А потом Сэма убьют, и через два дня общество обо всем позабудет. Обычное дело.
Адам помешал ложкой бульон, достал из него цыплячье крылышко, осмотрел, осторожно опустил в чашку. Есть ему не хотелось. Покончив с паштетом, Гудмэн сделал глоток кофе.
– Мистер Холл, вы ведь не рассчитываете, что все пройдет тихо?
– У меня была такая надежда.
– Оставьте ее.
– Мать умоляла меня ничего не делать. Сестра говорить не пожелала на эту тему. А тетю пугает даже отдаленная возможность того, что все выплывет и на нашем будущем можно будет поставить крест.
– Возможность не такая уж отдаленная. Пресса отыщет в семейных альбомах порыжевшие фотографии, где вы мальчиком сидите на коленях у Сэма. Выразительнейший снимок, мистер Холл. Подумайте о заголовках: “Давно забытый внук прилагает героические усилия, чтобы спасти осужденного на смерть деда”.
– Мне даже нравится.
– Действительно, звучит неплохо. Наша маленькая фирма окажется в центре внимания.
– Да, и возникнет еще один щекотливый вопрос.
– Вряд ли. Среди сотрудников “Крейвиц энд Бэйн” нет трусов, Адам. Мы переживали в Чикаго и худшие времена. Город знает нас как отъявленных пройдох. У юристов толстая кожа, сынок. За фирму можешь не беспокоиться.
– Значит, вы согласны?
Гудмэн швырнул на стол салфетку, поднес к губам чашку с кофе.
– О, идея великолепна, при условии, что ваш дед не пошлет ее ко всем чертям. Сумеете его убедить – и окажетесь на коне. Вы станете полководцем, Адам. Коллеги помогут. Я тоже обещаю вам поддержку. Но потом его казнят, и вы себе этого не простите. Я был свидетелем смерти трех клиентов, мистер Холл, причем одного казнили там, в Миссисипи. Вы превратитесь в другого человека.
Улыбнувшись, Адам перевел взгляд за окно, на оживленную толпу прохожих.
– Мы будем рядом, – продолжал между тем Гудмэн. – Вас не бросят.
– Значит, надежда все-таки есть?
– Мизерная. О стратегии поговорим позже. Сначала я встречусь с Дэниелом Розеном. Полагаю, вас ждет долгая беседа. Потом вам необходимо повидать Сэма. Воссоединение семьи, скажем так. Это – самое трудное. Если Сэм даст добро, мы начнем действовать.
– Спасибо.
– Не благодарите, Адам. Сомневаюсь, что в конечном итоге вы захотите пожать мне руку.
– Тем не менее – спасибо.
ГЛАВА 5
Долго ждать беседы с Дэниелом Розеном Адаму не пришлось. Через три часа после телефонного звонка Гудмэна в маленьком конференц-зале по соседству с кабинетом управляющего собрались четверо мужчин. То, что разговор состоится во владениях Розена, немало беспокоило молодого юриста.
Сотрудники “Крейвиц энд Бэйн” считали главу фирмы лишенным всяких человеческих чувств монстром – и это несмотря на два перенесенных Розеном инфаркта, которые несколько смягчили его несгибаемую волю. В течение тридцати лет Дэниел Розен являлся безжалостным судией для собственных подчиненных и самым грозным противником государственного чиновничьего аппарата. До первого сердечного приступа он успел прославиться своим немыслимым рабочим графиком: девяносто часов в неделю, полночные бдения, беготня по коридорам до одури сонных ассистентов. От него ушли четыре жены и пять секретарш. Всего несколько лет назад Розен играл в фирме роль осязаемой и весьма мощной пружины. Но времена эти миновали. Врачи ограничили его неделю пятьюдесятью часами, и отбывать их приходилось исключительно в стенах офиса. Доступ к залам суда был для “монстра” закрыт. Тогда с единодушного благословения коллег Дэниел Розен возложил на свои плечи заботу о рутинных буднях юридической фирмы. Он превратился в настройщика капризного бюрократического механизма, заправлявшего всей деятельностью “Крейвиц энд Бэйн”. Партнеры, по их собственным словам, удостоили Дэниела высочайшей чести.
Последствия этого шага ужасали. Лишившись возможности присутствовать на поле битвы, Розен установил в фирме порядки, которые напоминали подготовку к серьезной судебной тяжбе. По самому банальному поводу он подвергал трепетавших от страха сотрудников перекрестным допросам. Он часами мучил партнеров, навязывая им обсуждение неясных перспектив. В собственный кабинет, ставший узилищем, он вызывал новичков и принимался запугивать их, проверяя на прочность.
