Если им с Рональдом суждено погибнуть, она прихватит с собой на тот свет хотя бы парочку этих проклятых норманнов!
— Беги, девонька, пока не поздно, — снова попросил Рональд слабым голосом.
— Нет, Рональд. Ты ведь не оставил бы меня, правда? — Эйнсли присела рядом со стариком.
— Это совсем другое дело, сама понимаешь. Ни один мужчина, если у него есть понятие о чести и хоть капелька мужества, не оставит девушку наедине с врагом.
— Я могу защитить себя от любого врага не хуже мужчины. Ты ведь сам учил меня сражаться! Да они и не ожидают этого от женщины… — Девушка улыбнулась. — Я буду большим сюрпризом для этих норманнских собак!
— Еще бы! — проворчал Рональд. — Но ты ведь у нас умница, девонька. Неужели ты не понимаешь, что эти свиньи с тобой сделают, попадись ты им в лапы? Тебе ведь лучше, чем любой другой женщине, должно быть известно, о чем думают мужчины, когда видят такую красивую девушку!
— Да, известно. Я подозреваю, что эти дьяволы захотят изнасиловать меня, — ответила Эйнсли с поразительным спокойствием. — Если мне будет угрожать такая опасность, я не задумываясь убью себя!
— Нет, что ты! — вскрикнул старик с неожиданной силой — так поразили его слова девушки. — Лишить себя жизни, умереть от собственной руки — это смертный грех. Тогда тебя не похоронят в освященной земле…
Эйнсли пожала плечами и попыталась отвлечь старика от этой мрачной темы:
— Мне кажется, норманны потребуют у моих родственников большой выкуп за меня. Во всяком случае, такое возможно.
— Да, в этом ты права, девонька. Ты и в самом деле дорого стоишь.
— Спасибо тебе, Рональд, за столь лестное мнение.
Эйнсли усмехнулась, и старик ответил ей слабой улыбкой.
— А теперь тебе нужно отдохнуть, чтобы восстановить силы, — распорядилась она, придав своему голосу надлежащую строгость. — Я буду стоять на страже, чтобы не пропустить наших преследователей. Правда, куда нам дальше ехать, неизвестно. Мои братья и отец уже давно убедили меня, что мы живем в окружении врагов!
Закрывая глаза, Рональд отозвался сонным голосом:
— Нам надо найти укромное местечко и переждать, девонька. — Он вздохнул. — Слабость, охватившая меня, вынуждает повиноваться твоим приказаниям. Я, пожалуй, действительно немного отдохну. А ты не тревожься! Мы отыщем какую-нибудь пещеру и там схоронимся, пока не узнаем, что сталось с твоими родными…
Потекли томительные минуты. Единственными звуками, доносившимися до Эйнсли, было бормотание ручья да щебетание птиц в ветвях над ее головой. Скрестив ноги, она села как можно ближе к Рональду, стараясь в то же время не потревожить сон старика, и положила меч к себе на колени. Девушка напряженно вслушивалась в каждый звук — ее уши привыкли улавливать малейшую опасность. Внутри у Эйнсли все сжималось от ледяного страха, но не было и мысли о том, чтобы покинуть старика. Он был ее другом, единственным другом и учителем. И он был ей отцом гораздо больше, чем мужчина, семя которого дало ей жизнь.
Легкий вздох вырвался из груди Эйнсли. Она рассеянно провела ладонью по мечу, лежавшему у нее на коленях. Поднять этот меч против хорошо вооруженного и закаленного в боях рыцаря было бы совершенно бесполезной затеей. Эйнсли ненавидела бесполезные затеи и все же понимала, что поступит именно так, если ее к этому вынудят. Она не будет сидеть сложа руки и покорно ожидать, что сделают враги с нею и Рональдом. Когда она говорила, что скорее убьет себя, чем позволит этим норманнским собакам надругаться над ней, то была абсолютно уверена в своей решимости. Конечно, это будет жест отчаяния, и все же, представив, что вместо живого женского тела насильникам достанется хладный труп, Эйнсли почувствовала удовлетворение.
