– А как ты собираешься привлечь Уэбстера к суду, если у нас нет доказательств, что именно он организует эти налеты? – прорычал Дру в отчаянии. – Новое правительство косо смотрит на линчевание. Однако они не решали проблему, как уберечься от людей, подобных Уэбстеру.
– А давайте вытащим Тайрона из его разукрашенного салуна и свяжем, – предложил Джон Генри. – С петлей на шее он во всем сознается.
Дру в отчаянии шумно выдохнул воздух. Судебный исполнитель, который должен был прибыть в Вирджиния-сити для поддержания порядка, так и не появился, и Дру подозревал, что именно Уэбстер повинен в отсутствии этого человека. Тайрон всеми силами мечтал контролировать ранчо Салливанов и любой другой приносящий доход бизнес и использовал все средства, чтобы выжить Дру и Калеба из города.
По словам братьев, неизвестный или неизвестные перекрыли источник, питающий ручей, из которого пил скот Салливанов в прошлом месяце. Когда пошли узнать, в чем дело, то обнаружили дамбу из камней. Если бы не проницательность Джона Генри, воду бы спустили, и страдающий от жажды скот в долине погиб, отравившись стрихнином, растворенным в этой воде.
Пора было предпринять что-то в отношении Уэбстера. Местные власти оказались бессильны. Законодатели пытались сделать Монтану цивилизованным штатом, но до сих пор политикам удалось немногого добиться. Проблема заключалась в том, что Тайрон Уэбстер был хитер и коварен и обращал любую ситуацию себе на пользу. Он тщательно организовывал себе алиби и всегда отсутствовал в то время, когда на его жертвы обрушивалось несчастье.
Дру был сыт по горло правосудием и законами, которые защищали виновных и приносили в жертву невинных. Калеб и Билли Боб уже пострадали от руки Тайрона. Дру и Тори рассорились из-за его коварства. Дру устал дожидаться судебного исполнителя. Он мог лишиться брата, пытаясь соблюдать законы, доказавшие свою неэффективность, особенно в отношении Тайрона.
– После того как мы соберем скот, я поговорю с Уэбстером, – объявил он, направляя коня вниз по каменистому склону.
– Наилучший способ решить эту проблему – это устранить ее источник, – фыркнул Джон Генри. – Разумнее было бы линчевать Уэбстера и этим отпугнуть его дорожных «агентов», чем беседовать с ним.
Джон Генри всегда был склонен действовать, не раздумывая, но Дру анализировал ситуацию. Тайрон был легкой мишенью, потому что вот уже год стоял Салливанам поперек горла. Но дело в том, что у Дру не было конкретных доказательств, что именно Тайрон был главарем дорожных бандитов и угонщиков скота, которые терроризировали округу. И как ему ни хотелось линчевать Уэбстера, он считал, что их семья вызовет сильное недовольство, возродив суд Линча в Монтане.
Пока Джон Генри выражал недовольство по поводу того, что Дру не позволил им оставить все дела и нестись в город, чтобы повязать Тайрона, по долине, подобно смерчу, пронесся Вонг. Чихнув несколько раз от пыли, поднятой им самим, Вонг со скоростью пулеметной очереди разразился тирадой на китайском языке, размахивая руками изо всех сил.
– Черт тебя побери, говори по-английски, – потребовал Дру.
Вонг вытер со лба пот, высморкался и затарахтел на ломаном английском:
– Мистера Фремминга сказара приходить быстро. Много беда в городе и нужна твоя помочь.
– У меня самого тут беда, – проворчал Дру, глядя на скотину, которая разбрелась по склонам гор в разные стороны. – Скажи посыльному Калеба, что я буду, как только смогу.
Кивнув в знак согласия, Вонг развернул коня и галопом поскакал прочь, коса его развевалась позади, и блуза пузырем надувалась от ветра.
Два часа Дру с братом обшаривали заросшие подлеском холмы, собирая испуганное стадо. Когда скот наконец удалось согнать в упорядоченную процессию, Джон Генри, Джерри Джефф и остальные ковбои направили его к высокогорным лугам. Дру уже приближался к дому, когда опять появился Вонг, бормоча по-китайски, как он делал всегда, находясь в сильном волнении.
– Боже милостивый, Вонг, что теперь случилось? – пробормотал ворчливо Дру.
Напряженное выражение лица Вонга свидетельствовало о степени его беспокойства.
– Это миссис Сарриван, – выпалил он. Тошнотворный ужас нахлынул на Дру.
– Что с ней?
