Она помнила сообщение, которое принес Джош: “Я сделаю эту работу руками самих же людей”.
Вокруг нее толкались люди, рассматривая вещи, как будто это были предметы чужой культуры. Она смотрела на все – сейчас это старье, но несколько лет назад без этого не обходился в хозяйстве никто. Она подняла таймер для варки яиц и снова уронила его в коробку, где были булавки, кухонные формочки и приспособления. На столе лежал многоцветный кубик, и она вспомнила, что это называлось “кубик Рубика”. Она взяла иллюстрированный календарь с изображением рыбака с трубкой в зубах, забрасывающего удочку в голубой ручей.
– Всего только восьмилетней давности,– сказал ей Валсевик. – Если отсчитаете назад, то сможете определить даты. Я и сам люблю отслеживать дни. Вот сегодня – одиннадцатое июня. Или двенадцатое. Ну, или то, или другое.
– Где вы все это берете?
– Когда где. Мы долго странствовали. Думаю, что слишком долго. Ага, интересуетесь хорошеньким серебряным медальоном? Смотрите! – Он, щелкнув, открыл его, но Сестра быстро отвела взгляд от пожелтевшей фотографии улыбающейся маленькой девочки внутри. – Простите. – Он закрыл медальон. Может, мне не следует его продавать? А?
– Нет. Его следует спрятать.
– Да. – Он отложил его и посмотрел на низкие темные облака. – Однажды утром в июне, эге? – Он обвел взглядом хижины, в которых его сыновья торговались с покупателями. – Сколько здесь живет народу?
– Точно не знаю. Может, пятьсот – шестьсот. Все время прибывают новые люди.
– Полагаю, что так. Похоже, что у вас здесь есть водоснабжение. И дома неплохие. Мы видели гораздо хуже. Знаете, что мы слышали по дороге сюда? – Он усмехнулся. – Что у вас большое кукурузное поле, а яблоки падают прямо с неба. Разве это не самое смешное, что я слышал в жизни?
Сестра улыбнулась.
– И говорят, что здесь есть девушка по имени Свон или что–то в этом роде, которая умеет выращивать урожай. Просто прикасается к почве, и все так и растет. Как насчет этого? Да вся страна опустела бы, если бы это не было только воображением.
– Вы собираетесь остаться здесь?
– Да, по крайней мере на несколько дней. На первый взгляд, здесь порядок. Я скажу вам, что снова на север мы не поедем, нет, мэм!
– Почему? Что там на севере?
– Смерть,– сказал Валсевик и нахмурился, покачав головой. – Некоторые помешались. Мы слышали, что на севере продолжается война. Что там есть какая–то проклятая армия, с этой стороны границы Айовы. Или того, что было Айовой. Во всяком случае, чертовски опасно ехать на север, поэтому мы направляемся на юг.
– Армия? – Сестра вспомнила, что Хьюг Райен рассказывал ей и Полу о полях сражений. – Какого рода армия?
– Такого рода, которая убивает, сударыня! Понимаете, мужчины и оружие. Предполагается, что идут две–три тысячи солдат, и ищут, кого убить. Я не знаю, какого черта они там делают. Сволочи с железяками. Дерьмо, вроде того, которое нас привело к тому, в чем мы сейчас барахтаемся.
– Вы их видели?
Жена Валсевика слышала о чем они говорят, а теперь встала рядом с мужем. – Нет,– сказала она Сестре. – Но однажды мы видели на расстоянии огни их костров, как горящий город. Сразу после этого мы нашли на дороге человека – он был весь изранен и полумертв. Он назвал себя братом Давидом и рассказал нам о войне. Он сказал, что самое плохое произошло возле Линкольна, штат Небраска, но что еще идет охота за людьми Спасителя вот что он сказал, но он умер раньше, чем мы могли понять смысл всего этого. И мы повернули к югу и убрались оттуда.
– Молитесь лучше, что они не пришли сюда,– сказал Валсевик Сестре. – Эти сволочи с железками.
