Скажи, дорогой брат, могу я оторвать тебя от твоей красавицы жены, пока мы не закончим с ними?
Кин отодвинул стул Алексе, сам уселся напротив Чанлера и заметил, что тот не отрывает глаз от лица его жены.
– Тогда говори скорей, пока не свернул с курса. – Кин пристально посмотрел на брата. Тот смущенно улыбнулся. – Только слепец может не обратить внимания на твою жену, – сказал Чанлер в виде извинения. – Я приехал сообщить, что шхуна вышла из гавани и взяла курс на восточное побережье. – Он значительно посмотрел на брата. – Заходов в Карибское море больше не будет. – Он сжал руками тонкую чашку и начал задумчиво изучать ее содержимое. – Что касается Джессики… – Голос его постепенно затих, а в глазах промелькнул намек на боль. – Да. Так вот, когда я заезжал домой и, сегодня утром, она уже сложила свои вещи и уехала, как я и приказал ей прошлой ночью. Ни она, ни Ходжес больше не побеспокоят никого из нас. Я заверил ее, что если она решится показаться где-то поблизости моего дома, то отделаюсь от нее самым решительным образом, раз и навсегда.
– Вы прогнали ее? – тихо спросила Алекса. – Навсегда?
– Да, и без единого цента, – добавил Чанлер с ноткой горечи в голосе. – Я решил, что она прекрасно может обойтись без богатства и власти – того, чего желала в жизни больше всего. Она это заслужила. Может, снова присоединится к своей театральной труппе. Думаю, в этом ее настоящее призвание – прикидываться кем-то другим и получать за это деньги. Я наконец-то понял, что мне будет лучше без нее. Она отравила мою жизнь, слава Богу, не безвозвратно.
Чанлер нежно похлопал Алексу по руке, потом взгляну на Кина.
– Будьте счастливы. Кин вполне заслуживает своей огромной удачи. А что до меня – так я справлюсь. Я признак что совершил чудовищную ошибку, женившись на Джессике, но извлеку из этого пользу. Когда я буду в следующий раз искать себе жену, у нее будут ваши черты, Алекса.
– Ну нет, она – единственная в своем роде, – вмешался Кин, гордо улыбаясь. – Так что не огорчайся, если придете удовлетвориться меньшим, чем само совершенство.
– К этому-то я уже привык, – проворчал Чанлер. – Н деюсь, ветер моей удачи переменится.
Несколько следующих минут, пока Кин и Чанлер обсуждали финансовые и деловые вопросы, Алекса сидела тихо. Когда завтрак был закончен, Кин уехал с братом, но пообещал, что вернется рано вечером. Его многообещающая улыбка заверила Алексу, что он компенсирует ей проведенный одиночестве день. Его прощальный поцелуй сказал, что это только намек на то, что будет ждать ее при возвращении.
Алекса побродила по особняку и решила отправиться прогуляться верхом на подаренном жеребце. День казался превосходным, и ей хотелось галопом примчаться и просто дать себе насладиться ощущением воли. Радостно улыбаясь, она прошла на конюшню за своей лошадью, но внезапно на память пришел Кентавр. Часть другого мира. Того, к которому Алекса отчаянно мечтала вернуться. Да, она счастлива с Кином, но Новый Орлеан оказался полон пустых, надутых людей, чей образ жизни решительно отличался от того, к чему стремилась Алекса. Она может, конечно, сделать вид, что приспособилась, но все равно в душе будет тосковать по тихому журчанию ручья и мягкому шелесту высокой травы на бескрайних просторах прерий.
Алекса остановилась под низко нависшими ветвями и хлопала коня по шее. На плантации все было тихо и миг но она как-то не могла расслабиться. Казалось, что-то жутковатое было в… Алекса вдруг напряглась, а жеребец навострил уши и повернулся, глядя в заросли деревьев. Внезапно зловещую тишину разорвал резкий треск сломанной ветки.
Алекса вдруг почувствовала чье-то присутствие позади себя и резко обернулась, но было уже поздно. Она стала жертвой хищного зверя, выследившего и набросившегося на нее в удобный момент.
Кин верхом возвращался домой на сахарную плантацию, и на лице его играла кривоватая ухмылка. Они с Чанлером прозанимались делами целый день, но он постоянно ловил себя на том, что мысли его заняты Алексой, а вовсе не счетами и описями.
Он собирался провести восхитительный, упоительный, превосходный вечер. Утром перед отъездом Кин дал указания приготовить особое праздничное меню. И теперь ему представлялся ужин при свечах в компании его милой Алексы. Сегодня им никто не помешает, и его прелестная жена будет принадлежать только ему. Что за ночь их ждет, размышлял Кин, слезая с седла.
