— Я разрывался, — известил Николас с улыбкой, хлопая брата по плечу, — между необходимостью в тебе здесь и потребностями моей жены в дороге. Надеюсь, она не стала водить тебя за нос, Гуилим?
— Путешествие прошло спокойно, — ответил Гуилим тоже с улыбкой. Элис видела, как его настроение улучшается почти с каждым часом дороги, так же как и настроение Джонет, хотя ее комментарии по поводу аллюра ее лошади оставляли желать лучшего. Между тем Гуилим продолжал:
— Без сомнения, Ник, мы должны тебя благодарить за такое мирное путешествие. В кои-то веки все спокойно.
— Благодари погоду, — заявил Николас. — Здесь прошел небольшой снег, но небо каждый день предвещает бурю. Гроза надвигается даже сейчас. Надеюсь, завтра мы сможем добраться до Гринвича, не попав под молнии. Пусть лучше они рвут землю на части, когда мы будем уже за стенами замка.
— Нам осталось проехать совсем немного, — добавил Гуилим и кивнул Хью, вошедшему в зал:
— А, друг, рад тебя видеть. — Он протянул ему руку, и Элис, глядя, как его рука исчезла в огромной лапе Хью, почувствовала, что Джо-нет замерла рядом с ней.
Хью взглянул на обеих женщин и весело сказал Гуилиму:
— Вижу, тебе удалось благополучно привезти к нам жену нашего господина и ее очаровательную, но сварливую масленку-горничную.
— Сварливая масленка, теперь я так называюсь? — возмущенно проворчала Джонет. — Трескучий тупоголовый болван! — С достоинством приседая в книксене, она добавила другим тоном:
— Как приятно видеть вас снова, господин Тауэр, и слышать ваши новые очаровательные комплименты. Миледи только что говорила мне, что нас тут будет некому развлекать, и вот вы здесь, чтобы назвать ее лгуньей.
Хью отвесил земной поклон:
— Ну-ну, моя нежная пылкая сводня, хотя мне неприятно находить недостатки в такой очаровательной девице, ты не должна называть свою госпожу лгуньей. Звучит ужасно непочтительно.
— Пылкая сводня! Непочтительно! — Она уставилась на него в изумлении. — Да я никогда не слышала ничего подобного. Как смеешь ты обзывать меня такими словами, ты, безмозглый кулакастый остряк!
— Попала пальцем в небо, дорогуша. Я не клоун, а самый настоящий трудяга, хотя иногда и изображаю бабника.
— Сумасбродный кобель! — вызывающе крикнула Джонет.
— Грудастая шлюха, — парировал он.
— Брехун!
— Пустая резвушка!
— Пустая резвушка? Ты назвал меня шлюхой и резвушкой? Ах ты, докучливый толстобрюхий хрен…
— Толстобрюхий? — воскликнул Хью, наконец задетый за живое. — Бог свидетель, я совсем не толстый, просто хорошо сложенный. Меня приводит в смятение, когда я слышу, что ты говоришь обо мне такие вещи. — Обращаясь к двум другим мужчинам, он заметил:
— Она как молоденькая кобылка, которая все время кусает уздечку, но вот посмотрите, скоро я укрощу ее, и она будет есть у меня с ладони.
— Такого не будет никогда, гнилой, самоуверенный, трусливый болван! — фыркнула Джонет. — У тебя полно силы и роста, а мозгов всего с горошину, и…
— Ладно, ладно, хватит, — прервал ее Хью, обращаясь к остальным, как бы приглашая их согласиться. — Мужчинам нравятся дерзкие девчонки. — Улыбаясь Джонет, он добавил:
— Сдаюсь, милочка. Ты еще раз отколошматила меня своим язычком, просто заклевала.
— Так тебе и надо, тупоголовый дылда! — грубо ответила Джонет.
Обняв ее рукой за плечи, Хью проворковал мягко:
— Выше нос, милочка. Убирай свой меч в ножны и пойдем со мной к огню. У меня есть для тебя еще комплименты, не сомневайся, и я с радостью подарю их тебе, дорогая, но только наедине.
К удивлению Элис, хотя и бросив на него настороженный взгляд, Джонет пошла с ним, не говоря больше ни слова.
— Хью увлечен сильнее, чем догадывается. Я никогда не ожидал такого увидеть, — заметил сэр Николас.
Гуилим кивнул, но его мысли явно витали где-то в другом месте.
Элис медленно покачала головой:
— Джонет и Хью, несмотря на препирательства, нравятся друг другу, но как они могут быть счастливы, если все время ругаются?