Одна мысль о насилии вызвала в душе девушки поток ужасающих воспоминаний, которые ей, наверное, до самой смерти не удастся стереть из своей памяти. Она все еще ощущала пронизывающий холод темного погреба, куда мать успела ее спрятать в разгар очередного боя между Макнейрнами и их многочисленными врагами. Душераздирающие крики матери и других женщин до сих пор звучат в ушах Эйнсли. Зрелище, которое предстало ее юному взору, когда она наконец осмелилась вылезти из погреба, было столь жутким, что ее разум — разум пятилетнего ребенка — чуть не помутился. На два года она онемела, и лишь любовь и заботы Рональда позволили девочке постепенно освободиться от этого страха. Враги удовлетворили свою похоть, изнасиловав всех женщин, которые имели несчастье попасться им на глаза, а потом перерезали им глотки. Лишь тонкой шеи матери Эйнсли не коснулся меч. В этом не было необходимости: бедная женщина умерла, не вынеся бесчестья. С тех пор Эйнсли поклялась не допустить, чтобы та же участь постигла и ее.
— Может быть, прекратим погоню, Гейбл? — спросил Джастис. — Наша добыча словно растворилась в этой проклятой чащобе!
— Ты прав, — согласился его кузен. — Лучше поищем воду и разобьем поблизости лагерь. Пускаться в обратную дорогу уже слишком поздно. — Он встревоженно взглянул на быстро темнеющее небо. — Хорошо бы нам найти и какое-нибудь укрытие: буря вот-вот разразится над нашими головами!
— Вокруг множество холмов. Мы можем найти пещеру или, на худой конец, укрыться под скалой…
Внезапно Джастис резко остановил коня. Отряд последовал его примеру.
— Ты слышишь эти звуки, кузен? — обратился он к Гейблу.
— Твой острый слух, как всегда, тебя не подвел, Джастис. Это сладостный шум воды!
— И доносится он из-за тех деревьев. Оставим лошадей здесь?
Гейбл кивнул:
— Да. Те, за кем мы гонимся, скорее всего тоже остановились неподалеку. Майкл! — обратился он к другому своему кузену. — Вы с Эндрю останетесь возле лошадей, а остальные пойдут с нами к ручью. Надо двигаться как можно тише. Бросьте оружие — оно только создаст лишний шум, — добавил Гейбл, обращаясь к отряду. — Опасность вам не угрожает — наши противники безоружны.
Через несколько минут Гейбл и его рыцари крадучись начали приближаться к воде. Обутые в мягкие сапоги из оленьей кожи, они двигались практически бесшумно. У Гейбла не было намерения вступать в бой со своей предполагаемой добычей — он хотел просто застать их врасплох и взять в плен. Чутье подсказывало ему, что те, за кем он гонится, — не простые крестьяне. Наконец отряд вышел на опушку, где струился ручей. Зрелище, представшее взору Гейбла, было настолько неожиданным, что он буквально остолбенел.
Глава 2
Эйнсли насторожилась, мгновенно очнувшись от воспоминаний. До нее не донеслось ни звука, и все же каждой частичкой тела девушка ощущала надвигавшуюся опасность. Глаза ее расширились от испуга, а сердце бешено заколотилось в груди при виде мужчин, внезапно вышедших на опушку из густого леса. Лук ей не поможет — она только зря потратит стрелу, а тем временем незнакомцы уже доберутся до нее. Эйнсли неторопливо поднялась на ноги и встала рядом с Рональдом, стараясь защитить его своим телом и сжимая в изящной ладони спасительный и грозный меч.
Гейбл не шевелясь смотрел на девушку. Когда вдруг до него дошло, что он так и застыл с открытым ртом, Гейбл поспешно сжал губы. Чувствовалось, что незнакомка готова вступить в бой. Ее густые рыжие волосы раскинулись по плечам. Неожиданно налетевший ветер взметнул вверх непослушные пряди. Подобно загнанному в угол животному, она смотрела на пришельцев с решимостью отчаяния.
Гейбл окинул девушку внимательным взглядом. Светло-серый жилет оставлял открытыми изящные сильные руки незнакомки. Длинная клетчатая юбка и накидка, доходившая до середины бедер, изящно облегали стройную фигуру. Не исключено, подумал Гейбл, что под этой сугубо женской одеждой скрываются штаны из сурового полотна. Вероятно, поэтому в первый момент, увидев ее на лошади, Гейбл принял эту девушку за юношу. Если под ее платьем скрывается мужская одежда, значит, она еще тоньше, чем ему показалось.
В следующую минуту внимание Гейбла приковали волосы незнакомки. Взглянув на них, он понял, почему она вынуждена скрывать их под тяжелым капюшоном. Эти густые темно-рыжие волосы не были заплетены в косы, и угасающий дневной свет играл в их длинных прядях, временами вспыхивая золотом. Яркие, словно сигнальный огонь, они свободно спускались до талии тяжелыми волнами, и Гейбл вдруг с удивлением понял, что это зрелище взволновало его кровь. Ни один мужчина не мог бы остаться равнодушным при виде такой красоты. Почувствовав, что желание охватывает его, Гейбл отвел взгляд от девушки и посмотрел на своих рыцарей. Они явно были поражены не меньше своего предводителя. Обстановку следовало разрядить, и как можно скорее.
