Но в этот момент Фартинг был искренне изумлен.
– Похоже, моя милая ворчунья, я узнал людей, расположившихся с такими удобствами на поляне, которую я присмотрел для нас.
– Какая наглость с их стороны, – заметила она ироничным тоном. – И кто же они?
Прежде чем Фартинг успел ответить, от группы путников отделился высокий худощавый мужчина и с радостным видом направился к ним. По широко раскрывшимся глазам Шайн Катрионы было видно, что она получила ответ на свой вопрос.
– Фартинг! Неужели это и вправду ты?
– Кто же еще, отец? – Фартинг спрыгнул с повозки и тут же оказался в объятиях лорда Магнуссона.
Схватив Фартинга за плечи, лорд Магнуссон отступил на шаг и окинул его взглядом:
– Я так долго искал тебя, сынок. Клянусь Господом, ты неуловим как тень.
– Искал? Но зачем? Я всегда держал тебя в курсе того, как я живу.
– Да, но ты не сообщал, где ты живешь. Ты мне очень нужен сейчас. Просто необходим.
– Зачем?
– Ах, сынок, несколько лет назад к нам пришла чума. Моя жена и оба ребенка умерли. – Он кивнул, когда Фартинг сжал его плечи в безмолвном жесте сочувствия. – Многих тогда не стало, включая большинство моих родственников. Твоя кузина, малышка Марго, что спит вон там, в повозке, – практически все, что у меня осталось. Теперь ты мой наследник, Фартинг.
– Твой наследник? Но я же незаконнорожденный. Разве может незаконный отпрыск стать законным?
– Обычно нет, но бывают исключения. Вот уже три года, как ты объявлен моим наследником с одобрения короля. Ты получишь баронский титул, земли и то немногое, что осталось от моего состояния. Король был в долгу у меня. Да-да, не удивляйся. И таким образом вернул мне долг. Так что можешь не беспокоиться. Не будет никаких тяжб и споров, даже если объявится какой-нибудь дальний родственник. Все записано, засвидетельствовано и скреплено королевской печатью.
– Такие новости еще нужно переварить. Катриона, отгони повозку на обочину.
– Очаровательная девушка, – заметил лорд Магнуссон, когда она оказалась вне пределов слышимости. – Ты женился на ней?
– Мы не женаты, – рассеянно отозвался Фартинг.
Лорд Магнуссон не сумел скрыть своего облегчения, несколько озадачив Фартинга. Едва ли Шайн Катриону можно было счесть неудачным выбором для любого мужчины.
– Значит, она твоя любовница. Понятно.
Сообразив, что его отец счел Шайн Катриону простолюдинкой, Фартинг скривил губы в циничной усмешке:
– Нет, и не любовница. Я начинаю подозревать, что изменение в моей судьбе сулит не только благословение, но и проклятие. Катриона – мой друг и помощница. Я люблю ее, но не так, как ты думаешь. Мы уже шесть лет вместе: я, Катриона и ее младшие братья. Мальчики сейчас спят в повозке.
– И за шесть лет, проведенных рядом с такой красавицей, ты даже не коснулся ее?
– Клянусь, это так, хотя, как часто говорит мне Катриона, я своего рода похотливый кобель. – Фартинг коротко улыбнулся, когда отец рассмеялся. – Я отношусь к ней как брат к сестре. Но даже будь иначе, тебе нечего опасаться. У Катрионы более благородное происхождение, чем у меня, хотя ее и лишили законного наследства. Но я не вправе рассказывать тебе о злоключениях Катрионы без ее разрешения. Надо будет спросить у нее.
Присоединившись к Шайн Катрионе у костра, они поужинали, а затем лорд Магнуссон попросил девушку рассказать о себе. Было вполне естественно, что он заинтересовался ее жизнью, и она не колеблясь доверилась ему. Они расположились в некотором отдалении от воинов лорда Магнуссона и повозки, где спала Марго со своей горничной. Никто не мог подслушать их разговор, и Шайн Катриона позволила Фартингу рассказать ее историю.
Когда Фартинг приступил к повествованию, она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть лорда Магнуссона. Сходство между отцом и сыном поражало. Никто, взглянув на эту пару, не усомнился бы в том, кто дал жизнь Фартингу. Встреча с лордом Магнуссоном утвердила Шайн Катриону в мысли, что Фартинг не потеряет своей привлекательности с годами. Лорд Магнуссон обладал всем, что требовалось, чтобы привлечь внимание женщины.