— Страсть можно распознать под любой маской, милая, — улыбнулся он.
Она сморщила нос, услышав валлийскую фразу.
— Всю красоту ваших слов портит одно валлийское слово, которое означает просто «жена». Так вы обычно говорите, когда сердитесь на меня.
Гуилим, отвлеченный ее словами, возразил;
— Вряд ли вы правы, мадам, потому что он назвал вас своим сердцем. Валлийское слово «жена» обозначается просто call.
Николас уныло улыбнулся, бросив на Гуилима сердитый взгляд исподлобья.
— Я обмолвился. Впредь я буду называть ее «дорогая» по-английски. И у а теперь идемте ужинать, вы оба, потому что я хочу, чтобы мы все легли спать сразу после вечерней службы, вместе со святыми братьями.
Хью, услышав его, крикнул со смехом:
— Вот как, Николас! Ты, с такой привлекательной женой, как миледи Элис, хочешь заставить нас поверить, что предпочитаешь кучку молящихся монахов!
Николас рассмеялся, и Элис, которая понемногу начинала понимать валлийца, осознала, что, по его понятиям, быть застигнутым своими товарищами в момент нежности — все равно что проявить слабость, и в то же время их поддразнивание или намеренное непонимание — совершенно в порядке вещей и обычно воспринимается весело.
Позже, лежа в постели рядом с ним, боясь, что он может заметить небольшие изменения в ее теле после четырех месяцев беременности, и неуверенная, рада она или нет, что он не заметил, Элис размышляла о будущем. Ей придется стать осторожной. Николас очень расстроится, если она снова не угодит Элизабет или произнесет слова, которые нельзя повторить королю. Она надеялась, что не сделает ни того ни другого. В конце концов, она честно упражнялась в игре на лютне и не сомневалась, что теперь ее исполнение будет вполне приличным, если только Элизабет не будет к ней придираться.
Элизабет не придиралась. С первого же момента, когда Элис увидела ее на следующий день в королевских покоях в Гринвиче, она выглядела в высшей степени довольной, что произвела на свет наследника престола, в связи с чем проявляла милость ко всем, кто оказывался рядом с ней. За маленьким принцем ухаживали три кормилицы, каждая из которых поклялась в верности ему. Его личный доктор присутствовал при каждом кормлении.
Элизабет уже восстановила свою фигуру и выглядела такой же прекрасной и безмятежной, как всегда. В первый раз Элис пришло в голову, не стоит ли ей открыть хотя бы часть того, что она узнала в прошлом году об одном из братьев Элизабет. Вряд ли Элизабет безразлична их судьба, но Элис не знала, как она отреагирует на то, что один из них жив. Однако королевские покои с толпой придворных дам не место для таких признаний.
Дамы присутствовали не все. Элис не заметила Мэдлин и увидела ее только вечером за ужином в главном зале. Подруги радостно обнялись.
— Я уже почти перестала надеяться! — воскликнула Мэдлин.
— Дорогая, — произнес мужчина позади нее, задумчивый пожилой джентльмен в черных бархатных одеждах, расшитых золотой нитью, в шляпе с золотым пером, — прежде чем ты собьешь с ног леди Мерион, может быть, ты представишь меня ей?
— Да, сэр, — ответила она смеясь, — конечно же. Элис, это мой отец, сэр Уолтер Фенлорд. Он и мой брат Роберт останутся в городе на все рождественские праздники.
— Значит, у нас будет семейное Рождество, — заявила Элис, после того как должным образом поприветствовала сэра Уолтера. — Николас снял дом на Темзе недалеко от Куиншита для своей семьи.
— Выходит, вся его семья теперь в Лондоне? — невинно поинтересовалась Мэдлин.
— Гуилим привез нас с Джонет в город, — ответила Элис на главный вопрос, который интересовал Мэдлин. — Остальные приедут через неделю. Гвинет расстроена, что обязанности ее сына не позволяют нам приехать к ним в Уэльс, и поэтому они приезжают сюда. — Она улыбнулась сэру Уолтеру. — Я знаю, что моя свекровь будет рада познакомиться с вами, сэр. Вы должны нанести им визит, когда они приедут.
— Я непременно так и сделаю, — согласился сэр Уолтер, кивая. — Она и ее семья проявили большую доброту к Мэдлин в Мерион-Корте, и я хочу должным образом поблагодарить ее за гостеприимство.
