Но думаю, из всего этого испытания все же выйдет кое-что хорошее. Мы по крайней мере избавимся от Джессики. Она получила именно то, чего заслуживала. Чанлер не желает больше иметь с ней ничего общего. Честно говоря, он сообщил мне, что приказал ей упаковать свои пожитки и покинуть дом до его возвращения.
Кин взял лицо Алексы обеими руками и заскользил глазами по покрытым синяками чертам, снова удивляясь, что такую красоту не могло скрыть даже жестокое обращение с ней.
– А что до тебя… – Он поймал губами ее губы, но сразу оторвался и отодвинулся. – Неужели ты и правда думаешь, что я терпел бы все эти месяцы твой бешеный нрав, если бы мне было плевать, что с тобой случится? Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь забуду те ночи, что мы провели вместе?
Его синие глаза сверкали тем таинственным блеском, против которого Алекса никогда не могла устоять. Тихие слова наполнили ее надеждой.
– Нет? – Она не смогла спрятать улыбки, которая расцвела на ее лице, как прекрасный цветок.
– Нет, – твердо ответил Кин и ответил ей не менее заразительной улыбкой. – Я бы давно бросил тебя или вообще оставил с осейджами, если бы мог обойтись без тебя. Но я не мог. Я несчастлив без тебя. С той первой ночи, когда ты появилась в моей хижине, я просто помешался на тебе. Я пытался говорить себе, что ты такая же, как все остальные. Что скоро найду другую женщину и забуду тебя. Но потом закрывал глаза и видел только одно лицо. Я даже не знал, что способен на такие чувства.
Алекса боялась поверить собственным ушам. Она так долго молилась, чтобы он когда-нибудь полюбил ее! Сейчас было впору ущипнуть себя, чтобы убедиться – это не сон.
Кин сел рядом с ней, оперся подбородком на руку и криво усмехнулся:
– Я думал, что смогу позволить тебе скитаться по всей территории Луизианы без моей защиты, но с каждым днем беспокоился все больше и больше. А уж когда нашел тебя под влиянием пейота, не смог противиться искушению схватить в объятия. Меня тянуло к тебе как мотылька к пламени. – Алекса попыталась вставить несколько слов, но Кин прижал указательный палец к ее губам и заставил замолчать. – Не прерывай меня, любовь моя. Я слишком долго дожидался этой возможности признаться во всем и облегчить душу. Так о чем это я говорил? – Кин вспомнил ход своих мыслей и отправился дальше по этой тропе. – Я старался держаться от тебя на расстоянии еще даже до того, как мы вернулись в Сент-Луис. Но я продолжал вспоминать те ночи… – Его голос постепенно затих, когда он окунулся в ее мерцающие серебристые глаза. – Я никогда не забывал их, Алекса, и не сумел найти женщины, которая могла бы сравниться с тобой. И я попросил тебя быть моей женой, потому что хотел, чтобы ты разделила со мной и имя, и всю жизнь. Алекса, я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Я пытался отрицать это, но ты так прочно вошла во все мои мысли, что я отказался даже от надежды извлечь тебя оттуда.
Кин на секунду замолчал. Он надеялся, что Алекса ответит ему на это признание своим, но она только недоверчиво смотрела на него. Почему это она так глядит? Наверняка ведь она и раньше подозревала, что он испытывает к ней не только страсть.
– Ну так что, тебе нечего сказать мне? – попытался подстегнуть ее Кин.
Ей было что сказать, много всего, но как-то не находились подходящие слова. Не раз она представляла себе, как признается в своей любви, случись ему произнести слова, которые она так мечтала услышать. И вот теперь она смотрела прямо в глаза самой любви и не могла ответить, она была настолько потрясена его нежными словами, что, казалось, они парализовали ее.
Наконец Кин тяжело вздохнул, встал с кровати и зашагал к двери, решив вернуться в кабинет и налить себе чего-нибудь покрепче. Он отодвинул столик, но не успел взяться за ручку, как Алекса бросилась вперед и преградила ему выход.
Она подняла руку и с двусмысленной улыбкой начала расстегивать его рубашку. Нежные руки заскользили по широкой груди, чувствуя кончиками пальцев, как колотится его сердце. Алекса легко, игриво толкнула его в сторону постели.
– Не так быстро, мой прекрасный негодяй. Может, ты привык признаваться в нежных чувствах и быстренько сматываться, но я требую доказательства той страсти, в которой ты пытаешься меня заверить. Покажи, что только я, и никто другой, могу разбудить твое сердце и найти в нем любовь.
