Значит, если Рональд не вернется в Кенгарвей со мной, он не вернется вообще. Оставив кузена здесь, я рискую никогда больше его не увидеть. Тебе ведь известно все это! Как же ты мог подумать, что я сбежала без Рональда?
— Мне самому это показалось странным.
— И тем не менее, обнаружив мое исчезновение, ты решил, что я сбежала, тем самым лишив тебя возможности получить выкуп и отличиться перед королем?
Насмешка, явно прозвучавшая в слабом голосе Эйнсли, заставила Гейбла покраснеть.
— Да нет… И все же кое-что в этом деле оставалось для меня неясным.
— Правда? Сочувствую! Ты ведь горел желанием разоблачить некий заговор, а когда узнал, что я сбежала, решил, что это и есть тот самый коварный план, который ты разнюхивал. Ну извини, что я тебе все испортила! — Эйнсли попыталась насмешливо улыбнуться, но боль в губах заставила ее застонать. Схватив Гейбла за руку, девушка продолжала: — Не обещаю, что не попытаюсь сбежать, но что не оставлю Рональда, это точно. Он, Страшила да Малкольм — вот моя семья. Постарайся хоть на минуту забыть, что я принадлежу к столь ненавистному тебе клану Макнейрнов, и оглянись вокруг, Гейбл де Амальвилль! Не я плету здесь интриги, неужели ты до сих пор этого не понял?
— Только теперь начинаю понимать, на что ты мне все время намекала…
— Ну да. Я чувствовала, что ты ни за что не поверишь, если Макнейрн станет обвинять Фрейзеров, и все же пыталась открыть тебе глаза. Дважды я чуть не поплатилась за это жизнью! Но теперь моему терпению пришел конец. Я не могу больше ждать, пока ты прозреешь. Сейчас я слишком слаба, чтобы объяснить тебе все, а когда немного отдохну, смогу рассказать еще много интересного о твоих гостях! Не хочешь ждать — отправляйся к Рональду и расспроси его. Скажи, что это я прислала тебя. Собственно говоря, он знает о Фрейзерах даже побольше моего.
— Я так и сделаю. А теперь отдыхай, Эйнсли, — негромко проговорил Гейбл, ласково касаясь губами ее иссеченного ветром лба. — Я попрошу тетю Мари посидеть с тобой, — добавил он и улыбнулся — Эйнсли его не слышала, потому что уже спала.
Разыскав свою тетушку и отправив ее ухаживать за Эйнсли, Гейбл поспешил к Рональду. Явная радость старика по поводу того, что его любимица нашлась, и беспокойство за ее здоровье развеяли последние сомнения рыцаря. В ответ на его расспросы Рональд разразился потоком обвинений в адрес Фрейзеров. Гейблу оставалось только удивляться, как он мог быть так слеп. Первым его побуждением было заставить своих гостей дорого заплатить за причиненные Эйнсли страдания, но подумав, он решил, что делать этого не следует. При существующем положении вещей король сочтет единственной виной Фрейзеров злоупотребление его, Гейбла, гостеприимством. Ведь Макнейрны объявлены вне закона, а значит, любой волен поступать с ними, как ему заблагорассудится.
Вернувшись в обеденный зал, Гейбл снова волей-неволей очутился в компании Фрейзеров. Он был уверен, что все их объяснения будут ложью от первого до последнего слова, однако понимал, что не может их не выслушать. Когда лорд Фрейзер и леди Маргарет умолкли, Гейбл холодно объявил, что им предстоит покинуть Бельфлер, как только погода немного наладится. Их явное неудовольствие при этом сообщении не удивило рыцаря. Он понимал, что Фрейзеры боятся с ним поссориться, а значит, сделают все, чтобы вернуть его расположение.
— Милорд, — вкрадчиво начала леди Маргарет, легонько касаясь руки Гейбла и не обращая внимания на то, что он поспешил отстраниться. — Ну как вы могли поверить этой девчонке? Ведь она — Макнейрн! Совершенно очевидно, что она пыталась сбежать, но что-то в ее плане не сработало, и тогда она вынуждена была вернуться. Чтобы выгородить себя, она и пытается обратить ваш гнев на других…
— Тогда объясните, как к ней попала брошь Фрейзеров, а также меч и плащ вашего кузена?
— Да она попросту их украла еще до того, как отправилась в путь!
— Думаю, вы ошибаетесь. По-моему, она завладела ими после того, как убила вашего человека, защищая свою жизнь… А теперь идите. Как только путешествие станет возможным, вы покинете Бельфлер, а до той поры постарайтесь не попадаться мне на глаза.