— Мы обязательно поблагодарим, отец, — весело отозвалась Мэдлин, — но пойдите и поговорите с кем-нибудь еще, сэр, потому что мне так много нужно рассказать Элис. — Он отошел, ласково улыбаясь, и Мэдлин, схватив Элис за руку, попросила:
— Ну давай расскажи мне все, что ты делала, и все, что случилось с тех пор, как я уехала. Я так отчаянно скучала по тебе!
Элис не меньше ее хотела обменяться секретами, поэтому они поспешили в спальню Мэдлин. Элис тоже радовалась возможности поговорить с кем-то, кроме Джонет, кто так же любит ее и интересуется ее делами. Элис даже рассказала Мэдлин больше, чем планировала.
— Ребенок! Клянусь мадонной, как замечательно! Ручаюсь, сэр Николас раздувается от гордости не хуже королевских павлинов.
— Он не знает, и ты не должна пока говорить ему!
— Не говорить ему? — Мэдлин нахмурилась. — Но ты должна сказать. Не думаешь же ты, что он будет недоволен? Любой мужчина обрадуется!
— Если не считать такой мелочи, что я не сказала ему раньше, — ответила Элис. — Я боялась, что он не позволит мне приехать ко двору. И он все еще может запретить мне участвовать в рождественских праздниках, решив, что я могу навредить ребенку.
— Мужчины, — вздохнула Мэдлин. — Они думают, что знают все. Ладно, я не скажу ему, но все же будь осторожнее. Может быть, ты откроешься его матери, когда она приедет. Мне кажется, она очень добрая и не из тех, кто поднимает шум по пустякам.
— Я не могу сказать ей раньше Николаса, — твердо заявила Элис.
Однако вопрос о беременности Элис даже не возникал, потому что ко времени приезда его семьи уже начались рождественские торжества. Дом в Куиншите, где поселилась семья, ни Николас, ни Элис не смогли пока посетить, поскольку за ними все еще сохранялись апартаменты во дворце. Зато члены семьи посещали почти все пиршества и развлечения в Вестминстере. Король наслаждался Рождеством и в первый раз не скупился на расходы. К двенадцатому дню Рождества Элис, не понаслышке знакомая с расходами на ведение хозяйства, уверяла, что он потратил целое состояние.
На пиру в День Богоявления одних только блюд со сладостями на ломящихся столах стояло не меньше шестидесяти. Элис и Мэдлин попытались сосчитать все перемены блюд, но скоро, увлекшись едой и разговорами с друзьями и родственниками, потеряли счет. Богослужение в церкви сопровождала восхитительная музыка, с флейтами и трубами, а после службы стали показывать живые картины. Актеры наперебой старались превзойти друг друга в изображении сцен из Писания о рождении Христа.
После представлений развлечения продолжили танцы в главном зале. Глава рождественских увеселений пародировал многих присутствовавших знатных лордов. Выступали и менестрели, бродячие жонглеры и акробаты, дрессированная собака и даже человек с тремя ястребами, обученными летать высоко над толпой, а потом бросаться вниз и пролетать через украшенные лентами золотые кольца, которые держал в руках их хозяин.
Присутствовал и принц Артур, завернутый в алый бархат и лежащий в позолоченной колыбели с балдахином, стоящей на помосте рядом с креслом его матери. Принца охраняли его собственная стража и оруженосцы, готовые покачать колыбель, если он плакал. И Элис, любовавшаяся элегантным пурпурным бархатным платьем королевы с накидкой из горностая и соболей и тем, как огни зала искрятся на ее золотой короне и драгоценностях, наблюдала за ней, когда она склонилась над своим сыном и протянула тонкую руку, чтобы поправить его одеяло. Выражение слепой преданности на лице Элизабет положило конец всем мыслям Элис о ее братьях. Совершенно ясно, что она не обрадуется, если король узнает, что принц Йорк жив. Судя по ее преданному взгляду на своего малыша, она будет бороться гораздо сильнее за то, чтобы увидеть на английском престоле его, чем одного из своих братьев.
— Могу я иметь удовольствие пригласить вас на танец, леди Мерион?
Элис резко обернулась на знакомый голос и оказалась лицом к лицу с Генрихом Тюдором. Она уже заметила раньше, что он больше не сидит на помосте рядом с королевой, но никак не ожидала увидеть его перед собой — стройного, высокого, элегантно одетого и улыбающегося. Веселые искорки сверкали в его бледных голубых глазах. Он ждал ее ответа.