Сестра кивнула, а Валсевик пошел торговаться с кем–то по поводу часов. Если действительно с этой стороны границы Айовы идет армия, то она, должно быть, в сотне миль от Мериз Рест. Боже мой! – подумала она. Если две – три тысячи “солдат” пройдут через Мериз Рест, то они же сметут и затопчут все. И она также подумала о том, что она в последнее время видела в стеклянном кольце, и внутренне застыла.
Почти в ту же самую минуту она почувствовала, как ее омыло ледяной волной ненависти, и поняла, что он позади, или рядом с ней, или где–то очень близко. Она почувствовала, что он пристально на нее смотрит, как будто когтями нацелившись ей в шею. Она быстро осмотрелась, нервы ее забили тревогу.
Но все люди вокруг нее были, казалось, заинтересованы тем, что лежало на столах или коробках. Никто на нее не смотрел, и ледяная волна, казалось, ослабла, как будто человек с алым глазом – где бы и кто бы он ни был отошел.
Однако его холодное присутствие еще держалось в воздухе. Он был близко… Где–то очень близко, спрятавшись в толпе.
Она уловила неожиданное движение справа от себя, заметила фигуру, которая к ней приближалась. Она обернулась и увидела человека в темном пальто, стоящего слишком близко, чтобы можно было убежать. Она отпрянула назад – и тогда худая рука этого человека проскользнула мимо ее лица, как змея.
– Сколько это стоит? – спросил он Валсевика. В руке его была небольшая игрушечная обезьяна, дергающая и бьющая в две маленькие цимбалы.
– А что у вас есть?
Человек достал перочинный нож и протянул его. Валсевик внимательно осмотрел его и кивнул. – Это твое, дружище. – Человек улыбнулся и отдал игрушку ребенку, который стоял рядом с ним и терпеливо дожидался.
– Вот,– сказал Джош Хатчинс, снова вернувшись к столу. В своей доброй руке он нес что–то, завернутое в коричневую ткань. – Как на счет этого? Он положил ткань на стол, рядом с блестящим черным платьем.
Валсевик развернул ткань и немо уставился на то, что было внутри. О–о… Боже мой,– прошептал он.
Перед ним лежали пять початков золотой кукурузы.
– Я подумал, что вы, может, захотите по одному на каждого,– сказал Джош. – Правильно?
Валсевик взял один из них, пока его жена зачарованно смотрела через его плечо. Он понюхал и сказал:
– Оно НАСТОЯЩЕЕ! Боже мой, оно настоящее! Оно такое свежее, что я чувствую запах земли!
– Конечно. У нас недалеко отсюда растет целое поле кукурузы.
Валсевик смотрел на него, как будто мог вдруг упасть.
– Ну,– спросил Джош. – Мы сторговались или нет?
– Да. Да. Конечно! Берите платье! Берите все, что хотите. Боже мой! Это же свежая кукуруза! – Он взглянул на человека, которому нужны были часы. – Берите! – сказал он. – Берите все! Эй, сударыня! Вы хотите этот шарф? Он ваш! Я не могу… Я не могу поверить этому! – Он дотронулся до руки Джоша, пока Джош осторожно брал новое платье Глории. – Покажите мне,– попросил он. – Пожалуйста, покажите мне. Прошло столько времени с тех пор, как я видел, что–нибудь растущее! Пожалуйста!
– Хорошо! Я отведу вас в поле. – Джош сделал ему знак следовать за ним.
– Мальчики, следите за торговлей! – велел Валсевик сыновьям. А потом оглядел лица в толпе и сказал: – Черт! Да отдавайте им все, что они хотят! Они могут брать любые вещи! – И он вместе с женой и дочерью отправился следом за Джошем в поле, где зрели золотистые кукурузные початки.
Потрясенная и возбужденная, Сестра все еще чувствовала его холодное присутствие. Она стала отходить к дому Глории, крепко держа под мышкой кожаный футляр. Она все еще чувствовала, что за ней следят, как будто он действительно был где–то там, она хотела уйти в дом, подальше от него.
