Насколько я понимаю, никакие доводы не убедят тебя прекратить опасную игру?
— Нет. Но можешь быть спокойна в одном: с концом сезона закончится и мой роман с Маркусом.
— И что ты собираешься делать потом?
— Займусь проектом Брайт-Плейс. С головой уйду в составление каталога классики, — улыбнулась Ифигиния. — Впереди у меня столько интересных дел, Амелия! Уверяю тебя, моя жизнь не кончится после расставания с Маркусом.
— Я хорошо знаю, какая ты сильная, Ифигиния. И все же не хочу, чтобы тебе было больно…
— Уже слишком поздно спасать меня. Я намерена доиграть до конца, Амелия. Поверь, у меня больше никогда не будет ничего похожего — Мастерс абсолютно бесподобен!
Маркус вежливо склонил голову, заметив Анну с мужем в фойе театра. Сэндс бросил на него сердитый взгляд, холодно поклонился и поспешно отвернулся, якобы для того, чтобы поприветствовать кого-то из гостей. Это был пока не открытый разрыв отношений, но что-то очень близкое к тому.
Анна нервно улыбнулась Маркусу. В глазах ее стояло немое отчаяние.
Блестящее общество театралов сегодня действовало по принципу охотничьего домика, позволив Маркусу лишь на несколько кратких секунд приблизиться к Анне, чтобы не вызвать подозрений ревнивого Сэндса.
— Все кончено, — шепнул Маркус, следуя за леди Сэндс. — Вымогательницей была миссис Вичерлей. Она мертва.
Анна обернулась и испуганно посмотрела ему в лицо.
— Я видела сообщение в утренних газетах и все гадала, что же произошло. — Глаза ее внезапно расширились от ужаса. — Маркус, но ведь это не…
— Нет, не я. По-видимому, ее убил кто-то из жертв шантажа.
— Боже милостивый!
— Пойдем, дорогая. — Сэндс взял ее под руку. Глаза его сузились, когда он увидел стоящего рядом Маркуса. — Я хочу угостить тебя лимонадом.
Маркус сделал вид, что не заметил, как лорд решительно потащил свою жену сквозь толпу. Он вполне понимал Сэндса и не мог осуждать его за излишнюю подозрительность. За последние дни он уже познал очень похожее чувство собственника по отношению к Ифигинии.
Во время антракта он, миновав фойе, поднялся по лестнице, устланной красным ковром. За первым ярусом лож толпилось почти столько же народу, сколько и в фойе.
Джентльмены с ловкостью сновали, поднося освежительные напитки своим дамам. Другие обменивались последними сплетнями со знакомыми или гостили в соседних ложах. Несколько юнцов шли вслед за Маркусом, очевидно, торопясь к роскошным куртизанкам, блиставшим в самых дорогих ложах.
Кивая знакомым, Маркус шел по запруженному коридору. Наконец добрался до крайней ложи, отодвинул в сторону тяжелую портьеру и шагнул внутрь.
Сам Дорчестер, его востроглазая жена и очаровательная дочь Юлиана разом обернулись и изумленно уставились на гостя.
— Добрый вечер, — поприветствовал их Маркус. — Наслаждаетесь спектаклем?
Растущее удивление Дорчестера сменилось вдруг выражением крайней предупредительности.
— Мастерс! Вот уж не думал встретить вас на сегодняшнем представлении!
— Милорд! Как я счастлива видеть вас! — воскликнула миссис Дорчестер. Не оставалось сомнений: внезапное появление графа поразило ее не меньше, чем появление призрака. — Юлиана, дитя мое, сделай же реверанс их сиятельству!
Юлиана вскочила, словно подброшенная электрическим разрядом:
— Милорд!
— Миссис Дорчестер, мисс Юлиана. — Маркус быстро наклонился к обеим. — Сегодня вы просто ослепительны.
— Благодарю вас, милорд. — Казалось, вежливость Маркуса принесла почти болезненное облегчение матери Юлианы. — Не присядете ли на минутку? Прошу вас, располагайтесь возле Юлианы.
— Благодарю. Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.
Он осторожно опустился на одно из изящных вращающихся кресел. Оно протестующе скрипнуло под ним, но все же выдержало его тяжесть.
— По-моему, Кин сегодня великолепен.
— Да-да, бесспорно! Этот человек может играть даже сильно навеселе, — с добродушным юмором подхватил Дорчестер.
— Он будет прекрасно играть, даже если начнет пить, как чернорабочий, — заметил Маркус.
— Да, конечно, вы же знаете, как это бывает у актеров, — пробормотал Дорчестер. — Очень тяжелый жребий…
— Но они не единственные, кто должен нести свой крест. — Маркус оглядел публику. Не обращая внимания на партер и верхние ярусы, он внимательно просматривал ряды лож.
