Только попробуй! Попроб
уй! Ты живым меня не возьмешь, молокосос!
Я спускался по лестнице под вопли Мэнхейма, предвкушая удовольствие от п
редстоящей расправы.
Ч Что случилось, Рэнкен? Тебе дьявольски не повезло. Ты проиграл! Тебе не
повезло! Ты слышишь меня? Ну, давай же… Останови этот поезд, Рэнкен! Ты слыш
ишь меня? Тебе никогда не удастся остановить его! Слышишь, подонок?! Это я г
оворю тебе! Слышишь меня, Рэнкен?! Я же говорил тебе, что вырвусь на свободу!
И я сделал это! Вот он я Ч на свободе! Как я ненавижу твою рожу, ублюдок! Иди
же ко мне, спускайся! Все равно я выиграл! Выиграл!!!
Он орал и дергался, будто управляемый невидимыми мне ниточками, размахив
ал кулаками. На одно мгновение за его спиной промелькнули еще два лица. Ви
димо, Бак Логан и та девчонка-железнодорожница. Представляю, что эта паро
чка с ней вытворяла…
Ч Я хочу, чтоб ты спустился ко мне, Рэнкен! Спускайся! Прыгай сюда! Вот он я!
Я живой, а у тебя кишка тонка! Спускайся, Рэнкен! Рэнкен, ты слышишь меня? Теб
е никогда не остановить этот поезд. Никогда! Потому что он мой, понял?! Он Ч
это я, ты понимаешь меня, Рэнкен? Я выиграл, Рэнкен! Выиграл!
И опять беглец исчез в туннеле, черт бы побрал эти кротовые норы!

ФРЭНК БЭРСТОУ

Я ничего не понимал. Кто-то что-то рассказывал, кто-то о чем-то спрашивал…
Я сидел, тупо уставившись в экран телевизора, и ни о чем не думал. Просто ве
ртел какой-то клочок бумаги. Вдруг до моего сознания дошли несколько сло
в. Диктор комментировал какие-то события из области чего-то космическог
о:
Ч ..Количество чрезвычайно сложных экспериментов как минимум удвоится
к моменту запуска в следующем месяце англо-французского метеоспутника.
По словам руководителя проекта мистера Хогана, можно дать высокую оценк
у уровню подготовки к запуску группы Джонстона…
Я повернулся к шефу:
Ч И все-таки я не понимаю, как все это случилось! Почему мы не смогли остан
овить его? Со всем нашим хламом и мусором! Я имею в виду, со всей нашей высок
оклассной техникой…
Макдональд неуверенно развел руками:
Ч Знаешь, Фрэнк, не все можно объяснить в этом мире…