Она была уже почти у крыльца, когда услышала крик “Нет!” и, мгновение спустя, звук от заводящегося мотора грузовика.
Она обернулась.
Грузовик старьевщика отъезжал задним ходом, опрокидывая столы и давя коробки с товаром. Люди визжали и разбегались с дороги. Сыновья Валсевика старались взобраться на место водителя, но один из них споткнулся и упал, а другой был недостаточно ловок. Колеса грузовика переехали женщину, которая упала на землю, и Сестра услышала, как хрустнула у нее спина.
На пути оказался ребенок, но его оттолкнули в безопасное место, и грузовик загрохотал по дороге. Потом он сполз и изменил направление, врезавшись в какую–то лачугу, и снова стал разворачиваться. Колеса отбрасывали снег и грязь, когда он дергался вперед, чихал мотор и набирал скорость по дороге из Мериз Рест, направляясь на север.
Сестра побежала помочь тем, кто упал и чуть не попал под машину. Чудеса старьевщика, его старина и изобретения были раскиданы по улице, и Сестра увидела, как через заднюю стенку грузовика вылетают товары, пока он уносится прочь, буксуя на поворотах и скрываясь из виду.
– Он украл грузовик нашего отца! – закричал сын Валсевика, почти в истерике. – Он украл грузовик нашего отца! – Другой мальчик побежал за отцом.
Сестру охватило чувство ужаса, которое как кулаком ударило ее в живот. Она подбежала к мальчику и схватила его за руку. Он все еще был ошеломлен, слезы гнева потоком лились из его темных глаз. – Кто это был? спросила она его. – Как он выглядел?
– Я не знаю! Его лицо… Я не знаю!
– Он тебе что–нибудь сказал? Подумай!
– Нет,– мальчик покачал головой. – Нет. Он просто был… там. Прямо передо мной. И… я увидел, что он улыбается. Потом он схватил их и побежал к грузовику.
– Подхватил их? Подхватил что?
– Кукурузные початки,– сказал мальчик. – Кукурузу он тоже украл.
Сестра отпустила его руку и уставилась на дорогу. На север.
Туда, где была армия.
– О, Боже мой,– хрипло сказала Сестра.
Она двумя руками держалась за кожаный футляр и ощущала стеклянное кольцо внутри него. За последние две недели она совершала прогулки во сне в страну видений – кошмаров, где реки полны крови, небеса имеют цвет открытых ран, а скелет верхом на лошади–скелете жнет на человеческом поле.
Я сделаю эту работу руками самих же людей, обещал он. Руками самих же людей.
Сестра оглянулась на дом Глории. Свон стояла на крыльце в своем пальто из разноцветных лоскутков, и тоже пристально глядела на север. Тогда Сестра направилась к ней, чтобы рассказать, что случилось, и чего она боялась, что еще может случиться, когда человек с алым глазом доберется до армии и покажет им свежую кукурузу. Когда он расскажет им о Свон, и заставит их понять, что марш в сотню миль это ерунда, чтобы найти девушку, которая может выращивать урожай на мертвой земле.
Урожай, достаточный, чтобы прокормить армию…
Глава 78. Друг
– Введите его,– приказал Роланд Кронингер.
Два часовых сопровождали незнакомца по ступенькам, ведущим в трейлер полковника Маклина. Роланд увидел, что незнакомец левой рукой погладил лицо демона, вырезанное из дерева, а в правой нес что–то, завернутое в коричневую ткань. Оба часовых держали пистолеты, нацеленными в голову незнакомца, потому что он отказался отдать сверток, и чуть не сломал руку солдату, который попытался отнять его. Два часа назад он был остановлен часовым на южной окраине лагеря АСВ и сразу же приведен к Роланду Кронингеру на допрос. Роланд только раз взглянул на незнакомца и понял, что это необычный человек; но тот отказался отвечать на вопросы, заявив, что он будет говорить только с главой армии. Роланд не смог отнять у него сверток, и никакие угрозы и запугивания пытками не производили на незнакомца никакого впечатления. Роланд был уверен, чтобы любой, на ком не было ничего кроме изношенных джинсов, теннисных туфель и пестрой летней рубашки с короткими рукавами в столь холодную погоду, очень бы испугался угрозы пытки.