И сразу нашел Ифигинию.
Она была неотразима в классически строгом белом платье. Белые перья грациозно порхали в ее волосах, разделенных ровным пробором посередине и аккуратно закрученных над ушами. Ожерелье сверкало на обнаженной шее.
Ифигиния была не одна в своей ложе. Рядом с ней сидела Амелия. Вдруг Маркус увидел, как раздвинулись портьеры за спинами кузин и в ложе появился Герберт Хоут в неизменном фраке, ярком жилете и плиссированных панталонах. В каждой затянутой в перчатку руке он нес по бокалу лимонада.
И тут же с неестественностью заводной куклы в разговор вмешалась миссис Дорчестер:
— Какая прекрасная нынче погода, не правда ли, милорд?
— Пожалуй, — согласился Маркус.
— Мы с Юлианой после обеда гуляли в парке, не правда ли, дитя мое? — с упорной настойчивостью продолжала дама.
— Да, мама. — Бедняжка Юлиана судорожно вцепилась в свой веер, как будто боялась, что Маркус сейчас вырвет его у нее из рук. Она покраснела:
— Мы встретили там вашего брата, милорд.
— Неужели?
Юлиана вздрогнула от его тона. Миссис Дорчестер многозначительно посмотрела на мужа. Тот предпринял еще одну мужественную попытку поддержать разговор:
— Надеюсь, у вас все в порядке, милорд?
— В полном, — подтвердил Маркус.
— Прекрасно, прекрасно! — сделанной радостью воскликнул Дорчестер. — Как приятно это слышать!
Маркус смотрел, как Ифигиния отпила глоток из принесенного Хоутом бокала.
— Я настолько хорошо себя чувствую, что собираюсь жениться.
Ошеломленная тишина была ему ответом.
У Дорчестера даже рот открылся от изумления. Ему потребовалось какое-то время для того, чтобы наконец прийти в себя.
— Но ведь вы не собирались вторично жениться, сэр. Кажется, у вас есть правило, запрещающее совершить подобный шаг…
— Я передумал, — просто ответил Маркус. — Мой близкий друг убедил меня: некоторые правила заслуживают того, чтобы их нарушать.
— Понятно. — Дорчестер наконец пришел в себя. — Что ж, прекрасно. Примите мои самые искренние поздравления. Не сомневаюсь, эта новость произведет настоящий фурор в обществе.
Юлиана посмотрела сначала на маменьку, потом на папеньку и робко улыбнулась Маркусу:
— Желаю вам счастья, милорд.
Маркус вздернул бровь:
— Благодарю вас, мисс Дорчестер.
Миссис Дорчестер сощурила хитрые глазки:
— Вы собираетесь объявить помолвку в ближайшее время, милорд?
— В самое ближайшее, — заверил ее Маркус. Дорчестер нахмурился:
— Кто же эта счастливая юная леди, если вы не сочтете за дерзость мое любопытство?
— Я не могу пока открыть ее имя. Необходимо сначала уладить кое-какие формальности. Вопросы собственности, к примеру, вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.
— Конечно, — многозначительно протянул Дорчестер. — Это… это очень важно…
— Очень. — Маркус поднялся. — Прошу прощения, но я буду крайне занят в ближайшие дни… Брачные хлопоты ужасно утомительны, как я уже успел убедиться.
— Неужели? — сузила глазки миссис Дорчестер.
— Несомненно, — заверил ее Маркус. — Приходится полностью менять завещание в пользу будущей жены и наследника…
— Наследника?! — недоуменно переспросила та.
— Надо исполнить свой долг перед титулом, — напомнил ей Мастерс. — Так что придется серьезно пересмотреть доли остальных членов семьи.
— В каком смысле пересмотреть? — быстро спросила миссис Дорчестер.
— В сторону уменьшения, естественно, — объяснил Маркус. — Состояние семьи должно быть сосредоточено в одних руках, в руках моего наследника.
— Но я полагал, титул и состояние наследует ваш брат, — выдавил Дорчестер.
— Да, я тоже так полагал, но моя женитьба все меняет, не правда ли? Надеюсь, у меня скоро будет собственный сын, которому по закону перейдет и то и другое.
Миссис Дорчестер была потрясена.
— Понимаю, — слабо выдохнула она.
— Мой брат, разумеется, будет получать солидный доход — такой же, как и до сих пор. — Маркус распахнул портьеры, собираясь уходить. Он обернулся и одарил прощальной улыбкой семейство Дорчестеров:
— Если, конечно, не женится против моей воли…
— Простите? — слабо переспросил Дорчестер.