Маргарет собиралась что-то возразить, но отец бесцеремонно схватил ее за руку и выволок из зала. Вздохнув, Гейбл налил себе бокал вина, залпом осушил его и придвинул кувшин к Джастису, который только что сел рядом.
— Ну теперь ты веришь тому, что сказала Эйнсли? — спросил молодой человек, пригубив вино.
— Да. Хотя пропали кое-какие ее вещи, взяла их явно не она. На ней был только мужской плащ, ночная рубашка и одеяло, а на ногах и руках — лишь жалкие клочки материи. Эйнсли ни за что не пустилась бы в путь, так плохо подготовившись. Нет, тут явная неувязка! Хотя я еще не знаю точно, что именно здесь произошло, и не узнаю до того, как Эйнсли поправится, я уверен — она и не помышляет о побеге.
— Не услышав ее рассказа, как ты можешь быть уверен, что в этом деле замешаны Фрейзеры?
— Мне многое рассказал о них Рональд. У Эйнсли — брошь Фрейзеров, значит, кто-то из них приложил к этому руку. Кузен леди Маргарет со своим другом покинули Бельфлер на рассвете — то есть как раз тогда, когда, по нашим предположениям, сбежала Эйнсли. Как ни крути, именно они и увезли ее! А ведь ни у одного из этих молодцов не хватило бы ума для разработки столь хитроумного плана, не говоря уже о том, что они никак не могут быть сообщниками Эйнсли…
Джастис покачал головой:
— Но ведь, пойдя на такой шаг, Фрейзеры рисковали своей властью и престижем. Для этого нужна более серьезная причина, чем застарелая вражда.
— Какая? Они ведь не отвезли Эйнсли в Кенгарвей, не пытались получить за нее выкуп и заключить собственный договор с Макнейрнами.
— Какой уж тут договор! Дай Фрейзерам волю, и они перебьют весь клан Макнейрнов без остатка. Нет, дело явно в другом. А что, если леди Маргарет догадалась о твоем… м-м-м… интересе к Эйнсли? Вряд ли такая женщина будет мириться с существованием соперницы, особенно если эта соперница, по ее мнению, неотесанная деревенщина, а не высокородная леди!
Гейбл, не веря своим ушам, уставился на кузена. С его губ сорвалось невольное проклятие.
— Но ведь это означает, что, потворствуя своему вожделению, я сам подставил Эйнсли под удар, подверг смертельной опасности ее жизнь!
— Вряд ли все обстоит так просто, — прервал сокрушающегося кузена Джастис. — И все же полностью исключать подобную возможность нельзя. Только имей в виду — отныне леди Маргарет будет смотреть на леди Эйнсли не просто как на соперницу, а как на человека, который сумел перехитрить ее!
— Поверишь — с первой минуты, как передо мной возникла эта миниатюрная рыжеволосая красотка, размахивая своим проклятым мечом, я так и думал, что хлопот с ней не оберешься, — пожаловался Гейбл. В действительности он вовсе не гневался на Эйнсли, ему просто хотелось отвести душу. — Надо приставить более надежную стражу и к ней, и к Рональду. Фрейзеры уже недвусмысленно дали понять, что не остановятся ни перед чем в своем стремлении нанести удар по любому живому существу, которое дорого Эйнсли. Вспомни, как они обошлись с ее собакой! Да, кстати… Надо не забыть перевести это чудовище в ее комнату, — добавил он с улыбкой.
Джастис рассмеялся, отвесил кузену шутливый поклон и отправился выполнять его приказания — подыскать надежных людей для охраны Макнейрнов и препроводить Страшилу в спальню Эйнсли.
«Как же мне ненавистны все эти интриги!» — чертыхнувшись, подумал Гейбл, допил вино и пошел к Эйнсли. Отныне он намеревался и сам не спускать с нее глаз, справедливо полагая, что вряд ли это удивит кого-нибудь в Бельфлере. Решение было продиктовано, разумеется, эмоциями. Но после случившегося сегодня Гейбл начал склоняться к мысли, что, пожалуй, был не прав, когда действовал, совершенно не считаясь с ними. Он пытался загнать чувства так глубоко и взвешивал каждый шаг столь тщательно, дабы в нем не было и намека на эмоции, что не заметил того, что происходило прямо перед его носом.
Тетушка приветствовала Гейбла улыбкой. Тихонько проскользнув в спальню и склонившись над кроватью Эйнсли, он шепотом спросил:
— Ну как она?
— Спит, — ответила Мари. — Дышит спокойнее и, похоже, согрелась. Жара, к счастью, нет.
— Рад это слышать. Я боялся, что у нее начнется лихорадка.