— Миледи, — обратился Гейбл к девушке, стараясь придать своему голосу как можно большую мягкость. — Вы даже не представляете, как мы удивлены, увидев вас!
— Нет, мой доблестный рыцарь, вам не удастся обмануть меня своей галантностью, — парировала девушка, принимая воинственную позу. — Скоро вы поймете, что имеете дело с представительницей клана Макнейрнов!
— Боже всемогущий! — прошептал Джастис, подходя к кузену. — Неужели у этого ублюдка такая прелестная дочь?
— Ты думаешь, она его дочь? — Гейбл даже не посмотрел на кузена — он по-прежнему был не в силах оторвать взгляд от незнакомки.
— Ну да. Ведь у нее на плече брошь с гербом Макнейрнов. Если бы ты хоть на минуту перестал пялиться на волосы этой девицы, ты бы и сам это заметил.
— А волосы ведь роскошные, правда? Так бы и зарылся лицом в эти густые пряди… Давай сделаем так — я постараюсь отвлечь ее, а ты попробуй подкрасться к ней слева. Но будь осторожен, кузен! Скорее всего она умеет неплохо махать своим мечом. Он явно сделан специально для ее маленьких ручек.
Джастис отправился выполнять приказ, а Гейбл с чарующей улыбкой обратился к незнакомке:
— Ну зачем проливать кровь, миледи? Мы вовсе не хотим сделать вам ничего плохого…
— Неужели? — Эйнсли кивнула на рыцарей Гейбла. — Значит, вы привели этих людей сюда только для того, чтобы вести со мной светскую беседу? Назад! — крикнула она, увидев, что он сделал шаг по направлению к ней.
К счастью, угрожающий рык Страшилы вовремя предупредил Эйнсли о намерениях, врага.
— Оставайся с Рональдом! — отрывисто приказала она псу, и тот как вкопанный встал рядом со стариком, который все еще не очнулся от забытья.
— Не натравливайте на меня вашу собаку, миледи, а то мои люди живо ее успокоят.
По глазам Эйнсли Гейбл понял, что верно угадал ее намерения. Она бросила тревожный взгляд на пса, а потом снова посмотрела на Гейбла. Он понял, что животное явно натренировано выполнять команды и готово защищать свою хозяйку и ее спутника даже ценой жизни. Значит, эта красавица провела немало времени, обучая такое страшилище, и наверняка очень его любит.
— Лучше сдавайтесь, миледи, и тогда с вами ничего плохого не случится.
Эйнсли внимательно посмотрела на рыцаря. Она хотела бы его послушаться, но вдруг поняла, что его привлекательность лишила ее воли. Мужчина был слишком красив, и, даже зная, что они враги, Эйнсли не могла не оценить его достоинств. Ростом он значительно превосходил своих спутников, а его тело было стройным и мускулистым. Поскольку на нем были лишь бриджи и сапоги, Эйнсли заметила, что кожа незнакомца смугла от природы, а не от загара. Несколько резкие черты его лица нельзя было назвать красивыми, но они притягивали взгляд и вызывали уважение: орлиный нос, тонковатые, плотно сжатые губы. Высокие, отлично вылепленные скулы незнакомца говорили о силе и мужестве — качествах, которыми он наверняка обладал в полной мере. Темные брови красивой дугой обрамляли выразительные карие глаза. Ресницы казались такими густыми, что, наверное, не раз заставляли учащенно биться женские сердца. Ноги мужчины под стать всей его фигуре — длинные и стройные. Словом, этот человек взволновал душу и тело Эйнсли, и она попыталась подавить в себе неуместный интерес.
Услышав его слова, девушка презрительно фыркнула:
— Уж не собираешься ли ты доставить меня домой, норманн?
— Я хотел бы получить за тебя выкуп, — просто ответил Гейбл.
Ответ прозвучал столь неожиданно, что Эйнсли почти поверила. Но в этот момент она заметила, как один из норманнов крадучись приближается к ней слева. Не раздумывая и не отдавая себе отчета в том, что делает, девушка молниеносным движением выхватила из-за пояса кинжал и обрушила его на противника. Уверенная, что ее удар достиг цели, Эйнсли с вызовом перевела взгляд на Гейбла, ожидая, что сейчас последует возмездие, скорое и решительное.
— Джастис! — закричал Гейбл, услышав, что кузен взвыл от боли. — Ты ранен?