— Я совершенно убежден, что ради собственного же блага Беннет должен подыскать себе богатую наследницу, поскольку ему придется самому устраивать судьбу своих будущих отпрысков.
— Отпрысков? — ошарашенно повторил Дорчестер.
— Дело всегда кончается именно этим, не правда ли? — Маркус вышел в фойе. Тяжелые бархатные складки, колыхнувшись, сомкнулись за его спиной.
Он проследовал по коридору в самый дальний конец театра, туда, где находилась ложа Ифигинии. Как раз когда он взялся рукой за портьеру, в дверях появился Герберт Хоут.
— О, простите! — Герберт поспешно шагнул в коридор. — Добрый вечер, Мастерс. Я вовсе не хотел налететь на вас… Ужасная давка здесь сегодня, не правда ли?
— Да. — Маркус решительно вошел в ложу и задернул бархат.
— Добрый вечер, Ифигиния, мисс Фарлей. — Не дожидаясь приглашения, он уселся в одно из кресел.
— Добрый вечер, милорд, — вежливо пробормотала Амелия и отвернулась, заинтересовавшись последними рядами партера.
Ему показалось, что кузина Ифигинии незаметно сторонится его, так же как и лорд Сэндс. Похоже, за последние дни он стал не очень-то популярной персоной!
Зато Ифигиния радостно улыбнулась ему. Глаза ее вспыхнули любопытством.
— Добрый вечер, милорд. Кажется, несколько минут назад я видела вас в ложе Дорчестеров.
— Да, обменялись парой слов. — Мастерс вытянул ноги и тут же нахмурился:
— Скажите, какого черта я всюду натыкаюсь на этого Хоута? Складывается впечатление, что большую часть своего времени он проводит исключительно в вашем обществе.
Ифигиния изящно пожала плечиками. Ожерелье на ее шее блеснуло бесцветным огнем.
— Мистер Хоут — мой друг. И он совершенно безобиден, вы же знаете, милорд.
— Он ужасно назойлив.
Она подняла брови:
— Кажется, вы в дурном настроении, милорд?
— Да. — Маркус перевел глаза на сцену. Огни в зале медленно гасли. — Возможно, игра Кина несколько поднимет мой дух.
— Будем надеяться. — Бросив на него смеющийся взгляд, Ифигиния отвернулась к сцене.
В тот вечер Кин в роли Макбета был действительно великолепен, но даже его восхитительный дар оказался бессилен развеять мрачное настрбение Маркуса.
Маркусу хотелось только одного: поговорить с Ифигинией. Рассказать ей о вздорном решении Беннета жениться на мисс Дорчестер. Ему необходимо было поделиться с ней своей тревогой, выслушать совет, спросить, правильно ли поступил он сегодня вечером, попытавшись разоблачить Дорчестеров.
Но делиться с кем-то своими заботами он уже давно разучился. Сколько воды утекло с тех пор, когда он последний раз спрашивал совета, просил о помощи или просто интересовался чужим мнением! Это было так давно, что и не вспомнить.
В любом случае его правила категорически запрещали показывать свою слабость.
В середине последнего действия бархатная портьера вдруг резко дернулась — и в ложу стремительно ворвался Беннет.
Его руки были сжаты в кулаки. Лицо напоминало маску разъяренной фурии.
— Будь ты проклят, Маркус! Этого я тебе никогда не прощу, никогда! Слышишь меня? Я посвящен в твои планы, но у тебя ничего не получится! Ты не заставишь меня отказаться от Юлианы!
Маркус медленно повернулся, чувствуя на себе изумленные взоры Ифигинии и Амелии.
— Кажется, ты забыл о своих манерах, — спокойно заметил он. — Разреши представить тебе миссис Брайт и мисс Фарлей.
Беннет злобно взглянул на Ифигинию:
— С какой стати я стану демонстрировать хорошие манеры в присутствии твоей любовницы, если ты отказываешься вести себя прилично с моей будущей женой и членами ее семьи!
— Довольно. — Маркус поднялся. — Я уже предупреждал тебя, Беннет. Мы вернемся к нашему разговору позже.
— Нам не о чем с тобой разговаривать! Мне следовало бы догадаться, что ты попытаешься разрушить мое счастье, но, как ни странно, не мог и предположить, что ты зайдешь так далеко! Теперь мне ясно: ты решил лишить меня наследства.
— Мы обсудим все наедине, — спокойным тоном произнес Маркус.
— Неужели ты считаешь, я пропаду, если ты оставишь меня без гроша?! Я сумею найти свой путь в жизни! И Юлиана тоже знает это. Она верит в меня, верит, вопреки мнению своего отца.
— Если ты очень хочешь устроить сцену, то нам лучше выйти на улицу.