Подав тетке руку, чтобы помочь встать с низенькой скамеечки, Гейбл начал вежливо выпроваживать ее из комнаты:
— Иди спать, тетя. Теперь я сам посижу здесь.
— Но ей может понадобиться помощь женщины, — запротестовала Мари, сопротивляясь маневрам племянника.
— Если понадобится, я позову тебя или горничную — их ведь чуть не с десяток снует по всему Бельфлеру. Спокойной ночи, тетя, — скороговоркой добавил он, чмокнув Мари в щеку, и закрыл наконец дверь.
Налив в кружку медового напитка из кувшина, стоявшего на столике рядом с кроватью, Гейбл устроился поудобнее, не сводя глаз со спящей Эйнсли. Какое счастье, что она жива и идет явно на поправку, подумал он, немного удивленный тем, что придает этому такое значение. Очевидно, его чувства задеты сильнее, чем это бывает при легком флирте, как он предпочитал называть про себя их отношения. А раз так, это становится опасным. Самым разумным было бы держаться от девушки на расстоянии, но глядя на ее милое лицо, Гейбл понимал, что не сможет этого сделать.
Какая горькая ирония судьбы! То, что привлекает его в Эйнсли, одновременно делает невозможным их совместное будущее. С каждым днем Гейблу становилось все яснее, что Эйнсли нимало не похожа на своего необузданного отца или других родственников, но само имя Макнейрн… Жестоко так рассуждать, но Гейбл знал, что просто обязан быть жестоким. Судьбы многих людей зависят от него. Он не может рисковать ни своим теперешним положением, ни тем, которого рассчитывает добиться в будущем. Ему бы хотелось быть более независимым в своих поступках, но коль скоро такой возможности нет, он не может позволить себе увлечься.
Эйнсли тихонько застонала и открыла глаза. Гейбла не удивило, что она проснулась — желудок девушки уже давно требовал еды. Вот и теперь, как только она перевела сонный взгляд на сидевшего рядом Гейбла, в животе у нее снова заурчало. Поймав его улыбку, Эйнсли смутилась и сунула руку под одеяло.
— Это у меня? — спросила она слабым голосом.
— Похоже, что да. Я слушаю эту серенаду уже довольно давно. Тебе надо подкрепиться. Вот сыр и хлеб. — Заметив, что Эйнсли не притрагивается к еде, Гейбл нахмурился. — Тебе нужна помощь?
— Нет.
Она села, окинула взглядом свою рубашку и перевела глаза на Гейбла:
— Когда ты меня раздевал, я была слишком слаба, чтобы высказать упреки за столь неподобающую помощь. Могу я высказать их сейчас?
— Считай, что ты это уже сделала. А теперь поешь, а то мы оба скоро оглохнем от этого урчания у тебя в животе.
Эйнсли поела немного хлеба и сыра, удивляясь тому, что так слаба, и радуясь, что вышла относительно здоровой из тех испытаний, что выпали на ее долю.
— Урчит и в самом деле громко. Не мудрено — со. вчерашнего вечера я ничего не ела, если не считать нескольких глотков прокисшего вина.
— Эйнсли, расскажи мне все.
Она искоса взглянула на него:
— А ты уверен, что хочешь этого? Иначе все будет пустой тратой времени — выслушав мой рассказ, ты объявишь его ложью.
— Не беспокойся. Я обещаю слушать внимательно и не подвергать сомнению твои слова. — Он хитро улыбнулся. — По твоему совету я уже поговорил с Рональдом и многое узнал от него, а теперь хотел бы послушать тебя.
Продолжая поглощать хлеб и сыр, Эйнсли принялась рассказывать о том, что с ней произошло. Услышав об ее схватке с Фрейзером, Гейбл потрогал шишку у нее на голове. Эйнсли догадалась, что он сделал это не из недоверия к ее рассказу, а просто для того, чтобы удостовериться, что рана не опасна. «Наконец-то он узнал истинную цену этим коварным Фрейзерам!» — с удовлетворением подумала девушка, откидываясь на подушки. Правда, жаль, что она лично не сможет извлечь из этого никакой выгоды. Даже теперь Гейбл вряд ли будет смотреть на нее как на возможную жену, значит, остается радоваться хотя бы тому, что он ей поверил. Макнейрны редко могут этим похвастаться…
— Ты самая удивительная женщина на свете, Эйнсли Макнейрн, — неожиданно объявил Гейбл.
— Если мне придется и дальше убивать людей, чтобы оправдать твое мнение, я предпочту быть самой обычной.
Присев на краешек кровати, Гейбл взял Эйнсли за руку.
