— Да-да, конечно… Прости меня. Я вовсе не хотела совать нос в твои дела. Просто ты мой лучший друг, Маркус, и я не могу не беспокоиться о тебе.
— Теперь твой лучший друг — твой муж, а не я. — Маркус распахнул дверцу и вышел из экипажа.
Адам Мэнваринг разложил бумаги на столе в библиотеке Ифигении и сел рядом с ней. Внимательно посмотрел на Амелию.
— Прежде чем рассказать вам, что я выяснил о бывшей компаньонке леди Гатри, должен передать вам свой разговор с Додгсоном.
Амелия напряглась:
— Надеюсь, вы передали ему, что мы против его вступления в инвестиционный фонд?
— Разумеется. — Лицо Адама приняло необычайно мрачное выражение. — И объяснил почему.
— Вот и отлично! — похвалила Ифигиния. Быстро взглянув на кузину, она заметила удовлетворение, промелькнувшее в ее глазах.
— Я поставил Додгсона в известность о том, что наш фонд состоит преимущественно из вдов и незамужних женщин, многие из которых вынуждены работать компаньонками и гувернантками, — продолжат Адам. — Я прямо сказал ему, что он, без сомнения, и сам понимает, почему женщины откажутся от сотрудничества с человеком с запятнанной репутацией.
— И что же он ответил? — поинтересовалась Ифигиния. Адам пожал плечами:
— Разозлился, естественно. Заявил, что все это чудовищная клевета, и потребовал личной встречи с руководством фонда для выяснения возникшего недоразумения.
Амелия опустила глаза на свои судорожно сплетенные пальцы:
— И что же вы сказали ему?
— Только то, что руководство фонда не имеет ни малейшего желания встречаться с ним. В ответ он возразил, что, дескать, не помнит ни единого случая, когда проявил бы хотя бы малейшую неделикатность по отношению к молоденьким женщинам, находящимся в услужении.
— Так и сказал? — очень тихо переспросила Амелия. Адам лишь слегка приподнял брови:
— А потом внезапно перечеркнул все свои аргументы, впав в безумную ярость. Он заявил, будто всем прекрасно известен тот сорт девиц, которые, став гувернантками, начинают рассказывать басни о том, как их якобы соблазнили в семьях нанимателей… Он несколько раз повторял, мол, таким особам ни в коем случае нельзя доверять.
Амелия обменялась негодующим взглядом с Ифигинией.
— Он особо выделил гувернанток?..
— Да, — подтвердил Адам. — Особо.
— Значит, он все вспомнил, — прошептала Амелия.
— Наверняка, — кивнула Ифигиния и поспешила переменить тему разговора:
— Ну, довольно об этом. Давайте-ка перейдем к вопросу о компаньонке тети Зои.
Адам с неохотой вернулся к бумагам:
— Что касается этого дела, то, увы, мне пока почти ничего не удалось разузнать. Мисс Тодд скончалась пять лет назад.
— Мисс Тодд умерла? — Резко выпрямилась Ифигиния. Она была настолько поражена известием, что даже не услышала звука подъехавшего экипажа.
Адам снова комично приподнял брови, оторвавшись от своих записей:
— Да, все-таки мисс было почти семьдесят!.. Вы были знакомы?
— Нет, нет, я совершенно не знала ее! — Ифигиния уже взяла себя в руки. — Но один мой знакомый уверен, что эта женщина до сих пор жива. Боюсь, ваше известие очень огорчит его. Вы узнали что-нибудь еще?
Адам уткнулся в бумаги:
— Мисс Тодд умерла незамужней. Родилась она в маленькой сассекской деревушке, большую часть жизни проработала гувернанткой и компаньонкой.
— Все напрасно, — пробормотала Ифигиния. — Так прямо и скажу ему.
Адам в недоумении поднял глаза:
— Простите?
— Пустяки, — отмахнулась Ифигиния. — Теперь все?
— Да, если не считать того факта, что почти всю жизнь она работала на…
Его прервал энергичный стук в дверь библиотеки. Ифигиния бросила взгляд на часы. Без одной минуты три. Выглянув в окно, она увидела возле подъезда черный экипаж.
Сердце ее затрепетало. Предвосхищение встречи мгновенно обострило все ее чувства.
«Но это же безумие, — пронеслось в ее голове. — Нельзя позволять ему так волновать меня».
Она попыталась взять себя в руки, чтобы голос ее прозвучал как можно более беззаботно.
Дверь распахнулась. На пороге возникла миссис Шоу.
— Слушаю, миссис Шоу, — недовольно отозвалась Ифигиния.
— Здесь граф Мастерс, он желает видеть вас, мадам. Вы дома?
