ГЛАВА 36
По-прежнему делая вид, что она без сознания, Тори оставалась без движения, как тряпичная кукла, когда Дюк перекинул ее через плечо и отнес в хижину, где положил на кровать и прикрутил ей руки к изголовью; более того, Дюк, казалось, не обращал внимания, пришла она в себя или нет. Хотя он и развязал ей ноги, не нужно было быть гением, чтобы понять, для чего он это сделал!
В тот момент, когда Дюк раздвинул коленями ее бедра и попытался задрать платье, Тори пришла в себя и разъярилась, как дикая кошка. Резко подтянув колени, она лягнула его в живот с силой дикого мула. У Дюка перехватило дыхание, он захрипел, но уже через мгновение его необузданный темперамент взял верх. Дюк становился очень жестоким и кровожадным, когда на него нападали. Он считал себя вправе причинять боль любому, но страшно оскорблялся, когда сам получал жестокий удар.
– Ах ты, маленькая дрянь! – зашипел он, наотмашь ударив Тори по лицу. – Никто не смеет до меня пальцем дотронуться, не то потом поплатится за это. Уэбстер пытался отделаться от меня, и он мертв. То же случится и с тобой, после того, как я получу тебя…
У Тори едва хватило времени осознать сказанное, Дюк снова бросился на нее, как рычащий тигр. Он вцепился в платье Тори, оно лопнуло по швам, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Но Тори решила погибнуть со славой, сражаясь с этим сумасшедшим убийцей, до последнего дыхания. Она извивалась, крутилась и била его коленями и пятками, несмотря на то, что он еще раз ударил ее по щеке. Если бы она могла выхватить нож, который Дюк пока не заметил в попытке подавить ее сопротивление, то уже вонзила бы его в безжалостное сердце Дюка и не испытала при этом ни капли сожаления.
Хотя Тори вкладывала в борьбу всю свою энергию, которую сумела мобилизовать, она не могла долго противостоять грубой силе и звериной натуре Дюка. Он прижался к ней своим телом, и Тори содрогнулась от омерзения. Она не хотела подвергаться такому оскорблению и предпочитала разозлить его, чтобы он ее убил, только чтобы не поддаться этому отвратительному насилию. Тори постаралась забыть про резкую боль в челюсти, заставляя себя не обращать внимания на его шарящие руки, и боролась зубами и ногами, стараясь сбросить с себя мерзкое животное…
Рычание, почти нечеловеческое, раздалось в комнате. Дру вломился в дверь, сорвав ее с петель. Голубые ледяные глаза Дру неотрывно смотрели на Дюка, а тот повернулся, стараясь выхватить свой кольт. Но, прежде чем Дюк успел схватить свой пистолет и разнести Дру в клочья, тот накинулся на него. Пистолет вылетел у Дюка из рук и упал рядом с Тори, но без всякой пользы, так как ее руки были все еще привязаны к изголовью кровати.
Лучистые фиалковые глаза ее расширились, когда Дру отшвырнул Дюка к стене, как будто этот подлец был легким, словно перышко. Никогда она не видела такого страшного оскала, как тот, что исказил лицо Дру. Сейчас он был на сто процентов диким зверем, бросившись на Дюка, который с трудом соображал, что происходит, после того, как ударился головой о стену. Прежде чем Дюк успел что-либо сделать, Дру опять бросился на него, нещадно избивая своими стальными кулаками. Стоны и рыдания Дюка разносились по комнате, когда он тщетно старался защититься от безжалостных ударов в живот и лицо.
Когда Дюк мешком свалился возле стены, обливаясь кровью, не в состоянии отбить хотя бы еще один сокрушительный удар, Дру наконец смог взять себя в руки. Прерывисто вздохнув, он выпрямился и повернулся к Тори. При виде разорванного платья и слез, которые все еще заливали ее глаза, сердце его перевернулось. Он не мог найти слов, чтобы выразить свое сочувствие и раскаяние за тот ужас, что она вынесла. Безудержно резкий и жестокий с Дюком, он был невероятно нежен, когда помогал Тори освободиться от кляпа во рту и развязывал ей руки. Его заметно потряс вид ее разорванной одежды и ссадины на щеке. Чувства переполняли его, но они находились в таком сумбурном состоянии, что словами их было невозможно выразить.
Стараясь держать себя в руках, Дру протянул дрожащую руку к ссадинам на ее лице.
– Ты провела чертовски трудный денек, Чикаго, – прошептал он срывающимся от волнения голосом.
– Да уж, – согласилась она, стараясь не всхлипывать и заставляя себя растянуть губы в некое подобие улыбки.