— Мне жаль, что до сих пор я был так слеп. Если бы я с самого начала понял, что за люди эти Фрейзеры и что они замышляют, тебе не пришлось бы пережить весь этот ужас. На мне лежит вина за то, что леди Маргарет так невзлюбила тебя. Если бы я оставил тебя в покое — а на моем месте так поступил бы любой благородный человек! — она не стала бы считать тебя соперницей, от которой нужно избавиться всеми силами.
— Не терзай себя. Если память мне не изменяет, в ту ночь страстью горел не ты один.
Гейбл усмехнулся и легким поцелуем прикоснулся к ее забинтованной руке.
— Очень мило с твоей стороны утешить меня! Жаль, что разыгралась такая буря, иначе Фрейзеров уже сейчас не было бы в замке. Ну ничего, они уедут, как только она утихнет. Еще я приказал усилить охрану — твою и Рональда. Джастис должен был привести сюда твою собаку, но я слышал, как тетя Мари уговорила его оставить Страшилу у Рональда — хотя бы до тех пор, пока не будет уверенности, что ты не заболела.
— Пожалуй, так будет лучше. После того как бедного пса так долго продержали в неволе, он будет столь бурно выражать свою радость, что, боюсь, мне придется тяжеловато. Как ты считаешь, долго ли Фрейзеры еще пробудут здесь?
— Трудно сказать. Надеюсь, что вьюга прекратится к утру, но погода порой преподносит неожиданные сюрпризы. Я хотел бы как-то наказать Фрейзеров, но поскольку сам король объявил Макнейрнов вне закона…
— …то попытка Фрейзеров убить меня не может считаться преступлением, — вздохнув, с обидой заключила Эйнсли. — Макнейрны — законная добыча для каждого. Единственное, в чем можно обвинить Фрейзеров, так это в том, что они оказались неудобными гостями.
— Но за это, как ты сама понимаешь, я не могу их покарать, разве что навсегда закрыть перед ними двери своего дома и, может быть, предать гласности то, что они здесь совершили. К сожалению, мало кто проникнется сочувствием к тебе, но по крайней мере люди будут знать, на какую подлость способны Фрейзеры.
— И то хорошо… — Эйнсли зевнула и нырнула под одеяло. — Как приятно снова очутиться в тепле, — добавила она с улыбкой и, поморщившись, взглянула на свои забинтованные руки. — Я, наверное, выгляжу жутко. У меня такое чувство, будто ветер и холод содрали с меня всю кожу!
— Лекарство должно помочь, хотя досталось тебе изрядно. Мне кажется, что если бы ты пробыла под снегом еще какое-то время, то вконец обморозила бы себе руки и ноги.
— Как сказать… Иногда люди замерзают и до смерти. — Эйнсли вздрогнула, осознав, что была буквально на волосок от гибели, и посмотрела на Гейбла: — Опасайся Фрейзеров!
— Конечно!
— Я имела в виду — не только в Бельфлере. Как все же приятно сознавать, что теперь у меня будет более надежная стража! Но вообще-то ты должен понимать, что с этих пор Фрейзеры стали твоими врагами. Собственно говоря, ты не сделал им ничего плохого, но у этих людей весьма своеобразное представление о добре и зле. Ты разрушил их козни, а значит, можешь повредить их доброму имени. Кроме того, ты лишил их законной добычи — спас меня и ускользнул от Маргарет в качестве предполагаемого мужа. Боюсь, что отныне Фрейзеры добавили твое имя к длинному списку людей, которые представляют для них опасность. Будь осторожен, мой доверчивый рыцарь, Маргарет способна всадить нож и тебе в спину!
— Что я слышу, Эйнсли Макнейрн? Тебя беспокоит мое благополучие?
Гейбл усмехнулся, заметив, как недовольно поморщилась Эйнсли, и коснулся нежным поцелуем ее раскрасневшейся щеки.
— Если моему клану суждено выжить, мой самонадеянный и тщеславный рыцарь, нам все равно придется с кем-нибудь заключить договор. До сих пор я не встречала человека, кроме тебя, который был бы готов пойти на сделку с моим отцом. Так что если ты умрешь, это плохо отразится на Макнейрнах!
— Ну разумеется, — пробормотал он. — А теперь отдыхай, Эйнсли. Тебе надо поправляться. И, рассмеявшись, добавил:
— Честно говоря, я не так представлял себе эту ночь!
Эйнсли поняла, что Гейблу, так же как и ей самой, хотелось бы продолжить их любовные игры. Усмехнувшись, она назидательно заметила:
— Боюсь, вам придется на какое-то время умерить ваш пыл, милорд, — надо убедиться, что те клочки кожи, которые пощадил снег и мороз, так и останутся на мне! — Сон уже навалился на Эйнсли. С трудом открыв глаза, она протянула руку и коснулась щеки Гейбла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Мне самому это показалось странным.