– Однажды ночью, шесть лет тому назад, они просто вышли из леса, – рассказывал Фартинг. – Голодные, грязные, замерзшие, мечтающие о тепле и крошке еды. Когда я согрел и накормил их, Катриона рассказала, что заставило трех детей скитаться в лесу.
– А он признался мне, какой он плут, – вставила Шайн Катриона.
Никак не реагируя на эту реплику, Фартинг продолжил:
– Она рассказала мне, что ее отец и мать близнецов умерли. Как и ее бабушка. И все они погибли от руки ее матери, Арабел Броуди, и ее мужа, Малиса – двоюродного брата отца Катрионы, который заграбастал все, что тот оставил: землю, титул, деньги и жену. Эта проклятая парочка собиралась похоронить в сырой земле и Катриону с братьями.
– Неужели родная мать позволила бы такое?
Включившись в разговор, Шайн Катриона коротко объяснила, что ее мать не испытывала к ней ничего, кроме ненависти. Арабел Броуди завидовала молодости своей дочери, и с годами это чувство только усиливалось. Когда девочка догадалась, что Арабел собирается избавиться от нее и близнецов, она взяла детей и сбежала.
– С нашей смертью они с Малисом становились законными владельцами всего того, что присвоили, – закончила Шайн Катриона, пристально наблюдая за лордом Магнуссоном, доедавшим остатки ужина. К ее облегчению, он гневно нахмурился. Ее история казалась настолько невероятной, что могла вызвать сомнения у любого непредвзятого слушателя. Но, судя по выражению лица отца Фартинга, он ей поверил.
– И что же, никто не заинтересовался, куда вы пропали?
– Малис сказал всем, что мы заболели и умерли. Он даже устроил похороны. Я думаю, что три тела, завернутые в саван, которые они погребли в склепе, принадлежали подходящим по комплекции животным, но они с Арабел уже убили столько невинных людей, что… – Она пожала плечами.
– Подлый убийца, – негодующе произнес лорд Магнуссон.
– Вижу, вы встречались с моим отчимом, – заметила Шайн Катриона.
Он улыбнулся:
– Вижу, девочка, что ты не только красива, но и догадлива. Да, я встречался с Малисом Броуди. Это зверь в человеческом образе. Я сумел разглядеть всю его гниль за слащавыми улыбочками и лощеными манерами, хотя, боюсь, не все столь проницательны. А что касается его жены… – Он осекся, бросив на девушку осторожный взгляд.
– О, пожалуйста. Можете не стесняться в выражениях относительно моей матери. Я давно отреклась от нее.
– Вот как? Мне казалось, что это привилегия родителей – отрекаться от своих детей.
– А я вот отреклась. По правде сказать, милорд, может, я и вышла из ее тела, но она никогда не была для меня матерью. У нее вообще нет материнских чувств. Даже естественной нежности, которую любая женщина испытывает к своему ребенку. Она хладнокровно планировала убийство меня и моих сводных братьев. Убила моего отца, и я заставлю ее заплатить за это. Нет, она мне не мать, пусть даже по закону считается иначе. Я дочь своего отца, и только.
– Какие сильные чувства! – Лорд Магнуссон покачал головой. – И главное, их можно понять. Что может быть ужаснее матери, желающей смерти собственного ребенка?
– Она всегда ненавидела меня. С самого рождения я была полностью на попечении отца и бабушки. Пока они были живы, им удавалось защищать меня от злобных выпадов матери. Сам факт, что ей пришлось выносить и родить меня, она воспринимала как болезнь, как рану. Она считала, что я похитила ее красоту, словно я какая-то колдунья, высасывающая из нее соки. Это трудно объяснить.
– Почему же, все ясно. Она стареет, а ты молода и красива. Все ее претензии к тебе – полный абсурд. С годами она сама превратилась в злую ведьму. Ладно, скажи лучше, как ты рассчитываешь вернуть свое наследство?
– Я хочу найти человека, у которого будет достаточно денег и власти, чтобы выставить вооруженный отряд в мою поддержку.
– У моего сына теперь есть и то и другое, – заметил лорд Магнуссон и усмехнулся при виде изумления, отразившегося на лицах Шайн Катрионы и Фартинга.
– Клянусь всеми святыми, так оно и есть, – пробормотал Фартинг с ошеломленным видом.
– Ты поможешь мне? – спросила Шайн Катриона, не сомневаясь в ответе, но полагая, что она должна предоставить ему выбор.
– Конечно, если отец не против. – Фартинг взглянул на отца. – В конце концов, я всего лишь его наследник. И даст Бог, буду оставаться им еще много лет.