Оглушенная и немало смущенная тем, какой поворот приняли ее мысли, она сделала реверанс, лелея только одну надежду — продержаться ближайшие несколько минут и не сказать чего-нибудь глупого или неблагоразумного. Они танцевали величественный неторопливый танец, и скоро она обнаружила, что непринужденно болтает с ним, отвечая на его улыбки и шутки. Еще до того как закончилась музыка, она, всерьез довольная собой, видела, что ее настроение отражается на лицах окружающих. Весь двор казался доволен и счастлив, наслаждаясь сердечным теплом Рождества и радуясь присутствию принца Артура, в котором многие видели надежду на мирное будущее.
Элис наблюдала, как Мэдлин танцует с Николасом, а Джонет улыбается Хью Гауэру. Даже Йен Макдугал шел в паре с танцовщицей на проволоке из труппы менестрелей. Только Гуилим не улыбался. Он не слишком уютно чувствовал себя среди блестящих придворных и стоял в стороне, наблюдая за своим братом и смеющейся Мэдлин с насмешливым и загадочным блеском в глазах.
Когда музыка закончилась, Элис увидела, что Элизабет спустилась с помоста и теперь направляется к ним под руку с графом Линкольном. Королева улыбалась в ответ на слова графа, и стоявший рядом с Элис король усмехнулся. Она удивленно посмотрела на него.
— Уверен, Линкольн пытается отбить у меня жену. Мне придется решительно поговорить с ним, — сказал король.
Элис подхватила:
— Он не хотел ничего дурного, ваше величество. Он просто…
— Не волнуйтесь так, мадам, — с кривой улыбкой ответил Генрих. — Я шучу. Граф имеет способность никогда не говорить и не делать ничего, за что его можно порицать. Я прекрасно знаю, что мне нечего бояться — по крайней мере там, где дело касается моей жены.
Что-то в его голосе заставило Элис внимательнее взглянуть на него, но по выражению его лица она ничего не поняла.
Почувствовав прикосновение к своей руке Николаса, она оглянулась.
— Я пришел за своей женой, если вы простите меня, ваше величество. Становится поздно, а она, пожалуй, слишком много развлекалась. С вашего позволения мы бы хотели удалиться.
Веселые искорки снова появились в глазах короля. — Я позволю вам делать вид, что вы беспокоитесь о здоровье такой цветущей дамы, сэр, потому что пришло время для удовольствий, и поэтому я охотно даю вам разрешение удалиться и… утешить ее.
Элис еще никогда не слышала, чтобы король отпускал пикантные замечания, и ей оставалось только поклониться, не подавая виду, что она поняла значение его слов. Но она почувствовала напряжение в голосе Николаса, и поэтому не удивилась, что, едва дождавшись, когда король отвернется, он схватил ее за руку и повел к лестнице. Однако по дороге он не сказал ничего, потому что замок все еще бодрствовал и все залы наполняли веселящиеся гости.
Оказавшись в спальне, Николас кивнул горничной, вскочившей с табурета в углу, и обратился к Элис:
— Джонет тоже скоро будет здесь, чтобы помочь вам снять наряды и приготовиться ко сну, но я хочу поговорить с вами до того, как вы уснете.
— Вы не останетесь? — в замешательстве спросила она.
— Я скоро вернусь.
По его интонации она поняла, что лучше не расспрашивать, и стояла, задумчиво глядя на закрывшуюся дверь, гадая, что могло так рассердить сэра Николаса. Горничная помогла ей снять украшения с головы, но, несмотря на слова Николаса, прошло довольно много времени, пока появилась Джонет. Элис собиралась поддразнить ее насчет танцев с Хью, но проглотила все слова, увидев, что Джонет просто вот-вот лопнет от новостей.
Отпустив горничную, Элис потребовала от Джонет сообщить, что случилось.
— Что-то явно вывело Николаса из себя.
— Это все наш Дэйви, госпожа! — Глаза Джонет светились от счастья. — Он подошел ко мне в зале, весь такой дерзкий, и при всех обнял. Он даже поклонился болвану Хью Гауэру, и вы не поверите, бесстыдник имел наглость попросить у Дэйви разрешения жениться на мне. Как гром среди ясного неба! Сказал, что не знает, когда представится другая возможность поговорить с ним. Элис улыбнулась:
— И что ответил Дэйви?
— Этот сумасброд сказал, что с радостью дает согласие, но до весны не сможет приехать на свадьбу.
— А что ответила ты?
— Ни слова. Меня так ошарашили, что я не знала, куда деваться. Они решили, что дело улажено, а потом Хью поцеловал меня, а я не могла ничего сказать. А Дэйви только смеялся да…
— Приведи сюда Дэйви, — приказала Элис. — Я хочу поговорить с ним, потому что, ручаюсь, у него есть вести от лорда Ловелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40