Кин покорился и с улыбкой позволил Алексе прижать себя к матрасу.
– Ты знаешь, как я ненавижу требовательных женщин. Мне бы хотелось, чтобы моя была нежной и покорной.
С бесшабашной улыбкой Алекса присела на корточки и расстегнула ему брюки.
– Давай-ка снимай штаны, – насмешливо-строго приказала она.
Кин поднял руки, сдаваясь без борьбы. Он пришел в восторг, услышав ее смех. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она последний раз так самозабвенно смеялась.
– Я боялся, что именно так все и кончится. Когда мужчина говорит женщине, что любит ее, она немедленно пользуется этим. К утру я уже, наверное, стану настолько покорным, что не рискну выпить глоток воды, не спросив твоего разрешения.
Алекса взяла его брюки, небрежно поболтала ими у него под носом и отбросила в сторону. А когда снова повернулась к нему, ее серебристые глаза загадочно поблескивали и мерцали. Она наклонилась над ним, и у Кина дух захватило, ибо он знал, какая это пытка – ждать, когда ее мягкие влажные губы прижмутся к его губам. Он уже приготовился сдаться сводящему с ума прикосновению ее тела, но Алекса отодвинулась, оставив его на самом краю обрыва.
Она посмотрела на него с обожанием и улыбнулась.
– А знаешь ли ты, как я люблю тебя, Кин? – прошептала она, покусывая мочку его уха.
– Нет, скажи мне. Я часто думал, как ты ко мне относишься, – выдохнул он, упиваясь звуком своего имени.
– Мне кажется, я полюбила тебя в ту ночь, когда увидела, как ты стоишь в тени своей хижины и смотришь так, будто я тебя неимоверно забавляю. И неизвестно как, но сразу поняла, что никогда не смогу забыть ни твое лицо, ни прикосновение твоих губ. – Алекса провела пальцем по лучикам-морщинкам вокруг улыбающихся глаз и легонько поцеловала в самый кончик носа. – Просто это моя упрямая гордость лишила меня дара речи. Я никогда раньше не была влюблена, поэтому не могла разобраться в собственных чувствах. А когда попыталась честно сказать тебе о них, ты так разозлился, что я предпочла помалкивать, чем терпеть страдание неразделенной любви.
Кин притянул Алексу к себе. Свободной рукой провел по грудям, пощекотал розовый сосок. Потом снова, опустил голову на подушку и открыл горящие синим пламенем глаза.
– М-м-м-м. Ты просто сводишь меня с ума, так я хочу тебя, женщина. Каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, меня пожирает пламя. Оно горит так яростно, что прожигает огненные тропы к самому сердцу, и мне не удается погасить этот огонь. Неужели это и есть любовь?
– Если нет, то мы, наверное, больны чем-то чудовищным и неизлечимым, – прошептала Алекса и прижалась к его груди. – Люби меня, Кин… за все те ночи, когда хотела тебя, но спала одна… за все те ночи, когда молча плакала до тех пор, пока не засыпала в слезах, думая, что ты любишь другую.
Их глаза встретились и больше не покидали друг друга, небесная синева перемешалась с серебристым звездным блеском. Любовь была в его глазах, в его губах, в ласкающих прикосновениях. Алекса легко вздохнула и сдалась, когда он нежно дотронулся до нее. Она удивлялась, как горячо жжет любовное пламя. Его руки и губы, заново открывая каждый дюйм ее тела, пронзали ее раскаленным жаром.
Алекса закусила губу, чтобы не кричать. Она едва сдерживала исступленные желания плоти. Она хотела его и не стыдилась этого. Он – дыхание ее жизни, цель и смысл ее существования. И нет другого мира, кроме мира в его объятиях.
И Кин не разочаровал ее. Он накрыл ее приоткрывшиеся губы ртом, ни на мгновение не прекращая ласк, которые разжигали ее все больше и больше, почти лишая сознания. Он обожал прикасаться к ней. Она – его жена, его любовь, его жизнь. Сладкий аромат ее духов заполнил его чувства. Ее шелковистая кожа, казалось, просила – потрогай меня. Губы таяли под его поцелуями, утоляя жажду, но заставляя желать большего.
Алекса едва дышала. Она заживо сгорала в пламени страсти, языки которого лизали ее плоть. Восторженный вихрь заставил весь мир бешено крутиться вокруг нее.
