Своим худым и бледным лицом с пышными баками он походил на разбойника из современной постановки "Кармен".
Буэнвентура вышел из отеля "Лонгваш" и отправился пешком к д'Арси, который жил в маленькой однокомнатной квартире в старом доме по улице Роллен. Он постучал в дверь.
– Входи! – услышал он голос алкоголика. – Дверь не заперта.
– Это я, – сообщил для предосторожности Буэнвентура, толкая дверь.
Дело в том, что бывали дни, когда пьяный д'Арси прятался за дверью с молотком в руке, готовый нанести удар входящему. Буэнвентура с облегчением увидел, что пьяница лежит на диване в глубине комнаты с бутылкой "Могана" на животе.
Пол был покрыт толстым слоем раздавленных окурков и всевозможного мусора. На кухне на плите варился кофе в кастрюльке, и Буэнвентура налил себе чашку, раздавил муравья в сахарнице и направился к телефону.
– Мне приснилось, что я строгаю себе трубку, – рассеянно сообщил д'Арси.
Буэнвентура ничего не ответил. Он полистал справочник, лежащий возле телефона, и нашел адрес Эполара. Д'Арси смотрел в потолок.
– Мне нужно написать матери, – сказал он, – чтобы она прислала денег. Ты не мог бы одолжить мне две или три сотни?
Буэнвентура усмехнулся и выпил кофе.
– Спасибо за кофе. До вечера.
– Ты уже уходишь? – удивленно спросил д'Арси.
Каталонец уже закрыл дверь. Он пошел в сторону северо-запада. На бульваре Сен-Мишель его остановил человек в синем пальто.
– Полиция. Ваши документы.
Полицейский показал ему свое удостоверение. Буэнвентура с удовольствием дал бы ему по зубам, но неподалеку, возле фонтана, стояла группа из шестидесяти жандармов в касках и с винтовками. Каталонец вынул свои иностранные документы.
– Ваша профессия?
– Музыкант.
– Здесь написано "студент", – заметил полицейский, ткнув в бумагу своим толстым пальцем.
– Удостоверение просрочено. В то время я был студентом.
– Необходимо продлить.
– Да, месье.
Полицейский вернул ему бумаги.
– Можете идти.
Каталонец продолжал путь дальше, по-прежнему пешком. Прошло время компостеров, когда можно было ездить бесплатно с использованным талоном. Скорым шагом Буэнвентура дошел до улицы Руже де Лиля, что радом с садом Тюильри. Он вошел в дом, в котором жил Эполар, и прочел список жильцов, выставленный за стеклом привратницкой. Затем поднялся на третий этаж. К двери была прикреплена новая медная дощечка, на которой было выгравировано: "Андре Эполар, юридические советы". Под дощечкой находился глазок. Буэнвентура закрыл глазок рукой и позвонил. За дверью послышался шорох.
– Кто там? – раздался мужской голос.
Угадайте, – игриво ответил Буэнвентура. Лязгнул замок, и дверь приоткрылась. Буэнвентура толкнул ее ногой. Дверь распахнулась и с силой ударила Эполара в грудь. Он потерял равновесие и упал навзничь. Буэнвентура быстро вошел в квартиру и запер за собой дверь. Но реакция его жертвы оказалась более быстрой, чем он предполагал: Эполар тут же схватил его за лодыжку, и Буэнвентура оказался на полу. Удивленный, он попытался пнуть Эполара ногой, но промахнулся. В следующее мгновение его уже схватили за уши и стали бить головой о стену.
– Ты кончил, подонок?
Буэнвентура взглянул на Эполара. Оба противника не смогли скрыть удивления.
– Тома! – воскликнул каталонец.
– Карлос!
– Я уже не Карлос, – заявил Буэнвентура, поднимаясь с пола.
– А я не Тома, – сказал Эполар. – Меня зовут Андре Эполар. Между прочим, это мое настоящее имя.
– Буэнвентура Диаз, – сказал каталонец. – Это тоже мое настоящее имя.
– Да, такое не придумаешь, – заметил Эполар. – Какого черта ты напал на меня?
– Я не знал, что это ты.
– Не понимаю. Давай выпьем, и ты объяснишь мне.
Мужчины прошли по коридору в кабинет с тяжелым столом и двумя кожаными креслами. У стены стоял железный шкаф цвета хаки. Эполар открыл его и достал оттуда бутылку польской водки и две рюмки. Он сел на стол, а Буэнвентура опустился в кресло.
– За это стоит выпить, – заметил каталонец.
– Да, мы не виделись с шестьдесят второго года.
– Где ты пропадал?
– В Алжире. Я разрабатывал планы с троцкистами.