БАК

Я понял, что пришел конец нашему путешествию. На моих глазах Рэнкен спуск
ался по веревочной лестнице к первому локомотиву, и я понимал, что ненави
сть, которую он испытывает к Мэнни, придает Рэнкену силы. А это значит, что
он остановит поезд. И убьет Мэнни. Но не здесь, а в Стоунхэвне. И как бы Мэнни
сейчас ни орал…
Вдруг локомотив здорово тряхнуло. Мэнни обернулся к нам:
Ч Что это было? Что случилось? У нашей красотки затряслись губы и слезы р
учьем хлынули из глаз:
Ч Они на нас наплевали. Они перевели нас с главного пути в тупик.
Ч И что это значит? Ч спросил я ее. И она, глотая слезы, ответила:
Ч А это значит, что в любую минуту мы можем разбиться. Девчонка вся затря
слась и прошептала мне:
Ч Обними меня. Я не хочу умирать в одиночку… Мне стало жаль ее, и я попробо
вал успокоить, как мог, и ее, и себя:
Ч Да ладно, все будет в порядке. Она закивала головой:
Ч Да, да… Ч и залилась пуще прежнего. Я тоже готов был разреветься и доба
вил:
Ч Все будет просто великолепно. Но эта фраза вышла у меня какой-то неуте
шительной. Мэнни, видимо, надоело слушать наши всхлипывания:
Ч Каждый из нас умирает в одиночку, Ч и он опять высунулся в разбитое ок
но:
Ч Давай же, Рэнкен! Я жду тебя, подонок! Вот он я! Давай же! Я выбрался из твое
й клетки! Никогда больше ты не засунешь меня в нее! Никогда!!! И ты никогда не
убьешь меня! Никогда!..
Потому что я уже выбрался! Ты слышишь меня? Тебе никогда не остановить мен
я… Я попробовал остудить его:
Ч Но тебе не перебраться на первый локомотив, Мэнни…
Он продолжал кричать:
Ч Я выбрался из клетки! Ты никогда не остановишь меня! Ч а потом поверну
лся ко мне:
Ч Учись, малыш, главное Ч то, что у человека здесь… Ч и Мэнни ткнул пальц
ем в свою башку. Взял пузырек с виски, вылил остатки на раненую руку и забо
рмотал, зажмурившись:
Ч Я переберусь через эту вонючую дыру… Я переберусь… Я переберусь…
Опять повернулся ко мне с диким воплем:
Ч Я переберусь через нее! Смотри!

РЭНКЕН

Мне не было слышно, о чем там Мэнхейм говорил с Логаном, но все, что происхо
дило потом, мне было видно до мельчайших подробностей: я висел на краю лес
тницы в считанных метрах от своего врага.
Он очистил раму от разбитых стекол, выкарабкался на локомотив, постоял с
екунду, согнувшись от ветра, и прыгнул, чуть не по-птичьи взмахнув руками.
Мэнхейм лишь задел впередиидущий локомотив, но тут же соскользнул в проп
асть. Ему удалось зацепиться за разъем муфты, которая на очередном стыке
рельсов сомкнулась, раздробив пальцы Мэнхейма. Раздался дикий крик, кров
ь из раздавленных пальцев брызнула ему в лицо. Но, к моему удивлению, Мэнхе
йм не расцепил пальцы. Он сумел подтянуть свое тело, которое болталось в к
аких-то сантиметрах от колес, затем на локтях поднялся над связкой кабел
ей и пег на них. Поезд нырнул в туннель, а когда появился с другой стороны г
оры, я увидел, что Мэнхейм по боковому мостику ползет к кабине первого лок
омотива. Туннелей пока не предвиделось, и мы продолжали снижение. Мэнхей
м заползал в кабину, когда я прыгнул и распластался на крыше локомотива. В
став на четвереньки, я достал свой любимый тяжелый «магнум» и начал спус
каться на боковой мостик.