— Так, пустячный удар в плечо, — ответил тот. Взгляд Гейбла посуровел. Девушка бесстрашно стояла перед ним, держа меч наготове.
— Ты стараешься рассердить меня, женщина?
— Но, как видно, пока не достигла цели, — парировала Эйнсли, — потому что ты упорно уклоняешься от моего меча, мой нежный, трепещущий рыцарь!
Он стиснул зубы, взбешенный явной насмешкой, прозвучавшей в ее мелодичном голосе.
— Я не воюю с женщинами.
— Тем лучше. Значит, мне будет легче убить тебя, — произнесла Эйнсли сладким голосом, бросаясь на Гейбла с мечом.
Он едва успел увернуться. Глаза Гейбла вспыхнули от гнева. Он выхватил свой меч. Удар девушки был хорошо рассчитан, это был не просто слепой выпад неумелого новичка. Чувствовалось, что владеть оружием она умеет. Его спутники подступили ближе и молча наблюдали за схваткой. Гейбл понимал, что им любопытно узнать, чем же закончится поединок столь неравных противников. Он вполголоса выругался, сознавая, что загнан в угол. Девушка вынудила его обороняться, и Гейбл рассчитывал только на то, что ему удастся разоружить ее, не причинив особого вреда.
Клацанье стали о сталь отдавалось громким эхом на маленькой полянке. А тут еще пес, раздираемый противоречивыми чувствами — то ли, повинуясь команде, охранять раненого, то ли броситься на защиту хозяйки, — громко залаял. Лошади, напуганные резкими звуками, тоже принялись беспокойно ржать. Гейбл был изумлен тем, с каким искусством и отвагой сражается незнакомка. Прошло гораздо больше времени, чем он предполагал, пока наконец он не почувствовал, что ее удары слабеют и он получает преимущество.
Но стоило Гейблу выбить меч из рук девушки, как она тут же кинулась поднимать его. Носком сапога он отбросил клинок, чтобы она не могла его достать, но девушка неожиданно бросилась на землю и сбила Гейбла с ног. Она очутилась сверху, и в ее руке блеснул кинжал. Мужчине удалось схватить девушку за запястье — только так он избежал удара, нацеленного ему в грудь. Изрыгая проклятия, противники покатились по земле. Гейбл все время предпринимал отчаянные попытки разоружить своего противника. Наконец нож выпал у нее из рук, и Гейбл подмял девушку под себя. Она тяжело дышала, впрочем, так же как и он.
— Ну что, красотка, это все твое оружие? — спросил он, стараясь поскорее подняться — уж слишком соблазнительным было ее мягкое тело.
— Да, — бросила она сердито, с трудом переводя дыхание. — Может быть, слезешь с меня наконец?
Он медленно встал и, не сводя глаз с девушки, протянул руку, чтобы помочь ей.
— Отвечай мне правду, красотка, ты действительно дочь лэрда Макнейрна?
Она кивнула:
— Я — Эйнсли из Кенгарвея, младшая дочь Дуггана Макнейрна.
— А кто этот человек?
— Рональд Макнейрн, мой кузен.
— Отзови свою собаку, — приказал Гейбл и невольно улыбнулся, услышав кличку, которая так подходила к облику животного.
— Паскаль! — обратился он к коренастому лысому коротышке. — Обыщи этого человека и лошадей — нет ли там оружия. Принеси все, что найдешь.
Взяв Эйнсли за руку, он потянул ее туда, где один из его людей перевязывал рану Джастиса.
— Пойдем полюбуемся на ваше рукоделие, мисс Макнейрн!
Увидев зияющую рану, Эйнсли с трудом смогла сдержать свои чувства. Кинжал глубоко вошел в гладкую смуглую кожу на левом плече красивого молодого человека. Рана была не смертельной, но наверняка очень болезненной. Джастис побледнел. Черты его лица исказились от боли. Эйнсли постаралась встретить взгляд его темных глаз совершенно равнодушно, хотя ее охватило смятение. Она ненавидела причинять боль, но при необходимости не задумываясь пускала в ход меч.
— Ну что, раскаиваетесь, миледи? — бросил Гейбл, обескураженный бесстрастным выражением на прелестном лице девушки.
— Да. К сожалению, это был не лучший мой удар, — ответила она, стараясь говорить безучастно. — А теперь могу я взглянуть на своего кузена Рональда? Его рана гораздо серьезнее, чем царапина этого мальчика.
Она уже собиралась отойти от Гейбла, но тут заметила, как один из рыцарей принялся перевязывать открытую рану куском грязной тряпки, не удосужившись предварительно промыть и обработать ее. Эйнсли поняла, что не сможет молча смотреть на это вопиющее зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Беги, девонька, пока не поздно, — снова попросил Рональд слабым голосом.
