– Я сама себя ненавижу в такие минуты.
– Правильно делаешь. Победа над подонком – повод для настоящего праздника. Ладно, я знаю одно средство, настоящую панацею, которая наверняка поднимет тебе настроение.
Она откинула голову на подголовник и из-под опущенных ресниц засмотрелась на чеканный профиль Рейфа. Сидеть рядом с ним в салоне мощной машины было, приятно. Интересно, что сказали бы ее родные, узнав, где она сегодня побывала?
По какой-то причине реакция родителей вдруг перестала волновать ее.
– Что это за средство? – негромко спросила Ханне
На его лице, освещенном снизу подсветкой приборной панели, вспыхнула обольстительная улыбка.
– Поедем со мной, моя милая и наивная простофиля, и ты все узнаешь.
Ханна знала способ уклониться от такого приглашения. Знала единственный разумный, здравый, уместный, логичный ответ в стиле Хартов. Надо напомнить, что ей пора домой кормить собаку.
– Хорошо, – вместо этого произнесла она.
Расправившись с остатками пирога с лаймами, Ханна отложила вилку, испытывая удовлетворение вперемежку с раскаянием. Пирог был восхитительным – нежным, пикантным, навевающим мысли о тропиках. Его ломтик был с артистической точностью помещен в самую середину тарелки и украшен тонкой, как бумага, миндальной вафлей и ломтиком лайма.
Рейф сидел напротив, за старым дубовым столом. Он снял галстук, расстегнул воротник девственно-белой рубашки и закатал рукава до локтей. Все как в ту давнюю ночь на берегу, подумалось Ханне. Рейф был не самым привлекательным мужчиной, какого она когда-либо встречала, но мог претендовать на звание самого сексуального.
– Пирог бесподобный. – Она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь, кроме секса, и обнаружила, что в обществе Рейфа это нелегко. Затруднение не желало устраняться.
– Не слишком ли я переборщил с лаймовой цедрой? – поинтересовался он.
– Я всегда говорила: пирог цедрой не испортишь.
– Шедевр мысли, – одобрил Рейф.
– Знаешь, у тебя настоящий талант кулинара. Почему же ты до сих пор не открыл ресторан?
– Ждал подходящего момента. Ханна поставила локти на стол.
– Ладно, мне надоело теряться в догадках. Если ты не владелец пятизвездочного ресторана, откуда же у тебя «порше» и столько свободного времени?
Рейф загадочно улыбнулся:
– Гадаешь, вправду ли я стал гангстером?
– Такое мне не приходило в голову ни на минуту.
– Да? – Рейф откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – А почему?
– Ты не так одет. Всем известно, что гангстеры носят костюмы из блестящей ткани, с широкими лацканами.
– Только гангстеры с восточного побережья. А здесь, на Западе, умные ребята предпочитают не выделяться.
– Значит, я ошиблась. Так чем же ты занимался последние восемь лет? Только не повторяйся: о работе в отеле я уже слышала.
– Я действительно работал в отеле. Какое-то время. А еще вкладывал средства… – он помедлил, – в торговлю компьютерными программами.
Чтобы заниматься таким делом, нужны стальные нервы и редкостная интуиция, подумала Ханна.
– Я слышала, что это верный способ лишиться последней рубашки.
– Да. – Рейф пожал плечами. – Но я не разорился.
– Оно и видно. – Она усмехнулась.
– Я уже отошел от дел, – продолжал он. – Несколько месяцев назад получил прибыль и обратил ее в ценные бумаги и пакет акций предприятий, занимающихся высокими технологиями.
– Стоп! – Ханна вскинула руку. – Ты меня пугаешь. Мэдисону не пристало всерьез рассуждать о солидном финансовом планировании. А как же имидж необузданного, импульсивного мачо?
– Если ты считаешь, что я ни на что не гожусь, поговори как-нибудь при случае с Гейбом. Делать деньги и заключать сделки – его хобби.
Ханна улыбнулась:
– Хладнокровный финансист Мэдисон? Трудно вообразить.
– Гейб унаследовал свою долю фамильной мэдисоновской вспыльчивости, но направил ее на создание «Коммерческой компании Мэдисона».
– Поверю тебе на слово. – Ханна помолчала. – Ты когда-нибудь угощал своей стряпней деда?
Рейф удивился.
– Нет. На кухне в доме Митчелла заправляет Брайс.
– Почему бы тебе не пригласить Митчелла на ужин сюда, в Дримскейп?
Рейф насторожился:
– К чему это ты клонишь?