— А где же еще? Это и дураку ясно. — Маркус шагнул в библиотеку, не дожидаясь, пока экономка должным образом доложит о нем. — Добрый день, миссис Брайт. Мое почтение, мисс Фарлей.
— Милорд, — очень холодно заметила Ифигиния. — Вы что-то рано сегодня.
— Всего на одну минуту раньше. Надеюсь, вы простите мне этот грех. — Маркус проследовал к столу, взял руку Ифи-гинии, поднес к губам. Насмешливые огоньки плясали в его глазах, как будто он прекрасно понимал, какая буря чувств бушует в ее душе.
— Позвольте представить вам моего поверенного, мистера Мэнваринга.
Маркус, прищурившись, посмотрел на Адама:
— Мэнваринг…
— Сэр, — учтиво поднялся Адам. — Я уже ухожу.
— Неужели? — В вопросе Маркуса звучало явное одобрение. — Не смею задерживать.
Адам густо покраснел, а Ифигиния поморщилась от нескрываемой грубости Мастерса.
— Мистер Мэнваринг еще не закончил свои дела, не правда ли, мистер Мэнваринг?
Адам поспешно собрал бумаги.
— Я уже все сказал, и мне нечего добавить. Если только вот что — мисс Тодд всю жизнь проработала на агентство «Вичерлей».
— Проклятие! — процедил Маркус. Ифигиния удивленно посмотрела на него:
— Что-нибудь не так, милорд?
— Нет. — Он отвернулся к окну. — Мне в голову пришла кое-какая идея, только и всего.
Ифигиния снова повернулась к Адаму:
— Большое вам спасибо, мистер Мэнваринг. Вы, по обыкновению, оказались на высоте. Пожалуй, на сегодня все.
— Одну минуту, Мэнваринг, — не поворачиваясь от окна, бросил Маркус.
— Да, милорд?
— Справки о мисс Тодд вы наводили в агентстве «Вичерлей»?
— Да, разумеется, — кивнул Адам. — Вчера я лично разговаривал с миссис Вичерлей. Вот уже двадцать лет она является владелицей агентства и сама возглавляет его. Она-то и поведала мне, что мисс Тодд умерла пять лет назад.
— Ясно.
Ифигиния бросила сердитый взгляд на широкую спину Мастерса. Адам — ее поверенный, а не его, или она не права?
— Ты не проводишь мистера Мэнваринга, Амелия?
Та быстро вскочила на ноги:
— Да, конечно!
Адам вспыхнул:
— Что вы! В этом нет никакой необходимости. Я прекрасно знаю дорогу, мисс Фарлей.
— Я с радостью провожу вас до дверей, мистер Мэнваринг, — настойчиво заявила Амелия.
— Ну, если вы настаиваете…
Дождавшись, пока за ними закроется дверь библиотеки, Ифигиния довольно хихикнула:
— Знаете, они просто созданы друг для друга.
— Кто они?
— Моя кузина и мистер Мэнваринг, естественно. Я всей душой надеюсь, что они очень скоро и сами поймут это. Право, у них ведь столько общего — и ум, и характер.
— Чепуха! — фыркнул Маркус и отвернулся от окна. — С чего вдруг вы вообразили себя сводней?
— Вот увидите, — уверенно заявила Ифигиния. — У меня чутье на такие веши.
— Глупости. У вас удивительное чутье на то, как можно создать неприятности.
Ифигиния сердито сверкнула глазами:
— Какая муха вас укусила сегодня, сэр? Все еще думаете о том, что случилось у Петтигрю? Я же ясно сказала вам — это ровным счетом ничего не меняет. Все будет прекрасно!
— Нет, черт вас возьми! Я не думаю о том, что произошло, поскольку теперь думать об этом бессмысленно! Что сделано, то сделано.
— Тогда что же вас волнует?
Он тяжело опустился на стул и посмотрел ей в лицо:
— Вы верите в совпадения?
Ифигиния пожала плечами:
— Порой случаются самые невероятные вещи… А почему вы спрашиваете?
— Потому что одно очень интересное совпадение как раз связано с нашей историей о вымогателе.
— И что за совпадение?
— У моей подруги — еще одной жертвы шантажа — была компаньонка. Заметьте, она служила у нее в то самое время, когда произошло событие, давшее повод для шантажа.
— Не продолжайте! — торжествующе подняла руку Ифигиния. — Если хотите сказать, что компаньонку звали мисс Тодд и что она и есть вымогательница, то поберегите свои силы. Мисс Тодд умерла пять лет назад.
— Компаньонку моей подруги звали Каролина Бэйлор, — невозмутимо продолжал Маркус. — Интересное совпадение связано с тем, что она тоже работала в агентстве «Вичерлей».
Ифигиния глубоко задумалась.