— Нет, Рональд. Ты ведь не оставил бы меня, правда? — Эйнсли присела рядом со стариком.
— Это совсем другое дело, сама понимаешь. Ни один мужчина, если у него есть понятие о чести и хоть капелька мужества, не оставит девушку наедине с врагом.
— Я могу защитить себя от любого врага не хуже мужчины. Ты ведь сам учил меня сражаться! Да они и не ожидают этого от женщины… — Девушка улыбнулась. — Я буду большим сюрпризом для этих норманнских собак!
— Еще бы! — проворчал Рональд. — Но ты ведь у нас умница, девонька. Неужели ты не понимаешь, что эти свиньи с тобой сделают, попадись ты им в лапы? Тебе ведь лучше, чем любой другой женщине, должно быть известно, о чем думают мужчины, когда видят такую красивую девушку!
— Да, известно. Я подозреваю, что эти дьяволы захотят изнасиловать меня, — ответила Эйнсли с поразительным спокойствием. — Если мне будет угрожать такая опасность, я не задумываясь убью себя!
— Нет, что ты! — вскрикнул старик с неожиданной силой — так поразили его слова девушки. — Лишить себя жизни, умереть от собственной руки — это смертный грех. Тогда тебя не похоронят в освященной земле…
Эйнсли пожала плечами и попыталась отвлечь старика от этой мрачной темы:
— Мне кажется, норманны потребуют у моих родственников большой выкуп за меня. Во всяком случае, такое возможно.
— Да, в этом ты права, девонька. Ты и в самом деле дорого стоишь.
— Спасибо тебе, Рональд, за столь лестное мнение.
Эйнсли усмехнулась, и старик ответил ей слабой улыбкой.
— А теперь тебе нужно отдохнуть, чтобы восстановить силы, — распорядилась она, придав своему голосу надлежащую строгость. — Я буду стоять на страже, чтобы не пропустить наших преследователей. Правда, куда нам дальше ехать, неизвестно. Мои братья и отец уже давно убедили меня, что мы живем в окружении врагов!
Закрывая глаза, Рональд отозвался сонным голосом:
— Нам надо найти укромное местечко и переждать, девонька. — Он вздохнул. — Слабость, охватившая меня, вынуждает повиноваться твоим приказаниям. Я, пожалуй, действительно немного отдохну. А ты не тревожься! Мы отыщем какую-нибудь пещеру и там схоронимся, пока не узнаем, что сталось с твоими родными…
Потекли томительные минуты. Единственными звуками, доносившимися до Эйнсли, было бормотание ручья да щебетание птиц в ветвях над ее головой. Скрестив ноги, она села как можно ближе к Рональду, стараясь в то же время не потревожить сон старика, и положила меч к себе на колени. Девушка напряженно вслушивалась в каждый звук — ее уши привыкли улавливать малейшую опасность. Внутри у Эйнсли все сжималось от ледяного страха, но не было и мысли о том, чтобы покинуть старика. Он был ее другом, единственным другом и учителем. И он был ей отцом гораздо больше, чем мужчина, семя которого дало ей жизнь.
Легкий вздох вырвался из груди Эйнсли. Она рассеянно провела ладонью по мечу, лежавшему у нее на коленях. Поднять этот меч против хорошо вооруженного и закаленного в боях рыцаря было бы совершенно бесполезной затеей. Эйнсли ненавидела бесполезные затеи и все же понимала, что поступит именно так, если ее к этому вынудят. Она не будет сидеть сложа руки и покорно ожидать, что сделают враги с нею и Рональдом. Когда она говорила, что скорее убьет себя, чем позволит этим норманнским собакам надругаться над ней, то была абсолютно уверена в своей решимости. Конечно, это будет жест отчаяния, и все же, представив, что вместо живого женского тела насильникам достанется хладный труп, Эйнсли почувствовала удовлетворение.
Одна мысль о насилии вызвала в душе девушки поток ужасающих воспоминаний, которые ей, наверное, до самой смерти не удастся стереть из своей памяти. Она все еще ощущала пронизывающий холод темного погреба, куда мать успела ее спрятать в разгар очередного боя между Макнейрнами и их многочисленными врагами. Душераздирающие крики матери и других женщин до сих пор звучат в ушах Эйнсли. Зрелище, которое предстало ее юному взору, когда она наконец осмелилась вылезти из погреба, было столь жутким, что ее разум — разум пятилетнего ребенка — чуть не помутился. На два года она онемела, и лишь любовь и заботы Рональда позволили девочке постепенно освободиться от этого страха. Враги удовлетворили свою похоть, изнасиловав всех женщин, которые имели несчастье попасться им на глаза, а потом перерезали им глотки. Лишь тонкой шеи матери Эйнсли не коснулся меч. В этом не было необходимости: бедная женщина умерла, не вынеся бесчестья. С тех пор Эйнсли поклялась не допустить, чтобы та же участь постигла и ее.