– Сама не знаю. Мне просто вдруг пришло в голову сравнить его страсть к садоводству с твоей – к кулинарии. У каждого из вас творческая энергия нашла свой выход. Да, я думаю, тебе следует пригласить его на ужин.
Долгую минуту Рейф размышлял молча.
– Ты неисправима, – наконец заявил он. – Никак не можешь удержаться, чтобы не давать советов.
Ханна вздохнула и поудобнее устроилась на стуле.
– Ты прав, я не знаю меры. Думаешь, мне стоит обратиться к психоаналитику?
– Выбросишь деньги на ветер. Все кончится тем, что ты начнешь давать советы ему. – Он поднялся и собрал в стопку тарелки. – Пойдем в солярий, я принесу кофе туда.
Озадаченная и одновременно польщенная, Ханна встала из-за стола и покинула кухню.
Она бродила по комнате со стеклянными стенами, не удосуживаясь включить свет, а потом подошла к стене и остановилась. Рейф прав: пора бы ей отучиться раздавать советы налево и направо. Они никому не нужны.
Ханна печально смотрела на широкую дугу залива, огни маленькой гавани и набережной. До солярия доносилась негромкая музыка, нежная и страстная, точно объятия любовника. Эта медленная, вкрадчивая пьеса звучала так, словно родилась в дымном ночном клубе и никогда не видела дневного света.
Рейф вошел в солярий с подносом в руках. Не говоря ни слова, он расставил на столе посуду, выпрямился и направился к Ханне.
По ее спине пробежал холодок предчувствия.
Дом обступала ночная тьма, в воздухе витала сладкая мелодия. Рядом с ней – сексуальный мужчина, обладатель редкостного кулинарного таланта… ну и что?
«Вспомни про Уинстона!»
Рейф остановился, подойдя к ней вплотную.
– Я уже говорил, что это платье тебе очень идет?
Ханна издала невнятный возглас, решив придерживаться безопасной тактики.
Рейф положил ладони ей на плечи.
– В нем ты выглядишь сногсшибательно.
«Думай про Уинстона».
Рейф заключил ее в объятия и начал медленно покачиваться под музыку.
С таким же успехом он мог бы сразу заняться с ней любовью. Эффект оказался тем же самым. Ханне показалось, что она тает в руках Рейфа. Не сумев побороть искушение, она осторожно положила голову ему на плечо.
Он сжал объятия, провел большим пальцем по ее спине.
«Думай про Уинстона».
Она прокашлялась.
– Можно задать тебе один гипотетический вопрос?
Он задел губами ее висок.
– Отвечать на гипотетические вопросы – цель моей жизни.
– Скажи, согласился бы среднестатистический мужчина поддерживать близкие отношения с женщиной, которая то и дело читает ему нотации, да еще в довольно оскорбительной для него и занудной манере? – Она сглотнула. – Даже если во всех случаях она права?
Некоторое время Рейф продолжал танцевать в задумчивом молчании.
– Среднестатистический мужчина – вряд ли, – наконец произнес он.
Ханну обступил плотный, как туман, унылый мрак.
– Этого я и боялась.
Прошло еще минуты две. Вдруг Рейф остановился у самого окна.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – заявил он. – Скажи, меня можно назвать среднестатистическим мужчиной?
Она мгновенно подняла голову с его плеча.
– Нет. Ни в коем случае. Каким угодно, но только не среднестатистическим и не заурядным. Только не это!
Он улыбнулся.
– В таком случае не понимаю, в чем проблема, – заявил он.
Он взял ее за подбородок и поцеловал. Ханна перестала думать про Уинстона.
Глава 12

Ее влекло к нему. Он чувствовал это. Легкая дрожь подсказывала, что ее возбуждение нарастает. Он не помнил, когда в последний раз женщина в его объятиях дрожала так, как Ханна.
Внезапно он понял, что и у него подрагивают пальцы.
Где-то внутри у него разверзлась грозовая туча. Горячий ливень хлынул вниз, орошая иссушенные земли. Там, где еще недавно была лишь пустыня, мгновенно выросли непроходимые джунгли. Неукротимое влечение и мучительное предвкушение завладели им, превратившись в пульс самой жизни.
Он пообещал себе, что когда наступит эта минута, он не станет торопиться. Он уже не мальчишка, тискающий подружку на заднем сиденье машины. Он опытный мужчина. Ему известно, как опасно спешить. Но сосущий голод не желал подчиняться его воле.