Ступив в зал, Дэниел Розен намеренно опустился за стол напротив Адама, мрачно раскрыл тонкую папку. Гудмэн сел рядом с молодым юристом, пальцы его задумчиво поглаживали клинышек бородки. Когда в телефонном разговоре он поведал управляющему о родственных связях Холла, партнер лишь многозначительно усмехнулся.
У входной двери стоял, прижимая к уху сотовый телефон, Эммит Уайкофф. Пятидесятилетний, он выглядел намного старше своих лет. Недоброжелатели утверждали, будто рабочий день Эммит всегда начинает в состоянии, близком к панике.
Из раскрытой папки Розен достал объемистый разлинованный блокнот.
– Почему во время прошлогоднего интервью вы ни словом не обмолвились о своем деде? – Фраза прозвучала как автоматная очередь.
– Потому что меня о нем никто не спрашивал, – невозмутимо ответил Адам. Гудмэн предупреждал: беседа будет трудной, но в конце они все-таки одержат победу.
– Посмотрите на этого умника!
– Хватит ерничать, Дэниел. – Гудмэн покосился на Эммита – отрицательно качнув головой, тот уставился в потолок.
– Не думаете ли вы, мистер Холл, что нас следовало поставить в известность о своем родстве с одним из клиентов? – В столь насмешливом тоне Розен привык обращаться к уличенным во лжи свидетелям.
– В тот момент вы интересовались чем угодно. – Спокойствие не изменило Адаму. – Помните? Дактилоскопия, предложение пройти тест на полиграфе…
– Помню, мистер Холл. Но вы знали то, о чем мы не могли и подозревать. Ваш дед являлся клиентом фирмы, куда вы пришли устраиваться на работу. Вы должны были сказать об этом. – Голос Розена повышался и понижался, как у хорошего актера, глаза неотступно следили за Адамом.
– Отец моего отца – не типичный добрый дедушка.
– И все-таки он – ваш дед. Обращаясь в фирму, вы знали, что он был ее клиентом.
– Тогда приношу извинения. У фирмы тысячи клиентов, и каждый платит неплохие деньги за ее услуги. Никогда не думал, что дело, которое велось нашими юристами pro bono, послужит причиной подобного разбирательства.
– Это вероломно, мистер Холл. Вы сознательно выбрали нас, поскольку фирма представляла интересы вашего родственника. А теперь вдруг хотите взять на себя его дело. Такая просьба ставит всех нас в очень неловкое положение.
– Что еще за неловкое положение? – протянул Уайкофф, складывая сотовый телефон и пряча его в карман. – Слушай, Дэниел, речь идет о приговоренном к смерти. Человеку нужен адвокат, черт побери!
– Другими словами, его собственный внук?
– Да кому какое дело? Бедняга одной ногой уже в могиле. Направь к нему адвоката!
– Не забывай, он сам от нас отказался.
– Да, и сам же наймет вновь. Остынь. Почему бы не попытаться?
– Вот что, Эммит, авторитет фирмы – это моя забота. Меня нисколько не прельщает идея послать сотрудника в Миссисипи, где его клиента без излишних проволочек зашьют в казенный саван. Если по совести, то мистер Холл должен быть просто уволен.
– Великолепно, Дэниел. Великолепно! Классический пример того, как одним ударом сплеча разрешается деликатный вопрос, – веско бросил Уайкофф. – Кто же, по-твоему, поедет в Парчман? Старику необходим адвокат, и Адам – его единственный шанс!
– Да поможет Сэму Господь, – пробормотал Розен.
– Авторитет фирмы? – счел своим долгом вмешаться Гудмэн. – Считаешь, люди видят в нас горстку полуголодных работников социальной сферы? Неудачников, что ищут забвения в бескорыстном труде?
– Или занятых благотворительностью монахов? – поддержал коллегу Уайкофф.
– Что конкретно угрожает авторитету фирмы? – спросил Гарнер.
Не в привычке Розена было сдаваться без боя.
– Сейчас объясню. Фирма не посылает своих новичков на Скамью. Мы можем посмеиваться над ними, можем убивать их двадцатичасовым рабочим днем, но мы не имеем права отправлять их, зеленых и неопытных, в настоящий бой. Вы оба хорошо знаете порядок рассмотрения дел, по которым вынесен смертный приговор. Эй, Гарнер, ты же писал об этом книги! Думаешь, мистер Холл справится?
– Я буду контролировать каждый его шаг.
– Адам – отличный специалист, – добавил Эммит. – Досье деда он выучил наизусть.
– Справится, – убежденно произнес Гудмэн. – Верь мне, Дэниел. Я на своем веку повидал достаточно.
– При нужде готов даже слетать туда, чтобы помочь парню, – вновь подал голос Уайкофф.