Он вошел в конюшню и удивленно нахмурился, заметив, что жеребца Алексы нет в отведенном ему деннике. Не может быть, чтобы она куда-то уехала в столь поздний час. Кин оглянулся, заметил, что несколько соседних денников тоже пусты, и стряхнул зарождающееся беспокойство. Наверное, конюхи тренируют лошадей, решил он. В общем-то в этом не было ничего необычного – они часто разминали застоявшихся животных.
Однако, когда Генри открыл дверь и вздохнул, Кин сразу понял: что-то не так, что-то случилось.
– Мастер Кин, как я рад, что вы наконец вернулись. Я пытался послать вам сообщение, но…
– Алекса пропала, да? – Кин оттолкнул Генри и вошел.
– Боюсь, что так, сэр. – Генри указал в сторону хозяйского кабинета. – У вас посетитель, но не думаю, что вы будете этим довольны, особенно теперь, когда миссис Алекса исчезла.
Кин нетерпеливо прошагал к кабинету и сразу понял, что уготовано ему и Алексе.
– Что ты с ней сделала? – зарычал он. Самодовольная усмешка Джессики привела его в ярость.
– Я позаботилась, чтобы твою дражайшую супругу не нашли, пока не получу то, чего хочу, – резко заявила она.
Кин затрясся от ярости и буквально пришпилил Джессику к стене яростным взглядом. Присутствие белокурой Джессики несло в себе реальную угрозу. Он уже знал, что эта женщина не остановится ни перед ложью, ни перед похищением, ни даже перед убийством, чтобы заполучить то, к чему стремится.
– Смотри, если на ней будет хоть царапина, ты пожалеешь не только о том, что встала на моем пути, но что вообще родилась на этот свет, запомни это, Джессика, – холодно заявил он и подошел к ней. – Так, а теперь выкладывай, чего ты хочешь?
– Денег, – спокойно ответила она, прекрасно зная, что Кин ничего ей не сделает, пока не будет уверен, что его жена в полной безопасности. – Чанлер вышвырнул меня из дома без единого цента. Он даже не позволил продать мои драгоценности, чтобы достать денег на дорогу.
– Сколько? – Кин плюнул в нее этим словом, а взгляд его открыто говорил о невыносимом отвращении, которое вызывала в нем эта хорошенькая блондинка.
– О, какие-то жалкие десять тысяч помогут мне начать жизнь заново, – небрежно ответила Джессика. У Кина внутри все кипело от ярости, но он держал себя в руках.
– Ты получишь их утром, как только откроется банк. А теперь говори – где Алекса? – потребовал он.
– Ходжес присматривает за ней. Не думай, что тебе удастся найти ее. Путь туда запутанный, а ты по дороге встретишься с неприятностями. Учти, что твою прелестную жену будут ждать еще большие. Она останется с Ходжесом до тех пор, пока ты не принесешь деньги лично мне в руки. – Джессика поднялась на ноги и прошла мимо него. – Я вернусь завтра утром за выкупом. – На губах ее заиграла злобная ухмылка. – Спи спокойно, Кин, отдыхай.
Кин молча сжал кулаки и зубы, желая лишь одного – схватить ее тонкую шею и давить до тех пор, пока не выдавит из нее жизнь до самой последней капли. Будь она проклята! Где она может прятать Алексу? Он внезапно вспомнил давние слова Чанлера – что-то о Ходжесе – и задумчиво нахмурился. Да-да, помнится, тот построил хижину где-то на болотах и хвалился, что может невредимым пробираться там, где живут одни змеи и крокодилы.
Пожалуй, стоит рискнуть, решил Кин и поспешил позвать Чанлера и Клинта.
Ходжес спокойно развалился на стуле и неторопливо закурил трубку. Алекса смотрела, как над его головой поднимается голубой дымок. Он почти не разговаривал с ней с тех пор, как посадил на стул в углу своей лачуги.
– Я хочу пить, – заявила Алекса.
Ходжес поднялся на ноги и не торопясь пошел к столу. Вернувшись, поднес к ее губам черпак – руки и ноги Алексы были надежно связаны, так что она не могла держать его самостоятельно.
– Вот тебе пить.
Алекса отпила глоток, и ее едва не стошнило от гнилостного вкуса. Ей показалось, что Ходжес зачерпнул воды из ближайшего протухшего болота.
Он увидел ее реакцию и злорадно засмеялся.