— Незачем, я уже ухожу. — Беннет злобно скривил губы. — Да, кстати, позволь мне поздравить тебя, братец. Говорят, ты вот-вот объявишь о своей помолвке!
Маркус услышал за спиной тихий изумленный вздох Ифигинии. Он не обернулся. Все его внимание было приковано к брату.
— Да, это так.
— Весь театр пришел в возбуждение от этой новости. Должно быть, ты действительно отчаялся расстроить мою свадьбу, если зашел так далеко, нарушив даже свое знаменитое правило!
— Прекрати, Беннет!
— Но и эта часть твоего плана ничего не даст! Юлиана выйдет за меня независимо от того, наследую я или нет твой паршивый титул! Вот увидишь. Она любит меня, а не проклятое графство, и, поверь, это гораздо больше, чем ты сможешь сказать о своей будущей жене, кто бы она ни была!
Беннет повернулся и выбежал из ложи.
Глава 14
Ифигиния сидела очень спокойно на черном диване угольно-черного экипажа Маркуса. Внутри фонари не были зажжены. Гигантская фигура ее спутника занимала большую часть соседнего сиденья. Одну ногу Маркус вытянул и положил на подушки дивана, другой крепко упирался в пол. Во всей его фигуре было что-то мрачное, угрожающее.
Он не проронил и дюжины слов, с тех пор как они вышли из театра, — и большая часть этих слов была обращена к Динксу.
Он не позволил Ифигинии досмотреть спектакль, пробормотав что-то о необходимости торопиться, чтобы избежать заторов на дороге. Ифигиния прекрасно понимала, что совсем не эта причина заставила его поспешно уехать из театра.
Когда он резко приказал ей следовать за ним, Ифигиния прочла тревогу и неодобрение в глазах Амелии, но покорно согласилась. Амелии пришлось отправиться в ложу к Зое и Отису — они и отвезут ее домой после спектакля.
Тысяча вопросов промелькнула в глазах Зои, когда они трое вошли в ее ложу. Ифигиния постаралась не обращать на это ни малейшего внимания. Она понимала, что до тетушки дошли слухи о скорой женитьбе Маркуса, но у нее не было ни объяснений, ни ответов на Зоины вопросы.
Когда экипаж покатил по улице, Маркус наконец заговорил:
— Я очень сожалею, что вы оказались вовлечены в безобразную сцену в ложе. — Он смотрел в ночную тьму. — Мой брат сейчас пребывает в мелодраматическом настроении.
— Маркус, я думаю, ты должен объясниться.
— М-м-м…
Ифигиния подождала немного. Маркус молчал.
— Так как же? — потребовала она ответа.
— Что «как же»? — переспросил он, не отрывая глаз от окна.
Героическим усилием воли она заставила себя сохранить терпение.
— Каковы будут объяснения произошедшему только что в моей ложе?
Маркус замялся, будто боясь ступить на незнакомую почву.
— Я знаю о твоем правиле, запрещающем объяснять свои действия, — продолжала Ифигиния. — Но в данном случае…
— Беннет вбил себе в голову, что страстно любит Юлиану Дорчестер.
— А ты не одобряешь его выбор?
Наконец он все-таки посмотрел на нее:
— Как ты догадалась?
— Это было несложно.
— Дорчестер просто бредит идеей поправить пришедшие в упадок доходы семьи выдачей дочки за хорошие деньги, а миссис Дорчестер помешана на получении титула для семейки. Вот уже два сезона они занимаются тем, что предлагают дочурку чуть ли не каждому богатому титулованному джентльмену.
— И тебе тоже?
— В прошлом сезоне я на какое-то время стал их мишенью. — Огни проезжавшего мимо экипажа на мгновение выхватили из мрака суровое лицо Маркуса. — Дорчестер зашел так далеко, что попытался поставить меня в компрометирующее положение со своей дочерью.
— Боже мой! Но каким образом?!
— Я бы не хотел вдаваться в подробности. Поверь, это была очень грязная затея, шитая белыми нитками. Она полностью провалилась, вот и все.
— Понятно. — Ифигиния вдруг почувствовала озноб и теснее закуталась в белую кружевную шаль. — Надеюсь, ты вовремя и с честью вышел из этой ситуации?
— Да.
— В отличие от случая у Петтигрю в храме Весты, когда ты обнаружил правду слишком поздно?
Короткая тяжелая тишина повисла в карете. Наконец Маркус зашевелился, устраиваясь поудобнее, как это делает большой сильный зверь. Откинув голову на черные подушки, он скрестил руки на груди.