– Ты – и pro bono? – с изумлением повернулся к нему Гарнер.
– Ну… У меня тоже есть совесть.
Оставив без внимания перепалку, Адам не сводил глаз с Дэниела Розена. “Давай увольняй, – думал он. – Смелее, мистер Розен! Гоните меня взашей на похороны деда, а я уж посмотрю, как мне быть”.
– Но если приговор все же приведут в исполнение? – обратился управляющий к Гудмэну.
– Нам уже приходилось терять клиентов, Дэниел. Если не ошибаюсь, таких было трое.
– Какова ближайшая перспектива осужденного?
– Хороший вопрос! Сейчас пока еще действует отсрочка приговора, но суд в любой момент может пересмотреть свое решение и назначить новую дату. Скорее всего она окажется ближе к концу лета.
– Времени не так много.
– Пожалуй. Однако мы семь лет слали апелляции, и каждая себя оправдала.
– Как получилось, что из всех смертников нам достался именно этот ядовитый старикан?
– Долгая история. К нашему разговору она не имеет ни малейшего отношения.
С чрезвычайно озабоченным видом Розен черкнул что-то в лежащем на столе блокноте.
– Надеюсь, вы не думаете, что удастся избежать шума?
– Все может быть.
– Ха! Незадолго до казни жертва превратится в героя. Репортеры поднимут бурю. Ваше имя будет на устах у толпы, мистер Холл.
– И что?
– А представьте себе заголовки центральных газет: “Внук приходит спасти деда!”
– Оставь, Дэниел. Это мы уже проходили, – буркнул Гудмэн.
Однако Розен не успокаивался:
– Пресса съест вас живьем, мистер Холл. Подноготную вашей семьи узнает вся страна.
– Но ведь мы, юристы, боготворим прессу, мистер Розен, – холодно отозвался Адам. – Мы привыкли к свету юпитеров. Вы же никогда…
– Вот именно, – перебил его Гудмэн. – Дэниел, вряд ли стоит советовать молодому человеку держаться подальше от газетчиков. Вспомни лучше собственный опыт.
– Прошу тебя, Дэниел, не трогай прессу, выбери для нравоучений другую тему, – с язвительной усмешкой вставил Уайкофф. – Эй, ты же писал книги!
На мгновение Розен смутился. Адам заметил промелькнувшую по его лицу тень.
– В целом, – сказал Гудмэн, окидывая взглядом стеллажи с книгами, – я одобряю замысел. Он очень неплох, а для секции pro bono является просто находкой. Сам подумай: молодой юрист вступил в схватку за жизнь знаменитого убийцы, и юрист этот – сотрудник “Крейвиц энд Бэйн”! Да, писаки будут слюной исходить, но нам-то что?
– Идея превосходна, – категорически заявил Эммит под раздавшуюся из кармана негромкую трель сотового телефона. Вытащив плоскую коробочку, он повернулся спиной к столу и зашептал в трубку.
– Но если Сэму суждено умереть? Не окажемся ли мы в дураках? – спросил Розен.
– Конечно, суждено. Поэтому-то он и сел на Скамью, – терпеливо пояснил Гудмэн.
Тихое бормотание Эммита смолкло. – Простите, мне пора, – бросил он, делая шаг к двери. – На чем мы остановились?
– Не нравится мне все это! – с явным раздражением в голосе произнес Розен.
– Дэниел! Вечный упрямец! – Уайкофф вернулся к столу. – Ты же понимаешь: план отличный. Ты лишь обижен на то, что парень не открылся нам с самого начала.
– Вот именно. Нас обманули, а теперь хотят нами воспользоваться.
Адам сделал глубокий вдох и покачал головой.
– Спокойно, Дэниел. Интервью было год назад, оно в прошлом. Забудь, старина! Сейчас на повестке дня стоит более важный вопрос. У парня превосходные мозги, работает он безукоризненно, чертовски дотошен. Такому приобретению следует радоваться. Ну, проблемы с семьей. Что нам, гнать всех сотрудников, у которых сложности с родственниками? – Уайкофф подмигнул Адаму. – Даже секретарши считают его восходящей звездой. Пусть едет! И пусть побыстрее возвращается. Он нужен мне здесь! Все, бегу. – За спиной Эммита негромко хлопнула дверь.
В наступившей тишине слышно было, как Розен что-то яростно черкает в блокноте. Положив через минуту ручку на стол, он закрыл папку. В душе Адама шевельнулось чувство, похожее на жалость. Вот сидит перед ним овеянный славой воитель, легендарный флибустьер, годами нагонявший страх на судей, гипнотизировавший присяжных и беспощадно расправлявшийся с противником. Сидит, водит пером по бумаге, не находя в себе мужества ответить на простейший вопрос: справится ли мальчишка с делом pro bono? Жалость не помешала Адаму ощутить иронию момента.