— И тем не менее, обнаружив мое исчезновение, ты решил, что я сбежала, тем самым лишив тебя возможности получить выкуп и отличиться перед королем?
Насмешка, явно прозвучавшая в слабом голосе Эйнсли, заставила Гейбла покраснеть.
— Да нет… И все же кое-что в этом деле оставалось для меня неясным.
— Правда? Сочувствую! Ты ведь горел желанием разоблачить некий заговор, а когда узнал, что я сбежала, решил, что это и есть тот самый коварный план, который ты разнюхивал. Ну извини, что я тебе все испортила! — Эйнсли попыталась насмешливо улыбнуться, но боль в губах заставила ее застонать. Схватив Гейбла за руку, девушка продолжала: — Не обещаю, что не попытаюсь сбежать, но что не оставлю Рональда, это точно. Он, Страшила да Малкольм — вот моя семья. Постарайся хоть на минуту забыть, что я принадлежу к столь ненавистному тебе клану Макнейрнов, и оглянись вокруг, Гейбл де Амальвилль! Не я плету здесь интриги, неужели ты до сих пор этого не понял?
— Только теперь начинаю понимать, на что ты мне все время намекала…
— Ну да. Я чувствовала, что ты ни за что не поверишь, если Макнейрн станет обвинять Фрейзеров, и все же пыталась открыть тебе глаза. Дважды я чуть не поплатилась за это жизнью! Но теперь моему терпению пришел конец. Я не могу больше ждать, пока ты прозреешь. Сейчас я слишком слаба, чтобы объяснить тебе все, а когда немного отдохну, смогу рассказать еще много интересного о твоих гостях! Не хочешь ждать — отправляйся к Рональду и расспроси его. Скажи, что это я прислала тебя. Собственно говоря, он знает о Фрейзерах даже побольше моего.
— Я так и сделаю. А теперь отдыхай, Эйнсли, — негромко проговорил Гейбл, ласково касаясь губами ее иссеченного ветром лба. — Я попрошу тетю Мари посидеть с тобой, — добавил он и улыбнулся — Эйнсли его не слышала, потому что уже спала.
Разыскав свою тетушку и отправив ее ухаживать за Эйнсли, Гейбл поспешил к Рональду. Явная радость старика по поводу того, что его любимица нашлась, и беспокойство за ее здоровье развеяли последние сомнения рыцаря. В ответ на его расспросы Рональд разразился потоком обвинений в адрес Фрейзеров. Гейблу оставалось только удивляться, как он мог быть так слеп. Первым его побуждением было заставить своих гостей дорого заплатить за причиненные Эйнсли страдания, но подумав, он решил, что делать этого не следует. При существующем положении вещей король сочтет единственной виной Фрейзеров злоупотребление его, Гейбла, гостеприимством. Ведь Макнейрны объявлены вне закона, а значит, любой волен поступать с ними, как ему заблагорассудится.
Вернувшись в обеденный зал, Гейбл снова волей-неволей очутился в компании Фрейзеров. Он был уверен, что все их объяснения будут ложью от первого до последнего слова, однако понимал, что не может их не выслушать. Когда лорд Фрейзер и леди Маргарет умолкли, Гейбл холодно объявил, что им предстоит покинуть Бельфлер, как только погода немного наладится. Их явное неудовольствие при этом сообщении не удивило рыцаря. Он понимал, что Фрейзеры боятся с ним поссориться, а значит, сделают все, чтобы вернуть его расположение.
— Милорд, — вкрадчиво начала леди Маргарет, легонько касаясь руки Гейбла и не обращая внимания на то, что он поспешил отстраниться. — Ну как вы могли поверить этой девчонке? Ведь она — Макнейрн! Совершенно очевидно, что она пыталась сбежать, но что-то в ее плане не сработало, и тогда она вынуждена была вернуться. Чтобы выгородить себя, она и пытается обратить ваш гнев на других…
— Тогда объясните, как к ней попала брошь Фрейзеров, а также меч и плащ вашего кузена?
— Да она попросту их украла еще до того, как отправилась в путь!
— Думаю, вы ошибаетесь. По-моему, она завладела ими после того, как убила вашего человека, защищая свою жизнь… А теперь идите. Как только путешествие станет возможным, вы покинете Бельфлер, а до той поры постарайтесь не попадаться мне на глаза.
Маргарет собиралась что-то возразить, но отец бесцеремонно схватил ее за руку и выволок из зала. Вздохнув, Гейбл налил себе бокал вина, залпом осушил его и придвинул кувшин к Джастису, который только что сел рядом.
