– У нас нет... э... хорошо, – сказал Треффэ, откинув волосы со лба.
– Завтра встречаемся у тебя. Предупреди остальных.
– Хорошо.
– Ладно, привет! У нас с Андре еще много дел.
– Хорошо.
Каталонец повесил трубку и повернулся к Эполару. Тот сидел за столом в своем кабинете. Он разложил там один из халатов и разбирал на нем автоматические пистолеты, чтобы проверить их состояние.
– Он действительно странный, – сказал Буэнвентура. Эполар посмотрел на него.
– Он боится?
– Не знаю. Не в этом дело. Ты удивишься, но я думаю, что он не согласен с нами с точки зрения политики.
– Почему я должен удивляться?
– Ты тоже не согласен в политическом плане, – сказал Буэнвентура, – но ты все-таки участвуешь в деле. Я уже сказал: от отчаяния.
– Ладно, не философствуй. На него можно рассчитывать, да или нет?
– Это мой друг, – сказал Буэнвентура.
– Я тебя спрашиваю не об этом.
– Но это мой ответ.
– В таком случае, – заявил Эполар, – обойдемся без него.
– Ты шутишь.
– Вовсе нет.
– Но Треффэ с нами! – сказал Буэнвентура. – Это он написал манифест. Он... Нет, черт побери, ты шутишь.
Каталонец начал расхаживать по кабинету, черные пряди волос падали ему на глаза, на лице застыла нервная ухмылка. Он опустился в кожаное кресло. В этот момент зазвонил телефон. Эполар снял трубку.
– Кабинет Эполара, юридические советы, – произнес он, затем поморщился, протянул трубку Буэнвентуре. – Это тебя, – сказал он, – Треффэ.
– Алло!
– Буэн, мне необходимо тебя увидеть.
– Зачем?
– Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, пожалуйста.
– Тогда сегодня вечером. Приходи ко мне.
– В отель? Как угодно. Во сколько?
– В восемь?
– Хорошо. Поужинаем вместе. Быть может.
– Что значит "быть может"? – спросил Буэнвентура. – Это до такой степени... Ну, ладно. До восьми.
– Привет.
Каталонец не ответил. Треффэ не вешал трубки. Буэнвентура слышал его дыхание.
– Алло? Ты слушаешь? – спросил Треффэ.
Буэнвентура положил трубку. Эполар проницательно посмотрел на него.
– Он отказывается?
– Не знаю. Возможно. Я увижу его вечером.
– Ладно, – сказал Эполар. – Поговорим об этом завтра. Мне нужно съездить в Иври за боеприпасами и маши нами. Если твой друг откажется, не забудь предупредить об этом Мейера и д'Арси. Скажи им, что собираемся завтра вечером здесь, у меня.
Он быстро собрал пистолеты, завернул их в халаты, сделав небольшой тюк, и убрал его в железный шкаф цвета хаки. Они выпили по рюмке водки и, выйдя на улицу, разошлись в разные стороны.
Глава 11
В тот же вечер (это был понедельник) Эполар продал в Иври свой "кадиллак" и получил взамен двести пятьдесят патронов тридцать второго калибра для прожорливых "вальтеров". Кроме того, в пятницу, в четырнадцать часов ему обещали проржавевший старый "ягуар", способный, тем не менее, проехать еще несколько сотен километров.
Практичный Эполар потребовал в дополнение еще несколько бидонов масла. Подумал также и о том, что ручной тормоз наверняка вышел из строя, поэтому необходимо запастись тормозным башмаком на случай вынужденной остановки на обочине. Он воспользовался визитом в Иври, чтобы съесть прекрасный обед в кафе в обществе продавшего ему "ягуар" цыгана, с которым он вспомнил старые добрые времена, Средиземное море, перестрелку с бывшими гестаповцами. Он вернулся домой навеселе и в хорошем настроении.
В это время Буэнвентура и Треффэ находились в комнате каталонца. Треффэ отказался от участия в акции, объяснив свои мотивы. Окончив разговор, короткий, но напряженный и горький, друзья перестали быть друзьями и не пошли вместе ужинать. Позднее Буэнвентура предупредил д'Арси о том, что собрание назначено на завтра вечером у Эполара, и попросил его поставить в известность Мейера, у которого не было телефона.
Во вторник утром Буэнвентура пришел к Эполару и сообщил ему об отказе Треффэ. Он объяснил, что разногласия носят теоретический характер и, следовательно, не стоит опасаться предательства. Треффэ был его другом, и его возможные контакты с полицией надо исключить.
– Не нравится мне все это, – заявил Эполар.
– Я гарантирую лояльность Треффэ, – сухо сказал Буэнвентура. – Я верю ему так же, как и тебе.