– Я не против, – улыбнулся лорд Магнуссон. – Дело хорошее. Думаю, найдется немало людей, которые были бы рады увидеть, как эта парочка отправится в ад. Но, боюсь, придется немного подождать. Я ведь выбрался в дорогу не ради удовольствия, а по делу.
Шайн Катриона пожала плечами.
– Я ждала шесть лет. Чего-чего, а терпения мне хватает.
– Иногда, – хмыкнул Фартинг и, не обращая внимания на ее недовольную гримасу, повернулся к отцу: – Куда же ты направляешься?
– В Данкойл. Отсюда полдня пути.
– Вот как? И какова цель этого путешествия?
– Да вот ищу мужа для своей племянницы, Марго Делакросс. Вряд ли ты ее помнишь, она была совсем малышкой, когда ты жил вместе с нами. Но ничего, завтра познакомитесь. Сейчас она спит, утомленная дорогой.
– Она еще не помолвлена?
– Была помолвлена, сынок, но чума забрала ее жениха. Жаль, они любили друг друга. У нее небольшое приданое, но парень, которого я имею на примете, – незаконнорожденный. Это ограничивает его выбор, хотя, по слухам, он богат и красив. У его отца несколько законных сыновей.
– А что, девушка некрасива? – поинтересовалась Шайн Катриона.
– Да нет, все при ней, но представления о красоте у каждого свои, девочка. Так уж повелось, что невест всегда больше, чем подходящих женихов. Поэтому бедная, но вполне миловидная девушка может остаться невостребованной. Я готов изъездить всю страну вдоль и поперек, лишь бы не допустить этого. Марго – хорошая девушка, более того, она единственная, кто остался от семьи моей жены, которая и до чумы была немногочисленной.
– Кому ты хочешь ее сосватать?
– Незаконному сыну рыжего Логана. Это могущественный клан, который неплохо иметь в союзниках. Я был бы рад, если бы Марго вышла замуж за одного из них.
Глава 4
– Что-то терзает парня, Уильям.
Уильям Логан улыбнулся, глядя на свою миниатюрную супругу, беспокойно расхаживающую по гостиной.
– Может, у него просто плохое настроение?
– Нет, он в таком состоянии с тех пор, как съездил на ярмарку. Не мог бы ты выяснить, в чем дело? Наши гости вот-вот приедут.
Чмокнув жену в лоб, лорд Уильям направился к выходу.
– Я поговорю с Гэмелом, но ничего не обещаю. Наш сын никогда не был скрытным, однако предпочитает не говорить о том, что тревожит его сейчас. Захочет ли он делиться со мной своими проблемами?
Он нашел сына в большом зале Данкойла. Гэмел сидел в кресле у одного из больших окон, занятый созерцанием вещицы, похожей на медальон, которую вертел в руке. Глядя на него, лорд Уильям вынужден был признать, что его жена права, настаивая на том, чтобы он поговорил с сыном. Гэмел пребывал в слишком мрачном настроении, чтобы должным образом встретить свою предполагаемую невесту.
– Гэмел? – Лорда Уильяма поразило отчаяние, которое он увидел в глазах сына. – Что тебя мучает? Поделись с отцом, сынок.
Гэмел снова уставился на медальон, единственную вещь, которая осталась у него от Шайн Катрионы, не считая воспоминаний. Что он мог ответить отцу? Боль, которую он ощутил три дня назад, когда, проснувшись, обнаружил, что она исчезла, до сих пор не давала ему покоя. Он пытался понять девушку, найти ей оправдания, но мог думать только о том, что она его покинула.
– Что меня мучит? – печально повторил он. – Утрата всего, что я искал и, казалось бы, нашел.
– А ты уверен, что оно тебе действительно принадлежало?
– Да, но у меня не было времени, совсем не было. Всего лишь одна ночь. На рассвете она покинула меня.
– Почему? Девушка не ответила тебе взаимностью?
– Ответила. Она призналась, что принадлежит мне. Но много лет назад она дала клятву и намерена ее сдержать. Это связано с каким-то преступлением, которое требует возмездия, и украденным наследством, которое нужно вернуть. Странная история.
– У меня достаточно времени и терпения, чтобы выслушать ее, сынок.
– Признаться, я сыграл во всем этом деле не слишком благовидную роль.
– Все мы совершаем в молодости поступки, которые не делают нам чести. Особенно когда это касается женщин. – Лорд Уильям сел поближе к сыну. – Когда мужчину захватывает страсть, он перестает соображать, что делает.
– Это и вправду было какое-то безумие. – Гэмел покачал головой, вспоминая, что он творил. – Клянусь, я пропал, как только увидел ее, хотя считалось, что она замужем за другим, кстати, хорошим человеком.