— Ну теперь ты веришь тому, что сказала Эйнсли? — спросил молодой человек, пригубив вино.
— Да. Хотя пропали кое-какие ее вещи, взяла их явно не она. На ней был только мужской плащ, ночная рубашка и одеяло, а на ногах и руках — лишь жалкие клочки материи. Эйнсли ни за что не пустилась бы в путь, так плохо подготовившись. Нет, тут явная неувязка! Хотя я еще не знаю точно, что именно здесь произошло, и не узнаю до того, как Эйнсли поправится, я уверен — она и не помышляет о побеге.
— Не услышав ее рассказа, как ты можешь быть уверен, что в этом деле замешаны Фрейзеры?
— Мне многое рассказал о них Рональд. У Эйнсли — брошь Фрейзеров, значит, кто-то из них приложил к этому руку. Кузен леди Маргарет со своим другом покинули Бельфлер на рассвете — то есть как раз тогда, когда, по нашим предположениям, сбежала Эйнсли. Как ни крути, именно они и увезли ее! А ведь ни у одного из этих молодцов не хватило бы ума для разработки столь хитроумного плана, не говоря уже о том, что они никак не могут быть сообщниками Эйнсли…
Джастис покачал головой:
— Но ведь, пойдя на такой шаг, Фрейзеры рисковали своей властью и престижем. Для этого нужна более серьезная причина, чем застарелая вражда.
— Какая? Они ведь не отвезли Эйнсли в Кенгарвей, не пытались получить за нее выкуп и заключить собственный договор с Макнейрнами.
— Какой уж тут договор! Дай Фрейзерам волю, и они перебьют весь клан Макнейрнов без остатка. Нет, дело явно в другом. А что, если леди Маргарет догадалась о твоем… м-м-м… интересе к Эйнсли? Вряд ли такая женщина будет мириться с существованием соперницы, особенно если эта соперница, по ее мнению, неотесанная деревенщина, а не высокородная леди!
Гейбл, не веря своим ушам, уставился на кузена. С его губ сорвалось невольное проклятие.
— Но ведь это означает, что, потворствуя своему вожделению, я сам подставил Эйнсли под удар, подверг смертельной опасности ее жизнь!
— Вряд ли все обстоит так просто, — прервал сокрушающегося кузена Джастис. — И все же полностью исключать подобную возможность нельзя. Только имей в виду — отныне леди Маргарет будет смотреть на леди Эйнсли не просто как на соперницу, а как на человека, который сумел перехитрить ее!
— Поверишь — с первой минуты, как передо мной возникла эта миниатюрная рыжеволосая красотка, размахивая своим проклятым мечом, я так и думал, что хлопот с ней не оберешься, — пожаловался Гейбл. В действительности он вовсе не гневался на Эйнсли, ему просто хотелось отвести душу. — Надо приставить более надежную стражу и к ней, и к Рональду. Фрейзеры уже недвусмысленно дали понять, что не остановятся ни перед чем в своем стремлении нанести удар по любому живому существу, которое дорого Эйнсли. Вспомни, как они обошлись с ее собакой! Да, кстати… Надо не забыть перевести это чудовище в ее комнату, — добавил он с улыбкой.
Джастис рассмеялся, отвесил кузену шутливый поклон и отправился выполнять его приказания — подыскать надежных людей для охраны Макнейрнов и препроводить Страшилу в спальню Эйнсли.
«Как же мне ненавистны все эти интриги!» — чертыхнувшись, подумал Гейбл, допил вино и пошел к Эйнсли. Отныне он намеревался и сам не спускать с нее глаз, справедливо полагая, что вряд ли это удивит кого-нибудь в Бельфлере. Решение было продиктовано, разумеется, эмоциями. Но после случившегося сегодня Гейбл начал склоняться к мысли, что, пожалуй, был не прав, когда действовал, совершенно не считаясь с ними. Он пытался загнать чувства так глубоко и взвешивал каждый шаг столь тщательно, дабы в нем не было и намека на эмоции, что не заметил того, что происходило прямо перед его носом.
Тетушка приветствовала Гейбла улыбкой. Тихонько проскользнув в спальню и склонившись над кроватью Эйнсли, он шепотом спросил:
— Ну как она?
— Спит, — ответила Мари. — Дышит спокойнее и, похоже, согрелась. Жара, к счастью, нет.
— Рад это слышать. Я боялся, что у нее начнется лихорадка.
Подав тетке руку, чтобы помочь встать с низенькой скамеечки, Гейбл начал вежливо выпроваживать ее из комнаты:
— Иди спать, тетя. Теперь я сам посижу здесь.