– Глупо.
– Ты по-прежнему анархист?
– Как видишь.
– Ах ты, Господи! – неожиданно воскликнул Эполар. – Ты случайно не связан с неким д'Арси?
– Да.
– Похищение посла?
– Именно.
– Вы спятили, – сказал Эполар. – А твой д'Арси – отпетый пьяница. Не уговаривай меня.
– Надо это обсудить.
– Не со мной. Лучше объясни, зачем ты сюда пришел и чем вызвана твоя агрессивность. Моя душонка жаждет знаний.
– Все очень просто. Д'Арси пообещал привести нам эксперта, некоего Андре Эполара. Я не знал, что это ты. Когда он сказал, что его эксперт отказывается, я решил нанести тому визит, чтобы посмотреть, не собирается ли он болтать о наших планах.
– Забавно, – сказал Эполар. – Если информация выдана, то выдана.
– Но так все-таки надежнее, – заметил Буэнвентура.
– Вы действительно хотите совершить это идиотское похищение?
– Да.
Эполар опрокинул рюмку и с сожалением покачал головой.
– Вы просто банда кретинов.
– Мы были бандой кретинов в шестидесятом году, – сказал Буэнвентура. – И ты тоже был с нами.
– Тогда это имело какой-то смысл.
– Не смеши меня, – крикнул каталонец. – Ты доволен результатом? Тебе нравится магометанский марксизм?
– К черту теоретические дискуссии, – сказал Эполар.
– Ладно. Делай, как знаешь. У нас сегодня вечером собрание. У некоего Треффэ. Я оставляю тебе адрес.
– Бесполезно.
– Но я все-таки оставляю.
Буэнвентура взял со стола блокнот и карандаш и нацарапал адрес.
– Что это за история с юридическими советами? – спросил он.
– У нас провалилась одна акция, – сказал Эполар. – Один спец должен был вернуть нам военные расходы Фронта национального освобождения. Речь идет о деньгах, присвоенных Кидером. Мне необходимо было пространство. В результате на прошлой неделе турки перевезли моего партнера в Германию вместе с кабинетом, арендованным до конца месяца и с "ситроеном" образца пятьдесят шестого года.
Буэнвентура хмыкнул и налил себе еще водки.
– Мы могли бы заплатить тебе как эксперту, – сказал он.
– Из выкупа, который получите за посла?
– Вот именно.
– Вы никогда не получите его.
– Почем знать? Приходи вечером.
– Нет.
Глава 6
Оставшись один, Эполар стал тревожно расхаживать по квартире. В одном конце коридора – кабинет, в другом – спальня с кроватью, стулом, маленьким столиком и большим шкафом. На столе лежат толстый юридический справочник, предназначенный для домохозяек, "Интимные записки" Роже Вайяна и несколько потрепанных детективных романов. В шкафу – сменная пара нижнего белья, две простыни, шесть пар хлопчатобумажных носков, два галстука, две нейлоновые сорочки и десятилетней давности пальто на верблюжьей шерсти. В карманах пальто маузер тридцатого калибра и китайский автоматический пистолет. Болоньевый плащ валяется на стуле.
Эполар прошел в ванную и посмотрел на свое лицо, ушибленное дверью при вторжении Буэнвентуры. Увидел лицо пятидесятилетнего мужчины с припухшими губами и ссадиной с левой стороны рта. Глядя на свое отражение в зеркале, он испытывал тягостное и до боли знакомое чувство, что зря прожил жизнь. Эполар родился в двадцатых годах на Антильских островах. В начале второй мировой войны он остается нищим сиротой, но у него была лодка, на которой он отправился в Южную Америку. Блокада Америки привела к дефициту печени трески на мировом рынке. Эполар стал ловить акул и на этом сколотил себе состояние. Несколько месяцев спустя он уехал во Францию, где влюбился и стал участником Сопротивления, Весной сорок четвертого года отряд Эполара был разбит в ожесточенной битве за Дофине. К тому времени он уже потерял свою любовь и утратил старые связи. Он завязал новые, с голлистами, и оказался в Веркоре.
После поражения в Веркоре чудом уцелевший Эполар начал всем сердцем ненавидеть голлистов и буржуазию. Он был очень одинок. Он стал убийцей. С сорок пятого по сорок седьмой год он убил пять или шесть человек по убеждению, но с материальной выгодой для себя. Оставшись на свободе благодаря удаче и подкупу, он вступил во Французскую коммунистическую партию. Забастовки на Севере. Эполар саботировал работу железнодорожных путей, по которым прибывали бронетранспортеры и карательные войска. Он решил убить Жюля Мока, затем отказался от своего замысла. Он не знал, куда податься. Перестал платить партийные взносы. В парижском предместье завел маленькую типографию.