— Я дал понять Дорчестеру, что не женюсь на его дочери, даже если он застанет нас обоих голыми в постели, — вызывающе заявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Нет. Но можешь быть спокойна в одном: с концом сезона закончится и мой роман с Маркусом.
— И что ты собираешься делать потом?
— Займусь проектом Брайт-Плейс. С головой уйду в составление каталога классики, — улыбнулась Ифигиния. — Впереди у меня столько интересных дел, Амелия! Уверяю тебя, моя жизнь не кончится после расставания с Маркусом.
— Я хорошо знаю, какая ты сильная, Ифигиния. И все же не хочу, чтобы тебе было больно…
— Уже слишком поздно спасать меня. Я намерена доиграть до конца, Амелия. Поверь, у меня больше никогда не будет ничего похожего — Мастерс абсолютно бесподобен!
Маркус вежливо склонил голову, заметив Анну с мужем в фойе театра. Сэндс бросил на него сердитый взгляд, холодно поклонился и поспешно отвернулся, якобы для того, чтобы поприветствовать кого-то из гостей. Это был пока не открытый разрыв отношений, но что-то очень близкое к тому.
Анна нервно улыбнулась Маркусу. В глазах ее стояло немое отчаяние.
Блестящее общество театралов сегодня действовало по принципу охотничьего домика, позволив Маркусу лишь на несколько кратких секунд приблизиться к Анне, чтобы не вызвать подозрений ревнивого Сэндса.
— Все кончено, — шепнул Маркус, следуя за леди Сэндс. — Вымогательницей была миссис Вичерлей. Она мертва.
Анна обернулась и испуганно посмотрела ему в лицо.
— Я видела сообщение в утренних газетах и все гадала, что же произошло. — Глаза ее внезапно расширились от ужаса. — Маркус, но ведь это не…
— Нет, не я. По-видимому, ее убил кто-то из жертв шантажа.
— Боже милостивый!
— Пойдем, дорогая. — Сэндс взял ее под руку. Глаза его сузились, когда он увидел стоящего рядом Маркуса. — Я хочу угостить тебя лимонадом.
Маркус сделал вид, что не заметил, как лорд решительно потащил свою жену сквозь толпу. Он вполне понимал Сэндса и не мог осуждать его за излишнюю подозрительность. За последние дни он уже познал очень похожее чувство собственника по отношению к Ифигинии.
Во время антракта он, миновав фойе, поднялся по лестнице, устланной красным ковром. За первым ярусом лож толпилось почти столько же народу, сколько и в фойе.
Джентльмены с ловкостью сновали, поднося освежительные напитки своим дамам. Другие обменивались последними сплетнями со знакомыми или гостили в соседних ложах. Несколько юнцов шли вслед за Маркусом, очевидно, торопясь к роскошным куртизанкам, блиставшим в самых дорогих ложах.
Кивая знакомым, Маркус шел по запруженному коридору. Наконец добрался до крайней ложи, отодвинул в сторону тяжелую портьеру и шагнул внутрь.
Сам Дорчестер, его востроглазая жена и очаровательная дочь Юлиана разом обернулись и изумленно уставились на гостя.
— Добрый вечер, — поприветствовал их Маркус. — Наслаждаетесь спектаклем?
Растущее удивление Дорчестера сменилось вдруг выражением крайней предупредительности.
— Мастерс! Вот уж не думал встретить вас на сегодняшнем представлении!
— Милорд! Как я счастлива видеть вас! — воскликнула миссис Дорчестер. Не оставалось сомнений: внезапное появление графа поразило ее не меньше, чем появление призрака. — Юлиана, дитя мое, сделай же реверанс их сиятельству!
Юлиана вскочила, словно подброшенная электрическим разрядом:
— Милорд!
— Миссис Дорчестер, мисс Юлиана. — Маркус быстро наклонился к обеим. — Сегодня вы просто ослепительны.
— Благодарю вас, милорд. — Казалось, вежливость Маркуса принесла почти болезненное облегчение матери Юлианы. — Не присядете ли на минутку? Прошу вас, располагайтесь возле Юлианы.
— Благодарю. Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.
Он осторожно опустился на одно из изящных вращающихся кресел. Оно протестующе скрипнуло под ним, но все же выдержало его тяжесть.
— По-моему, Кин сегодня великолепен.
— Да-да, бесспорно! Этот человек может играть даже сильно навеселе, — с добродушным юмором подхватил Дорчестер.
— Он будет прекрасно играть, даже если начнет пить, как чернорабочий, — заметил Маркус.
— Да, конечно, вы же знаете, как это бывает у актеров, — пробормотал Дорчестер. — Очень тяжелый жребий…
— Но они не единственные, кто должен нести свой крест. — Маркус оглядел публику. Не обращая внимания на партер и верхние ярусы, он внимательно просматривал ряды лож.