Кин раздвинул ее ноги и опустился между бедер. Алекса выгнулась навстречу, радостно приветствуя его сильные толчки, прижимая его к себе так, будто никогда больше не отпустит. А потом время остановилось, и они поплыли к далекому горизонту.
Кин прижимал Алексу все крепче и крепче. Наконец удивительные, фантастические ощущения нахлынули и сотрясли все его тело. Он был потрясен силой любви к этой черноволосой колдунье. Она оказалась достаточно сильной, чтобы завоевать его уважение, и такой нежной, что сумела добиться его преданности. Будет ли так всегда? – спросил он себя, когда наконец улегся рядом и прижал ее к груди. И внутренне ответил: да, всегда, он в этом уверен. Он прожил больше тридцати лет, не зная, что означает это слово – любовь. Н теперь, когда узнал, собирался лелеять это чувство к его удивительной Алексе. Она – его огонек на ветру, вечный свет который озарит самые темные ночи.
– О чем ты думаешь, любимый мой?
Хрипловатый голос Алексы прорвался в его мечтания. Он повернул голову и одарил ее нежнейшей улыбкой.
– О том, что я очень счастливый человек. И что, раз уж мне пришлось ждать столько лет, я собираюсь сторожить тебя изо всех сил. – Кин повернулся на бок и приподнялся на локте. – Ты будешь очень разочарована, если я вдруг стану таким ревнивым мужем, который будет приходить в бешенство каждый раз, когда посторонний мужчина бросит на тебя сладострастный взгляд? Я не в состоянии контролировать себя, когда другой трогает то, что принадлежит мне.
– Нет, если только не будешь отчитывать меня каждый раз, когда я грубо обойдусь с любой женщиной, которая слишком будет восхищаться твоими мужскими достоинствами, – парировала Алекса нахально-вызывающим тоном, присела рядом с ним на корточки и оскалилась, имитируя кошку, готовящуюся к прыжку.
Кин весело рассмеялся.
– Хорошенькая из нас получится парочка! Пожалуй, мы сделали всему миру огромное одолжение, когда соединили и наши судьбы. Подумай, мы спасли по крайней мере двух бедолаг от несчастья стать нашими компаньонами.
– Я готова терпеть твое общество весь остаток жизни, – промурлыкала Алекса, поглаживая ноготками черные завитки на широкой груди. – Мы можем составить прекрасную пару.
– Превосходная пара, – согласился он голосом, тяжелым от подступающего желания. – Я – нежеланный полукровка. Ты – непокорная дикая кошка, невозможная в обществе. Тебя мужчины должны бы избегать, да не могут устоять.
Взрыв ее смеха был заглушён поцелуем.
– Мне бы стоило обидеться, что ты не считаешь меня настоящей благовоспитанной и породистой дамой.
Пришел черед Кина рассмеяться. В глазах его заплясали огоньки дьявольского веселья, он откинулся и распутно ухмыльнулся ей.
– Мне никогда не нравились эти пустоголовые куклы – леди новоорлеанского общества. – Он повернул ее на спину, накрыл собой, соединил их тела, как две половинки единого целого. Кровать только жалобно заскрипела. – А что до породы… – тут из его груди вырвался сладострастный стон, – то я в высшей степени люблю одно занятие. Мы будем практиковаться каждый день, пока у нас не будет дюжины детишек, не менее очаровательных, чем их мать.
– Дюжины? – с трудом переспросила Алекса: тело ее снова стремилось к тому восхитительному, неописуемому восторгу, которым они наслаждались лишь несколько минут назад.
– Более или менее… – хрипло прошептал Кин, покрывая горячими быстрыми поцелуями ее шею. – Все, что меня интересует сию минуту, – это твое упоительное тело и то удовольствие, которое испытываю, когда держу тебя в объятиях.
Как Алекса обожала этого синеглазого дьявола, похитившего ее сердце! Он – весь ее мир! Она так счастлива, что остается удивляться, почему ее сердце до сих пор не разорвалось от всех этих неистовых чувств.
И они снова поплыли по неизведанному, непроложенном; курсу, куда отправляться могут одни лишь влюбленные. И где то посреди этого бесконечного путешествия Алекса услышал; эхо его вздоха, эхо своего имени, которое он прошептал, поднимаясь на вершину страсти. Они уплыли далеко, сплетясь телами, исследуя вселенную вновь найденной любви.