– Не очень-то свежая водица, правда? Мисс Джессика сказала, чтобы я не баловал тебя, пока ты тут остаешься.
– А что еще Джессика вам сказала? – выдавила Алекса, мечтая только об одном – избавиться от гнилостного вкуса затхлой воды.
Но Ходжес только помахал пальцем и попятился от нее.
– Не надейся, что вытянешь из меня хоть что-нибудь.
Этот твой муженек, он надул меня и кое-чего поразузнал, но тебе не удастся, даже не думай. Я на эту удочку больше не попадусь. – Он постучал себя в грудь, и по звуку Алекса решила, что она сделана из того же крепчайшего камня, что и его голова. – Я, может, и не очень умен, но так легко не сдамся. Джессика разозлилась как полоумная, аж визжала. – Ходжес остановился у двери и бросил Алексе предостерегающий взгляд. – Пойду на собачку свою взгляну, а ты сиди тихо, мисси. Жди, покуда вернусь.
Он вышел, а Алекса, оставшись одна, облегченно вздохнула. Она изогнулась и потянулась к своему сапогу, чтобы достать нож, который всегда носила с собой как меру предосторожности после столкновения с Сайласом Грегором. Алекса взяла за правило заправлять клинок в голенище сапога или за подвязку, когда отправлялась из дома погулять. И теперь она была благодарна себе за эту привычку. Ей совершенно не хотелось сидеть и дожидаться, когда узнает, что же это Джессика заготовила для нее.
Пока Ходжес поил своего волкодава чистой дождевой водой и усмехался про себя, вспоминая, как Алексу перекосило, когда отведала болотной водицы, та торопливо пилила веревки. Услышав наконец шаги своего стражника, она приподняла стул и устроилась за дверью. Сердце ее колотилось так громко, что она начала опасаться, как бы оно не выдало ее. Ходжес вошел в хижину и остолбенел. Он выпучил глаза и просто поверить не мог, что Алекса взяла и испарилась, со стулом и всем остальным. Но в этот момент указанный стул опустился ему на голову. Он закачался и отступил назад. Но эта неожиданная атака лишь ненадолго оглушила громилу, и Алекса бросилась бежать изо всех сил, зная, что на карту поставлена ее жизнь. Она отдавала себе отчет, что Ходжес, придя в себя, разорвет ее на мелкие кусочки.
Она бросилась головой вперед в темное, мутное болото, окружающее хижину, и ее душераздирающий крик пронзил сырой ночной воздух. Алекса билась, умоляя Ходжеса спасти ее, и наконец исчезла под поверхностью воды, а тот только стоял и самодовольно ухмылялся.
– Думала, слишком умная, сможешь перехитрить меня? Нет уж, я построил эту хижину, и только я один могу добраться сюда, не сделав ложного шага. – Он коротко засмеялся, повернулся и побрел обратно. – Не думаю, что Джессика жутко огорчится твоим исчезновением в болоте. Она все равно собиралась отправить тебя поплавать там завтра утром.
Когда дверь закрылась, Алекса вынырнула, вернее, вырвалась на поверхность и начала хватать ртом воздух. Она надеялась, что Ходжес поверил, будто она утонула. Алекса выбралась из болота, корчась от отвращения от налипшей на нее дряни; Мысль о ванне казалась не менее, а может, даже более привлекательной, чем мысль о надежных объятиях Кина. Алекса нащупала большую сломанную ветку, которую могла бы использовать как посох, потом вскарабкалась на ноги и начала трудный путь к дому сквозь предательскую болотистую трясину. Она знала общее направление, откуда ее притащил Ходжес, но сейчас было уже темно и ничего не видно. Алекса тяжело вздохнула и повернула на юг, ориентируясь по мерцающим над головой звездам. Она молилась, чтобы ее ангел-хранитель не взял сегодня выходной и помог ей.
Правая нога внезапно поскользнулась и поехала вперед. Алекса с трудом удержала испуганный вскрик и упала лицом вниз, прямо в тростник, в полной уверенности, что наступила на змею. Но причина падения, слава Богу, не шевелилась, и Алекса облегченно вздохнула. Это была скрученная полусгнившая лиана.
Встав на колени, Алекса услышала всплеск и шелест тростника. Она обернулась и с ужасом увидела, как к ней угрожающе приближается длинная темная тень.
Отчаянно хватаясь за лиану и быстро перебирая руками, Алекса выбралась из тростника, стараясь двигаться как можно скорее. Она яростно сражалась с высокой травой и наконец нашла твердую опору – ствол повалившегося дерева. Уцепившись что было сил, оглянулась и задохнулась от ужаса, увидев в лунном свете своего преследователя.