Лицо его наконец смягчилось, и что-то, слабо похожее на улыбку, искривило губы. Дру нежно провел рукой по ее распухшим губам.
– Я знаю, тебе нелегко со мной пришлось последнюю пару месяцев, но я хочу, чтобы ты знала, что я…
Потрясение отразилось на его лице, когда Тори внезапно схватила пистолет, который лежал рядом с ней, и взвела курок. Инстинктивно он отклонился в сторону, когда дуло повернулось к его груди. Тори однажды чуть не разнесла ему голову из ружья, поэтому он отстранился, чтобы она не сделала этого еще раз. Дру не имел ни малейшего представления, какой бес вселился в нее сейчас, поэтому решил на всякий случай поостеречься и задавать вопросы потом.
Выстрел прогремел так близко от его головы, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Вторая пуля отскочила рикошетом от металлической рамы кровати и попала в стену, рядом с головой Тори.
Обернувшись назад, Дру через плечо увидел, как левая рука Дюка беспомощно опустилась и его пистолет упал рядом с ним. Судя по всему, Дюк пришел в себя и схватил свой кольт, надеясь послать пулю в спину Дру. Если бы не быстрая реакция Тори, над Дру уже совсем скоро росли бы маргаритки.
– И у тебя была чертовская ночь, Монтана, – прошептала Тори, бросая пистолет, как будто это были горячие угли. Она смертельно побледнела. Мысль о том, что Дюк чуть было не расстрелял ее любимого у нее на глазах, заставила Тори затрепетать, как листок на ветру.
За двумя выстрелами последовал грохот шагов на крыльце. Через несколько секунд все братья Дру появились в дверях с кольтами, нацеленными в разных направлениях. Хотя Дру приказал братьям не вмешиваться, пока он не даст сигнала, но при звуках выстрелов они кинулись на помощь старшему брату, несмотря на его строгое приказание оставаться в стороне.
Все засыпали Дру вопросами, а он, ни на мгновение не отрывая взгляда от Тори, стянул с себя рубашку и прикрыл ее разорванное платье.
– Поедем домой, Чикаго, – прошептал он, поднимая ее своими сильными руками.
Домой! Если бы только Тори знала, где теперь ее дом! Она знала, что ей больше не место в Чикаго, среди праздных богачей и хвастливых дураков, как Хуберт. Но она вовсе не была уверена, что приживется в Монтане. Некоторые люди в силу непредвиденных обстоятельств или разных поворотов в их жизни просто не имеют места, которое могли бы назвать своим домом. Тори оказалась в такой же ситуации. Она была как перекати-поле, которому нигде нет места… кроме как под защитой Дру, в объятиях его мощных рук, но у нее не было уверенности, что он и в самом деле хочет, чтобы она в них находилась. Она была еще одним обязательством, которое он принял на себя, и он жалел ее из-за тех опасных испытаний, которые выпали на ее долю.
Хотя Тори была благодарна судьбе, спасшей ее от смерти, она знала, что не следует желать большего. Ей так хотелось найти себе место в жизни Дру, заслужить его любовь. Однако в глубине души Тори понимала, что в его глазах она навсегда останется женщиной, на которой он женился в силу обстоятельств.
Когда Дру вскочил в седло у нее за спиной и крепко прижал ее к себе, что-то внутри Тори умерло. Она знала, что он только потому так заботлив и внимателен, что сочувствует ей в ее несчастье. Дру предлагал не любовь, а сострадание.
Хотя ей было очень грустно, Тори сумела улыбнуться, когда Калеб и Эдгар бросились к ней навстречу, чтобы убедиться, что она жива и здорова после всего перенесенного. Они настояли, что будут сопровождать ее на ранчо, в то время как двое младших Салливанов погнали своих пленников в тюрьму.
Тори совершенно выбилась из сил к тому времени, как они спустились по извилистой горной дороге и приблизились к ранчо. Она, безусловно, была не в состоянии выдержать прием, который ожидал их в гостиной. Вонг подпрыгнул от радости, когда ее увидел, и все время радостно бормотал что-то по-китайски, но другие гости встретили их совсем иначе. Гвен и Хуберт накинулись на Дру, как только он вошел в дом, а двое мужчин, которых Тори никогда не видела раньше, выскочили вперед, чтобы взять ситуацию под свой контроль.
Длинный тощий человек, которому на вид было около сорока, решительно шагнул к ним с револьвером в руке. Позади него был другой, коренастый и усталый, с двумя револьверами в руках. К изумлению Тори, незнакомцы направили свои кольты на Дру.