– Я дам вам мое согласие, мистер Холл, – низким, полным драматизма голосом произнес Розен; видно было, что говорил он неохотно. – Но обещаю: когда вы вернетесь в Чикаго, я буду рекомендовать правлению фирмы отказаться от ваших услуг.
– Это может оказаться излишним, – моментально среагировал Адам.
– Вы проникли сюда обманом.
– Я уже принес извинения. Больше такого не повторится.
– Вы слишком большой умник.
– Как и вы, мистер Розен. Назовите юриста, который не был бы большим умником.
– Какая находчивость! Наслаждайтесь делом Кэйхолла, мистер Холл, потому что оно – последнее ваше дело в этих стенах.
– Вы хотели сказать: наслаждайтесь исполнением приговора?
– Остынь, Дэниел, – мягко произнес Гудмэн. – Расслабься. Никто никого не уволит.
Розен предупреждающе поднял указательный палец:
– Клянусь, ноги его здесь не будет.
– Ты можешь только рекомендовать, Дэниел. Я поставлю вопрос перед правлением, а там посмотрим, хорошо?
– Не опоздай! – Розен резко поднялся из-за стола. – Завтра же поговорю с нужными людьми. К концу недели большинство голосов останется за мной, гарантирую. Всех благ! – Стремительным шагом управляющий покинул конференц-зал.
Некоторое время оба мужчины сидели молча.
– Спасибо, – наконец нарушил тишину Адам.
– В принципе, он вовсе не зануда.
– Ну что вы! Само очарование.
– Мы уже долгое время знаем друг друга. Сейчас он страдает, чувствует себя совершенно раздавленным. Ума не приложу, что с ним делать.
– На пенсию уйти ему не предлагали?
– Уж больно деликатная это проблема. Пока еще ни одного партнера не вынуждали подать в отставку. По вполне понятным причинам такой прецедент весьма нежелателен.
– Он действительно хочет меня уволить?
– Не беспокойтесь, Адам, этого не произойдет, даю слово. Вы совершили ошибку, но грех не так уж велик. Ваш поступок абсолютно понятен. Молодость плюс наивность плюс желание помочь. Выбросьте Розена из головы. Сомневаюсь, что через три месяца он будет по-прежнему сидеть в своем кресле.
– Скажете, в глубине души он мной восхищается?
– Это очевидно.
С шумом выдохнув, Адам поднялся, зашагал вокруг стола. Гудмэн достал из кармана ручку, начал что-то писать.
– Времени у нас мало, Адам.
– Знаю.
– Когда сможете выехать?
– Завтра. Чтобы собраться, мне хватит вечера. Дорога отнимет десять часов.
– Досье весит около сотни фунтов. В данный момент для вас печатают копию. Я вышлю ее утром.
– Расскажите о нашем мемфисском офисе.
– Я говорил с ними сегодня по телефону. Управляющий, Бейкер Кули, ждет вас. Вам дадут небольшой кабинет и секретаршу. Понадобится помощь – просите. Там сделают все, что будет в их силах. Имейте в виду, судебными разбирательствами наши коллеги не занимаются.
– Сколько в офисе юристов?
– Двенадцать. Контора похожа на дорогой бутик. Мы поглотили ее лет десять назад, никто толком не помнит, с какой целью. Но специалисты они хорошие, настоящие профессионалы. Давным-давно их предшественники обслуживали торговлю зерном и хлопком, вот откуда, думаю, потянулась ниточка в Чикаго. Вы бывали в Мемфисе?
– Я в нем родился, забыли?
– Ах да…
– Несколько лет назад ездил навестить тетю.
– Старый уютный город на берегу реки. Провинция вам понравится.
Адам опустился в кресло напротив Гудмэна.
– Что мне предстоит в ближайшие месяцы?
– Хороший вопрос. Вам необходимо как можно быстрее посетить Скамью.
– Сделаю это послезавтра.
– Отлично. Я свяжусь со смотрителем, зовут его Филлип Найфех, ливанец. Не удивляйтесь, ливанцы есть даже в Дельте. Мы с Филлипом старые друзья.
– Вот как?
– Угу. Нас свело дело Мэйнарда Тоула, ставшего моей первой потерей. Он был казнен в восемьдесят шестом. Тогда-то я и познакомился со смотрителем, убежденным, кстати, противником смертной казни, если поверите.
– Не поверю.