Глава 23
Алекса стояла у открытого окна и восхищалась непередаваемой синевой неба и яркими, сочными красками летних цветов на клумбах. Как странно, подумала она со вздохов мир никогда не казался столь прекрасным, пока Кин не по дарил ей свою любовь. Алекса радостно улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив, как они занимались любовью. Ей трудом удалось подавить озорную улыбку. На самом-то деле они почти не спали ночью…
Пока Алекса разглядывала мужа, он приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Кин заметил выражение ее лица, понял, о чем думает его дражайшая половина, и хитро усмехнулся.
– Хорошо спала, милая? – с любовной насмешкой спросил Кин и сел на кровати, лаская глазами то, что всю ночь нежил руками.
Алекса улыбнулась ему в ответ.
– По-моему, я вообще не спала, – ответила она и повернулась к окну. – Но надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнул и не будешь киснуть весь день. Я уже знаю, как ты можешь брюзжать, когда не выспишься.
Кин встал к окну. Он обхватил руками ее талию.
– Ну, сегодня-то нехватка сна как раз исправила мое настроение, – прошептал он ей на ухо. Ему казалось, что он счастлив и совершенно доволен. Первый раз за всю свою жизнь.
Алекса положила голову ему на плечо.
– Великолепное утро, правда?
– Просто замечательное, – согласился Кин.
Раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Алекса кинулась за халатом, чтобы прикрыть свою просвечивающую сорочку, но Кин остался стоять где был.
– Кто там? – отсутствующе спросил он, не отрывая глаз от Алексы.
– Генри, – ответил слуга. – Ваш брат только что приехал и хочет видеть вас.
– Попроси его присоединиться к нам за завтраком, – отозвался Кин. – Мы спустимся вниз через несколько минут.
Алекса оделась и подошла к двери, когда Кин схватил ее за руку и притянул к себе.
– Сегодня вечером, Алекса… – Кин подмигнул ей, – мы будем ужинать здесь. У меня есть еще несколько вопросов, которые я забыл обсудить с тобой прошлой ночью…
Алекса обольстительно улыбнулась в ответ.
– Не могу себе представить, сэр, что вы пропустили. Вы очень внимательны и заботливы, и я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы.
– Бесстыжая девица, – заявил он, небрежно целуя ее в щеку, и легко засмеялся. – Как подумаю, что ты врезала Клинту и мне метлой той первой ночью… Ц-ц-ц. – Он покачал головой.
Алекса с деланным удивлением подняла бровь.
– Я должна сделать вывод, что ты предпочел бы менее требовательную жену?
Его суровое лицо расплылось в хитрой усмешке, прорезавшей ямочки на щеках и сразу придавшей ему мальчишеский вид.
– Никогда в жизни не думал, что женюсь на требовательной женщине. – Он фыркнул. – Но надо сказать, что-то в этом есть, по крайней мере в одной конкретной представительнице требовательных особ.
Алекса усмехнулась в ответ и провела пальцем по его груди, виднеющейся в открытом вороте рубахи.
– И что же это такое? – поинтересовалась она столь двусмысленным тоном, что Кин задумался, стоило ли приглашать брата к завтраку. Ведь он мог вместо этого наслаждаться той аппетитной красавицей, что будила в нем голод, который невозможно насытить никакими изысканными блюдами.
– Ну, хотя бы то, что помешает ее драгоценному супругу бродить по всему городу в поисках нежной привязанности. – Кин взял ее руку и поднес к губам, не отрываясь от серебристых глаз. – Потому что теперь у него это есть дома.
– И всегда будет, – заверила Алекса.
Кин остановился и сказал неожиданно серьезно и удивительно нежно:
– Алекса, дорогая моя, ты наполнила всю мою жизнь новым смыслом, и я теперь даже представить не могу, как мог жить без тебя все эти годы.
Чанлер поднял глаза над чашкой кофе и увидел Алексу и Кина. Он с грустью смотрел, как шепчутся счастливые супруги, и вспоминал то время, когда они с Джессикой были так же близки. Теперь он уже не был уверен, было ли это правдой или тоже частью ее грязной, бесчестной игры.
Проклятая баба! Подумать только, она провела его и оставила в дураках. Его бесила мысль о том, что Джессика умудрилась посеять вражду между ним и Кином. Наконец он взял себя в руки, прокашлялся, привлекая внимание влюбленной парочки, и сделал жест рукой, приглашая их присоединиться к нему за столом.