– Дру Салливан, вы арестованы за похищение с целью получения выкупа, нанесение телесных повреждений и убийство Тайрона Уэбстера, – заявил Том Бейтс.
Тори резко вскинула голову и увидела, что Гвен и Хуберт самодовольно улыбаются.
– Не вижу ничего смешного, – нахмурился Калеб.
– И вы тоже арестованы, мистер Флемминг, – подключился Уильям Фогг. – Вас обвиняют в утаивании информации и в соучастии в похищении молодой леди.
– Кто, черт возьми, эти люди? – пробурчал Дру.
– Агенты Пинкертона, – сияя от удовольствия, проговорил Хуберт. – Они преследовали тебя последние семь недель. Я нанял их, чтобы они тебя разыскали. Это заняло у них чересчур много времени, но по крайней мере с нами теперь два представителя закона и порядка, которые проследят, чтобы ты заплатил за свои преступления.
Дру, казалось, хотелось броситься к Хуберту и врезать ему промеж глаз.
– Выполняйте свои обязанности, джентльмены, – настаивала Гвендолин, гордо подняв подбородок.
– Но Дру не убивал Уэбстера, – воскликнула Тори. Достаточно того, что Дру обвиняли в ее похищении и нанесении телесных повреждений, и ей было абсолютно ясно, кто испытал на себе силу тяжелых кулаков Дру, – Хуберт Каррингтон Фрезье-младший. Она не могла допустить, чтобы Дру обвиняли в преступлении, которого он не совершал.
– Замолкни, Чикаго, – пробормотал Дру. Пока Тори ошеломленно взирала на него, Дру посмотрел на детективов Пинкертона.
– Я заколол Уэбстера и застрелил Кендрика.
– Ты же этого не делал, – обернулась к нему Тори, не понимая, зачем, черт возьми, Дру признается в чужих преступлениях.
– Нет, сделал, – выкрикнул он.
– Господи боже мой, Монтана, перестань брать всю вину на себя, – резко возразила Тори. – Это я убила Кендрика, прежде чем он сумел выстрелить тебе в спину, и, черт побери, ты это прекрасно знаешь.
– А Уэбстера? – вставил Калеб, надеясь, что детективы проявят великодушие к Тори, которая, казалось, вырвалась из ада, как это, впрочем, и было на самом деле!
Тори с удивлением смотрела на Дру, который молча хмурился. Только сейчас до нее дошло: он считает, что это она убила Уэбстера и пытается защитить ее. «Как всегда, бесстрашный защитник», – думала она, глядя на Дру. Но ей не нужны ни его защита, ни сочувствие. Если бы она не проявила смекалку и не вспомнила о жемчужном ожерелье, ее уже давно бы прикончил этот мерзкий Дюк Кендрик.
– Я не убивала Уэбстера. Он был уже мертв, когда я ворвалась к нему в контору, – заявила Тори. – Дюк Кендрик признался, что он убил Тайрона, когда тот попытался разделаться с ним.
Хуберт пробормотал с неудовольствием:
– Салливан все равно должен предстать перед судом за похищение и нападение, и я хочу увидеть его за решеткой еще до рассвета!
– То же относится и к Калебу Флеммингу, – подключилась Гвен, глядя на бывшего мужа убийственным взглядом.
Когда детективы Пинкертона стали надвигаться на Дру и Калеба, Эдгар протолкался вперед, чтобы сказать то, что хотел.
– Никакого похищения не было, – объявил он и сразу же услышал, как Гвендолин возмущенно фыркнула. – Я послал Калебу телеграмму, в которой известил его о предстоящей свадьбе Тори. Он только послал мистера Салливана сопровождать дочь во время трудного путешествия, которое она предприняла для того, чтобы навестить своего родного отца. Я все это время точно знал, где находится Виктория, и был уверен, что она в надежных руках.
– Ты? – выдохнули разом Калеб, Гвен и Хуберт. Тори села, чтобы не упасть. Зачем ее отчим сообщил обо всем ее отцу и почему сейчас он выступал в защиту Калеба и Дру. Очевидно, Гвен была также потрясена, услышав это. С ней случился обморок, и никто не подхватил ее, когда она с грохотом рухнула на пол.
Агенты Пинкертона смотрели друг на друга в недоумении и замешательстве.
– Что касается нападения на Хуберта, то его просто не было, – продолжал Эдгар. – Хуберт начал драку, а Дру только защищался. Дру невиновен ни в каких противоправных действиях, и я отказываюсь возбуждать против него дело. Все, что он сделал, – это спас Тори жизнь… причем не один раз, – добавил он, бросая многозначительный взгляд на Хуберта. – Дру достоин похвалы, а не наказания.