– Процедура исполнения приговора вызывает в нем бешенство. Вы еще поймете, Адам, что многие в стране приветствуют смертную казнь, но только не ее непосредственные исполнители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Адам помешал ложкой бульон, достал из него цыплячье крылышко, осмотрел, осторожно опустил в чашку. Есть ему не хотелось. Покончив с паштетом, Гудмэн сделал глоток кофе.
– Мистер Холл, вы ведь не рассчитываете, что все пройдет тихо?
– У меня была такая надежда.
– Оставьте ее.
– Мать умоляла меня ничего не делать. Сестра говорить не пожелала на эту тему. А тетю пугает даже отдаленная возможность того, что все выплывет и на нашем будущем можно будет поставить крест.
– Возможность не такая уж отдаленная. Пресса отыщет в семейных альбомах порыжевшие фотографии, где вы мальчиком сидите на коленях у Сэма. Выразительнейший снимок, мистер Холл. Подумайте о заголовках: “Давно забытый внук прилагает героические усилия, чтобы спасти осужденного на смерть деда”.
– Мне даже нравится.
– Действительно, звучит неплохо. Наша маленькая фирма окажется в центре внимания.
– Да, и возникнет еще один щекотливый вопрос.
– Вряд ли. Среди сотрудников “Крейвиц энд Бэйн” нет трусов, Адам. Мы переживали в Чикаго и худшие времена. Город знает нас как отъявленных пройдох. У юристов толстая кожа, сынок. За фирму можешь не беспокоиться.
– Значит, вы согласны?
Гудмэн швырнул на стол салфетку, поднес к губам чашку с кофе.
– О, идея великолепна, при условии, что ваш дед не пошлет ее ко всем чертям. Сумеете его убедить – и окажетесь на коне. Вы станете полководцем, Адам. Коллеги помогут. Я тоже обещаю вам поддержку. Но потом его казнят, и вы себе этого не простите. Я был свидетелем смерти трех клиентов, мистер Холл, причем одного казнили там, в Миссисипи. Вы превратитесь в другого человека.
Улыбнувшись, Адам перевел взгляд за окно, на оживленную толпу прохожих.
– Мы будем рядом, – продолжал между тем Гудмэн. – Вас не бросят.
– Значит, надежда все-таки есть?
– Мизерная. О стратегии поговорим позже. Сначала я встречусь с Дэниелом Розеном. Полагаю, вас ждет долгая беседа. Потом вам необходимо повидать Сэма. Воссоединение семьи, скажем так. Это – самое трудное. Если Сэм даст добро, мы начнем действовать.
– Спасибо.
– Не благодарите, Адам. Сомневаюсь, что в конечном итоге вы захотите пожать мне руку.
– Тем не менее – спасибо.
ГЛАВА 5
Долго ждать беседы с Дэниелом Розеном Адаму не пришлось. Через три часа после телефонного звонка Гудмэна в маленьком конференц-зале по соседству с кабинетом управляющего собрались четверо мужчин. То, что разговор состоится во владениях Розена, немало беспокоило молодого юриста.
Сотрудники “Крейвиц энд Бэйн” считали главу фирмы лишенным всяких человеческих чувств монстром – и это несмотря на два перенесенных Розеном инфаркта, которые несколько смягчили его несгибаемую волю. В течение тридцати лет Дэниел Розен являлся безжалостным судией для собственных подчиненных и самым грозным противником государственного чиновничьего аппарата. До первого сердечного приступа он успел прославиться своим немыслимым рабочим графиком: девяносто часов в неделю, полночные бдения, беготня по коридорам до одури сонных ассистентов. От него ушли четыре жены и пять секретарш. Всего несколько лет назад Розен играл в фирме роль осязаемой и весьма мощной пружины. Но времена эти миновали. Врачи ограничили его неделю пятьюдесятью часами, и отбывать их приходилось исключительно в стенах офиса. Доступ к залам суда был для “монстра” закрыт. Тогда с единодушного благословения коллег Дэниел Розен возложил на свои плечи заботу о рутинных буднях юридической фирмы. Он превратился в настройщика капризного бюрократического механизма, заправлявшего всей деятельностью “Крейвиц энд Бэйн”. Партнеры, по их собственным словам, удостоили Дэниела высочайшей чести.
Последствия этого шага ужасали. Лишившись возможности присутствовать на поле битвы, Розен установил в фирме порядки, которые напоминали подготовку к серьезной судебной тяжбе. По самому банальному поводу он подвергал трепетавших от страха сотрудников перекрестным допросам. Он часами мучил партнеров, навязывая им обсуждение неясных перспектив. В собственный кабинет, ставший узилищем, он вызывал новичков и принимался запугивать их, проверяя на прочность.