– Я просто счастлив лицезреть, как вы, будто голубки, порхаете по своему любовному гнездышку, но есть кое-какие дела, требующие внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кин взял лицо Алексы обеими руками и заскользил глазами по покрытым синяками чертам, снова удивляясь, что такую красоту не могло скрыть даже жестокое обращение с ней.
– А что до тебя… – Он поймал губами ее губы, но сразу оторвался и отодвинулся. – Неужели ты и правда думаешь, что я терпел бы все эти месяцы твой бешеный нрав, если бы мне было плевать, что с тобой случится? Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь забуду те ночи, что мы провели вместе?
Его синие глаза сверкали тем таинственным блеском, против которого Алекса никогда не могла устоять. Тихие слова наполнили ее надеждой.
– Нет? – Она не смогла спрятать улыбки, которая расцвела на ее лице, как прекрасный цветок.
– Нет, – твердо ответил Кин и ответил ей не менее заразительной улыбкой. – Я бы давно бросил тебя или вообще оставил с осейджами, если бы мог обойтись без тебя. Но я не мог. Я несчастлив без тебя. С той первой ночи, когда ты появилась в моей хижине, я просто помешался на тебе. Я пытался говорить себе, что ты такая же, как все остальные. Что скоро найду другую женщину и забуду тебя. Но потом закрывал глаза и видел только одно лицо. Я даже не знал, что способен на такие чувства.
Алекса боялась поверить собственным ушам. Она так долго молилась, чтобы он когда-нибудь полюбил ее! Сейчас было впору ущипнуть себя, чтобы убедиться – это не сон.
Кин сел рядом с ней, оперся подбородком на руку и криво усмехнулся:
– Я думал, что смогу позволить тебе скитаться по всей территории Луизианы без моей защиты, но с каждым днем беспокоился все больше и больше. А уж когда нашел тебя под влиянием пейота, не смог противиться искушению схватить в объятия. Меня тянуло к тебе как мотылька к пламени. – Алекса попыталась вставить несколько слов, но Кин прижал указательный палец к ее губам и заставил замолчать. – Не прерывай меня, любовь моя. Я слишком долго дожидался этой возможности признаться во всем и облегчить душу. Так о чем это я говорил? – Кин вспомнил ход своих мыслей и отправился дальше по этой тропе. – Я старался держаться от тебя на расстоянии еще даже до того, как мы вернулись в Сент-Луис. Но я продолжал вспоминать те ночи… – Его голос постепенно затих, когда он окунулся в ее мерцающие серебристые глаза. – Я никогда не забывал их, Алекса, и не сумел найти женщины, которая могла бы сравниться с тобой. И я попросил тебя быть моей женой, потому что хотел, чтобы ты разделила со мной и имя, и всю жизнь. Алекса, я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Я пытался отрицать это, но ты так прочно вошла во все мои мысли, что я отказался даже от надежды извлечь тебя оттуда.
Кин на секунду замолчал. Он надеялся, что Алекса ответит ему на это признание своим, но она только недоверчиво смотрела на него. Почему это она так глядит? Наверняка ведь она и раньше подозревала, что он испытывает к ней не только страсть.
– Ну так что, тебе нечего сказать мне? – попытался подстегнуть ее Кин.
Ей было что сказать, много всего, но как-то не находились подходящие слова. Не раз она представляла себе, как признается в своей любви, случись ему произнести слова, которые она так мечтала услышать. И вот теперь она смотрела прямо в глаза самой любви и не могла ответить, она была настолько потрясена его нежными словами, что, казалось, они парализовали ее.
Наконец Кин тяжело вздохнул, встал с кровати и зашагал к двери, решив вернуться в кабинет и налить себе чего-нибудь покрепче. Он отодвинул столик, но не успел взяться за ручку, как Алекса бросилась вперед и преградила ему выход.
Она подняла руку и с двусмысленной улыбкой начала расстегивать его рубашку. Нежные руки заскользили по широкой груди, чувствуя кончиками пальцев, как колотится его сердце. Алекса легко, игриво толкнула его в сторону постели.
– Не так быстро, мой прекрасный негодяй. Может, ты привык признаваться в нежных чувствах и быстренько сматываться, но я требую доказательства той страсти, в которой ты пытаешься меня заверить. Покажи, что только я, и никто другой, могу разбудить твое сердце и найти в нем любовь.
Кин покорился и с улыбкой позволил Алексе прижать себя к матрасу.