– Она так и не вернулась с прогулки, – мрачно сообщил Вонг.
– Проклятье! – взвыл Дру и, пришпорив коня, поскакал к дому.
«Вот она, ее новообретенная независимость!» – ворчал он, переводя дыхание. Он преподал этой женщине несколько уроков верховой езды и выживания, и она вообразила себя специалистом! Без сомнения, это их ссоры толкнули ее на безрассудную прогулку – что угодно, чтобы доказать, что ее не было дома, когда вернется нежеланный супруг. Пропади все пропадом, он должен был предупредить Тори по поводу езды в одиночку. Она может быть сейчас за сотню миль, и понадобится несколько дней на поиски, если она упала с лошади и ранена.
Дру сломя голову гнал лошадь к ранчо, чтобы убедиться, что Тори так и не вернулась за время отсутствия Вонга. Он не обнаружил и следа пропавшей супруги, но заметил записку от Калеба. Его глаза впивались в послание, более обстоятельное, чем предполагал Вонг.
– Проклятье! Почему ты не сказал мне о проблемах Калеба? – резко спросил Дру.
Опустив голову, Вонг переминался с ноги на ногу.
– Потому что вы сказари, что затруднения мистера Фремминга могут подождать, а у вас есть свои собственные, – осторожно выгораживал он себя.
Дру раздраженно поводил глазами. Вонг был золото, а не человек, но временами языковый барьер создавал трудности между ними. Сейчас был один из таких моментов. Вонг говорил по-английски значительно лучше, чем читал.
К тому же китаец не знал, что появление Гвен и Эдгара Кассиди и Хуберта Фрезье-младшего означало беду. Эти имена для него ничего не значили, ведь он не сопровождал Дру до Чикаго, когда тот умыкнул Тори с ее свадьбы. И угораздило их приехать в Вирджиния-сити именно сейчас! Скорее всего, Тори собралась в обратное путешествие. Дру вообразил, что исчезновение Тори как-то связано с посланием Калеба. Скорее всего, человек, принесший это послание, столкнулся с Тори, и она отправилась в город встретиться с матерью, отчимом и бывшим женихом. Ибо какое еще логическое объяснение можно этому найти?
Опрометчиво не обратив внимания на приготовленную чистую одежду, Дру направился в город, когда солнце опустилось на острые горные вершины. У него было неприятное предчувствие, что в гостинице Флемминга вспыхнула драка. Встреча четы Кассиди и Калеба не сулила ничего хорошего. Ситуация становилась еще более щекотливой от того, что Хуберт Каррингтон Фрезье-младший сопровождал Кассиди. Этот спесивый аристократ неминуемо придет в бешенство от того, что его невеста вышла замуж за человека, которого он в прошлом году оставил в дураках.
Дру обдумывал, как бы уладить это дело и вернуть Тори домой. Конечно, Тайрон вбил большой клин между ними, но, может быть, они с Тори смогут начать все сначала? Господи, он так надеялся на это. Мысль о том, что она уехала с Кассиди и бывшим женихом, вызывала у него тошноту.
Если бы Дру знал, что Тори не было в окрестностях Вирджиния-сити в течение последних часов, он бы перевернул все вокруг, чтобы отыскать ее. Но он не знал. И зачем только она поехала одна обозревать величественные горы…
ГЛАВА 32
Гвендолин с озабоченным видом прошествовала по коридору и забарабанила в дверь, на которую гостиничный клерк указал как на пристанище Калеба. Когда дверь распахнулась, Гвен оказалась лицом к лицу с бывшим мужем.
– Где дочь? – задала она вопрос, не утруждая себя приветствием.
– Послушай, дорогуша, до чего же приятно увидеть тебя через столько лет. – Калеб деланно улыбался, но его тон был неискренен. С недоброй ухмылкой разглядывал он свою бывшую жену. Судя по грязной одежде и морщинистому лицу, длинное и утомительное путешествие стало для нее адом. Она напомнила ему гусыню, сильно перекоптившуюся над бивачным костром. Ее еще недавно свежая кожа казалась сухой и обожженной. Надутые губы потрескались, а спутанные светлые волосы, казалось, перенесли песчаную бурю.
Выпрямившись, Гвен вскинула на Калеба упрямый подбородок.
– Не делай вид, что тебе неизвестно, зачем мы здесь, – выпалила она, плечом прокладывая себе путь через дверь, и бухнулась в любимое кресло Калеба. – Мы приехали, чтобы проводить Викторию домой. И если ты не вручишь нам ее немедленно, мы натравим на тебя криминальную полицию и ты сгниешь в тюрьме, об этом я позабочусь.