МЭННИ

Отдышавшись, я огляделся и заметил подходящее оружие Ч огнетушитель. Не
бог весть что против пистолета, который наверняка будет у Рэнкена в руке,
но все-таки… И я прошептал:
Ч Я жду тебя. Дверь приоткрылась… Пауза… Рэнкен стремительно влетел в к
абину, но я еще быстрее с размаху двинул огнетушителем наугад. Грохнул вы
стрел, пуля взвизгнула, задев какую-то трубу. Второй раз Рэнкен выстрелит
ь не успел. Когда он пришел в себя, то увидел себя прикованным собственным
и наручниками к одному из поручней.
Я спросил его:
Ч Джона жив?
В мутных глазах Рэнкена я не увидел ответа и повторил вопрос:
Ч Джона жив?
До того, наконец, дошло:
Ч Да… Ч выдавил он из себя и добавил:
Ч Да! Усталость брала свое, и я прислонился к стенке.
Ч Ну вот и хорошо. Он будет очень рад. Рэнкен только теперь осознал свою с
итуацию, в которой оказался, и попробовал освободиться от наручников. Мо
жно подумать, что я в первый раз в жизни их застегнул…
Ч Не делай этого, Мэнни! Ты ответишь за это. Ты знаешь, что ответишь…
Боже мой, как же смешон этот Рэнкен!
Ч Нажми кнопку, Мэнни. Мы на тупиковой ветке. Через пять минут мы разобье
мся к чертям. Я с интересом посмотрел на него:
Ч Значит, у нас впереди приятная пятиминутная совместная прогулка.
Рэнкен забрызгал слюной.
Ч Ты считаешь себя героем, да? Чушь собачья! Ты просто мразь!
Завел свою старую песню…
Ч Да мы оба с тобой мразь, браток… Наш локомотив врезался в какие-то воро
та и исчез в туннеле. Через несколько секунд снова вырвался на свободу и р
азнес еще одни ворота. Видимо, в самом деле тупик. И девица права, и Рэнкен н
е соврал… На что это он уставился? Я проследил за его взглядом и увидел кно
пку аварийного отключения двигателя. Рэнкен тоже поймал мой взгляд и опя
ть залопотал:
Ч Ты должен нажать эту кнопку и остановить поезд. У нас осталось всего ли
шь несколько минут. Я махнул рукой:
Ч Все время мира теперь в нашем распоряжении! Он разозлился:
Ч Ты сдохнешь, ублюдок!
Ч И ты сдохнешь вместе со мной, Рэнкен! Его затрясло:
Ч Да пошел ты… Мэнни, ты всегда боялся смерти. Так же, как и все остальные.
И я никогда не выпущу тебя на свободу! Ты слышишь меня?
Бедный Рэнкен! Он так ничего и не понял…
Ч А я свободен… Рэнкен, я свободен… Он усмехнулся:
Ч Значит, ты считаешь, что выиграл, да? Я тоже умею умирать, Мэнни.
Я пожал плечами:
Ч Выиграл… проиграл… какая разница?
И тут он вовремя напомнил мне:
Ч А как же этот подонок и девчонка? Я взглянул на Рэнкена:
Ч Нет, нет… только ты и я… Ты и я…

БАК

Мы слышали выстрел, но Рэнкена видно не было! Значит, там была суровая драк
а. Вертолет улетел. Наверное, топливо кончилось. Мы в щепки разнесли ворот
а, ведущие в тупик. Если в схватке победил Мэнни, то почему он не остановил
поезд? Мы с девчонкой сидели молча, обняв друг друга, и одновременно почув
ствовали-, что начали тормозить. Мы оба высунулись в окно и увидели удаляю
щийся головной локомотив, на боковом мостике которого лежал Мэнни и гляд
ел на нас.

МЭННИ

Пришлось немного повозиться с разъемом, но игра стоила свеч. Я имел право
на свою жизнь и жизнь Рэнкена, с которым судьба связала нас до последнего
вздоха. Но не на жизнь этого пацана и, тем более, не на жизнь девчонки. В окне
второго локомотива показались они оба. Бак что-то закричал. Я прислушалс
я, ветер донес:
Ч Мэнни! Заткни этот двигатель! Мэнни! Черт бы тебя побрал! Заткни его, Мэн
ни!..

САРА

Я смотрела ему вослед и не могла удержать слезы.
Бак кричал:
Ч Заткни его, Мэнни!. Я поняла, чего добивался тот от Бака, когда пинал нога
ми, отшвыривая меня в сторону и пытаясь выгнать Бака из кабины.
Ч Заткни его, Мэнни! Это все, что ты должен сделать! Мэнни!..
И я оборвала этот крик:
Ч Он сам знает, что ему делать. Бак зарыдал:
Ч Заткни его, Мэнни! Черт бы тебя побрал! На удаляющемся от нас локомотив
е Мэнни приподнялся, уцепился за лесенку и начал взбираться на крышу.