– Ты знаешь, как я ненавижу требовательных женщин. Мне бы хотелось, чтобы моя была нежной и покорной.
С бесшабашной улыбкой Алекса присела на корточки и расстегнула ему брюки.
– Давай-ка снимай штаны, – насмешливо-строго приказала она.
Кин поднял руки, сдаваясь без борьбы. Он пришел в восторг, услышав ее смех. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она последний раз так самозабвенно смеялась.
– Я боялся, что именно так все и кончится. Когда мужчина говорит женщине, что любит ее, она немедленно пользуется этим. К утру я уже, наверное, стану настолько покорным, что не рискну выпить глоток воды, не спросив твоего разрешения.
Алекса взяла его брюки, небрежно поболтала ими у него под носом и отбросила в сторону. А когда снова повернулась к нему, ее серебристые глаза загадочно поблескивали и мерцали. Она наклонилась над ним, и у Кина дух захватило, ибо он знал, какая это пытка – ждать, когда ее мягкие влажные губы прижмутся к его губам. Он уже приготовился сдаться сводящему с ума прикосновению ее тела, но Алекса отодвинулась, оставив его на самом краю обрыва.
Она посмотрела на него с обожанием и улыбнулась.
– А знаешь ли ты, как я люблю тебя, Кин? – прошептала она, покусывая мочку его уха.
– Нет, скажи мне. Я часто думал, как ты ко мне относишься, – выдохнул он, упиваясь звуком своего имени.
– Мне кажется, я полюбила тебя в ту ночь, когда увидела, как ты стоишь в тени своей хижины и смотришь так, будто я тебя неимоверно забавляю. И неизвестно как, но сразу поняла, что никогда не смогу забыть ни твое лицо, ни прикосновение твоих губ. – Алекса провела пальцем по лучикам-морщинкам вокруг улыбающихся глаз и легонько поцеловала в самый кончик носа. – Просто это моя упрямая гордость лишила меня дара речи. Я никогда раньше не была влюблена, поэтому не могла разобраться в собственных чувствах. А когда попыталась честно сказать тебе о них, ты так разозлился, что я предпочла помалкивать, чем терпеть страдание неразделенной любви.
Кин притянул Алексу к себе. Свободной рукой провел по грудям, пощекотал розовый сосок. Потом снова, опустил голову на подушку и открыл горящие синим пламенем глаза.
– М-м-м-м. Ты просто сводишь меня с ума, так я хочу тебя, женщина. Каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, меня пожирает пламя. Оно горит так яростно, что прожигает огненные тропы к самому сердцу, и мне не удается погасить этот огонь. Неужели это и есть любовь?
– Если нет, то мы, наверное, больны чем-то чудовищным и неизлечимым, – прошептала Алекса и прижалась к его груди. – Люби меня, Кин… за все те ночи, когда хотела тебя, но спала одна… за все те ночи, когда молча плакала до тех пор, пока не засыпала в слезах, думая, что ты любишь другую.
Их глаза встретились и больше не покидали друг друга, небесная синева перемешалась с серебристым звездным блеском. Любовь была в его глазах, в его губах, в ласкающих прикосновениях. Алекса легко вздохнула и сдалась, когда он нежно дотронулся до нее. Она удивлялась, как горячо жжет любовное пламя. Его руки и губы, заново открывая каждый дюйм ее тела, пронзали ее раскаленным жаром.
Алекса закусила губу, чтобы не кричать. Она едва сдерживала исступленные желания плоти. Она хотела его и не стыдилась этого. Он – дыхание ее жизни, цель и смысл ее существования. И нет другого мира, кроме мира в его объятиях.
И Кин не разочаровал ее. Он накрыл ее приоткрывшиеся губы ртом, ни на мгновение не прекращая ласк, которые разжигали ее все больше и больше, почти лишая сознания. Он обожал прикасаться к ней. Она – его жена, его любовь, его жизнь. Сладкий аромат ее духов заполнил его чувства. Ее шелковистая кожа, казалось, просила – потрогай меня. Губы таяли под его поцелуями, утоляя жажду, но заставляя желать большего.
Алекса едва дышала. Она заживо сгорала в пламени страсти, языки которого лизали ее плоть. Восторженный вихрь заставил весь мир бешено крутиться вокруг нее.