Угроза отскочила от Калеба, как горох от стены. На расстоянии выстрела вокруг не было никого, кто бы арестовал его по требованию Гвен. И хотя тюрьма существовала, никто не охранял ее. Гвен могла сама арестовать его и притащить в заключение, но хотел бы он посмотреть, как она это сделает.
– Не понимаю, о чем ты болтаешь, – повысил голос Калеб, прохаживаясь по комнате и поглядывая на лицо Гвен, обожженное солнцем, – Тори здесь нет.
Он не лгал.
В это время Хуберт отодвинул в сторону Эдгара, который предоставил Гвен возможность переговорить с Калебом с глазу на глаз. Эдгар великодушно позволил своей жене лично вести переговоры, поскольку она так захотела. В конце концов, Гвен делала это великолепно. Но Хуберт не желал оставаться в тени.
– Мы знаем, кто похитил Викторию, – внезапно заявил Хуберт. Он важно пересек гостиную, как павлин, расправляющий красивые перья. – Ты послал эту гориллу Салливана, чтобы он похитил ее для тебя! Я требую, чтобы ты немедленно возвратил мою невесту!
Калеб пару раз презрительно оглядел Хуберта с головы до ног и решил, что Дру очень точно охарактеризовал его, назвав тонконогим денди.
– О чем речь? – Он тянул время и выглядел действительно удивленным. – Зачем бы я стал заниматься подобным делом?
– Да потому что ты хотел, чтобы я вернулась к тебе, – раздраженно фыркнула Гвен, – никак не можешь оставить свои претензии, Калеб. Мы все знаем точно, что именно ты приложил руку к исчезновению Виктории. Ты увидел шанс вновь сойтись со мной и использовал его.
Калеб оценивающе глядел на свою бывшую супругу. За многие годы он сохранил остатки отвергнутой любви, которая отказывалась умереть. Но изнуряющая привязанность, когда-то испытываемая им к этой женщине, закончилась после быстрого и безболезненного удара, когда он был вынужден стерпеть надменное поведение Гвен. Несметное богатство Эдгара преобразило Гвен, и она кичилась своим видом, дорогим платьем и сверкающими драгоценностями.
Все эти годы Калеб проклинал Эдгара за то, что он украл у него Гвен, прельстил ее своими успехами в железнодорожном бизнесе. Но в то же время Калеб почти жалел Эдгара Кассиди. Человек, который, ни во что не вмешиваясь и не пытаясь вцепиться Калебу в горло, стоял в дверях, выглядел страшно подавленным, к тому же он изрядно постарел со времени женитьбы на Гвендолин. Калеб не поменялся бы с Эдгаром местами за весь золотой запас страны! Для Эдгара была желанна эта высокомерная ведьма!
– Мы перенесли ужасное путешествие, – вопил Хуберт, подскочив к равнодушному Калебу. – Нам нет дела до твоих мстительных игр. Немедленно подавай нам Викторию!
– Если вы утомились с дороги, советую снять комнату в моей гостинице, – ухмыльнулся Калеб. – У меня лучшие номера в городе, и, могу заверить, мой ресторан также процветает.
– Прекрати, Калеб! – Гвен вскочила с кресла. – Ты отомстил мне. А теперь верни Викторию! Ты же видишь, Хуберт вне себя из-за пропажи своей невесты.
В отличие от незадачливого жениха состояние Калеба было ближе к негодованию. «Черт побери, Дру мог бы и поторопиться с приездом», – подумал Калеб. Ведь, едва увидев элегантный экипаж Кассиди, въезжавший на улицу, он тут же отправил посыльного на ранчо. Но Дру задерживался, и Калеб был вынужден в одиночку занимать своих заносчивых посетителей.
– Когда вы устроитесь в ваших комнатах, я подумаю, что можно сделать… – Он поднял брови с насмешливо-невинным выражением. – Как, вы сказали, зовут человека, которого подозревают в похищении Виктории? Симпсон? Стэрдивант?
Карие глаза Хуберта тревожно сузились.
– Салливан, как будто ты не знаешь!
– Ах, да, Салливан, – ответил Калеб, кивнув головой. – Будем надеяться, он видел Викторию. Если она в городе, я бы и сам хотел с ней повидаться. – Он буравил взглядом Гвен, которая предусмотрительно отвела глаза в другую сторону. – В конце концов мне десять лет не позволяли видеть мою единственную дочь!