Огромный крокодил смотрел на нее холодными, невыразительными глазками. У Алексы сжалось от ужаса сердце, в горле встал ком. Крокодил не двигался, терпеливо дожидаясь следующего обеда.
Алекса старательно прикинула расстояние до твердой почвы. Стоит ей поскользнуться – и крокодил, не теряя времени, схватит ее своими мощными челюстями. Глубоко вдохнув, Алекса сжала ветку и что было сил подпрыгнула. Сердце ее остановилось, когда она услышала, как хищник бросился вперед. Жадно щелкнули смертоносные челюсти. С величайшим облегчением Алекса поняла, что ее ног там не оказалось. Она приземлилась на выступающие корни ближайшего дерева и начала энергично карабкаться выше.
Отдышавшись и оглядевшись, Алекса задумалась. Наверное, спасаясь от зубов крокодила, она сбилась с пути. Пока Ходжес тащил ее к хижине, она внимательно наблюдала за дорогой, но сейчас вонючее болото и кривые сучковатые деревья превратились в запутанный лабиринт движущихся теней, которые угрожающе надвигались на нее со всех сторон.
Вдруг она увидела раздвоенный ствол дерева. Ага, сразу за этим деревом начиналась извилистая тропинка сквозь болота, по которой провел ее Ходжес.
Но облегчение было временным. Внезапно что-то обвилось вокруг ее щиколотки, и Алекса задохнулась от нового приступа страха. Она дернула ногу и начала неистово пробираться сквозь спутанную сеть лиан и деревьев.
Вокруг нее роились и жужжали тучи москитов, и пока она раздраженно отмахивалась, снова поскользнулась на заросшем мхом корне. Алекса забарахталась в трясине. Она представила, как медленно и беспомощно погрузится в бездонную яму и никогда больше не увидит Кина. Ей предстоит умереть в этом Богом забытом омерзительном болоте, а он даже не знает, где ее искать.
«Возьми себя в руки!» – кричал ее разум. Ужасающее ощущение, что ее засасывает в трясину, становилось невыносимым.
– Кин… – сорвалось с ее дрожащих губ. Заметив крючковатую, похожую на руку ветку у края тростниковых зарослей, Алекса скрипнула зубами, напряглась и уцепилась ногтями за спасительницу. Собрав все оставшиеся силы, она тянулась и тянулась, пока не сумела как следует ухватиться и выбраться на край трясины.
Алекса буквально обвилась вокруг раздвоенного ствола и подняла полные благодарности глаза к небесам. Вдохнув полной грудью едкие болотные испарения, криво улыбнулась. Что ж, одно хорошо – теперь по крайней мере москитам не удастся сожрать ее заживо – каждый дюйм ее тела покрыт песком и вонючей грязью. Какое создание может решиться отведать такое зловонное блюдо?
Напомнив себе, что излишняя поспешность не приведет ни к чему хорошему, Алекса пробиралась по заросшей лианами узкой дорожке и вздрагивала каждый раз, прикоснувшись рукой или ногой к чему-то холодному и мокрому, – боялась встречи со змеями. Она поклялась, что так или иначе, но найдет дорогу к Кину, к его спасительным объятиям. Никто и ничто не может встать между ними, особенно теперь, когда она знает о его любви. Он – единственный смысл ее существования, и именно мысли о нем толкали ее вперед, когда так легко было потерять всякую надежду. Любовь вела ее вперед, и каждый раз, спотыкаясь и падая, она видела перед собой красивое лицо, окаймленное черными волосами, с пронзительно синими глазами, которое звало ее к себе и заставляло двигаться дальше – к спасению.
Кин вышагивал взад-вперед по своему кабинету в ярости оттого, что вернулся с пустыми руками. Чанлер понятия не имел, где находится хижина Ходжеса, а Джессика исчезла. Он бы выжал из нее сведения, причем в прямом смысле этого слова, попадись только ему эта подлая сучка.
– Сядь! – прорычал Клинт. Он постоянно поглядывал на часы – драгоценное время утекало – и мрачнел все больше и больше. И это лихорадочное расхаживание еще сильнее нервировало его. – Джессика скоро появится, и ты отдашь ей деньги. – Лучше бы ей поспешить, мрачно подула мал он. Клинт терпеть не мог, когда кто-то опаздывал, а сейчас его заставляла ждать эта подлая, мерзкая Джессика. – Мы не будем выпускать ее из виду, пока Ходжес не доставит Алексу.