С пятьдесят седьмого года он печатал всевозможные подпольные бюллетени, издаваемые фракциями, оппозиционными ФКП. Некоторое время спустя стал работать на французскую федерацию алжирского Фронта национального освобождения. И здесь встретил Буэнвентуру, который называл себя Карлосом, и д'Арси, бывшего уже в то время алкоголиком. В шестьдесят втором году Эполар уехал из Парижа в Алжир и занялся разработкой троцкистских планов. Он покинул эту страну после поражения Бен Беллы. Затем жил в Гвинее, уехал на Кубу и работал там при Энрике Листере. К тому времени его деятельность уже связана с коррупцией. Еще в Алжире он нажился на торговле чужим имуществом. На Кубе он занялся торговлей на черном рынке. Его отстранили от должности, и он уехал в Южную Америку. Там след его оборвался. И вот Эполар снова во Франции.
Он вынул из кармана пальто китайский пистолет и приставил дуло к шее. Палец держал на курке.
– Лучше уж пристрелить тебя сразу, – сказал он своему отражению в зеркале.
Вздохнул и не застрелился. Убрал пистолет – имитацию русского Токарева, посмотрел на часы. Было ровно семнадцать часов. Эполар решил, что вечером пойдет на собрание.
– Дерьмо! – сказал он зеркалу.
Глава 7
– Распорядок дня посла Соединенных Штатов, – объявил Буэнвентура, – довольно бессистемный.
Он разложил на столе карту Парижа. Чтобы освободить ему место, Треффэ и д'Арси сдвинули маленькие бутылки с пивом, которые только что открыли. Эполар медленно ходил вокруг стола, одной рукой держа бутылку "Кроненберга", а другую заложив за спину, втянув голову в плечи, сжимая тонкими губами фильтр сигареты. Время от времени кто-нибудь из присутствующих украдкой поглядывал на него.
– Каждое воскресенье Пойндекстер присутствует на восьмичасовой утренней службе в соборе на авеню Георга V, – продолжал докладчик. – Он никогда не ночует в апартаментах при посольстве, но всегда возвращается до мой, в свою резиденцию, расположенную неподалеку от кинотеатра "Шайо", правда, в разное время, в промежутке между одиннадцатью часами вечера и четырьмя утра. Время от времени посещает американский госпиталь в Нейи. За последние два месяца, в течение которых мы наблюдаем за ним, он был там трижды.
Каталонец водил пальцем по карте, отмечая места, посещаемые дипломатом.
– Однако, – добавил Буэнвентура, – в одном он точен, как швейцарские часы. Каждую пятницу он неизменно проводит вечер в клубе, на углу авеню Клебера и улицы Робера Сула.
– Как вы сказали? – спросил Эполар с интересом.
Буэнвентура удивился, что Эполар обратился к нему на "вы". Он повторил:
– Посол Пойндекстер проводит каждый вечер в пятницу в частном клубе, на углу авеню Клебера и улицы Робера Сула.
– Это бордель, – заявил Эполар.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Дом свиданий. Один из самых дорогих и шикарных в Париже.
– Черт, – ухмыльнулся д'Арси. – Еще одна брешь в завоеваниях Народного фронта.
– Это место находится неподалеку от резиденции президента Республики, – уточнил Эполар. – Охраняется полицией, а в дни посещения Парижа главой какого-нибудь африканского государства бывает оцеплено.
– Прекрасно, – сказал Буэнвентура. Все посмотрели на него.
– Скандал, – пояснил каталонец. – Его светлость похищена гошистами в борделе. Вот находка...
Все рассмеялись. Даже Эполар улыбнулся, но проворчал:
– Это прекрасно, как мертвый кюре, но следует также рассмотреть другие возможности.
– Распорядок дня непредсказуем, – повторил Буэнвентура.
– Можно схватить его во время богослужения.
– Либо у него дома, – предложил Мейер. – Ночью.
– Дома нас могут поджидать всевозможные неожиданные сюрпризы – например, парни из ФБР. Это следует исключить априори. На церковной службе обычно присутствует минимум сто человек. Чтобы заставить их стоять смирно, надо иметь автоматы.
– Итак, остается бордель, – радостно резюмировал Буэнвентура.
– Это надо обдумать, – заключил Эполар.
Все переглянулись, кроме Треффэ, разглядывающего свои ногти. Эполар подошел к креслу и сел.
– Как вам удалось установить его маршруты?
– Тайная слежка, – сказал д'Арси.
– Тайная? Этот тип большую часть времени находится под наблюдением французских служб, не говоря уже его собственных телохранителях. Вы уверены, что сами не попали под наблюдение?
