты не сможешь просидеть тут на холме двенадцать дней. Если тебя прохватит понос, ты должна будешь отойти.
– Ты дал мне слабительного? – закралось страшное подозрение в мою душу.
Нож даже остолбенел.
– Ну ты скажешь… – наконец опомнился он. – Что там в пансионате с вами делают?
– Учат хорошим манерам и правильному ведению хозяйства.
– Ну-ну… Кстати, спасибо за идею. Если другого способа не будет, я к нему прибегну.
– Тогда придумай этот другой способ, иначе я, кроме воды, ничего пить не буду!
– Нож, придумай что-нибудь, – взмолилась сестра. – Иногда она упряма, как осел. Может, дракону слабительного влить?
– Только попробуйте! – возмутилась я. – Тоже мне, специалисты по драконам!
Нож, как и ночью, обошел дракона кругом, попытался приоткрыть ему опущенное веко, провел пальцем по клыку в пасти.
– Зубы – как бритвы, – с почтением сказал он. – А где у них сердце?
Я пожала плечами.
– Ладно, поищем в традиционном месте.
Перешагнув через край крыла, Нож приблизился к туловищу и прижался к спине дракона ухом, пытаясь услышать биение сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27