Кин что-то пробормотал себе под нос и опустился на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кин отодвинул стул Алексе, сам уселся напротив Чанлера и заметил, что тот не отрывает глаз от лица его жены.
– Тогда говори скорей, пока не свернул с курса. – Кин пристально посмотрел на брата. Тот смущенно улыбнулся. – Только слепец может не обратить внимания на твою жену, – сказал Чанлер в виде извинения. – Я приехал сообщить, что шхуна вышла из гавани и взяла курс на восточное побережье. – Он значительно посмотрел на брата. – Заходов в Карибское море больше не будет. – Он сжал руками тонкую чашку и начал задумчиво изучать ее содержимое. – Что касается Джессики… – Голос его постепенно затих, а в глазах промелькнул намек на боль. – Да. Так вот, когда я заезжал домой и, сегодня утром, она уже сложила свои вещи и уехала, как я и приказал ей прошлой ночью. Ни она, ни Ходжес больше не побеспокоят никого из нас. Я заверил ее, что если она решится показаться где-то поблизости моего дома, то отделаюсь от нее самым решительным образом, раз и навсегда.
– Вы прогнали ее? – тихо спросила Алекса. – Навсегда?
– Да, и без единого цента, – добавил Чанлер с ноткой горечи в голосе. – Я решил, что она прекрасно может обойтись без богатства и власти – того, чего желала в жизни больше всего. Она это заслужила. Может, снова присоединится к своей театральной труппе. Думаю, в этом ее настоящее призвание – прикидываться кем-то другим и получать за это деньги. Я наконец-то понял, что мне будет лучше без нее. Она отравила мою жизнь, слава Богу, не безвозвратно.
Чанлер нежно похлопал Алексу по руке, потом взгляну на Кина.
– Будьте счастливы. Кин вполне заслуживает своей огромной удачи. А что до меня – так я справлюсь. Я признак что совершил чудовищную ошибку, женившись на Джессике, но извлеку из этого пользу. Когда я буду в следующий раз искать себе жену, у нее будут ваши черты, Алекса.
– Ну нет, она – единственная в своем роде, – вмешался Кин, гордо улыбаясь. – Так что не огорчайся, если придете удовлетвориться меньшим, чем само совершенство.
– К этому-то я уже привык, – проворчал Чанлер. – Н деюсь, ветер моей удачи переменится.
Несколько следующих минут, пока Кин и Чанлер обсуждали финансовые и деловые вопросы, Алекса сидела тихо. Когда завтрак был закончен, Кин уехал с братом, но пообещал, что вернется рано вечером. Его многообещающая улыбка заверила Алексу, что он компенсирует ей проведенный одиночестве день. Его прощальный поцелуй сказал, что это только намек на то, что будет ждать ее при возвращении.
Алекса побродила по особняку и решила отправиться прогуляться верхом на подаренном жеребце. День казался превосходным, и ей хотелось галопом примчаться и просто дать себе насладиться ощущением воли. Радостно улыбаясь, она прошла на конюшню за своей лошадью, но внезапно на память пришел Кентавр. Часть другого мира. Того, к которому Алекса отчаянно мечтала вернуться. Да, она счастлива с Кином, но Новый Орлеан оказался полон пустых, надутых людей, чей образ жизни решительно отличался от того, к чему стремилась Алекса. Она может, конечно, сделать вид, что приспособилась, но все равно в душе будет тосковать по тихому журчанию ручья и мягкому шелесту высокой травы на бескрайних просторах прерий.
Алекса остановилась под низко нависшими ветвями и хлопала коня по шее. На плантации все было тихо и миг но она как-то не могла расслабиться. Казалось, что-то жутковатое было в… Алекса вдруг напряглась, а жеребец навострил уши и повернулся, глядя в заросли деревьев. Внезапно зловещую тишину разорвал резкий треск сломанной ветки.
Алекса вдруг почувствовала чье-то присутствие позади себя и резко обернулась, но было уже поздно. Она стала жертвой хищного зверя, выследившего и набросившегося на нее в удобный момент.
Кин верхом возвращался домой на сахарную плантацию, и на лице его играла кривоватая ухмылка. Они с Чанлером прозанимались делами целый день, но он постоянно ловил себя на том, что мысли его заняты Алексой, а вовсе не счетами и описями.
Он собирался провести восхитительный, упоительный, превосходный вечер. Утром перед отъездом Кин дал указания приготовить особое праздничное меню. И теперь ему представлялся ужин при свечах в компании его милой Алексы. Сегодня им никто не помешает, и его прелестная жена будет принадлежать только ему. Что за ночь их ждет, размышлял Кин, слезая с седла.