Кин раздвинул ее ноги и опустился между бедер. Алекса выгнулась навстречу, радостно приветствуя его сильные толчки, прижимая его к себе так, будто никогда больше не отпустит. А потом время остановилось, и они поплыли к далекому горизонту.
Кин прижимал Алексу все крепче и крепче. Наконец удивительные, фантастические ощущения нахлынули и сотрясли все его тело. Он был потрясен силой любви к этой черноволосой колдунье. Она оказалась достаточно сильной, чтобы завоевать его уважение, и такой нежной, что сумела добиться его преданности. Будет ли так всегда? – спросил он себя, когда наконец улегся рядом и прижал ее к груди. И внутренне ответил: да, всегда, он в этом уверен. Он прожил больше тридцати лет, не зная, что означает это слово – любовь. Н теперь, когда узнал, собирался лелеять это чувство к его удивительной Алексе. Она – его огонек на ветру, вечный свет который озарит самые темные ночи.
– О чем ты думаешь, любимый мой?
Хрипловатый голос Алексы прорвался в его мечтания. Он повернул голову и одарил ее нежнейшей улыбкой.
– О том, что я очень счастливый человек. И что, раз уж мне пришлось ждать столько лет, я собираюсь сторожить тебя изо всех сил. – Кин повернулся на бок и приподнялся на локте. – Ты будешь очень разочарована, если я вдруг стану таким ревнивым мужем, который будет приходить в бешенство каждый раз, когда посторонний мужчина бросит на тебя сладострастный взгляд? Я не в состоянии контролировать себя, когда другой трогает то, что принадлежит мне.
– Нет, если только не будешь отчитывать меня каждый раз, когда я грубо обойдусь с любой женщиной, которая слишком будет восхищаться твоими мужскими достоинствами, – парировала Алекса нахально-вызывающим тоном, присела рядом с ним на корточки и оскалилась, имитируя кошку, готовящуюся к прыжку.
Кин весело рассмеялся.
– Хорошенькая из нас получится парочка! Пожалуй, мы сделали всему миру огромное одолжение, когда соединили и наши судьбы. Подумай, мы спасли по крайней мере двух бедолаг от несчастья стать нашими компаньонами.
– Я готова терпеть твое общество весь остаток жизни, – промурлыкала Алекса, поглаживая ноготками черные завитки на широкой груди. – Мы можем составить прекрасную пару.
– Превосходная пара, – согласился он голосом, тяжелым от подступающего желания. – Я – нежеланный полукровка. Ты – непокорная дикая кошка, невозможная в обществе. Тебя мужчины должны бы избегать, да не могут устоять.
Взрыв ее смеха был заглушён поцелуем.
– Мне бы стоило обидеться, что ты не считаешь меня настоящей благовоспитанной и породистой дамой.
Пришел черед Кина рассмеяться. В глазах его заплясали огоньки дьявольского веселья, он откинулся и распутно ухмыльнулся ей.
– Мне никогда не нравились эти пустоголовые куклы – леди новоорлеанского общества. – Он повернул ее на спину, накрыл собой, соединил их тела, как две половинки единого целого. Кровать только жалобно заскрипела. – А что до породы… – тут из его груди вырвался сладострастный стон, – то я в высшей степени люблю одно занятие. Мы будем практиковаться каждый день, пока у нас не будет дюжины детишек, не менее очаровательных, чем их мать.
– Дюжины? – с трудом переспросила Алекса: тело ее снова стремилось к тому восхитительному, неописуемому восторгу, которым они наслаждались лишь несколько минут назад.
– Более или менее… – хрипло прошептал Кин, покрывая горячими быстрыми поцелуями ее шею. – Все, что меня интересует сию минуту, – это твое упоительное тело и то удовольствие, которое испытываю, когда держу тебя в объятиях.
Как Алекса обожала этого синеглазого дьявола, похитившего ее сердце! Он – весь ее мир! Она так счастлива, что остается удивляться, почему ее сердце до сих пор не разорвалось от всех этих неистовых чувств.
И они снова поплыли по неизведанному, непроложенном; курсу, куда отправляться могут одни лишь влюбленные. И где то посреди этого бесконечного путешествия Алекса услышал; эхо его вздоха, эхо своего имени, которое он прошептал, поднимаясь на вершину страсти. Они уплыли далеко, сплетясь телами, исследуя вселенную вновь найденной любви.