– Если ты будешь действовать так же в дальнейшем, Эдгар, дело кончится тем, что ты мне понравишься, – со сдавленным смехом сказал Калеб. В его карих глазах светилось уважение.
Хуберт был так обескуражен, что не мог стоять спокойно. Он был поражен предательством Эдгара и тем, что Дру останется безнаказанным. Пока детективы прятали свои кольты, Хуберт сыпал проклятиями.
– Если вы думаете, что я вам заплачу за потраченное время, вы жестоко ошибаетесь. Я нашел Салливана задолго до вас и намереваюсь сообщить о вашей бездарности Пинкертону. Вам лучше самим начать искать себе другую работу, потому что я прослежу, чтобы вас, неуклюжих обезьян, уволили!
Эдгар спокойно вынул бумажник, чтобы расплатиться с агентами.
– Вам нет необходимости бояться за свои места, – заверил он Тома и Уильяма. – Хуберт может плеваться, пока не посинеет, но я сообщу свое мнение, в котором похвалю вас за работу. Как вы уже, наверное, поняли, Хуберт просто большой мыльный пузырь.
Улыбаясь Эдгару, Том Бейтс и Уильям Фогг спрятали деньги и удалились. Но Хуберт был по-прежнему неуправляем. Все произошло совсем не так, как он ожидал, и он не испытывал ни малейшего удовлетворения.
– Ты будешь полной дурой, если останешься с этим… с этим сумасшедшим дикарем, Виктория, – прорычал Хуберт, глядя на растрепанную красавицу. – Салливан женился на тебе только для того, чтобы поквитаться со мной. Когда он был в Чикаго в прошлом году, он вышел из себя и ударил меня. Он вел себя как варвар, и на самом деле он им является. И он женился на тебе, чтобы мне отомстить. Ты была просто пешкой в его игре. Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.
Тори непонимающе подняла глаза на Дру, который что-то бурчал про себя. Он никогда и словом не обмолвился, что знал Хуберта раньше и что когда-либо имел с ним дело. Ответственность за нее и месть своему злейшему врагу? Вот, значит, на чем основывался их брак? Господи, это было даже хуже, чем она думала!
Видя муку в ее глазах, Хуберт решил закрепить свой успех.
– Ну, давай, отрицай, Салливан, – вызывающим тоном сказал он, победоносно улыбаясь, видя, что Тори выглядит так, как будто получила удар в сердце. – Ты даже не потрудился ей об этом сказать, разве не так? Конечно, ты этого не сделал. Это испортило бы твою игру, не так ли? Ты просто использовал ее, чтобы мне отплатить. – Хуберт смотрел на Дру со злобной усмешкой. – Мне страшно представить всю ложь и лесть, которые ты изливал на Викторию, пока вы добирались до Монтаны.
Тори смело выдержала второй словесный удар, но она была убита резкими обвинениями Хуберта и издевательскими взглядами, которые он на нее бросал.
– Убирайся из моего дома, пока я тебя не вышвырнул отсюда, – пророкотал Дру, и его голос, отражаясь от стен, казалось, несся к Хуберту со всех сторон.
Когда Дру кинулся на Хуберта, тот взвизгнул от ужаса. Прежде чем Хуберт смог убежать, Дру схватил его за ворот куртки и брюки и понес к двери. Хуберт отбивался и орал, как разбуженный петух. С враждебным рычанием Дру выбросил его за дверь. Вопль боли вырвался у Хуберта, когда он ударился о землю всеми костями своего мерзкого тела. Ворча что-то с отвращением, Дру вернулся в дом и обнаружил, что Тори стоит между Калебом и Эдгаром.
– Пожалуйста, отвезите меня в гостиницу, – попросила она, гордо подняв голову и не глядя в сторону Дру. – День сегодня был очень долгим и очень трудным, и я совершенно обессилена.
Калеб беспомощно взглянул на Дру, который ругался вполголоса.
– Не уходи, Чикаго, – умоляюще поглядел на нее Дру. Услышав его голос, Тори выпрямилась, вытянувшись в струнку, и с вызовом посмотрела поверх головы Дру.
– Я пришлю кого-нибудь за моими вещами утром, – коротко сказала она.
Когда Гвен пришла в себя, издавая вздохи и стоны, Эдгар обернулся, чтобы поднять жену на ноги и поспешно вывел ее за дверь, прежде чем она опять закатила истерику.
Когда все четверо растворились в темноте, Дру устало привалился к дверному косяку и тяжело вздохнул. Бормоча себе под нос, Вонг пробежал по гостиной, чтобы поднять столик, который Гвен случайно перевернула, когда свалилась на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37