Он вошел в конюшню и удивленно нахмурился, заметив, что жеребца Алексы нет в отведенном ему деннике. Не может быть, чтобы она куда-то уехала в столь поздний час. Кин оглянулся, заметил, что несколько соседних денников тоже пусты, и стряхнул зарождающееся беспокойство. Наверное, конюхи тренируют лошадей, решил он. В общем-то в этом не было ничего необычного – они часто разминали застоявшихся животных.
Однако, когда Генри открыл дверь и вздохнул, Кин сразу понял: что-то не так, что-то случилось.
– Мастер Кин, как я рад, что вы наконец вернулись. Я пытался послать вам сообщение, но…
– Алекса пропала, да? – Кин оттолкнул Генри и вошел.
– Боюсь, что так, сэр. – Генри указал в сторону хозяйского кабинета. – У вас посетитель, но не думаю, что вы будете этим довольны, особенно теперь, когда миссис Алекса исчезла.
Кин нетерпеливо прошагал к кабинету и сразу понял, что уготовано ему и Алексе.
– Что ты с ней сделала? – зарычал он. Самодовольная усмешка Джессики привела его в ярость.
– Я позаботилась, чтобы твою дражайшую супругу не нашли, пока не получу то, чего хочу, – резко заявила она.
Кин затрясся от ярости и буквально пришпилил Джессику к стене яростным взглядом. Присутствие белокурой Джессики несло в себе реальную угрозу. Он уже знал, что эта женщина не остановится ни перед ложью, ни перед похищением, ни даже перед убийством, чтобы заполучить то, к чему стремится.
– Смотри, если на ней будет хоть царапина, ты пожалеешь не только о том, что встала на моем пути, но что вообще родилась на этот свет, запомни это, Джессика, – холодно заявил он и подошел к ней. – Так, а теперь выкладывай, чего ты хочешь?
– Денег, – спокойно ответила она, прекрасно зная, что Кин ничего ей не сделает, пока не будет уверен, что его жена в полной безопасности. – Чанлер вышвырнул меня из дома без единого цента. Он даже не позволил продать мои драгоценности, чтобы достать денег на дорогу.
– Сколько? – Кин плюнул в нее этим словом, а взгляд его открыто говорил о невыносимом отвращении, которое вызывала в нем эта хорошенькая блондинка.
– О, какие-то жалкие десять тысяч помогут мне начать жизнь заново, – небрежно ответила Джессика. У Кина внутри все кипело от ярости, но он держал себя в руках.
– Ты получишь их утром, как только откроется банк. А теперь говори – где Алекса? – потребовал он.
– Ходжес присматривает за ней. Не думай, что тебе удастся найти ее. Путь туда запутанный, а ты по дороге встретишься с неприятностями. Учти, что твою прелестную жену будут ждать еще большие. Она останется с Ходжесом до тех пор, пока ты не принесешь деньги лично мне в руки. – Джессика поднялась на ноги и прошла мимо него. – Я вернусь завтра утром за выкупом. – На губах ее заиграла злобная ухмылка. – Спи спокойно, Кин, отдыхай.
Кин молча сжал кулаки и зубы, желая лишь одного – схватить ее тонкую шею и давить до тех пор, пока не выдавит из нее жизнь до самой последней капли. Будь она проклята! Где она может прятать Алексу? Он внезапно вспомнил давние слова Чанлера – что-то о Ходжесе – и задумчиво нахмурился. Да-да, помнится, тот построил хижину где-то на болотах и хвалился, что может невредимым пробираться там, где живут одни змеи и крокодилы.
Пожалуй, стоит рискнуть, решил Кин и поспешил позвать Чанлера и Клинта.
Ходжес спокойно развалился на стуле и неторопливо закурил трубку. Алекса смотрела, как над его головой поднимается голубой дымок. Он почти не разговаривал с ней с тех пор, как посадил на стул в углу своей лачуги.
– Я хочу пить, – заявила Алекса.
Ходжес поднялся на ноги и не торопясь пошел к столу. Вернувшись, поднес к ее губам черпак – руки и ноги Алексы были надежно связаны, так что она не могла держать его самостоятельно.
– Вот тебе пить.
Алекса отпила глоток, и ее едва не стошнило от гнилостного вкуса. Ей показалось, что Ходжес зачерпнул воды из ближайшего протухшего болота.
Он увидел ее реакцию и злорадно засмеялся.
– Не очень-то свежая водица, правда? Мисс Джессика сказала, чтобы я не баловал тебя, пока ты тут остаешься.