– Вот этого твоей матери лучше не знать.
Несмотря на мрачное настроение, Гэмел слабо улыбнулся. Нежная и любящая Эдина обладала горячим нравом и, как порядочная женщина, глубоко верившая в святость брака, никогда бы не одобрила супружескую измену.
– Не волнуйся, отец. Все оказалось обманом. Они даже не были любовниками.
– Тогда зачем им понадобилось лгать?
– В надежде отвадить мужчин, которые возжелают ее.
– Так она красива?
– Необыкновенно. Невысокая, изящная, с золотистой кожей, характерной для темноволосых женщин, но с гривой серебристых локонов, доходящих ей до колен. А какие у нее глаза. – Гэмел покачал головой. – Огромные, цвета фиалки.
– Действительно красавица. А ты уверен, что она не жена и не любовница того мужчины?
– Да. Одна из девиц, прислуживавших в гостинице, рассказала Лигульфу, что они не женаты и даже не любовники, а просто изображают из себя семейную пару, чтобы избежать лишних проблем. Их там хорошо знают. К тому же она оказалась девственницей. Магнус, мужчина, с которым она живет, в свое время получил ранение, не позволяющее ему наслаждаться женскими прелестями.
Гэмел поморщился.
– Когда она рассказала мне об этом, я только обрадовался. Но теперь сожалею. Хотя Магнус – фокусник, не гнушающийся чужих кошельков, он неплохой парень. Я сознавал это даже в те мгновения, когда готов был пронзить его мечом за то, что он касался Шайн Катрионы. Боюсь, моя ревность не стала меньше даже теперь, когда я знаю правду об их отношениях.
– Если она так преданна ему, как тебе удалось добиться желаемого?
Гэмел рассказал отцу, что он сделал, и не удивился, увидев, что тот нахмурился.
– По крайней мере я могу утверждать, что не изнасиловал девушку. Пламя, которое горело во мне, сжигало и ее тоже. Что, впрочем, не помешало ей оставить меня. Почему? Не могу понять.
– Она ничего не объяснила, не назвала никаких причин?
– Нет. Она вообще мне ничего не сказала. Просто пошла к Лигульфу, выскользнув из моей постели, едва рассвело, и изложила ему свои мотивы. По ее словам, она должна исправить чудовищную несправедливость. «Есть достояние, – сказала она, – которое я должна вернуть, и подлые убийства, за которые я должна отомстить. Мое наследство запятнано кровью и предательством, и я намерена стереть эти пятна». Она поклялась в этом шесть лет назад. И еще она сказала, что не позволит ничему и никому отвлечь ее от этой цели. Ни мне, ни даже ее драгоценному Магнусу.
– Такие речи скорее пристали галантному рыцарю. Странно слышать их от подружки фокусника.
– Вот именно. А что ты скажешь об этом? – Он протянул отцу медальон. – Она поклялась, что не украла его, и мы с Лигульфом склонны ей верить. Но тогда как он ей достался? У подружки фокусника не может быть такой ценной вещи.
– Да, здесь какая-то тайна. Странно, но узор кажется мне знакомым. Где-то я его видел, но не могу вспомнить где.
– В ней я нашел все, что искал. И вот я здесь, один. Шайн исчезла, не оставив мне ничего, кроме воспоминаний и загадок.
– Собираешься искать ее?
– Да, непременно. Жаль, что так получилось. Я имею в виду девушку, которая приезжает сегодня…
– Пусть тебя это не тревожит. Речь шла всего лишь о знакомстве. Я не брал на себя никаких обязательств. Однако я попросил бы тебя серьезно подумать о девушке, которую ты собираешься разыскивать. Ты ничего не знаешь о ней. Возможно, она именно та, кем кажется, – подружка фокусника. И просто выдумала всю эту историю, искренне уверовав в свою необыкновенную судьбу. – Лорд Уильям помолчал, глядя на сына, затем продолжил: – Хоть ты формально считаешься незаконнорожденным, вся наша родня признала тебя, и ты можешь рассчитывать на хорошую партию. Ты добыл богатство и славу, сражаясь на службе у короля во Франции. Кроме того, я намерен оставить тебе часть своих земель. Девушка, которая приедет сегодня, лишь одна из многих, чью руку ты мог бы получить.
– Скажи, отец, если бы ты был на моем месте и если бы мы говорили об Эдине, ты бы отказался от нее?