И сразу нашел Ифигинию.
Она была неотразима в классически строгом белом платье. Белые перья грациозно порхали в ее волосах, разделенных ровным пробором посередине и аккуратно закрученных над ушами. Ожерелье сверкало на обнаженной шее.
Ифигиния была не одна в своей ложе. Рядом с ней сидела Амелия. Вдруг Маркус увидел, как раздвинулись портьеры за спинами кузин и в ложе появился Герберт Хоут в неизменном фраке, ярком жилете и плиссированных панталонах. В каждой затянутой в перчатку руке он нес по бокалу лимонада.
И тут же с неестественностью заводной куклы в разговор вмешалась миссис Дорчестер:
— Какая прекрасная нынче погода, не правда ли, милорд?
— Пожалуй, — согласился Маркус.
— Мы с Юлианой после обеда гуляли в парке, не правда ли, дитя мое? — с упорной настойчивостью продолжала дама.
— Да, мама. — Бедняжка Юлиана судорожно вцепилась в свой веер, как будто боялась, что Маркус сейчас вырвет его у нее из рук. Она покраснела:
— Мы встретили там вашего брата, милорд.
— Неужели?
Юлиана вздрогнула от его тона. Миссис Дорчестер многозначительно посмотрела на мужа. Тот предпринял еще одну мужественную попытку поддержать разговор:
— Надеюсь, у вас все в порядке, милорд?
— В полном, — подтвердил Маркус.
— Прекрасно, прекрасно! — сделанной радостью воскликнул Дорчестер. — Как приятно это слышать!
Маркус смотрел, как Ифигиния отпила глоток из принесенного Хоутом бокала.
— Я настолько хорошо себя чувствую, что собираюсь жениться.
Ошеломленная тишина была ему ответом.
У Дорчестера даже рот открылся от изумления. Ему потребовалось какое-то время для того, чтобы наконец прийти в себя.
— Но ведь вы не собирались вторично жениться, сэр. Кажется, у вас есть правило, запрещающее совершить подобный шаг…
— Я передумал, — просто ответил Маркус. — Мой близкий друг убедил меня: некоторые правила заслуживают того, чтобы их нарушать.
— Понятно. — Дорчестер наконец пришел в себя. — Что ж, прекрасно. Примите мои самые искренние поздравления. Не сомневаюсь, эта новость произведет настоящий фурор в обществе.
Юлиана посмотрела сначала на маменьку, потом на папеньку и робко улыбнулась Маркусу:
— Желаю вам счастья, милорд.
Маркус вздернул бровь:
— Благодарю вас, мисс Дорчестер.
Миссис Дорчестер сощурила хитрые глазки:
— Вы собираетесь объявить помолвку в ближайшее время, милорд?
— В самое ближайшее, — заверил ее Маркус. Дорчестер нахмурился:
— Кто же эта счастливая юная леди, если вы не сочтете за дерзость мое любопытство?
— Я не могу пока открыть ее имя. Необходимо сначала уладить кое-какие формальности. Вопросы собственности, к примеру, вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.
— Конечно, — многозначительно протянул Дорчестер. — Это… это очень важно…
— Очень. — Маркус поднялся. — Прошу прощения, но я буду крайне занят в ближайшие дни… Брачные хлопоты ужасно утомительны, как я уже успел убедиться.
— Неужели? — сузила глазки миссис Дорчестер.
— Несомненно, — заверил ее Маркус. — Приходится полностью менять завещание в пользу будущей жены и наследника…
— Наследника?! — недоуменно переспросила та.
— Надо исполнить свой долг перед титулом, — напомнил ей Мастерс. — Так что придется серьезно пересмотреть доли остальных членов семьи.
— В каком смысле пересмотреть? — быстро спросила миссис Дорчестер.
— В сторону уменьшения, естественно, — объяснил Маркус. — Состояние семьи должно быть сосредоточено в одних руках, в руках моего наследника.
— Но я полагал, титул и состояние наследует ваш брат, — выдавил Дорчестер.
— Да, я тоже так полагал, но моя женитьба все меняет, не правда ли? Надеюсь, у меня скоро будет собственный сын, которому по закону перейдет и то и другое.
Миссис Дорчестер была потрясена.
— Понимаю, — слабо выдохнула она.
— Мой брат, разумеется, будет получать солидный доход — такой же, как и до сих пор. — Маркус распахнул портьеры, собираясь уходить. Он обернулся и одарил прощальной улыбкой семейство Дорчестеров:
— Если, конечно, не женится против моей воли…
— Простите? — слабо переспросил Дорчестер.