— Но ей может понадобиться помощь женщины, — запротестовала Мари, сопротивляясь маневрам племянника.
— Если понадобится, я позову тебя или горничную — их ведь чуть не с десяток снует по всему Бельфлеру. Спокойной ночи, тетя, — скороговоркой добавил он, чмокнув Мари в щеку, и закрыл наконец дверь.
Налив в кружку медового напитка из кувшина, стоявшего на столике рядом с кроватью, Гейбл устроился поудобнее, не сводя глаз со спящей Эйнсли. Какое счастье, что она жива и идет явно на поправку, подумал он, немного удивленный тем, что придает этому такое значение. Очевидно, его чувства задеты сильнее, чем это бывает при легком флирте, как он предпочитал называть про себя их отношения. А раз так, это становится опасным. Самым разумным было бы держаться от девушки на расстоянии, но глядя на ее милое лицо, Гейбл понимал, что не сможет этого сделать.
Какая горькая ирония судьбы! То, что привлекает его в Эйнсли, одновременно делает невозможным их совместное будущее. С каждым днем Гейблу становилось все яснее, что Эйнсли нимало не похожа на своего необузданного отца или других родственников, но само имя Макнейрн… Жестоко так рассуждать, но Гейбл знал, что просто обязан быть жестоким. Судьбы многих людей зависят от него. Он не может рисковать ни своим теперешним положением, ни тем, которого рассчитывает добиться в будущем. Ему бы хотелось быть более независимым в своих поступках, но коль скоро такой возможности нет, он не может позволить себе увлечься.
Эйнсли тихонько застонала и открыла глаза. Гейбла не удивило, что она проснулась — желудок девушки уже давно требовал еды. Вот и теперь, как только она перевела сонный взгляд на сидевшего рядом Гейбла, в животе у нее снова заурчало. Поймав его улыбку, Эйнсли смутилась и сунула руку под одеяло.
— Это у меня? — спросила она слабым голосом.
— Похоже, что да. Я слушаю эту серенаду уже довольно давно. Тебе надо подкрепиться. Вот сыр и хлеб. — Заметив, что Эйнсли не притрагивается к еде, Гейбл нахмурился. — Тебе нужна помощь?
— Нет.
Она села, окинула взглядом свою рубашку и перевела глаза на Гейбла:
— Когда ты меня раздевал, я была слишком слаба, чтобы высказать упреки за столь неподобающую помощь. Могу я высказать их сейчас?
— Считай, что ты это уже сделала. А теперь поешь, а то мы оба скоро оглохнем от этого урчания у тебя в животе.
Эйнсли поела немного хлеба и сыра, удивляясь тому, что так слаба, и радуясь, что вышла относительно здоровой из тех испытаний, что выпали на ее долю.
— Урчит и в самом деле громко. Не мудрено — со. вчерашнего вечера я ничего не ела, если не считать нескольких глотков прокисшего вина.
— Эйнсли, расскажи мне все.
Она искоса взглянула на него:
— А ты уверен, что хочешь этого? Иначе все будет пустой тратой времени — выслушав мой рассказ, ты объявишь его ложью.
— Не беспокойся. Я обещаю слушать внимательно и не подвергать сомнению твои слова. — Он хитро улыбнулся. — По твоему совету я уже поговорил с Рональдом и многое узнал от него, а теперь хотел бы послушать тебя.
Продолжая поглощать хлеб и сыр, Эйнсли принялась рассказывать о том, что с ней произошло. Услышав об ее схватке с Фрейзером, Гейбл потрогал шишку у нее на голове. Эйнсли догадалась, что он сделал это не из недоверия к ее рассказу, а просто для того, чтобы удостовериться, что рана не опасна. «Наконец-то он узнал истинную цену этим коварным Фрейзерам!» — с удовлетворением подумала девушка, откидываясь на подушки. Правда, жаль, что она лично не сможет извлечь из этого никакой выгоды. Даже теперь Гейбл вряд ли будет смотреть на нее как на возможную жену, значит, остается радоваться хотя бы тому, что он ей поверил. Макнейрны редко могут этим похвастаться…
— Ты самая удивительная женщина на свете, Эйнсли Макнейрн, — неожиданно объявил Гейбл.
— Если мне придется и дальше убивать людей, чтобы оправдать твое мнение, я предпочту быть самой обычной.
Присев на краешек кровати, Гейбл взял Эйнсли за руку.