Глава 23
Алекса стояла у открытого окна и восхищалась непередаваемой синевой неба и яркими, сочными красками летних цветов на клумбах. Как странно, подумала она со вздохов мир никогда не казался столь прекрасным, пока Кин не по дарил ей свою любовь. Алекса радостно улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив, как они занимались любовью. Ей трудом удалось подавить озорную улыбку. На самом-то деле они почти не спали ночью…
Пока Алекса разглядывала мужа, он приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Кин заметил выражение ее лица, понял, о чем думает его дражайшая половина, и хитро усмехнулся.
– Хорошо спала, милая? – с любовной насмешкой спросил Кин и сел на кровати, лаская глазами то, что всю ночь нежил руками.
Алекса улыбнулась ему в ответ.
– По-моему, я вообще не спала, – ответила она и повернулась к окну. – Но надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнул и не будешь киснуть весь день. Я уже знаю, как ты можешь брюзжать, когда не выспишься.
Кин встал к окну. Он обхватил руками ее талию.
– Ну, сегодня-то нехватка сна как раз исправила мое настроение, – прошептал он ей на ухо. Ему казалось, что он счастлив и совершенно доволен. Первый раз за всю свою жизнь.
Алекса положила голову ему на плечо.
– Великолепное утро, правда?
– Просто замечательное, – согласился Кин.
Раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Алекса кинулась за халатом, чтобы прикрыть свою просвечивающую сорочку, но Кин остался стоять где был.
– Кто там? – отсутствующе спросил он, не отрывая глаз от Алексы.
– Генри, – ответил слуга. – Ваш брат только что приехал и хочет видеть вас.
– Попроси его присоединиться к нам за завтраком, – отозвался Кин. – Мы спустимся вниз через несколько минут.
Алекса оделась и подошла к двери, когда Кин схватил ее за руку и притянул к себе.
– Сегодня вечером, Алекса… – Кин подмигнул ей, – мы будем ужинать здесь. У меня есть еще несколько вопросов, которые я забыл обсудить с тобой прошлой ночью…
Алекса обольстительно улыбнулась в ответ.
– Не могу себе представить, сэр, что вы пропустили. Вы очень внимательны и заботливы, и я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы.
– Бесстыжая девица, – заявил он, небрежно целуя ее в щеку, и легко засмеялся. – Как подумаю, что ты врезала Клинту и мне метлой той первой ночью… Ц-ц-ц. – Он покачал головой.
Алекса с деланным удивлением подняла бровь.
– Я должна сделать вывод, что ты предпочел бы менее требовательную жену?
Его суровое лицо расплылось в хитрой усмешке, прорезавшей ямочки на щеках и сразу придавшей ему мальчишеский вид.
– Никогда в жизни не думал, что женюсь на требовательной женщине. – Он фыркнул. – Но надо сказать, что-то в этом есть, по крайней мере в одной конкретной представительнице требовательных особ.
Алекса усмехнулась в ответ и провела пальцем по его груди, виднеющейся в открытом вороте рубахи.
– И что же это такое? – поинтересовалась она столь двусмысленным тоном, что Кин задумался, стоило ли приглашать брата к завтраку. Ведь он мог вместо этого наслаждаться той аппетитной красавицей, что будила в нем голод, который невозможно насытить никакими изысканными блюдами.
– Ну, хотя бы то, что помешает ее драгоценному супругу бродить по всему городу в поисках нежной привязанности. – Кин взял ее руку и поднес к губам, не отрываясь от серебристых глаз. – Потому что теперь у него это есть дома.
– И всегда будет, – заверила Алекса.
Кин остановился и сказал неожиданно серьезно и удивительно нежно:
– Алекса, дорогая моя, ты наполнила всю мою жизнь новым смыслом, и я теперь даже представить не могу, как мог жить без тебя все эти годы.
Чанлер поднял глаза над чашкой кофе и увидел Алексу и Кина. Он с грустью смотрел, как шепчутся счастливые супруги, и вспоминал то время, когда они с Джессикой были так же близки. Теперь он уже не был уверен, было ли это правдой или тоже частью ее грязной, бесчестной игры.
Проклятая баба! Подумать только, она провела его и оставила в дураках. Его бесила мысль о том, что Джессика умудрилась посеять вражду между ним и Кином. Наконец он взял себя в руки, прокашлялся, привлекая внимание влюбленной парочки, и сделал жест рукой, приглашая их присоединиться к нему за столом.
– Я просто счастлив лицезреть, как вы, будто голубки, порхаете по своему любовному гнездышку, но есть кое-какие дела, требующие внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47