Когда ввели этого человека, Роланд шагнул в сторону. По всей комнате стояли другие вооруженные охранники, и Маклин вызвал капитана Карра, и Уилсона, лейтенанта Тэтчера, сержанта Беннинга и капрала Мангрима. Полковник сидел за столом, а в центре комнаты стоял стул для незнакомца. Рядом с ним стоял небольшой столик, на котором находилась горящая масляная лампа.
– Садитесь,– сказал Роланд, и человек повиновался. – Я думаю, вы все задаетесь вопросом, почему я хотел, чтобы вы встретились с этим человеком,– тихо сказал Роланд, в его очках отсвечивался красный свет лампы. На нем сейчас надето именно то, что было, когда его нашли. Он говорит, что не будет говорить ни с кем, кроме полковника Маклина. Хорошо, мистер,– сказал он незнакомцу. – Вот вам то, что вы просили.
Незнакомец оглядел комнату, осмотрев по очереди каждого. Немного дольше взгляд его задержался на Альвине Мангриме.
– Эй! – сказал Мангрим. – Я откуда–то тебя знаю, не так ли?
– Возможно. – У незнакомца был хриплый скрежещущий голос. Это был голос человека, только что превозмогшего болезнь. Маклин изучал его. Незнакомец выглядел молодым человеком лет двадцати пяти – тридцати. У него были вьющиеся шатеновые волосы и приятное лицо с голубыми глазами, он был без бороды. На рубашке у него были зеленые попугаи и красные пальмы. Маклин не видел таких рубашек с того времени, как упали бомбы. Это была рубашка для тропического побережья, а не для тридцатиградусного мороза.
– Откуда, черт побери, вы пришли? – спросил Маклин.
Глаза молодого человека встретились с его глазами. – Ах, да,– сказал он. Ведь это вы главнокомандующий?
– Я вам задал вопрос.
– Я вам кое–что принес. – Молодой человек вдруг бросил свой подарок Маклину на стол, и сразу же два охранника ткнули ему в лицо дула винтовок. Маклин съежился, мысленно представив как его разрывает бомбой на куски, и собрался нырнуть под стол – сверток упал на стол и раскрылся.
То, что было внутри, покатилось по его карте штата Миссури.
Маклин молчал, уставившись на пять кукурузных початков. Роланд пересек комнату и взял один из них, как и еще пара офицеров, толпившихся рядом.
– Уберите это от моего лица,– сказал охранникам молодой человек, но они сомневались, пока Роланд не велел им опустить винтовки.
– Откуда они у вас? – спросил Роланд. Он еще чувствовал запах земли, исходящий от початка, лежавшего у него в руке.
– Вы задали мне уже достаточно вопросов. Теперь моя очередь. Сколько всего в лагере человек? – Он кивнул на стену трейлера, за которой расположился лагерь и десятки его костров. Ни Роланд, ни полковник не ответили ему. – Если вы собираетесь со мной играть,– сказал незнакомец слабо улыбаясь,– я заберу свои игрушки и отправлюсь домой. Ведь вы же не хотите, чтобы я так сделал?
Полковник Маклин прервал наконец тишину. – У нас… Около трех тысяч. Мы потеряли много солдат там, в Небраске.
– И все эти три тысячи – способные идти в бой мужчины?
– Кто вы ? – спросил Маклин. Ему было очень холодно, и он заметил, что капитан Карр дует себе на руки, чтобы согреться.
– Способны ли эти три тысячи сражаться?
– Нет. У нас около четырехсот больных и раненых. И мы везем примерно тысячу женщин и детей.