Лорд Уильям вздохнул, затем скорчил покаянную гримасу:
– Нет, конечно. Но мне не хочется, чтобы ты нырял в омут, не подумав о других возможностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Похоже, моя милая ворчунья, я узнал людей, расположившихся с такими удобствами на поляне, которую я присмотрел для нас.
– Какая наглость с их стороны, – заметила она ироничным тоном. – И кто же они?
Прежде чем Фартинг успел ответить, от группы путников отделился высокий худощавый мужчина и с радостным видом направился к ним. По широко раскрывшимся глазам Шайн Катрионы было видно, что она получила ответ на свой вопрос.
– Фартинг! Неужели это и вправду ты?
– Кто же еще, отец? – Фартинг спрыгнул с повозки и тут же оказался в объятиях лорда Магнуссона.
Схватив Фартинга за плечи, лорд Магнуссон отступил на шаг и окинул его взглядом:
– Я так долго искал тебя, сынок. Клянусь Господом, ты неуловим как тень.
– Искал? Но зачем? Я всегда держал тебя в курсе того, как я живу.
– Да, но ты не сообщал, где ты живешь. Ты мне очень нужен сейчас. Просто необходим.
– Зачем?
– Ах, сынок, несколько лет назад к нам пришла чума. Моя жена и оба ребенка умерли. – Он кивнул, когда Фартинг сжал его плечи в безмолвном жесте сочувствия. – Многих тогда не стало, включая большинство моих родственников. Твоя кузина, малышка Марго, что спит вон там, в повозке, – практически все, что у меня осталось. Теперь ты мой наследник, Фартинг.
– Твой наследник? Но я же незаконнорожденный. Разве может незаконный отпрыск стать законным?
– Обычно нет, но бывают исключения. Вот уже три года, как ты объявлен моим наследником с одобрения короля. Ты получишь баронский титул, земли и то немногое, что осталось от моего состояния. Король был в долгу у меня. Да-да, не удивляйся. И таким образом вернул мне долг. Так что можешь не беспокоиться. Не будет никаких тяжб и споров, даже если объявится какой-нибудь дальний родственник. Все записано, засвидетельствовано и скреплено королевской печатью.
– Такие новости еще нужно переварить. Катриона, отгони повозку на обочину.
– Очаровательная девушка, – заметил лорд Магнуссон, когда она оказалась вне пределов слышимости. – Ты женился на ней?
– Мы не женаты, – рассеянно отозвался Фартинг.
Лорд Магнуссон не сумел скрыть своего облегчения, несколько озадачив Фартинга. Едва ли Шайн Катриону можно было счесть неудачным выбором для любого мужчины.
– Значит, она твоя любовница. Понятно.
Сообразив, что его отец счел Шайн Катриону простолюдинкой, Фартинг скривил губы в циничной усмешке:
– Нет, и не любовница. Я начинаю подозревать, что изменение в моей судьбе сулит не только благословение, но и проклятие. Катриона – мой друг и помощница. Я люблю ее, но не так, как ты думаешь. Мы уже шесть лет вместе: я, Катриона и ее младшие братья. Мальчики сейчас спят в повозке.
– И за шесть лет, проведенных рядом с такой красавицей, ты даже не коснулся ее?
– Клянусь, это так, хотя, как часто говорит мне Катриона, я своего рода похотливый кобель. – Фартинг коротко улыбнулся, когда отец рассмеялся. – Я отношусь к ней как брат к сестре. Но даже будь иначе, тебе нечего опасаться. У Катрионы более благородное происхождение, чем у меня, хотя ее и лишили законного наследства. Но я не вправе рассказывать тебе о злоключениях Катрионы без ее разрешения. Надо будет спросить у нее.
Присоединившись к Шайн Катрионе у костра, они поужинали, а затем лорд Магнуссон попросил девушку рассказать о себе. Было вполне естественно, что он заинтересовался ее жизнью, и она не колеблясь доверилась ему. Они расположились в некотором отдалении от воинов лорда Магнуссона и повозки, где спала Марго со своей горничной. Никто не мог подслушать их разговор, и Шайн Катриона позволила Фартингу рассказать ее историю.
Когда Фартинг приступил к повествованию, она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть лорда Магнуссона. Сходство между отцом и сыном поражало. Никто, взглянув на эту пару, не усомнился бы в том, кто дал жизнь Фартингу. Встреча с лордом Магнуссоном утвердила Шайн Катриону в мысли, что Фартинг не потеряет своей привлекательности с годами. Лорд Магнуссон обладал всем, что требовалось, чтобы привлечь внимание женщины.
– Однажды ночью, шесть лет тому назад, они просто вышли из леса, – рассказывал Фартинг. – Голодные, грязные, замерзшие, мечтающие о тепле и крошке еды. Когда я согрел и накормил их, Катриона рассказала, что заставило трех детей скитаться в лесу.