— Может быть, прекратим погоню, Гейбл? — спросил Джастис. — Наша добыча словно растворилась в этой проклятой чащобе!
— Ты прав, — согласился его кузен. — Лучше поищем воду и разобьем поблизости лагерь. Пускаться в обратную дорогу уже слишком поздно. — Он встревоженно взглянул на быстро темнеющее небо. — Хорошо бы нам найти и какое-нибудь укрытие: буря вот-вот разразится над нашими головами!
— Вокруг множество холмов. Мы можем найти пещеру или, на худой конец, укрыться под скалой…
Внезапно Джастис резко остановил коня. Отряд последовал его примеру.
— Ты слышишь эти звуки, кузен? — обратился он к Гейблу.
— Твой острый слух, как всегда, тебя не подвел, Джастис. Это сладостный шум воды!
— И доносится он из-за тех деревьев. Оставим лошадей здесь?
Гейбл кивнул:
— Да. Те, за кем мы гонимся, скорее всего тоже остановились неподалеку. Майкл! — обратился он к другому своему кузену. — Вы с Эндрю останетесь возле лошадей, а остальные пойдут с нами к ручью. Надо двигаться как можно тише. Бросьте оружие — оно только создаст лишний шум, — добавил Гейбл, обращаясь к отряду. — Опасность вам не угрожает — наши противники безоружны.
Через несколько минут Гейбл и его рыцари крадучись начали приближаться к воде. Обутые в мягкие сапоги из оленьей кожи, они двигались практически бесшумно. У Гейбла не было намерения вступать в бой со своей предполагаемой добычей — он хотел просто застать их врасплох и взять в плен. Чутье подсказывало ему, что те, за кем он гонится, — не простые крестьяне. Наконец отряд вышел на опушку, где струился ручей. Зрелище, представшее взору Гейбла, было настолько неожиданным, что он буквально остолбенел.
Глава 2
Эйнсли насторожилась, мгновенно очнувшись от воспоминаний. До нее не донеслось ни звука, и все же каждой частичкой тела девушка ощущала надвигавшуюся опасность. Глаза ее расширились от испуга, а сердце бешено заколотилось в груди при виде мужчин, внезапно вышедших на опушку из густого леса. Лук ей не поможет — она только зря потратит стрелу, а тем временем незнакомцы уже доберутся до нее. Эйнсли неторопливо поднялась на ноги и встала рядом с Рональдом, стараясь защитить его своим телом и сжимая в изящной ладони спасительный и грозный меч.
Гейбл не шевелясь смотрел на девушку. Когда вдруг до него дошло, что он так и застыл с открытым ртом, Гейбл поспешно сжал губы. Чувствовалось, что незнакомка готова вступить в бой. Ее густые рыжие волосы раскинулись по плечам. Неожиданно налетевший ветер взметнул вверх непослушные пряди. Подобно загнанному в угол животному, она смотрела на пришельцев с решимостью отчаяния.
Гейбл окинул девушку внимательным взглядом. Светло-серый жилет оставлял открытыми изящные сильные руки незнакомки. Длинная клетчатая юбка и накидка, доходившая до середины бедер, изящно облегали стройную фигуру. Не исключено, подумал Гейбл, что под этой сугубо женской одеждой скрываются штаны из сурового полотна. Вероятно, поэтому в первый момент, увидев ее на лошади, Гейбл принял эту девушку за юношу. Если под ее платьем скрывается мужская одежда, значит, она еще тоньше, чем ему показалось.
В следующую минуту внимание Гейбла приковали волосы незнакомки. Взглянув на них, он понял, почему она вынуждена скрывать их под тяжелым капюшоном. Эти густые темно-рыжие волосы не были заплетены в косы, и угасающий дневной свет играл в их длинных прядях, временами вспыхивая золотом. Яркие, словно сигнальный огонь, они свободно спускались до талии тяжелыми волнами, и Гейбл вдруг с удивлением понял, что это зрелище взволновало его кровь. Ни один мужчина не мог бы остаться равнодушным при виде такой красоты. Почувствовав, что желание охватывает его, Гейбл отвел взгляд от девушки и посмотрел на своих рыцарей. Они явно были поражены не меньше своего предводителя. Обстановку следовало разрядить, и как можно скорее.