– А что еще Джессика вам сказала? – выдавила Алекса, мечтая только об одном – избавиться от гнилостного вкуса затхлой воды.
Но Ходжес только помахал пальцем и попятился от нее.
– Не надейся, что вытянешь из меня хоть что-нибудь.
Этот твой муженек, он надул меня и кое-чего поразузнал, но тебе не удастся, даже не думай. Я на эту удочку больше не попадусь. – Он постучал себя в грудь, и по звуку Алекса решила, что она сделана из того же крепчайшего камня, что и его голова. – Я, может, и не очень умен, но так легко не сдамся. Джессика разозлилась как полоумная, аж визжала. – Ходжес остановился у двери и бросил Алексе предостерегающий взгляд. – Пойду на собачку свою взгляну, а ты сиди тихо, мисси. Жди, покуда вернусь.
Он вышел, а Алекса, оставшись одна, облегченно вздохнула. Она изогнулась и потянулась к своему сапогу, чтобы достать нож, который всегда носила с собой как меру предосторожности после столкновения с Сайласом Грегором. Алекса взяла за правило заправлять клинок в голенище сапога или за подвязку, когда отправлялась из дома погулять. И теперь она была благодарна себе за эту привычку. Ей совершенно не хотелось сидеть и дожидаться, когда узнает, что же это Джессика заготовила для нее.
Пока Ходжес поил своего волкодава чистой дождевой водой и усмехался про себя, вспоминая, как Алексу перекосило, когда отведала болотной водицы, та торопливо пилила веревки. Услышав наконец шаги своего стражника, она приподняла стул и устроилась за дверью. Сердце ее колотилось так громко, что она начала опасаться, как бы оно не выдало ее. Ходжес вошел в хижину и остолбенел. Он выпучил глаза и просто поверить не мог, что Алекса взяла и испарилась, со стулом и всем остальным. Но в этот момент указанный стул опустился ему на голову. Он закачался и отступил назад. Но эта неожиданная атака лишь ненадолго оглушила громилу, и Алекса бросилась бежать изо всех сил, зная, что на карту поставлена ее жизнь. Она отдавала себе отчет, что Ходжес, придя в себя, разорвет ее на мелкие кусочки.
Она бросилась головой вперед в темное, мутное болото, окружающее хижину, и ее душераздирающий крик пронзил сырой ночной воздух. Алекса билась, умоляя Ходжеса спасти ее, и наконец исчезла под поверхностью воды, а тот только стоял и самодовольно ухмылялся.
– Думала, слишком умная, сможешь перехитрить меня? Нет уж, я построил эту хижину, и только я один могу добраться сюда, не сделав ложного шага. – Он коротко засмеялся, повернулся и побрел обратно. – Не думаю, что Джессика жутко огорчится твоим исчезновением в болоте. Она все равно собиралась отправить тебя поплавать там завтра утром.
Когда дверь закрылась, Алекса вынырнула, вернее, вырвалась на поверхность и начала хватать ртом воздух. Она надеялась, что Ходжес поверил, будто она утонула. Алекса выбралась из болота, корчась от отвращения от налипшей на нее дряни; Мысль о ванне казалась не менее, а может, даже более привлекательной, чем мысль о надежных объятиях Кина. Алекса нащупала большую сломанную ветку, которую могла бы использовать как посох, потом вскарабкалась на ноги и начала трудный путь к дому сквозь предательскую болотистую трясину. Она знала общее направление, откуда ее притащил Ходжес, но сейчас было уже темно и ничего не видно. Алекса тяжело вздохнула и повернула на юг, ориентируясь по мерцающим над головой звездам. Она молилась, чтобы ее ангел-хранитель не взял сегодня выходной и помог ей.
Правая нога внезапно поскользнулась и поехала вперед. Алекса с трудом удержала испуганный вскрик и упала лицом вниз, прямо в тростник, в полной уверенности, что наступила на змею. Но причина падения, слава Богу, не шевелилась, и Алекса облегченно вздохнула. Это была скрученная полусгнившая лиана.
Встав на колени, Алекса услышала всплеск и шелест тростника. Она обернулась и с ужасом увидела, как к ней угрожающе приближается длинная темная тень.
Отчаянно хватаясь за лиану и быстро перебирая руками, Алекса выбралась из тростника, стараясь двигаться как можно скорее. Она яростно сражалась с высокой травой и наконец нашла твердую опору – ствол повалившегося дерева. Уцепившись что было сил, оглянулась и задохнулась от ужаса, увидев в лунном свете своего преследователя.