Кипя от негодования, Гвен проследовала за Калебом и не замедлила продемонстрировать свой дурной характер, когда ее бывший муж имел наглость запросить с них двойную против обычной цену за номер в его гостинице. После того как Гвен прошлась по городу, чтобы осмотреть другие здания, она убедилась, что гостиница Калеба действительно производит впечатление дворца по сравнению с окружавшими ее жалкими ночлежками. Ни при каких обстоятельствах она не остановилась бы в этих хибарах, которые, без сомнения, кишели клопами, и одному Богу известно, какими еще насекомыми!
– Это настоящий грабеж, – бормотала Гвен, глядя, как Эдгар раскошелился на всю сумму без возражений.
– Это то же самое, что украсть у человека дочь, не позволяя родному отцу десять лет встречаться с ней, – парировал Калеб, бросая злобный взгляд на Гвен.
Гвен заскрежетала зубами и покосилась на Хуберта, надеясь, что он не обратил внимания на горькое замечание Калеба.
Когда гости поднялись наверх с багажом, достаточным для того, чтобы в течение шести месяцев каждый день обновлять свой гардероб, Калеб ехидно усмехнулся. Гвен была у него в руках. Он с нетерпением стал ждать Дру, чтобы представить его и объявить, что именно он женился на Тори.
Только бы Дру и Тори явились вовремя. Калеб скрестил пальцы на счастье и понадеялся, что поспешный брак не распадется прежде, чем Гвен убедит Тори вернуться в Чикаго. Его дочь и лучший друг могут упростить дело, если действительно полюбят друг друга и решатся сохранить свой брак. Калеб горячо молился, чтобы так оно и случилось.
Он был бы самым счастливым человеком, если бы увидел, что между Дру и Тори установились наилучшие отношения, и мог бы уведомить об этом Гвен, Эдгара и Хуберта. Вместе с Дру они с удовольствием посмеялись бы над этой стаей нуворишей!
В то время как гости из Чикаго обосновывались в своих гостиничных покоях, а Дру спешил в город, Тори пыталась освободить руки от веревок. Сэм и Кларк бродили снаружи, охраняя вход и предоставив Тори возможность возиться с веревкой. Единственным острым инструментом в ее распоряжении была зазубренная крышка пустой консервной банки из-под фасоли.
Рискуя изрезать запястья, Тори пилила веревки острыми краями крышки. Время от времени она бросала настороженные взгляды на дверь, молясь, чтобы два головореза, приставленные стеречь ее, оставались за дверью хоть на несколько минут дольше. Тори лихорадочно перетирала веревку, которая впивалась ей в запястья. Если бы только у нее хватило времени, она смогла бы освободиться от пут и ускользнуть! Десять минут – вот все, что ей требовалось. Разве это так уж много?
Ее сердце забилось в три раза быстрее, когда она услышала шаги и голоса на крыльце. Сэм просунул голову в комнату, чтобы еще раз удостовериться, что Тори там, и она прервала свою фантастическую работу и сидела, замерев, как мраморная статуя. Удостоверившись, что их жертва находится там, где они ее оставили, Сэм прикрыл дверь и отошел в сторону.
Как только Тори осталась одна, она продолжила перетирание своих пут с помощью крышки. Ее руки горели огнем, но она сжимала зубы и сосредоточилась на работе, пока совсем не выбилась из сил. Это безнадежно. Она обречена провести последние часы своей жизни заключенной в этой жалкой хижине.
Нет, это не безнадежно, тут же возражала она сама себе, упрямо испытывая свой ослабевший дух. Поднимая ослабевшие руки, она пилила и пилила веревки, пока мускулы не начинали ныть, и снова, и снова, до изнеможения…
Сдавленный вздох сорвался с ее губ, когда веревка наконец поддалась. «Господи, благодарю тебя за фасоль!» – думала Тори, взглянув на крышку от банки. Она никогда больше не произнесет о ней ни одного худого слова. Фасоль спасла ей жизнь!
Подобрав банку, Тори на цыпочках направилась в заднюю комнату и потихоньку открыла окно. Выбравшись из дома, она прокралась до угла хижины, надеясь отыскать лошадей. Увидев стреноженных коней, она прикинула, сколько времени потребуется, чтобы опрометью добежать до них и успеть ускользнуть, не дав застрелить себя во время побега.
Наконец она, подобно летящему пушечному ядру, стремглав бросилась к лошадям. Когда Сэм и Кларк ринулись в дом через переднюю дверь, держа по пистолету в каждой руке, чтобы определить причину шума, Тори одним прыжком вскочила на лошадь и схватила поводья других коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37