— Но ведь это не очень существенное совпадение, правда? В конце концов, агентство «Вичерлей» существует уже много лет. Оно рассылает гувернанток и компаньонок в лучшие дома Лондона.
— Нет, здесь именно совпадение. — Маркус взглянул на часы. — Сейчас самое начало четвертого, и я собираюсь лично переговорить с миссис Вичерлей.
— Но мисс Тодд мертва, а компаньонка вашей подруги, как я поняла, исчезла. Что вы надеетесь узнать у владелицы агентства?
— Пока точно не знаю, но для начала хочу задать ей несколько вопросов об этих двух женщинах.
Ифигиния с любопытством посмотрела на него:
— Я тоже пойду с вами. Хочу сама увидеть миссис Вичерлей.
— Это совершенно ни к чему, — спокойно ответил Маркус. — Я перескажу вам наш разговор. Обещаю.
— Ну уж нет, милорд! — решительно заявила Ифигиния. — Не забывайте, мы с вами союзники в нашем деле.
Маркус с минуту задумчиво разглядывал ее.
— Отлично. Полагаю, если не возьму вас с собой, то добьюсь лишь того, что вы сами отправитесь на встречу с этой дамой.
— И правильно полагаете! — Ей очень польстила маленькая победа.
Ифигиния поднесла к губам чашечку и отпила глоток.
Если хочешь приручить Маркуса, необходимо почаще демонстрировать ему свою железную волю, подумала она. Этот мужчина привык всегда и всеми командовать. Слабая женщина станет послушной глиной в его руках.
— В таком случае мы вместе займемся миссис Вичерлей, — кивнул Маркус. — Но сначала хотелось бы обсудить с вами несколько вопросов…
— Что за вопросы? — Ифигиния начала медленно опускать чашечку на блюдце.
— Отсутствие покойного мистера Брайта будет первым.
Хрупкая чашка выпала из рук Ифигинии, ударилась о край блюдца и перевернулась. Чай выплеснулся на полированный стол красного дерева.
— Боже мой! — Ифигиния вскочила, выхватила белый кружевной платочек и начала бестолково размазывать лужицу. — Кажется, мы уже всесторонне обсудили этот вопрос, милорд.
— Мы действительно кое-что обсуждали, но вовсе не полное отсутствие несчастного, никем не оплаканного мистера Брайта.
Ифигиния тщетно пыталась не покраснеть — она прекрасно знала, что сейчас от стыда ее щеки станут пунцовыми.
— Но позвольте, Маркус…
— Да, это правда, Ифигиния. — Он вынул огромный жесткий льняной платок, с ленивым изяществом встал со стула и одним энергичным движением собрал пролитый чай. — И более того, углубляясь в суть вопроса, я выяснил очень много такого, о чем раньше и не подозревал.
Ифигиния испуганно сжалась:
— И что же?
Его янтарные глаза засверкали.
— Это и Академия юных девиц, и деревушка Дипфорд, и младшая сестра, вышедшая замуж за сына самой влиятельной семьи в округе. Короче говоря, я узнал все, Ифигиния.
Ей показалось, будто весь воздух вдруг вышел из нее. Медленно-медленно она откинулась на спинку кресла.
— Как вам удалось столько узнать обо мне?
— Не важно. Важно лишь то, что если я сумел докопаться до правды, то это сумеют сделать и другие.
Она была ошеломлена. Как легко и как дерзко раскрыл он ее прошлое! Узнал так много за столь короткое время. Было отчего потерять присутствие духа.
— Сэр, надеюсь, вы рассказали мне это только для того, чтобы предложить мне на выбор два выхода из создавшегося положения.
Он вздернул бровь:
— Два?
— Да! — Она гордо вскинула голову. — Вы хотите сказать, что я должна или немедленно покинуть Лондон, прежде чем кто-нибудь другой узнает всю правду, или же выйти за вас замуж. Я права?
— Нет, вы ошибаетесь, Ифигиния.
Она с надеждой посмотрела ему в глаза:
— Ошибаюсь?
— У вас есть только один выход. И этот выход — выйти за меня замуж.
— Никогда! — громко, гневно и решительно крикнула Ифигиния — так, чтобы Маркус не смог догадаться, что разбил ее сердце. — Это совершенно невозможно. Ни в коем случае. Не стоит даже обсуждать этот вариант.
Маркус зловеще усмехнулся:
— Одно из самых интересных правил, которое я вывел в ходе своих научных изысканий, состоит именно в том, что на свете очень мало вещей, которые действительно невозможны.
Глава 12
— Опять твои проклятые правила! — в гневе выкрикнула Ифигиния. Она яростно наклонилась вперед, упершись руками в крышку стола. Глаза ее сверкали. — Все дело только в них, не так ли? Ты решил, что нарушил свое чертово правило и теперь должен расплатиться.