Ступив в зал, Дэниел Розен намеренно опустился за стол напротив Адама, мрачно раскрыл тонкую папку. Гудмэн сел рядом с молодым юристом, пальцы его задумчиво поглаживали клинышек бородки. Когда в телефонном разговоре он поведал управляющему о родственных связях Холла, партнер лишь многозначительно усмехнулся.
У входной двери стоял, прижимая к уху сотовый телефон, Эммит Уайкофф. Пятидесятилетний, он выглядел намного старше своих лет. Недоброжелатели утверждали, будто рабочий день Эммит всегда начинает в состоянии, близком к панике.
Из раскрытой папки Розен достал объемистый разлинованный блокнот.
– Почему во время прошлогоднего интервью вы ни словом не обмолвились о своем деде? – Фраза прозвучала как автоматная очередь.
– Потому что меня о нем никто не спрашивал, – невозмутимо ответил Адам. Гудмэн предупреждал: беседа будет трудной, но в конце они все-таки одержат победу.
– Посмотрите на этого умника!
– Хватит ерничать, Дэниел. – Гудмэн покосился на Эммита – отрицательно качнув головой, тот уставился в потолок.
– Не думаете ли вы, мистер Холл, что нас следовало поставить в известность о своем родстве с одним из клиентов? – В столь насмешливом тоне Розен привык обращаться к уличенным во лжи свидетелям.
– В тот момент вы интересовались чем угодно. – Спокойствие не изменило Адаму. – Помните? Дактилоскопия, предложение пройти тест на полиграфе…
– Помню, мистер Холл. Но вы знали то, о чем мы не могли и подозревать. Ваш дед являлся клиентом фирмы, куда вы пришли устраиваться на работу. Вы должны были сказать об этом. – Голос Розена повышался и понижался, как у хорошего актера, глаза неотступно следили за Адамом.
– Отец моего отца – не типичный добрый дедушка.
– И все-таки он – ваш дед. Обращаясь в фирму, вы знали, что он был ее клиентом.
– Тогда приношу извинения. У фирмы тысячи клиентов, и каждый платит неплохие деньги за ее услуги. Никогда не думал, что дело, которое велось нашими юристами pro bono, послужит причиной подобного разбирательства.
– Это вероломно, мистер Холл. Вы сознательно выбрали нас, поскольку фирма представляла интересы вашего родственника. А теперь вдруг хотите взять на себя его дело. Такая просьба ставит всех нас в очень неловкое положение.
– Что еще за неловкое положение? – протянул Уайкофф, складывая сотовый телефон и пряча его в карман. – Слушай, Дэниел, речь идет о приговоренном к смерти. Человеку нужен адвокат, черт побери!
– Другими словами, его собственный внук?
– Да кому какое дело? Бедняга одной ногой уже в могиле. Направь к нему адвоката!
– Не забывай, он сам от нас отказался.
– Да, и сам же наймет вновь. Остынь. Почему бы не попытаться?
– Вот что, Эммит, авторитет фирмы – это моя забота. Меня нисколько не прельщает идея послать сотрудника в Миссисипи, где его клиента без излишних проволочек зашьют в казенный саван. Если по совести, то мистер Холл должен быть просто уволен.
– Великолепно, Дэниел. Великолепно! Классический пример того, как одним ударом сплеча разрешается деликатный вопрос, – веско бросил Уайкофф. – Кто же, по-твоему, поедет в Парчман? Старику необходим адвокат, и Адам – его единственный шанс!
– Да поможет Сэму Господь, – пробормотал Розен.
– Авторитет фирмы? – счел своим долгом вмешаться Гудмэн. – Считаешь, люди видят в нас горстку полуголодных работников социальной сферы? Неудачников, что ищут забвения в бескорыстном труде?
– Или занятых благотворительностью монахов? – поддержал коллегу Уайкофф.
– Что конкретно угрожает авторитету фирмы? – спросил Гарнер.
Не в привычке Розена было сдаваться без боя.
– Сейчас объясню. Фирма не посылает своих новичков на Скамью. Мы можем посмеиваться над ними, можем убивать их двадцатичасовым рабочим днем, но мы не имеем права отправлять их, зеленых и неопытных, в настоящий бой. Вы оба хорошо знаете порядок рассмотрения дел, по которым вынесен смертный приговор. Эй, Гарнер, ты же писал об этом книги! Думаешь, мистер Холл справится?
– Я буду контролировать каждый его шаг.
– Адам – отличный специалист, – добавил Эммит. – Досье деда он выучил наизусть.
– Справится, – убежденно произнес Гудмэн. – Верь мне, Дэниел. Я на своем веку повидал достаточно.
– При нужде готов даже слетать туда, чтобы помочь парню, – вновь подал голос Уайкофф.