– Рейф! – Ханна запустила пальцы в его волосы, обвила рукой его шею. – Я не хотела… то есть не ожидала, что сегодня все закончится вот так…
– Ты хочешь сказать, все получилось слишком быстро? – Он поцеловал ее в шею. – Что мы еще плохо знаем друг друга? – Он провел кончиками пальцев по чуть выступающему хрупкому позвоночнику – вниз, до самой ложбинки. – Если ты хочешь остановиться, решай немедленно.
– Нет.
Он замер, касаясь ладонью изгиба ее бедра, поднял голову и заглянул ей в глаза:
– Нет? Ты этого не хочешь?
Она улыбнулась:
– Не хочу останавливаться.
Вздрогнув, он снова привлек ее к себе.
– Не пугай меня… Сердце не выдержит такого потрясения.
В ответ она засмеялась – тихо и призывно. От этого смеха Рейфа словно пронзило током. В следующий миг смех сменился сладким стоном. Поцелуи стали изощренными, торопливыми, восхитительными.
Он уже давно был готов к продолжению. Все мышцы напряглись, мысли спутались. Ее аромат будоражил его, затуманивал сознание. Он понимал, что стремительно теряет власть над собой, но это его не тревожило.
Ее влечет к нему. Остальное не имеет значения.
– Идем наверх, – прошептал он, касаясь губами ее губ.
– Так долго я не вытерплю.
Она принялась расстегивать ему рубашку. Одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по выложенному плиткой полу. Пальцы Ханны коснулись его горячей груди.
– Давай все-таки попробуем подняться наверх, – предложил он.
Не переставая покрывать поцелуями его шею и грудь, она кивнула.
Рейф повел ее к двери, одновременно нашел молнию на платье и расстегнул ее. Лиф платья упал до талии, и Рейф увидел, что производитель шелкового черного лифчика Ханны сэкономил на ткани. Лифчик поддерживал грудь снизу, но не прикрывал ее.
Прижимая Ханну к себе, Рейф яростно набросился на застежку лифчика. Расстегивать его и идти по коридору было неудобно. Что это с ним сегодня? Обычно он действовал последовательно и не хватался за все сразу.
Наконец застежка поддалась. Рейф с Ханной были уже на лестнице. Негромкий стук подсказал Рейфу, что она сбросила туфли на шпильках – одну на первой, вторую на третьей ступеньке.
Она вцепилась ему в плечо, вонзив ногти в кожу, и страстно поцеловала.
Не разжимая объятий, Рейф вел Ханну вверх по лестнице. Это было нелегко: Ханна ничем не могла ему помочь. Она слегка прикусила зубами его бицепс, и Рейф чуть не скатился с лестницы. Ханна пошатнулась, когда он в отместку сжал губами ее сосок. Чтобы не упасть, обоим пришлось схватиться за перила.
Ханна казалась Рейфу капелькой ртути в его объятиях. Она скользила, дрожала, переливалась. Она нащупала пряжку его ремня, и он застонал. На полпути к цели Рейф посмотрел с лестничной площадки вниз, в темноту.
– Ну, еще немножко, – хрипло попросил он, понимая, что обманывает не только Ханну, но и себя. Путь до верхней ступеньки казался ему бесконечным.
– Я уже у цели. – Она расстегнула ремень и теперь возилась с молнией.
– С этим лучше подождать, – шепотом заметил он.
– Не могу. – И она провела обтянутыми нейлоном пальцами ноги по его ступне.
Жар распространился вверх по ноге Рейфа, достиг бедра, отнял у него способность дышать. Если так пойдет и дальше, до спальни они не доберутся. Пора предпринимать ответные действия.
Он подхватил Ханну, взвалил на плечо и придержал за ноги.
– Рейф!
Он пропустил мимо ушей ее задыхающийся, чувственный смех. С неотвратимой решимостью он вцепился в перила и поспешил вверх по лестнице. На площадке он повернул направо, к спальне, которую выбрал в день приезда – самую большую, с видом на залив.
Толкнув дверь, Рейф ворвался в комнату и сбросил ношу на стеганое одеяло, которым была застелена старомодная кровать с четырьмя столбиками. Ханна протянула к нему обе руки, и он упал сверху.
Целуя ее в шею, он принялся рыться свободной рукой в ящике тумбочки. Где-то здесь была упаковка презервативов… Рейф купил ее сегодня вечером, на всякий случай. Пока он принимал душ, у него разыгралась фантазия, а в полуприподнятом состоянии любой мужчина – оптимист.
Не найдя коробку, он встревожился:
– Черт, да где же?..
– Что случилось? – Ханна испуганно раскрыла глаза. – С тобой все в порядке?
К счастью, в этот момент он нащупал искомую коробку и испытал упоительное чувство победы.
– Да, конечно. В полном. Все хорошо.
– Отлично.