– Мы действовали с максимумом предосторожностей. Мы использовали "ситроен" Треффэ, и жандармы еще ни разу не побеспокоили нас.
Эполар повернулся к Треффэ.
– Вам не наносили каких-нибудь неожиданных визитов, например, из газовой службы? Или что-нибудь в этом духе?
– Нет.
Эполар потер нос. Он посмотрел по очереди на каждого из присутствующих.
– Я бы хотел заглянуть в ваши личные дела, – сказал он. – Как и почему вас взяли на заметку...
Он взглянул на Буэнвентура.
– Одно время ты и д'Арси были на мушке. Чем тогда кончилось?
Буэнвентура пожал плечами.
– Меня вызывали дважды в шестьдесят восьмом. В Париже и Флене. И оба раза это был Божон.
– Меня ни разу, – сообщил алкоголик.
Эполар опросил других. У Треффэ ни разу не было контактов с полицией. У Мейера тоже.
– С этой стороны все чисто, – заключил Эполар.
Глава 8
В понедельник утром негодяй Дюкатель не подготовил сообщения о Габриэле Марселе.
– Месье, у меня не было времени, – объяснил он.
Он молча усмехался, показывая свои желтые кривые зубы, похожие на собачьи клыки. Треффэ смерил его презрительным взглядом. Он был бессилен перед этим отпрыском богатых родителей, чья благотворительность распространялась на коллеж. Дурак был неуязвим.
– В таком случае, мой юный друг, я попрошу вас приготовить его к пятнице, – сказал Треффэ.
После этого он встал и начал читать лекцию о современном рационализме и его течениях, при этом ему с трудом удавалось побороть сон. Наконец, в десять часов прозвонил звонок. На улице шел колючий дождь. Треффэ прошел в преподавательскую, чтобы взять свой плащ, висевший там с середины прошлой недели. Мадемуазель Кугельман уже проверяла тетради. Возле двери стоял господин Дюво, засунув руки в карманы вельветовой куртки. От него всегда пахло вином. Он раскачивался на каблуках и смотрел на дождевые капли, стекающие по стеклу.
– Гнилая погода, – пожаловался он Треффэ. Молодой человек натянул свой прорезиненный плащ цвета хаки, пропитанный всевозможными запахами.
– Противная эпоха, – добавил Дюво. – Хотите выпить кофе?
Треффэ машинально посмотрел на часы и отрицательно покачал головой.
– Мне еще нужно зайти домой, – объяснил он. – Следующую лекцию я читаю только в два.
– Давайте лучше выпьем кофе и поболтаем. Преподаватель философии! – с вызовом бросил Дюво. – Что вы можете знать о жизни в вашем возрасте, я вас спрашиваю?
Он протянул руку и схватил Треффэ за ворот плаща.
– Дерьмо, – возмутился Треффэ и с яростью ударил его кулаком по шее.
Дюво громко вскрикнул и упал на пол. Мадемуазель Кугельман вскочила из-за стола и тоже завопила. Она подбежала к Дюво и помогла ему сесть. Треффэ с удивлением посмотрел на свой кулак.
– Я очень сожалею. Я не хотел... я не думал... Его душил смех.
– Бандит! Бандит! – причитал Дюво слабым голосом.
– Господи! – вопила мадемуазель Кугельман. – Что случилось? Что с вами? Вы отдаете себе отчет? Инвалида войны? Я все скажу господину Ламуру. Он узнает все.
– Господин Ламур ничего уже не узнает, – заявил Треффэ. – Его пустая башка набита дерьмом.
– Я все слышал, Треффэ, – сказал неожиданно появившейся Ламур.
– Господин Ламур, я на вас положил...
– Вы больны!
– Я дам вам по морде!
Господин Ламур, весь красный, выпятил вперед свой живот. Он был маленького роста. Молодой человек подошел к своему шефу, спрашивая себя, куда лучше ударить. Директор стоял прямо и торжественно, не желая отступать под восхищенным взглядом мадемуазель Кугельман. Дюво распластался во весь рост на полу, чтобы не принимать участия в драке: он притворился, что ему плохо. Треффэ легонько ударил по красной щеке директора и вышел на улицу, хлопнув дверью.
– Я давно уже все понял, но я хотел дать ему шанс, – заявил Ламур, протирая стекла своих очков, запотевшие от страха. – Этот парень – ничтожество. Он полный ноль.
Треффэ сел в свой "ситроен", закрыл дверцу, опустил стекло и выругался. Затем посмотрел на часы. Десять часов восемь минут. Он взял направление к Орлеанским воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12