Эполар на минуту задумался.
– Хорошо, – ответил он.
Во вторник вечером в кабинете Эполара собрались Буэнвентура, Мейер и д'Арси. Двух последних проинформировали об отказе Треффэ. Мейер не сделал никаких замечаний. Д'Арси грубо выругался и добавил, что ему, собственно, на это наплевать. Оба согласились с каталонцем, что не видят в поведении Треффэ никакой опасности.
Затем они обсудили план похищения посла Пойндекстера и свои действия в последующие дни.
К слову можно сказать, что в этот самый момент посол Пойндекстер присутствовал на постановке "Тристана и Изольды" после приема, проходившего в салонах отеля "Георг V". Посол был крупным мужчиной с вытянутой лысой головой, прозрачными голубыми глазами, спрятанными за очками в золотой оправе. Его лицо не покидало выражение легкого удивления, заинтересованности и внимания к собеседнику. Все эти оттенки были скрупулезно дозированы. Рядом с послом сидела его жена, крупная женщина с морщинистой шеей и лошадиными зубами. Однако это не мешало тому, что ее находили красивой и породистой. Она страшно скучала в течении уже сорока лет, но не отдавала себе в этом отчета. Это была респектабельная пара. Кроме них, в ложе никого не было, но за дверью стояли двое молодых полицейских, решительных; хорошо натренированных и проинструктированных ФБР. Двое других стражей порядка сидели в "ситроене 21", стоявшем неподалеку от "Опера", а третий, исполнявший роль шофера, курил "Пэлл-Мэлл", прогуливаясь около "линкольна".
В кабинете Эполара Буэнвентура демонстрировал снимки Пойндекстера, вырезанные из американских журналов. Некоторые из них были цветными. На этом собрание закончилось.
В среду террористы не выходили из своих домов. Вероника Кэш выкатила из гаража фермы свою "дофину" и поехала по магазинам за покупками. В одном месте она купила ящик пива и несколько пакетов лапши, в другом – ветчину и картофель, в третьем – вино, мясные консервы и еще много разных вещей в разных местах. Ей пришлось несколько раз возвращаться на ферму, чтобы разгрузить машину. Скоропортящиеся продукты были размещены в холодильнике, остальные – в бывшем стойле.
В четверг никто ничего не делал. Треффэ лежал в своей комнате и непрерывно курил. В комнате все пропиталось запахом табака. Небритое лицо молодого человека покрылось щетиной. Он грыз ногти. Попытался заняться чтением, но не мог сосредоточиться. Решил позвонить Буэнвентуре, встал и подошел к телефону. Набрав первые цифры номера отеля "Лонгваш", бросил трубку.
В пятницу анархистско-террористические коммандос похитили посла Соединенных Штатов Америки.
Глава 12
В четырнадцать часов Эполар был в Иври. Он получил зеленый "ягуар" выпуска пятьдесят четвертого года. Колени Эполара обдувало холодным воздухом из дыр в перегородке, отделявшей мотор от кабины. В Париже он нашел своих товарищей на площади Италии. Все забрались в машину. Эполар передал руль д'Арси. Руки алкоголика дрожали. Он положил их на руль, и тут же дрожь унялась. Машина спокойно направилась к Итальянским воротам. Четверо мужчин непрерывно курили и бросали окурки прямо на пол. Д'Арси выехал на Южную автостраду, осмелел и прибавил газу. На скорости сто двадцать километров машину начало раскачивать. Д'Арси проворчал что-то сквозь зубы, крепче вцепился руками в руль и еще прибавил газу. Тряска становилась невыносимой, задний мост машины качался сильнее, чем зад Софи Лорен. Водитель снял ногу с педали и перешел на сто километров, вытирая пот со лба.
– Сволочь Пепито, – заметил Эполар, – он поклялся, что она выжимает сто сорок.
– На такой дороге это не пройдет, – сказал д'Арси, – так что ограничимся стами.
Они сошли с автострады в Лонжюмо, взяли направление на Париж, петляя по узким улочкам, чтобы проверить поведение машины на виражах, на мостовой и при торможении. Наконец они вернулись в Париж через Орлеанские ворота.
– Без двадцати пять, – сообщил Эполар, – надо поторопиться, чтобы не попасть в пробку.
В пять часов "ягуар" стоял уже в третьем ярусе автомобильной стоянки на Елисейских Полях. Приятели поднялись на лифте, вышли на улицу, сели в метро, вышли на станции "Площадь Согласия" и стали ждать в квартире Эполара.
– Ты хорошо устроился, – заметил д'Арси, – в двух шагах от посольства.