— Успокойся, Ифигиния. Ты становишься слишком утомительной.
— Нет, я не успокоюсь! И не выйду замуж только из-за Мастерских правил! Вы хорошо слышите меня, милорд?
— Отлично. — Он стиснул зубы, придал своему лицу самое бесстрастное выражение и расправил перепачканный чаем платок. Кажется, он тратит слишком много времени, вытирая пролитый чай в библиотеке Ифигинии! — Но я сомневаюсь, что вы должным образом обдумали мое предложение.
— Не смейте поучать меня, я не школьница, сэр! Я умная, здравомыслящая, образованная женщина, а не глупая девчонка! Безусловно, я все тщательно обдумала.
«Она решила всеми силами противиться мне», — понял Маркус. В нем вскипела ярость при мысли о том, как же тяжела будет его задача.
— Изображать из себя искушенную вдову, да еще мою любовницу в придачу, — это ты называешь поступком, достойным здравомыслящей, умной и образованной женщины?
— Ты, кажется, не так язвительно отзывался о моем маскараде, пока не узнал, что я не вдова! Если только тебе не изменяет память, ты охотно одобрил мой план. Тебе даже льстила мысль о том, насколько экстравагантна твоя новая любовница, разве я не права?
— Это было до нашей встречи в храме Весты. И до того, как я убедился, насколько близки к оригиналу эти чертовы развалины. Подумать только, там оказалась даже непорочная весталка!
Ифигиния растерялась:
— Маркус, но это такой пустяк! Это не должно оказать никакого влияния на твои действия.
— Я сам разберусь, чему влиять, а чему не влиять на мои действия!
— Черт бы вас побрал, милорд, ничего не изменилось!
— Не правда. По крайней мере одна деталь этого фарса изменилась — и изменилась более чем существенно.
— Это никакой не фарс! — гневно сверкнула глазами Ифигиния. — Это была очень умная и тонкая игра, которая, несомненно, привела бы к своим результатам. Свет до сих пор верит в то, что я вдова, как и в то, что я ваша любовница, а значит, все составляющие моего плана остались на своих местах!
— Вопрос в том, надолго ли.
— Настолько, насколько потребуется, — огрызнулась она. — Никто, кроме вас, не усомнился в моей правдивости.
— Вопрос времени. Рано или поздно кто-нибудь еще надумает отправиться в Девон и выведать все о вас.
— Какие глупости! С какой стати? Милорд, давайте будем до конца откровенны. Вы так усложняете все только потому, что невольно нарушили одно из своих правил.
— Я прекрасно знаю, какого невысокого мнения вы о моих правилах, но я слишком долго жил по ним, чтобы теперь нарушить их ради собственной выгоды.
— Выслушайте меня, Маркус. Я испытываю искреннее уважение к вашим правилам и к вашему чувству чести, пронизывающему их насквозь! Но вы же ничего не нарушали!
— Неужели? А я отчетливо помню, как побывал меж ваших бедер две ночи тому назад. Или ошибаюсь?
Ифигиния в ужасе округлила глаза. Румянец на ее щеках вспыхнул еще ярче.
— Ничто не извиняет вульгарность, милорд, — очень строго сказала она.
— Говорите, как чертова училка!
— А я и есть чертова училка! Вернее, была ею какое-то время. Повторяю, милорд, не вы нарушили свое строгое правило — это сделала я, что в корне меняет дело. Неужели вы не понимаете?
— Нет, — отрезал Маркус.
— Не вы, а я отвечаю за все, что произошло.
— Не пытайтесь с помощью логики вывернуть все наизнанку. Ситуация ясна и определенна.
— Но, Маркус, ты не можешь жениться на мне, о чем прекрасно знаешь!
— И почему же, позвольте узнать?
Она раздраженно всплеснула руками:
— Да потому, что в глазах света я твоя любовница!
— Ну так что?
— Мы с вами отлично знаем: мужчина вашего круга не может жениться на собственной любовнице!
Маркус уперся руками в стол, наклонился к Ифигинии и в упор взглянул ей в глаза:
— Я создаю собственные правила. Никогда не забывай об этом.
Она заморгала, выпрямилась и поспешно отступила назад.
— Но послушайте, в таком деле, как…
— Во всем, Ифигиния.
— Я не слишком-то люблю правила, сэр.
— Я давно это заметил.
Она сделала еще один шаг назад и остановилась за спинкой своего кресла.
— Я слишком долго была вынуждена жить по чужим правилам, милорд, и пришла к выводу, что они подавляют свободную душу. Уверена, вы-то как раз должны понять мое стремление освободиться от оков.
— Вы говорите о свободе? Господи, Ифигиния, но никто из нас по-настоящему не свободен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35