– А он признался мне, какой он плут, – вставила Шайн Катриона.
Никак не реагируя на эту реплику, Фартинг продолжил:
– Она рассказала мне, что ее отец и мать близнецов умерли. Как и ее бабушка. И все они погибли от руки ее матери, Арабел Броуди, и ее мужа, Малиса – двоюродного брата отца Катрионы, который заграбастал все, что тот оставил: землю, титул, деньги и жену. Эта проклятая парочка собиралась похоронить в сырой земле и Катриону с братьями.
– Неужели родная мать позволила бы такое?
Включившись в разговор, Шайн Катриона коротко объяснила, что ее мать не испытывала к ней ничего, кроме ненависти. Арабел Броуди завидовала молодости своей дочери, и с годами это чувство только усиливалось. Когда девочка догадалась, что Арабел собирается избавиться от нее и близнецов, она взяла детей и сбежала.
– С нашей смертью они с Малисом становились законными владельцами всего того, что присвоили, – закончила Шайн Катриона, пристально наблюдая за лордом Магнуссоном, доедавшим остатки ужина. К ее облегчению, он гневно нахмурился. Ее история казалась настолько невероятной, что могла вызвать сомнения у любого непредвзятого слушателя. Но, судя по выражению лица отца Фартинга, он ей поверил.
– И что же, никто не заинтересовался, куда вы пропали?
– Малис сказал всем, что мы заболели и умерли. Он даже устроил похороны. Я думаю, что три тела, завернутые в саван, которые они погребли в склепе, принадлежали подходящим по комплекции животным, но они с Арабел уже убили столько невинных людей, что… – Она пожала плечами.
– Подлый убийца, – негодующе произнес лорд Магнуссон.
– Вижу, вы встречались с моим отчимом, – заметила Шайн Катриона.
Он улыбнулся:
– Вижу, девочка, что ты не только красива, но и догадлива. Да, я встречался с Малисом Броуди. Это зверь в человеческом образе. Я сумел разглядеть всю его гниль за слащавыми улыбочками и лощеными манерами, хотя, боюсь, не все столь проницательны. А что касается его жены… – Он осекся, бросив на девушку осторожный взгляд.
– О, пожалуйста. Можете не стесняться в выражениях относительно моей матери. Я давно отреклась от нее.
– Вот как? Мне казалось, что это привилегия родителей – отрекаться от своих детей.
– А я вот отреклась. По правде сказать, милорд, может, я и вышла из ее тела, но она никогда не была для меня матерью. У нее вообще нет материнских чувств. Даже естественной нежности, которую любая женщина испытывает к своему ребенку. Она хладнокровно планировала убийство меня и моих сводных братьев. Убила моего отца, и я заставлю ее заплатить за это. Нет, она мне не мать, пусть даже по закону считается иначе. Я дочь своего отца, и только.
– Какие сильные чувства! – Лорд Магнуссон покачал головой. – И главное, их можно понять. Что может быть ужаснее матери, желающей смерти собственного ребенка?
– Она всегда ненавидела меня. С самого рождения я была полностью на попечении отца и бабушки. Пока они были живы, им удавалось защищать меня от злобных выпадов матери. Сам факт, что ей пришлось выносить и родить меня, она воспринимала как болезнь, как рану. Она считала, что я похитила ее красоту, словно я какая-то колдунья, высасывающая из нее соки. Это трудно объяснить.
– Почему же, все ясно. Она стареет, а ты молода и красива. Все ее претензии к тебе – полный абсурд. С годами она сама превратилась в злую ведьму. Ладно, скажи лучше, как ты рассчитываешь вернуть свое наследство?
– Я хочу найти человека, у которого будет достаточно денег и власти, чтобы выставить вооруженный отряд в мою поддержку.
– У моего сына теперь есть и то и другое, – заметил лорд Магнуссон и усмехнулся при виде изумления, отразившегося на лицах Шайн Катрионы и Фартинга.
– Клянусь всеми святыми, так оно и есть, – пробормотал Фартинг с ошеломленным видом.
– Ты поможешь мне? – спросила Шайн Катриона, не сомневаясь в ответе, но полагая, что она должна предоставить ему выбор.
– Конечно, если отец не против. – Фартинг взглянул на отца. – В конце концов, я всего лишь его наследник. И даст Бог, буду оставаться им еще много лет.