Все разместились в кабинете и стали играть в "фак-ю-бади", используя спички вместо жетонов.
По мере того как шло время, игроки все более нервничали. В конце концов д'Арси и Мейер вышли из-за стола и перешли в спальню Эполара. Алкоголик молча курил, поднося сигарету ко рту дрожащими руками. Мейер лежал на кушетке, оперевшись на локоть и пытался читать "Мертвым наплевать" Джонатана Латимера. Эполар и Буэнвентура остались в кабинете и играли теперь в "сыпучие пески". Каталонец все время выигрывал.
– Это уж слишком, – сказал Эполар.
– Покер – моя вторая профессия, – объяснил каталонец. – Мой единственный источник честного заработка.
– И ты называешь это честным! Буэнвентура осклабился.
– Что ты ноешь? Мы ведь играем не на деньги. Из комнаты вышел д'Арси.
– Семь часов, – сообщил он. – Может, пойдем поужинаем?
– Если тебя интересует мнение эксперта, – сказал Эполар, – то нам вредно ужинать. Если попадет пуля в живот, то лучше чтобы он был пуст.
– У тебя просто дар успокаивать, – сказал д'Арси.
Эполар выровнял кучку спичек.
– Три валета.
– Черт!
Каталонец забрал спички. Д'Арси, видя, что на него больше не обращают внимания, что-то проворчал и вернулся в комнату. Через час, ровно в восемь вечера, Эполар объявил, что пора приниматься за работу. Д'Арси вышел из квартиры, вооруженный отверткой и несколькими сменными лезвиями. Он остановился на углу улицы, влил в себя "Рикар", затем пошел в сторону площади Согласия и дальше – к площади Звезды, изучая стоящие здесь автомобили. Неподалеку от Малого Дворца он обнаружил "брейк-консул" со спущенным стеклом. Он проник внутрь и провозился там целых десять минут, снимая блокировку со сцепления. Наконец машина тронулась с места и, влившись в еще довольно интенсивное уличное движение, повернула на юго-восток, в сторону улицы Риволи. Д'Арси припарковался, отпил еще глоток "Рикара" и вернулся к Эполару.
– Пошевеливайтесь! – посоветовал он. – Я оставил машину на стоянке такси.
– Дурак, – сказал Эполар, протягивая ему пистолет, который алкоголик сунул в карман.
Все были готовы: с пистолетами в карманах курток, в кроссовках, кроме Эполара, надевшего кожаные ботинки. Они быстро спустились по лестнице, поеживаясь от холодного воздуха, дошли до улицы Риволи, сели в "консул" и поехали в сторону площади Звезды.
Девять часов десять минут.
Доехав до площади, "консул" свернул на авеню Клебера. Эполар считал светофоры.
– Следующий направо.
– Я знаю, – сказал д'Арси.
Эполар прищурил глаза, внимательно изучая машины на стоянках и людей на тротуарах.
– Стоп!
"Консул" замигал указателями поворотов и остановился на переходе. Эполар и Буэнвентура вышли из машины.
– Войдешь ровно через пять минут, – сказал Эполар Мейеру – Через десять минут ты остановишь машину на маленькой дорожке перед заведением, – сказал он д'Арси.
– Я знаю, – ответил д'Арси.
Дверца захлопнулась. "Консул" тронулся с места. Эполар и каталонец направились к борделю. Первая дверь, к которой вели три ступеньки, была из коричневого мореного дерева и с вырезанным в ней окошком. Небольшие, едва заметные буквы из позолоченного металла указывали: "Клуб Зеро". Эполар нажал на кнопку звонка и тут же отпустил палец.
В пятидесяти метрах от двери, сидя в "триумф-доломите", который американский посол использовал для своей еженедельной вылазки, агент Банкер оторвался от чтения "Рампара" и внимательно осмотрел двух мужчин, появившихся в дверях борделя. Он заметил, что один из них был в кроссовках, и ткнул локтем агента Левиса; дремавшего на сиденье, указав ему на заинтересовавшую его деталь туалета.
– Голубые, – решил агент Левис.
Окошко в дверях открылось, и в нем появилось лицо чернокожей девушки с тщательно уложенной прической, подведенными глазами и пухлыми губами.
– Что угодно господам?
– Я не был здесь целую вечность, – произнес Эполар светским тоном. – Вы меня не знаете, и я подозреваю, что не захотите даже впустить, так как я не член клуба. Но у меня есть рекомендации друзей, имена которых хорошо известны мадам Габриэль.
И для подтверждения своих слов, он назвал прозвище одного сенатора, под которым тот являлся сюда еще в пятидесятые годы, когда и Эполар посещал это заведение.