– Разумеется, – прошептал он, – просто превосходно.
Ханна просунула нежные, как шелк, ладони под расстегнутую рубашку. Рейфу опять стало трудно дышать.
Вскоре остатки их одежды таинственным образом куда-то исчезли, а Рейф устроился между ног Ханны.
Она обхватила его ногами за талию, он подсунул ладони под ее ягодицы. Горячая и влажная, она раскрылась навстречу ему. Подушечкой большого пальца он коснулся ее потайного бутона, и она резко вздрогнула. Рейф уже был готов взорваться.
– Иди ко мне, – хрипло позвала она, вцепившись в него руками и ногами. – Скорее! Больше я не выдержу… – Упрашивать Рейфа не понадобилось. Он сам держался из последних сил.
Начиная входить в нее, он вздрогнул от удовольствия: она оказалась тугой, плотной и влажной. Он старался не спешить, но когда она приподнялась, забыл обо всех ухищрениях и сдержанности.
Сейчас ему было не до церемоний. Он глубоко вонзился в нее и очутился в мире невероятных ощущений. От ее негромкого крика он испытал яростное удовлетворение. Она откинула голову и приоткрыла губы в беззвучном вопле.
Экстаза она достигла почти мгновенно. Ему хотелось довести ее до края и только потом подумать о себе, но оказалось, что в запасе у него всего несколько секунд. Выдержать волны дрожи, пробегавшие по ее телу, он не сумел. Ему не удалось даже подавить собственный торжествующий рык.
Это была не дремота, а странное ощущение отстраненности от времени и реальности. Приятнейшая интермедия, которая, как было известно Ханне, не могла продолжаться вечно. Прерывать ее не хотелось.
Рейф раскинулся на спине рядом с ней – большой, уютный, согревающий телом всю широкую кровать. Одну руку он закинул за голову, второй обнял Ханну. Приоткрыв глаза, она засмотрелась на него: Рейф походил на огромного кота, отдыхающего после удачной охоты. Ханна приподняла голову, чтобы лучше рассмотреть его, и тут ее взгляд упал на зеленые цифры часов в радиоприемнике.
– Уинстон! – Она рывком села.
– Что? – Рейф непонимающе щурился. – Что такое?
– Мне пора домой, к Уинстону. – Она выбралась из-под одеяла. – Он будет волноваться.
Рейф изумился:
– Ты думаешь, что твой пес волнуется, когда ты поздно приходишь домой?
– Ну не совсем так. – Заметив свои трусики на полу, Ханна наклонилась за ними. – Скорее, просто ждет.
– Сомневаюсь.
– Ему надо на прогулку. – Она влезла в трусики и огляделась в поисках лифчика, но его нигде не было. – Он просидел взаперти несколько часов подряд.
– Успокойся. – Рейф откинул одеяло и сел на краю кровати. – С Уинстоном все в порядке. Он наверняка крепко спит.
А ведь он прав, подумала Ханна. Паника, не дающая ей покоя, не имела никакого отношения к Уинстону. Она показалась Ханне необычной реакцией на то, что недавно произошло в спальне. Да что это с ней такое?
– Ты не видел мой лифчик? – спросила она, радуясь, что Рейф так и не включил свет. Она чувствовала, как у нее горят щеки.
Рейф перестал застегивать брюки и потянулся к лампе на тумбочке. Включив свет, он внимательно оглядел комнату.
– Его здесь нет. Наверное, остался где-то на лестнице. – Ханна подозрительно взглянула на него, почти уверенная, что он насмехается над ней. Ее колготки каким-то образом попали под кровать. Ханна сразу заметила, что на ступне они поползли. Со вздохом втиснувшись в платье, она стала раздраженно дергать молнию.
– Я помогу, – негромко предложил Рейф. Он прошел по комнате и встал у нее за спиной. Взявшись за; флажок молнии, он застегнул ее снизу доверху одним плавным движением.
– Спасибо, – сухо и чопорно поблагодарила она и разозлилась на себя.
– Не за что. Если понадобится – обращайся.
Не смея смотреть на него, Ханна принялась искать туфли.
Рейф набросил рубашку, не удосуживаясь застегнуть ее. Скрестив руки на груди, он прислонился к столбику кровати и стал наблюдать за ее беспорядочными поисками.
– Твои туфли остались где-то на лестнице, – наконец сообщил он.
– Только этого не хватало! – Она быстро выпрямилась, пригладила волосы и метнулась к двери.
Рейф не спеша последовал за ней. Не обращая на него внимания, Ханна начала собирать предметы своего туалета, разбросанные по лестнице и коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26