– Я не против, – улыбнулся лорд Магнуссон. – Дело хорошее. Думаю, найдется немало людей, которые были бы рады увидеть, как эта парочка отправится в ад. Но, боюсь, придется немного подождать. Я ведь выбрался в дорогу не ради удовольствия, а по делу.
Шайн Катриона пожала плечами.
– Я ждала шесть лет. Чего-чего, а терпения мне хватает.
– Иногда, – хмыкнул Фартинг и, не обращая внимания на ее недовольную гримасу, повернулся к отцу: – Куда же ты направляешься?
– В Данкойл. Отсюда полдня пути.
– Вот как? И какова цель этого путешествия?
– Да вот ищу мужа для своей племянницы, Марго Делакросс. Вряд ли ты ее помнишь, она была совсем малышкой, когда ты жил вместе с нами. Но ничего, завтра познакомитесь. Сейчас она спит, утомленная дорогой.
– Она еще не помолвлена?
– Была помолвлена, сынок, но чума забрала ее жениха. Жаль, они любили друг друга. У нее небольшое приданое, но парень, которого я имею на примете, – незаконнорожденный. Это ограничивает его выбор, хотя, по слухам, он богат и красив. У его отца несколько законных сыновей.
– А что, девушка некрасива? – поинтересовалась Шайн Катриона.
– Да нет, все при ней, но представления о красоте у каждого свои, девочка. Так уж повелось, что невест всегда больше, чем подходящих женихов. Поэтому бедная, но вполне миловидная девушка может остаться невостребованной. Я готов изъездить всю страну вдоль и поперек, лишь бы не допустить этого. Марго – хорошая девушка, более того, она единственная, кто остался от семьи моей жены, которая и до чумы была немногочисленной.
– Кому ты хочешь ее сосватать?
– Незаконному сыну рыжего Логана. Это могущественный клан, который неплохо иметь в союзниках. Я был бы рад, если бы Марго вышла замуж за одного из них.
Глава 4
– Что-то терзает парня, Уильям.
Уильям Логан улыбнулся, глядя на свою миниатюрную супругу, беспокойно расхаживающую по гостиной.
– Может, у него просто плохое настроение?
– Нет, он в таком состоянии с тех пор, как съездил на ярмарку. Не мог бы ты выяснить, в чем дело? Наши гости вот-вот приедут.
Чмокнув жену в лоб, лорд Уильям направился к выходу.
– Я поговорю с Гэмелом, но ничего не обещаю. Наш сын никогда не был скрытным, однако предпочитает не говорить о том, что тревожит его сейчас. Захочет ли он делиться со мной своими проблемами?
Он нашел сына в большом зале Данкойла. Гэмел сидел в кресле у одного из больших окон, занятый созерцанием вещицы, похожей на медальон, которую вертел в руке. Глядя на него, лорд Уильям вынужден был признать, что его жена права, настаивая на том, чтобы он поговорил с сыном. Гэмел пребывал в слишком мрачном настроении, чтобы должным образом встретить свою предполагаемую невесту.
– Гэмел? – Лорда Уильяма поразило отчаяние, которое он увидел в глазах сына. – Что тебя мучает? Поделись с отцом, сынок.
Гэмел снова уставился на медальон, единственную вещь, которая осталась у него от Шайн Катрионы, не считая воспоминаний. Что он мог ответить отцу? Боль, которую он ощутил три дня назад, когда, проснувшись, обнаружил, что она исчезла, до сих пор не давала ему покоя. Он пытался понять девушку, найти ей оправдания, но мог думать только о том, что она его покинула.
– Что меня мучит? – печально повторил он. – Утрата всего, что я искал и, казалось бы, нашел.
– А ты уверен, что оно тебе действительно принадлежало?
– Да, но у меня не было времени, совсем не было. Всего лишь одна ночь. На рассвете она покинула меня.
– Почему? Девушка не ответила тебе взаимностью?
– Ответила. Она призналась, что принадлежит мне. Но много лет назад она дала клятву и намерена ее сдержать. Это связано с каким-то преступлением, которое требует возмездия, и украденным наследством, которое нужно вернуть. Странная история.
– У меня достаточно времени и терпения, чтобы выслушать ее, сынок.
– Признаться, я сыграл во всем этом деле не слишком благовидную роль.
– Все мы совершаем в молодости поступки, которые не делают нам чести. Особенно когда это касается женщин. – Лорд Уильям сел поближе к сыну. – Когда мужчину захватывает страсть, он перестает соображать, что делает.
– Это и вправду было какое-то безумие. – Гэмел покачал головой, вспоминая, что он творил. – Клянусь, я пропал, как только увидел ее, хотя считалось, что она замужем за другим, кстати, хорошим человеком.