РЭНКЕН

Я пытался дотянуться до кнопки, пытался вырвать поручень, к которому был
прикован, пытался снять наручники, зубами вцепился в них в конце концов, н
о все было бесполезно. Мэнни не вернулся в кабину, но я знал, что он не ушел.
Я чувствовал его где-то рядом… И с каждой секундой таяла моя надежда, что
Мэнни вернется и нажмет кнопку, чтобы остановить поезд. В какой-то миг мне
даже показалось, что мы еще быстрее припустили навстречу своей смерти.

БАК

Я не мог сдержаться. Я плакал и кричал:
Ч Он сделал это! Он сделал это!
Мэнни выкарабкался на крышу локомотива и сделал несколько шагов. Потом п
остоял, согнувшись, несколько секунд, медленно разогнулся и развел руки
в стороны. Я замер, увидев эту фантастическую картину.

МЭННИ

Я же говорил, что птицей взлечу, если понадобится. Однажды мне уже пришлос
ь испытать подобные ощущения, и я знаю, что говорю. Обычно все кругом тверд
ят, что человек летает во сне и что это означает, будто он растет. Но я-то ле
тал наяву. Хотя и случилась со мной эта история в глубоком детстве. Так дав
но, что иногда она кажется мне собственной выдумкой. И в те минуты, когда о
на всплывает в моей памяти, я сам себе не верю: нет, это было не со мной, не с М
энни, не с Оскаром Мэнхеймом, это было с каким-то совершенно другим мальчи
шкой. Я тогда еще только учился премудростям уличной жизни. Еще и года не п
рошло как я сбежал из дома, где меня круглыми сутками с утра до вечера пили
ли мать с отчимом: сидишь у нас на шее, хлеб жрешь на дармовщинку, ни черта о
т тебя не дождешься, бестолочь одна из тебя выйдет (на что я всегда про себ
я добавлял: «Бестолочь выйдет, а толк останется»). А сами только и перебива
лись случайными заработками, которые тут же пропивали. Местный полицейс
кий был еще тот пройдоха! Когда отчим приводил его к нам домой, тот не упус
кал случая опрокинуть рюмашку-другую. Блюститель порядка, называется! С
рать он хотел на порядок! Просто в нищий квартал не каждый патруль свой но
с совал, вот этот ублюдок в форме и не боялся, что с работы полетит кувырко
м. Так и вышло, что жаловаться мне было некуда. Да я и не хотел никому жалова
ться. Я просто хотел научиться давать отпор, а потому участвовал во всех у
личных мальчишеских драках, становясь обычно на сторону тех, кого было м
еньше числом. Я уже тогда был не дурак и понимал, что если тебя не убьют в ка
кой-нибудь стычке, то только таким образом ты и сумеешь встать на ноги. В т
ринадцать лет я стал грозой своих ровесников, и к моей команде серьезно о
тносились все молодежные банды портовых кварталов Чикаго. А еще через го
д я впервые убил человека. Мы выясняли отношения с «лордами», заезжей код
лой из Сисеро. Нас было меньше, чем их, однако мы не стали звать подмогу. На к
атке, который мы каждый год заливали у самого дальнего грузового пирса, с
ошлись наши две стаи, и мы устроили недоноскам такую карусель… Мой страт
егический замысел заключался в том, что моя команда была на коньках и с хо
ккейными клюшками, а противник это обнаружил, когда уже вышел на лед и уви
дел, что попал в западню: мы перекрыли «лордам» все пути к отступлению. Пос
ле тяжелого боя их остатки прорвались сквозь наши ряды и дали деру. Десят
ок «лордов» остался лежать на льду. Я сказал своим: «Пленных не брать!» Ч
и первым отправился добивать врага. Конечно, все они пришли в себя в больн
ице, кроме того шестнадцатилетнего парня, которому я заехал носком лезви
я конька в висок. Так уж вышло. Мне было немного жаль этого типа, но война ес
ть война. Самое глупое, что на меня настучал кто-то из своих, и я так никогда