— Я совершенно убежден, что ради собственного же блага Беннет должен подыскать себе богатую наследницу, поскольку ему придется самому устраивать судьбу своих будущих отпрысков.
— Отпрысков? — ошарашенно повторил Дорчестер.
— Дело всегда кончается именно этим, не правда ли? — Маркус вышел в фойе. Тяжелые бархатные складки, колыхнувшись, сомкнулись за его спиной.
Он проследовал по коридору в самый дальний конец театра, туда, где находилась ложа Ифигинии. Как раз когда он взялся рукой за портьеру, в дверях появился Герберт Хоут.
— О, простите! — Герберт поспешно шагнул в коридор. — Добрый вечер, Мастерс. Я вовсе не хотел налететь на вас… Ужасная давка здесь сегодня, не правда ли?
— Да. — Маркус решительно вошел в ложу и задернул бархат.
— Добрый вечер, Ифигиния, мисс Фарлей. — Не дожидаясь приглашения, он уселся в одно из кресел.
— Добрый вечер, милорд, — вежливо пробормотала Амелия и отвернулась, заинтересовавшись последними рядами партера.
Ему показалось, что кузина Ифигинии незаметно сторонится его, так же как и лорд Сэндс. Похоже, за последние дни он стал не очень-то популярной персоной!
Зато Ифигиния радостно улыбнулась ему. Глаза ее вспыхнули любопытством.
— Добрый вечер, милорд. Кажется, несколько минут назад я видела вас в ложе Дорчестеров.
— Да, обменялись парой слов. — Мастерс вытянул ноги и тут же нахмурился:
— Скажите, какого черта я всюду натыкаюсь на этого Хоута? Складывается впечатление, что большую часть своего времени он проводит исключительно в вашем обществе.
Ифигиния изящно пожала плечиками. Ожерелье на ее шее блеснуло бесцветным огнем.
— Мистер Хоут — мой друг. И он совершенно безобиден, вы же знаете, милорд.
— Он ужасно назойлив.
Она подняла брови:
— Кажется, вы в дурном настроении, милорд?
— Да. — Маркус перевел глаза на сцену. Огни в зале медленно гасли. — Возможно, игра Кина несколько поднимет мой дух.
— Будем надеяться. — Бросив на него смеющийся взгляд, Ифигиния отвернулась к сцене.
В тот вечер Кин в роли Макбета был действительно великолепен, но даже его восхитительный дар оказался бессилен развеять мрачное настрбение Маркуса.
Маркусу хотелось только одного: поговорить с Ифигинией. Рассказать ей о вздорном решении Беннета жениться на мисс Дорчестер. Ему необходимо было поделиться с ней своей тревогой, выслушать совет, спросить, правильно ли поступил он сегодня вечером, попытавшись разоблачить Дорчестеров.
Но делиться с кем-то своими заботами он уже давно разучился. Сколько воды утекло с тех пор, когда он последний раз спрашивал совета, просил о помощи или просто интересовался чужим мнением! Это было так давно, что и не вспомнить.
В любом случае его правила категорически запрещали показывать свою слабость.
В середине последнего действия бархатная портьера вдруг резко дернулась — и в ложу стремительно ворвался Беннет.
Его руки были сжаты в кулаки. Лицо напоминало маску разъяренной фурии.
— Будь ты проклят, Маркус! Этого я тебе никогда не прощу, никогда! Слышишь меня? Я посвящен в твои планы, но у тебя ничего не получится! Ты не заставишь меня отказаться от Юлианы!
Маркус медленно повернулся, чувствуя на себе изумленные взоры Ифигинии и Амелии.
— Кажется, ты забыл о своих манерах, — спокойно заметил он. — Разреши представить тебе миссис Брайт и мисс Фарлей.
Беннет злобно взглянул на Ифигинию:
— С какой стати я стану демонстрировать хорошие манеры в присутствии твоей любовницы, если ты отказываешься вести себя прилично с моей будущей женой и членами ее семьи!
— Довольно. — Маркус поднялся. — Я уже предупреждал тебя, Беннет. Мы вернемся к нашему разговору позже.
— Нам не о чем с тобой разговаривать! Мне следовало бы догадаться, что ты попытаешься разрушить мое счастье, но, как ни странно, не мог и предположить, что ты зайдешь так далеко! Теперь мне ясно: ты решил лишить меня наследства.
— Мы обсудим все наедине, — спокойным тоном произнес Маркус.
— Неужели ты считаешь, я пропаду, если ты оставишь меня без гроша?! Я сумею найти свой путь в жизни! И Юлиана тоже знает это. Она верит в меня, верит, вопреки мнению своего отца.
— Если ты очень хочешь устроить сцену, то нам лучше выйти на улицу.