— Миледи, — обратился Гейбл к девушке, стараясь придать своему голосу как можно большую мягкость. — Вы даже не представляете, как мы удивлены, увидев вас!
— Нет, мой доблестный рыцарь, вам не удастся обмануть меня своей галантностью, — парировала девушка, принимая воинственную позу. — Скоро вы поймете, что имеете дело с представительницей клана Макнейрнов!
— Боже всемогущий! — прошептал Джастис, подходя к кузену. — Неужели у этого ублюдка такая прелестная дочь?
— Ты думаешь, она его дочь? — Гейбл даже не посмотрел на кузена — он по-прежнему был не в силах оторвать взгляд от незнакомки.
— Ну да. Ведь у нее на плече брошь с гербом Макнейрнов. Если бы ты хоть на минуту перестал пялиться на волосы этой девицы, ты бы и сам это заметил.
— А волосы ведь роскошные, правда? Так бы и зарылся лицом в эти густые пряди… Давай сделаем так — я постараюсь отвлечь ее, а ты попробуй подкрасться к ней слева. Но будь осторожен, кузен! Скорее всего она умеет неплохо махать своим мечом. Он явно сделан специально для ее маленьких ручек.
Джастис отправился выполнять приказ, а Гейбл с чарующей улыбкой обратился к незнакомке:
— Ну зачем проливать кровь, миледи? Мы вовсе не хотим сделать вам ничего плохого…
— Неужели? — Эйнсли кивнула на рыцарей Гейбла. — Значит, вы привели этих людей сюда только для того, чтобы вести со мной светскую беседу? Назад! — крикнула она, увидев, что он сделал шаг по направлению к ней.
К счастью, угрожающий рык Страшилы вовремя предупредил Эйнсли о намерениях, врага.
— Оставайся с Рональдом! — отрывисто приказала она псу, и тот как вкопанный встал рядом со стариком, который все еще не очнулся от забытья.
— Не натравливайте на меня вашу собаку, миледи, а то мои люди живо ее успокоят.
По глазам Эйнсли Гейбл понял, что верно угадал ее намерения. Она бросила тревожный взгляд на пса, а потом снова посмотрела на Гейбла. Он понял, что животное явно натренировано выполнять команды и готово защищать свою хозяйку и ее спутника даже ценой жизни. Значит, эта красавица провела немало времени, обучая такое страшилище, и наверняка очень его любит.
— Лучше сдавайтесь, миледи, и тогда с вами ничего плохого не случится.
Эйнсли внимательно посмотрела на рыцаря. Она хотела бы его послушаться, но вдруг поняла, что его привлекательность лишила ее воли. Мужчина был слишком красив, и, даже зная, что они враги, Эйнсли не могла не оценить его достоинств. Ростом он значительно превосходил своих спутников, а его тело было стройным и мускулистым. Поскольку на нем были лишь бриджи и сапоги, Эйнсли заметила, что кожа незнакомца смугла от природы, а не от загара. Несколько резкие черты его лица нельзя было назвать красивыми, но они притягивали взгляд и вызывали уважение: орлиный нос, тонковатые, плотно сжатые губы. Высокие, отлично вылепленные скулы незнакомца говорили о силе и мужестве — качествах, которыми он наверняка обладал в полной мере. Темные брови красивой дугой обрамляли выразительные карие глаза. Ресницы казались такими густыми, что, наверное, не раз заставляли учащенно биться женские сердца. Ноги мужчины под стать всей его фигуре — длинные и стройные. Словом, этот человек взволновал душу и тело Эйнсли, и она попыталась подавить в себе неуместный интерес.
Услышав его слова, девушка презрительно фыркнула:
— Уж не собираешься ли ты доставить меня домой, норманн?
— Я хотел бы получить за тебя выкуп, — просто ответил Гейбл.
Ответ прозвучал столь неожиданно, что Эйнсли почти поверила. Но в этот момент она заметила, как один из норманнов крадучись приближается к ней слева. Не раздумывая и не отдавая себе отчета в том, что делает, девушка молниеносным движением выхватила из-за пояса кинжал и обрушила его на противника. Уверенная, что ее удар достиг цели, Эйнсли с вызовом перевела взгляд на Гейбла, ожидая, что сейчас последует возмездие, скорое и решительное.
— Джастис! — закричал Гейбл, услышав, что кузен взвыл от боли. — Ты ранен?
— Так, пустячный удар в плечо, — ответил тот. Взгляд Гейбла посуровел. Девушка бесстрашно стояла перед ним, держа меч наготове.