– Ты – и pro bono? – с изумлением повернулся к нему Гарнер.
– Ну… У меня тоже есть совесть.
Оставив без внимания перепалку, Адам не сводил глаз с Дэниела Розена. “Давай увольняй, – думал он. – Смелее, мистер Розен! Гоните меня взашей на похороны деда, а я уж посмотрю, как мне быть”.
– Но если приговор все же приведут в исполнение? – обратился управляющий к Гудмэну.
– Нам уже приходилось терять клиентов, Дэниел. Если не ошибаюсь, таких было трое.
– Какова ближайшая перспектива осужденного?
– Хороший вопрос! Сейчас пока еще действует отсрочка приговора, но суд в любой момент может пересмотреть свое решение и назначить новую дату. Скорее всего она окажется ближе к концу лета.
– Времени не так много.
– Пожалуй. Однако мы семь лет слали апелляции, и каждая себя оправдала.
– Как получилось, что из всех смертников нам достался именно этот ядовитый старикан?
– Долгая история. К нашему разговору она не имеет ни малейшего отношения.
С чрезвычайно озабоченным видом Розен черкнул что-то в лежащем на столе блокноте.
– Надеюсь, вы не думаете, что удастся избежать шума?
– Все может быть.
– Ха! Незадолго до казни жертва превратится в героя. Репортеры поднимут бурю. Ваше имя будет на устах у толпы, мистер Холл.
– И что?
– А представьте себе заголовки центральных газет: “Внук приходит спасти деда!”
– Оставь, Дэниел. Это мы уже проходили, – буркнул Гудмэн.
Однако Розен не успокаивался:
– Пресса съест вас живьем, мистер Холл. Подноготную вашей семьи узнает вся страна.
– Но ведь мы, юристы, боготворим прессу, мистер Розен, – холодно отозвался Адам. – Мы привыкли к свету юпитеров. Вы же никогда…
– Вот именно, – перебил его Гудмэн. – Дэниел, вряд ли стоит советовать молодому человеку держаться подальше от газетчиков. Вспомни лучше собственный опыт.
– Прошу тебя, Дэниел, не трогай прессу, выбери для нравоучений другую тему, – с язвительной усмешкой вставил Уайкофф. – Эй, ты же писал книги!
На мгновение Розен смутился. Адам заметил промелькнувшую по его лицу тень.
– В целом, – сказал Гудмэн, окидывая взглядом стеллажи с книгами, – я одобряю замысел. Он очень неплох, а для секции pro bono является просто находкой. Сам подумай: молодой юрист вступил в схватку за жизнь знаменитого убийцы, и юрист этот – сотрудник “Крейвиц энд Бэйн”! Да, писаки будут слюной исходить, но нам-то что?
– Идея превосходна, – категорически заявил Эммит под раздавшуюся из кармана негромкую трель сотового телефона. Вытащив плоскую коробочку, он повернулся спиной к столу и зашептал в трубку.
– Но если Сэму суждено умереть? Не окажемся ли мы в дураках? – спросил Розен.
– Конечно, суждено. Поэтому-то он и сел на Скамью, – терпеливо пояснил Гудмэн.
Тихое бормотание Эммита смолкло. – Простите, мне пора, – бросил он, делая шаг к двери. – На чем мы остановились?
– Не нравится мне все это! – с явным раздражением в голосе произнес Розен.
– Дэниел! Вечный упрямец! – Уайкофф вернулся к столу. – Ты же понимаешь: план отличный. Ты лишь обижен на то, что парень не открылся нам с самого начала.
– Вот именно. Нас обманули, а теперь хотят нами воспользоваться.
Адам сделал глубокий вдох и покачал головой.
– Спокойно, Дэниел. Интервью было год назад, оно в прошлом. Забудь, старина! Сейчас на повестке дня стоит более важный вопрос. У парня превосходные мозги, работает он безукоризненно, чертовски дотошен. Такому приобретению следует радоваться. Ну, проблемы с семьей. Что нам, гнать всех сотрудников, у которых сложности с родственниками? – Уайкофф подмигнул Адаму. – Даже секретарши считают его восходящей звездой. Пусть едет! И пусть побыстрее возвращается. Он нужен мне здесь! Все, бегу. – За спиной Эммита негромко хлопнула дверь.
В наступившей тишине слышно было, как Розен что-то яростно черкает в блокноте. Положив через минуту ручку на стол, он закрыл папку. В душе Адама шевельнулось чувство, похожее на жалость. Вот сидит перед ним овеянный славой воитель, легендарный флибустьер, годами нагонявший страх на судей, гипнотизировавший присяжных и беспощадно расправлявшийся с противником. Сидит, водит пером по бумаге, не находя в себе мужества ответить на простейший вопрос: справится ли мальчишка с делом pro bono? Жалость не помешала Адаму ощутить иронию момента.