– Вот этого твоей матери лучше не знать.
Несмотря на мрачное настроение, Гэмел слабо улыбнулся. Нежная и любящая Эдина обладала горячим нравом и, как порядочная женщина, глубоко верившая в святость брака, никогда бы не одобрила супружескую измену.
– Не волнуйся, отец. Все оказалось обманом. Они даже не были любовниками.
– Тогда зачем им понадобилось лгать?
– В надежде отвадить мужчин, которые возжелают ее.
– Так она красива?
– Необыкновенно. Невысокая, изящная, с золотистой кожей, характерной для темноволосых женщин, но с гривой серебристых локонов, доходящих ей до колен. А какие у нее глаза. – Гэмел покачал головой. – Огромные, цвета фиалки.
– Действительно красавица. А ты уверен, что она не жена и не любовница того мужчины?
– Да. Одна из девиц, прислуживавших в гостинице, рассказала Лигульфу, что они не женаты и даже не любовники, а просто изображают из себя семейную пару, чтобы избежать лишних проблем. Их там хорошо знают. К тому же она оказалась девственницей. Магнус, мужчина, с которым она живет, в свое время получил ранение, не позволяющее ему наслаждаться женскими прелестями.
Гэмел поморщился.
– Когда она рассказала мне об этом, я только обрадовался. Но теперь сожалею. Хотя Магнус – фокусник, не гнушающийся чужих кошельков, он неплохой парень. Я сознавал это даже в те мгновения, когда готов был пронзить его мечом за то, что он касался Шайн Катрионы. Боюсь, моя ревность не стала меньше даже теперь, когда я знаю правду об их отношениях.
– Если она так преданна ему, как тебе удалось добиться желаемого?
Гэмел рассказал отцу, что он сделал, и не удивился, увидев, что тот нахмурился.
– По крайней мере я могу утверждать, что не изнасиловал девушку. Пламя, которое горело во мне, сжигало и ее тоже. Что, впрочем, не помешало ей оставить меня. Почему? Не могу понять.
– Она ничего не объяснила, не назвала никаких причин?
– Нет. Она вообще мне ничего не сказала. Просто пошла к Лигульфу, выскользнув из моей постели, едва рассвело, и изложила ему свои мотивы. По ее словам, она должна исправить чудовищную несправедливость. «Есть достояние, – сказала она, – которое я должна вернуть, и подлые убийства, за которые я должна отомстить. Мое наследство запятнано кровью и предательством, и я намерена стереть эти пятна». Она поклялась в этом шесть лет назад. И еще она сказала, что не позволит ничему и никому отвлечь ее от этой цели. Ни мне, ни даже ее драгоценному Магнусу.
– Такие речи скорее пристали галантному рыцарю. Странно слышать их от подружки фокусника.
– Вот именно. А что ты скажешь об этом? – Он протянул отцу медальон. – Она поклялась, что не украла его, и мы с Лигульфом склонны ей верить. Но тогда как он ей достался? У подружки фокусника не может быть такой ценной вещи.
– Да, здесь какая-то тайна. Странно, но узор кажется мне знакомым. Где-то я его видел, но не могу вспомнить где.
– В ней я нашел все, что искал. И вот я здесь, один. Шайн исчезла, не оставив мне ничего, кроме воспоминаний и загадок.
– Собираешься искать ее?
– Да, непременно. Жаль, что так получилось. Я имею в виду девушку, которая приезжает сегодня…
– Пусть тебя это не тревожит. Речь шла всего лишь о знакомстве. Я не брал на себя никаких обязательств. Однако я попросил бы тебя серьезно подумать о девушке, которую ты собираешься разыскивать. Ты ничего не знаешь о ней. Возможно, она именно та, кем кажется, – подружка фокусника. И просто выдумала всю эту историю, искренне уверовав в свою необыкновенную судьбу. – Лорд Уильям помолчал, глядя на сына, затем продолжил: – Хоть ты формально считаешься незаконнорожденным, вся наша родня признала тебя, и ты можешь рассчитывать на хорошую партию. Ты добыл богатство и славу, сражаясь на службе у короля во Франции. Кроме того, я намерен оставить тебе часть своих земель. Девушка, которая приедет сегодня, лишь одна из многих, чью руку ты мог бы получить.
– Скажи, отец, если бы ты был на моем месте и если бы мы говорили об Эдине, ты бы отказался от нее?
Лорд Уильям вздохнул, затем скорчил покаянную гримасу:
– Нет, конечно. Но мне не хочется, чтобы ты нырял в омут, не подумав о других возможностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31