— Ты стараешься рассердить меня, женщина?
— Но, как видно, пока не достигла цели, — парировала Эйнсли, — потому что ты упорно уклоняешься от моего меча, мой нежный, трепещущий рыцарь!
Он стиснул зубы, взбешенный явной насмешкой, прозвучавшей в ее мелодичном голосе.
— Я не воюю с женщинами.
— Тем лучше. Значит, мне будет легче убить тебя, — произнесла Эйнсли сладким голосом, бросаясь на Гейбла с мечом.
Он едва успел увернуться. Глаза Гейбла вспыхнули от гнева. Он выхватил свой меч. Удар девушки был хорошо рассчитан, это был не просто слепой выпад неумелого новичка. Чувствовалось, что владеть оружием она умеет. Его спутники подступили ближе и молча наблюдали за схваткой. Гейбл понимал, что им любопытно узнать, чем же закончится поединок столь неравных противников. Он вполголоса выругался, сознавая, что загнан в угол. Девушка вынудила его обороняться, и Гейбл рассчитывал только на то, что ему удастся разоружить ее, не причинив особого вреда.
Клацанье стали о сталь отдавалось громким эхом на маленькой полянке. А тут еще пес, раздираемый противоречивыми чувствами — то ли, повинуясь команде, охранять раненого, то ли броситься на защиту хозяйки, — громко залаял. Лошади, напуганные резкими звуками, тоже принялись беспокойно ржать. Гейбл был изумлен тем, с каким искусством и отвагой сражается незнакомка. Прошло гораздо больше времени, чем он предполагал, пока наконец он не почувствовал, что ее удары слабеют и он получает преимущество.
Но стоило Гейблу выбить меч из рук девушки, как она тут же кинулась поднимать его. Носком сапога он отбросил клинок, чтобы она не могла его достать, но девушка неожиданно бросилась на землю и сбила Гейбла с ног. Она очутилась сверху, и в ее руке блеснул кинжал. Мужчине удалось схватить девушку за запястье — только так он избежал удара, нацеленного ему в грудь. Изрыгая проклятия, противники покатились по земле. Гейбл все время предпринимал отчаянные попытки разоружить своего противника. Наконец нож выпал у нее из рук, и Гейбл подмял девушку под себя. Она тяжело дышала, впрочем, так же как и он.
— Ну что, красотка, это все твое оружие? — спросил он, стараясь поскорее подняться — уж слишком соблазнительным было ее мягкое тело.
— Да, — бросила она сердито, с трудом переводя дыхание. — Может быть, слезешь с меня наконец?
Он медленно встал и, не сводя глаз с девушки, протянул руку, чтобы помочь ей.
— Отвечай мне правду, красотка, ты действительно дочь лэрда Макнейрна?
Она кивнула:
— Я — Эйнсли из Кенгарвея, младшая дочь Дуггана Макнейрна.
— А кто этот человек?
— Рональд Макнейрн, мой кузен.
— Отзови свою собаку, — приказал Гейбл и невольно улыбнулся, услышав кличку, которая так подходила к облику животного.
— Паскаль! — обратился он к коренастому лысому коротышке. — Обыщи этого человека и лошадей — нет ли там оружия. Принеси все, что найдешь.
Взяв Эйнсли за руку, он потянул ее туда, где один из его людей перевязывал рану Джастиса.
— Пойдем полюбуемся на ваше рукоделие, мисс Макнейрн!
Увидев зияющую рану, Эйнсли с трудом смогла сдержать свои чувства. Кинжал глубоко вошел в гладкую смуглую кожу на левом плече красивого молодого человека. Рана была не смертельной, но наверняка очень болезненной. Джастис побледнел. Черты его лица исказились от боли. Эйнсли постаралась встретить взгляд его темных глаз совершенно равнодушно, хотя ее охватило смятение. Она ненавидела причинять боль, но при необходимости не задумываясь пускала в ход меч.
— Ну что, раскаиваетесь, миледи? — бросил Гейбл, обескураженный бесстрастным выражением на прелестном лице девушки.
— Да. К сожалению, это был не лучший мой удар, — ответила она, стараясь говорить безучастно. — А теперь могу я взглянуть на своего кузена Рональда? Его рана гораздо серьезнее, чем царапина этого мальчика.
Она уже собиралась отойти от Гейбла, но тут заметила, как один из рыцарей принялся перевязывать открытую рану куском грязной тряпки, не удосужившись предварительно промыть и обработать ее. Эйнсли поняла, что не сможет молча смотреть на это вопиющее зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35