потом и не узнал, кто именно. Да, собственно, меня и занесло потом в Чикаго т
олько лишь через двенадцать лет. Когда за спиной уже вырос приличный пер
ечень тюрем и побегов. А история с «птичьим полетом» произошла раньше, че
м я впервые угодил за решетку. Мои «ангелы» решили отметить хорошо прове
рнутое дельце (однажды ночью мы удачно «поработали» в магазине спортивн
ого инвентаря, и мало того, что заработали несколько тысяч «зеленых», чег
о раньше никогда еще не было, но при этом мы даже оставили кое-что из товар
а для личного пользования) и уговорили меня отправиться в скаутский похо
д. Сейчас-то я понимаю, что просто детство в заднице свербило у каждого из
нас, но тогда мы ничего не могли поделать с неожиданно возникшей и не каза
вшейся дурацкой и нелепой идеей. Заканчивался август. Мы взяли палатки, с
пальные мешки, рюкзаки, разные туристские причиндалы, продуктов целую го
ру надыбали по местным магазинам (помногу не брали, чтобы не попасться на
ерунде). Потом купили билеты на автобус (что меня рассмешило больше всего,
потому что мы почти никогда ничего не покупали!) и уехали на Гранд-Ривер. З
абрались повыше по течению, к самым ее истокам. Один из наших сказал, что к
огда-то бывал в тех местах вместе с отцом, который тогда еще был у него жив,
и очень хвалил. Правда, на легкую жизнь в лесной глуши он нас не настраивал
. И мы ловили кайф целую неделю: купались, загорали, ловили рыбу. Правда, жра
тва быстро кончилась Ч видно, из-за отсутствия опыта не правильно чего-т
о рассчитали. Ну, так не ради же жратвы мы туда и ехали. В один из дней мы наб
рели на старую деревянную геодезическую вышку, возведенную, наверное, ещ
е в самом начале века: она стояла одиноким небоскребом возвышаясь посред
и нескольких десятков огромных стогов сена. Примерно метров тридцать, и
уж никак не меньше, была ее высота. Семь-восемь лестничных маршей вели под
самую крышу вышки. Мои «ангелы» взревели от восторга и стали цепочкой ка
рабкаться по ступенькам вверх. Ребята боготворили меня, но не знали, что б
ыла все-таки одна вещь, которая меня пугала до смерти. Высота. Если бы они у
знали, мой авторитет наверняка упал бы в их глазах. Я не стал подниматься п
о лестнице под предлогом, что кто-то должен остаться с младшими внизу. И э
то всем показалось очень уважительной причиной. Мои оболтусы гирляндой
висели на разных этажах-плошадках продуваемой всеми ветрами вышки и нач
али даже раскачивать ее. Тут уж я серьезно испугался за их жизнь и приказа
л всем спуститься. Именно в этот день мы пожалели, что никто из нас не дога
дался «увести» Ч пусть плохонький Ч фотоаппарат, чтобы осталась памят
ь о нашем верном братстве. Наш поход завершился драматически: кто-то из ме
стных жителей донес в полицию, и к нам нагрянула машина с двумя патрульны
ми. Ребята попались опытные: они сразу раскусили, кто здесь отдает приказ
ы, и не стали распылять свои силы, решив сосредоточиться на мне. За неделю
я тоже сумел основательно изучить близлежащую местность и минут пять во
дил полицейских за собой. Правда, я понимал, что слабее их и что погоня не б
удет бесконечной. Ноги вынесли меня на ту самую поляну, где стояла геодез
ическая вышка. И, уже ни мгновения не раздумывая, я тут же полез по лестниц
е вверх. Спросил бы кто-нибудь меня в тот миг, зачем я это сделал, Ч клянус
ь, не смог бы ответить. Но, карабкаясь на вышку, я кинул взгляд вниз и увидел
, что один полицейский сразу бросился за мной вдогонку, потом обменялся д
вумя-тремя фразами с напарником, и тот начал взбираться следом за первым.
Их можно было понять:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11