— Незачем, я уже ухожу. — Беннет злобно скривил губы. — Да, кстати, позволь мне поздравить тебя, братец. Говорят, ты вот-вот объявишь о своей помолвке!
Маркус услышал за спиной тихий изумленный вздох Ифигинии. Он не обернулся. Все его внимание было приковано к брату.
— Да, это так.
— Весь театр пришел в возбуждение от этой новости. Должно быть, ты действительно отчаялся расстроить мою свадьбу, если зашел так далеко, нарушив даже свое знаменитое правило!
— Прекрати, Беннет!
— Но и эта часть твоего плана ничего не даст! Юлиана выйдет за меня независимо от того, наследую я или нет твой паршивый титул! Вот увидишь. Она любит меня, а не проклятое графство, и, поверь, это гораздо больше, чем ты сможешь сказать о своей будущей жене, кто бы она ни была!
Беннет повернулся и выбежал из ложи.
Глава 14
Ифигиния сидела очень спокойно на черном диване угольно-черного экипажа Маркуса. Внутри фонари не были зажжены. Гигантская фигура ее спутника занимала большую часть соседнего сиденья. Одну ногу Маркус вытянул и положил на подушки дивана, другой крепко упирался в пол. Во всей его фигуре было что-то мрачное, угрожающее.
Он не проронил и дюжины слов, с тех пор как они вышли из театра, — и большая часть этих слов была обращена к Динксу.
Он не позволил Ифигинии досмотреть спектакль, пробормотав что-то о необходимости торопиться, чтобы избежать заторов на дороге. Ифигиния прекрасно понимала, что совсем не эта причина заставила его поспешно уехать из театра.
Когда он резко приказал ей следовать за ним, Ифигиния прочла тревогу и неодобрение в глазах Амелии, но покорно согласилась. Амелии пришлось отправиться в ложу к Зое и Отису — они и отвезут ее домой после спектакля.
Тысяча вопросов промелькнула в глазах Зои, когда они трое вошли в ее ложу. Ифигиния постаралась не обращать на это ни малейшего внимания. Она понимала, что до тетушки дошли слухи о скорой женитьбе Маркуса, но у нее не было ни объяснений, ни ответов на Зоины вопросы.
Когда экипаж покатил по улице, Маркус наконец заговорил:
— Я очень сожалею, что вы оказались вовлечены в безобразную сцену в ложе. — Он смотрел в ночную тьму. — Мой брат сейчас пребывает в мелодраматическом настроении.
— Маркус, я думаю, ты должен объясниться.
— М-м-м…
Ифигиния подождала немного. Маркус молчал.
— Так как же? — потребовала она ответа.
— Что «как же»? — переспросил он, не отрывая глаз от окна.
Героическим усилием воли она заставила себя сохранить терпение.
— Каковы будут объяснения произошедшему только что в моей ложе?
Маркус замялся, будто боясь ступить на незнакомую почву.
— Я знаю о твоем правиле, запрещающем объяснять свои действия, — продолжала Ифигиния. — Но в данном случае…
— Беннет вбил себе в голову, что страстно любит Юлиану Дорчестер.
— А ты не одобряешь его выбор?
Наконец он все-таки посмотрел на нее:
— Как ты догадалась?
— Это было несложно.
— Дорчестер просто бредит идеей поправить пришедшие в упадок доходы семьи выдачей дочки за хорошие деньги, а миссис Дорчестер помешана на получении титула для семейки. Вот уже два сезона они занимаются тем, что предлагают дочурку чуть ли не каждому богатому титулованному джентльмену.
— И тебе тоже?
— В прошлом сезоне я на какое-то время стал их мишенью. — Огни проезжавшего мимо экипажа на мгновение выхватили из мрака суровое лицо Маркуса. — Дорчестер зашел так далеко, что попытался поставить меня в компрометирующее положение со своей дочерью.
— Боже мой! Но каким образом?!
— Я бы не хотел вдаваться в подробности. Поверь, это была очень грязная затея, шитая белыми нитками. Она полностью провалилась, вот и все.
— Понятно. — Ифигиния вдруг почувствовала озноб и теснее закуталась в белую кружевную шаль. — Надеюсь, ты вовремя и с честью вышел из этой ситуации?
— Да.
— В отличие от случая у Петтигрю в храме Весты, когда ты обнаружил правду слишком поздно?
Короткая тяжелая тишина повисла в карете. Наконец Маркус зашевелился, устраиваясь поудобнее, как это делает большой сильный зверь. Откинув голову на черные подушки, он скрестил руки на груди.
— Я дал понять Дорчестеру, что не женюсь на его дочери, даже если он застанет нас обоих голыми в постели, — вызывающе заявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35