– Прошу вас подождать минутку, господин, – сказала черная девушка и закрыла окошко.
Эполар взглянул на часы. Прошло сто десять секунд. Еще через тридцать секунд дверь открылась, и к ним вышла дама в костюме от "Шанель".
– Я не помню вас, – заявила мадам Габриэль, – но поскольку вы друг господина Бишона, то я могу принять вас в баре, если угодно, господин...
– Люка, – сказал Эполар, – а это Жорж, мой протеже.
Буэнвентура поцеловал даме руку.
– Хорошо, – сказала она. – Проходите.
Они вошли в холл в стиле Людовика ХV, куда вела винтовая лестница.
Мадам Габриэль проводила гостей в бар, размещавшийся на первом этаже. В баре царил полумрак. На столиках в вазах стояли лилии, на стойке бара – красный телефон. За стойкой суетился бармен в белом кителе. Своей лысиной и пышными усами он напоминал известного саксофониста Ги Лафитта. За стойкой на высоком табурете сидел молодой белокурый парень и читал книгу на английском языке.
Прошло уже две минуты с тех пор, как Эполар и Буэнвентура вышли из "консула". Мадам Габриэль посмотрела оценивающим взглядом на каталонца. Его жалкая одежда вызывала у нее недоверие.
– Я ценю простоту, я бы даже сказал – аскетизм моего протеже, – с умилением произнес Эполар.
Мадам перевела взгляд на Эполара. У него был вид настоящего светского человека. Она успокоилась.
– Я угощаю вас, – сказала она и собралась уже пройти за стойку бара, когда агент Рикардо, оторвав глаза от своей книги и осматривая вновь прибывших, заметил, как оттопыривается карман у молодого человека. Он сразу решил, что в кармане оружие, и сунул руку в свой пиджак.
Эполар схватил за ножку табурет, на котором сидел Рикардо, и перевернул его. Агент, падая, выстрелил сквозь карман и попал в потолок. Выстрел, однако, был приглушен драпировкой и снаружи мог показаться выстрелом пробки от шампанского. Эполар тотчас же уложил американца ударом приклада по голове. В тот же момент Буэнвентура нацелил дуло своего пистолета на бармена.
– Повернись, положи руки на бутылки. Распрями пальцы.
Мадам Габриэль неподвижно замерла на месте.
– Здесь нет денег, – сказала она.
– Вы лжете, мадам, – сказал Эполар, отступая к двери бара, чтобы встретить ударом в челюсть входившую в этот момент негритянку, привлеченную звуком выстрела. Она рухнула на пол, как мешок.
Еще две с половиной минуты.
Эполар сорвал с двери гардины, вернулся в зал, разорвал их и связал негритянку, агента Рикардо и бармена (предварительно оглушенного ударом приклада по затылку). Он повернулся к хозяйке.
– Сколько людей находится сейчас внутри вашего заведения?
Мадам ничего не ответила. Эполар схватил нож, которым бармен резал лимоны, и подошел к женщине.
– Я спешу. Либо отвечайте, либо я раскрою вам рот этим ножом.
– Три клиента и три девушки, – быстро сказала она. – Еще рано.
– Ты ждешь других клиентов?
– Да.
– Когда?
Содержательница дома посмотрела на нож.
– Они скоро придут, так что советую вам уходить.
– В какой комнате находится посол Пойндекстер?
– Вы за ним пришли? Вы гошисты?
– Заткнись. В какой комнате?
– В голубой, – вздохнула старая сводница.
– Где она?
Прошло четыре секунды.
– На втором этаже. Вторая дверь направо.
– Хорошо, – проронил Эполар.
– Все равно у вас ничего не выйдет, – заговорила сутенерша. – Меня охраняют. Я вам советую... О! Не затыкайте мне рот, прошу вас, я боюсь задохнуться.
– Заткнись.
Эполар связал женщину, обмотав ее голову последним куском разорванной гардины. Мадам тихонько постанывала.
Прошло пять минут.
В дверь дома свиданий позвонил Мейер. Агент Банкер, сидящий в "триумф-доломите", наклонился вперед.
– Еще один тип в спортивной обуви, – заметил он с удивлением. – Надо пойти посмотреть, в чем дело. Что-то...
– О, Господи! – рассеянно проворчал агент Левис, включая сцепление.
Дверь борделя открылась, и Мейер вошел внутрь.
– Ты поднимешься со мной, – сказал ему Эполар, – а Буэн останется в баре.
Напротив дома свиданий, на втором этаже дома номер два, некто Бубун, возившийся со своей камерой "Санкио", с интересом отметил, что "триумф" американского посла на небольшой скорости направляется к "Клубу Зеро".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12