— Мне жаль, что до сих пор я был так слеп. Если бы я с самого начала понял, что за люди эти Фрейзеры и что они замышляют, тебе не пришлось бы пережить весь этот ужас. На мне лежит вина за то, что леди Маргарет так невзлюбила тебя. Если бы я оставил тебя в покое — а на моем месте так поступил бы любой благородный человек! — она не стала бы считать тебя соперницей, от которой нужно избавиться всеми силами.
— Не терзай себя. Если память мне не изменяет, в ту ночь страстью горел не ты один.
Гейбл усмехнулся и легким поцелуем прикоснулся к ее забинтованной руке.
— Очень мило с твоей стороны утешить меня! Жаль, что разыгралась такая буря, иначе Фрейзеров уже сейчас не было бы в замке. Ну ничего, они уедут, как только она утихнет. Еще я приказал усилить охрану — твою и Рональда. Джастис должен был привести сюда твою собаку, но я слышал, как тетя Мари уговорила его оставить Страшилу у Рональда — хотя бы до тех пор, пока не будет уверенности, что ты не заболела.
— Пожалуй, так будет лучше. После того как бедного пса так долго продержали в неволе, он будет столь бурно выражать свою радость, что, боюсь, мне придется тяжеловато. Как ты считаешь, долго ли Фрейзеры еще пробудут здесь?
— Трудно сказать. Надеюсь, что вьюга прекратится к утру, но погода порой преподносит неожиданные сюрпризы. Я хотел бы как-то наказать Фрейзеров, но поскольку сам король объявил Макнейрнов вне закона…
— …то попытка Фрейзеров убить меня не может считаться преступлением, — вздохнув, с обидой заключила Эйнсли. — Макнейрны — законная добыча для каждого. Единственное, в чем можно обвинить Фрейзеров, так это в том, что они оказались неудобными гостями.
— Но за это, как ты сама понимаешь, я не могу их покарать, разве что навсегда закрыть перед ними двери своего дома и, может быть, предать гласности то, что они здесь совершили. К сожалению, мало кто проникнется сочувствием к тебе, но по крайней мере люди будут знать, на какую подлость способны Фрейзеры.
— И то хорошо… — Эйнсли зевнула и нырнула под одеяло. — Как приятно снова очутиться в тепле, — добавила она с улыбкой и, поморщившись, взглянула на свои забинтованные руки. — Я, наверное, выгляжу жутко. У меня такое чувство, будто ветер и холод содрали с меня всю кожу!
— Лекарство должно помочь, хотя досталось тебе изрядно. Мне кажется, что если бы ты пробыла под снегом еще какое-то время, то вконец обморозила бы себе руки и ноги.
— Как сказать… Иногда люди замерзают и до смерти. — Эйнсли вздрогнула, осознав, что была буквально на волосок от гибели, и посмотрела на Гейбла: — Опасайся Фрейзеров!
— Конечно!
— Я имела в виду — не только в Бельфлере. Как все же приятно сознавать, что теперь у меня будет более надежная стража! Но вообще-то ты должен понимать, что с этих пор Фрейзеры стали твоими врагами. Собственно говоря, ты не сделал им ничего плохого, но у этих людей весьма своеобразное представление о добре и зле. Ты разрушил их козни, а значит, можешь повредить их доброму имени. Кроме того, ты лишил их законной добычи — спас меня и ускользнул от Маргарет в качестве предполагаемого мужа. Боюсь, что отныне Фрейзеры добавили твое имя к длинному списку людей, которые представляют для них опасность. Будь осторожен, мой доверчивый рыцарь, Маргарет способна всадить нож и тебе в спину!
— Что я слышу, Эйнсли Макнейрн? Тебя беспокоит мое благополучие?
Гейбл усмехнулся, заметив, как недовольно поморщилась Эйнсли, и коснулся нежным поцелуем ее раскрасневшейся щеки.
— Если моему клану суждено выжить, мой самонадеянный и тщеславный рыцарь, нам все равно придется с кем-нибудь заключить договор. До сих пор я не встречала человека, кроме тебя, который был бы готов пойти на сделку с моим отцом. Так что если ты умрешь, это плохо отразится на Макнейрнах!
— Ну разумеется, — пробормотал он. — А теперь отдыхай, Эйнсли. Тебе надо поправляться. И, рассмеявшись, добавил:
— Честно говоря, я не так представлял себе эту ночь!
Эйнсли поняла, что Гейблу, так же как и ей самой, хотелось бы продолжить их любовные игры. Усмехнувшись, она назидательно заметила:
— Боюсь, вам придется на какое-то время умерить ваш пыл, милорд, — надо убедиться, что те клочки кожи, которые пощадил снег и мороз, так и останутся на мне! — Сон уже навалился на Эйнсли. С трудом открыв глаза, она протянула руку и коснулась щеки Гейбла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35