Огромный крокодил смотрел на нее холодными, невыразительными глазками. У Алексы сжалось от ужаса сердце, в горле встал ком. Крокодил не двигался, терпеливо дожидаясь следующего обеда.
Алекса старательно прикинула расстояние до твердой почвы. Стоит ей поскользнуться – и крокодил, не теряя времени, схватит ее своими мощными челюстями. Глубоко вдохнув, Алекса сжала ветку и что было сил подпрыгнула. Сердце ее остановилось, когда она услышала, как хищник бросился вперед. Жадно щелкнули смертоносные челюсти. С величайшим облегчением Алекса поняла, что ее ног там не оказалось. Она приземлилась на выступающие корни ближайшего дерева и начала энергично карабкаться выше.
Отдышавшись и оглядевшись, Алекса задумалась. Наверное, спасаясь от зубов крокодила, она сбилась с пути. Пока Ходжес тащил ее к хижине, она внимательно наблюдала за дорогой, но сейчас вонючее болото и кривые сучковатые деревья превратились в запутанный лабиринт движущихся теней, которые угрожающе надвигались на нее со всех сторон.
Вдруг она увидела раздвоенный ствол дерева. Ага, сразу за этим деревом начиналась извилистая тропинка сквозь болота, по которой провел ее Ходжес.
Но облегчение было временным. Внезапно что-то обвилось вокруг ее щиколотки, и Алекса задохнулась от нового приступа страха. Она дернула ногу и начала неистово пробираться сквозь спутанную сеть лиан и деревьев.
Вокруг нее роились и жужжали тучи москитов, и пока она раздраженно отмахивалась, снова поскользнулась на заросшем мхом корне. Алекса забарахталась в трясине. Она представила, как медленно и беспомощно погрузится в бездонную яму и никогда больше не увидит Кина. Ей предстоит умереть в этом Богом забытом омерзительном болоте, а он даже не знает, где ее искать.
«Возьми себя в руки!» – кричал ее разум. Ужасающее ощущение, что ее засасывает в трясину, становилось невыносимым.
– Кин… – сорвалось с ее дрожащих губ. Заметив крючковатую, похожую на руку ветку у края тростниковых зарослей, Алекса скрипнула зубами, напряглась и уцепилась ногтями за спасительницу. Собрав все оставшиеся силы, она тянулась и тянулась, пока не сумела как следует ухватиться и выбраться на край трясины.
Алекса буквально обвилась вокруг раздвоенного ствола и подняла полные благодарности глаза к небесам. Вдохнув полной грудью едкие болотные испарения, криво улыбнулась. Что ж, одно хорошо – теперь по крайней мере москитам не удастся сожрать ее заживо – каждый дюйм ее тела покрыт песком и вонючей грязью. Какое создание может решиться отведать такое зловонное блюдо?
Напомнив себе, что излишняя поспешность не приведет ни к чему хорошему, Алекса пробиралась по заросшей лианами узкой дорожке и вздрагивала каждый раз, прикоснувшись рукой или ногой к чему-то холодному и мокрому, – боялась встречи со змеями. Она поклялась, что так или иначе, но найдет дорогу к Кину, к его спасительным объятиям. Никто и ничто не может встать между ними, особенно теперь, когда она знает о его любви. Он – единственный смысл ее существования, и именно мысли о нем толкали ее вперед, когда так легко было потерять всякую надежду. Любовь вела ее вперед, и каждый раз, спотыкаясь и падая, она видела перед собой красивое лицо, окаймленное черными волосами, с пронзительно синими глазами, которое звало ее к себе и заставляло двигаться дальше – к спасению.
Кин вышагивал взад-вперед по своему кабинету в ярости оттого, что вернулся с пустыми руками. Чанлер понятия не имел, где находится хижина Ходжеса, а Джессика исчезла. Он бы выжал из нее сведения, причем в прямом смысле этого слова, попадись только ему эта подлая сучка.
– Сядь! – прорычал Клинт. Он постоянно поглядывал на часы – драгоценное время утекало – и мрачнел все больше и больше. И это лихорадочное расхаживание еще сильнее нервировало его. – Джессика скоро появится, и ты отдашь ей деньги. – Лучше бы ей поспешить, мрачно подула мал он. Клинт терпеть не мог, когда кто-то опаздывал, а сейчас его заставляла ждать эта подлая, мерзкая Джессика. – Мы не будем выпускать ее из виду, пока Ходжес не доставит Алексу.
Кин что-то пробормотал себе под нос и опустился на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47