– Я дам вам мое согласие, мистер Холл, – низким, полным драматизма голосом произнес Розен; видно было, что говорил он неохотно. – Но обещаю: когда вы вернетесь в Чикаго, я буду рекомендовать правлению фирмы отказаться от ваших услуг.
– Это может оказаться излишним, – моментально среагировал Адам.
– Вы проникли сюда обманом.
– Я уже принес извинения. Больше такого не повторится.
– Вы слишком большой умник.
– Как и вы, мистер Розен. Назовите юриста, который не был бы большим умником.
– Какая находчивость! Наслаждайтесь делом Кэйхолла, мистер Холл, потому что оно – последнее ваше дело в этих стенах.
– Вы хотели сказать: наслаждайтесь исполнением приговора?
– Остынь, Дэниел, – мягко произнес Гудмэн. – Расслабься. Никто никого не уволит.
Розен предупреждающе поднял указательный палец:
– Клянусь, ноги его здесь не будет.
– Ты можешь только рекомендовать, Дэниел. Я поставлю вопрос перед правлением, а там посмотрим, хорошо?
– Не опоздай! – Розен резко поднялся из-за стола. – Завтра же поговорю с нужными людьми. К концу недели большинство голосов останется за мной, гарантирую. Всех благ! – Стремительным шагом управляющий покинул конференц-зал.
Некоторое время оба мужчины сидели молча.
– Спасибо, – наконец нарушил тишину Адам.
– В принципе, он вовсе не зануда.
– Ну что вы! Само очарование.
– Мы уже долгое время знаем друг друга. Сейчас он страдает, чувствует себя совершенно раздавленным. Ума не приложу, что с ним делать.
– На пенсию уйти ему не предлагали?
– Уж больно деликатная это проблема. Пока еще ни одного партнера не вынуждали подать в отставку. По вполне понятным причинам такой прецедент весьма нежелателен.
– Он действительно хочет меня уволить?
– Не беспокойтесь, Адам, этого не произойдет, даю слово. Вы совершили ошибку, но грех не так уж велик. Ваш поступок абсолютно понятен. Молодость плюс наивность плюс желание помочь. Выбросьте Розена из головы. Сомневаюсь, что через три месяца он будет по-прежнему сидеть в своем кресле.
– Скажете, в глубине души он мной восхищается?
– Это очевидно.
С шумом выдохнув, Адам поднялся, зашагал вокруг стола. Гудмэн достал из кармана ручку, начал что-то писать.
– Времени у нас мало, Адам.
– Знаю.
– Когда сможете выехать?
– Завтра. Чтобы собраться, мне хватит вечера. Дорога отнимет десять часов.
– Досье весит около сотни фунтов. В данный момент для вас печатают копию. Я вышлю ее утром.
– Расскажите о нашем мемфисском офисе.
– Я говорил с ними сегодня по телефону. Управляющий, Бейкер Кули, ждет вас. Вам дадут небольшой кабинет и секретаршу. Понадобится помощь – просите. Там сделают все, что будет в их силах. Имейте в виду, судебными разбирательствами наши коллеги не занимаются.
– Сколько в офисе юристов?
– Двенадцать. Контора похожа на дорогой бутик. Мы поглотили ее лет десять назад, никто толком не помнит, с какой целью. Но специалисты они хорошие, настоящие профессионалы. Давным-давно их предшественники обслуживали торговлю зерном и хлопком, вот откуда, думаю, потянулась ниточка в Чикаго. Вы бывали в Мемфисе?
– Я в нем родился, забыли?
– Ах да…
– Несколько лет назад ездил навестить тетю.
– Старый уютный город на берегу реки. Провинция вам понравится.
Адам опустился в кресло напротив Гудмэна.
– Что мне предстоит в ближайшие месяцы?
– Хороший вопрос. Вам необходимо как можно быстрее посетить Скамью.
– Сделаю это послезавтра.
– Отлично. Я свяжусь со смотрителем, зовут его Филлип Найфех, ливанец. Не удивляйтесь, ливанцы есть даже в Дельте. Мы с Филлипом старые друзья.
– Вот как?
– Угу. Нас свело дело Мэйнарда Тоула, ставшего моей первой потерей. Он был казнен в восемьдесят шестом. Тогда-то я и познакомился со смотрителем, убежденным, кстати, противником смертной казни, если поверите.
– Не поверю.
– Процедура исполнения приговора вызывает в нем бешенство. Вы еще поймете, Адам, что многие в стране приветствуют смертную казнь, но только не ее непосредственные исполнители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60