– Так что у вас около тысячи пятисот солдат? – Молодой человек сжал ручки кресла. Маклин увидел, как что–то в нем изменилось, что–то незаметное – и потом понял, что левый глаз у молодого человека превращается в коричневый. – Я думал что это армия, а не бойскаутское войско!
– Вы говорите с офицером Армии Совершенных Воинов,– сказал Роланд, тихо, но с угрозой. – Мне плевать, кто вы. – Потом он тоже увидел коричневый глаз и поперхнулся.
– Подумаешь, великая армия! – издевался незнакомец. – Полное дерьмо! Цвет лица у него становился краснее, челюсти, казалось, раздувались. – У вас есть несколько ружей и грузовиков и вы думаете, что вы солдаты? Дерьмо вы! – Он почти выкрикнул это и его единственный голубой глаз стал мертвенно–серым. – Какое у вас звание? – спросил он Маклина.
Все молчали, потому что они тоже все это видели. А потом Альвин Мангрим, бодрый и улыбающийся, и почти влюбленный в незнакомца, сказал: – Он полковник!
– Полковник,– как эхо повторил незнакомец. – Ну, полковник, я думаю, что настало время, когда Армию Совершенных Воинов должен вести пятизвездный генерал. – Черная полоска промелькнула в его волосах.
Альвин Мангрим засмеялся и захлопал в ладоши.
– Чем вы кормите свои полторы тысячи солдат? – незнакомец встал, и люди вокруг стола Маклина отступили, толкая друг друга. Когда Маклин ответил недостаточно быстро, он щелкнул пальцами. – Говорите!
Маклин был ошеломлен. Никто, кроме охранявших его когда–то вьетконговцев, а это было целую вечность назад, никогда не осмеливался говорить с ним подобным образом. Обычно за такое неуважение он разрывал оскорбителя на кусочки, но он не мог спорить с человеком, у которого было лицо хамелеона и который носил рубашку с короткими рукавами, когда другие офицеры дрожали в пальто на шерстяной подкладке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Вокруг нее толкались люди, рассматривая вещи, как будто это были предметы чужой культуры. Она смотрела на все – сейчас это старье, но несколько лет назад без этого не обходился в хозяйстве никто. Она подняла таймер для варки яиц и снова уронила его в коробку, где были булавки, кухонные формочки и приспособления. На столе лежал многоцветный кубик, и она вспомнила, что это называлось “кубик Рубика”. Она взяла иллюстрированный календарь с изображением рыбака с трубкой в зубах, забрасывающего удочку в голубой ручей.
– Всего только восьмилетней давности,– сказал ей Валсевик. – Если отсчитаете назад, то сможете определить даты. Я и сам люблю отслеживать дни. Вот сегодня – одиннадцатое июня. Или двенадцатое. Ну, или то, или другое.
– Где вы все это берете?
– Когда где. Мы долго странствовали. Думаю, что слишком долго. Ага, интересуетесь хорошеньким серебряным медальоном? Смотрите! – Он, щелкнув, открыл его, но Сестра быстро отвела взгляд от пожелтевшей фотографии улыбающейся маленькой девочки внутри. – Простите. – Он закрыл медальон. Может, мне не следует его продавать? А?
– Нет. Его следует спрятать.
– Да. – Он отложил его и посмотрел на низкие темные облака. – Однажды утром в июне, эге? – Он обвел взглядом хижины, в которых его сыновья торговались с покупателями. – Сколько здесь живет народу?
– Точно не знаю. Может, пятьсот – шестьсот. Все время прибывают новые люди.
– Полагаю, что так. Похоже, что у вас здесь есть водоснабжение. И дома неплохие. Мы видели гораздо хуже. Знаете, что мы слышали по дороге сюда? – Он усмехнулся. – Что у вас большое кукурузное поле, а яблоки падают прямо с неба. Разве это не самое смешное, что я слышал в жизни?
Сестра улыбнулась.
– И говорят, что здесь есть девушка по имени Свон или что–то в этом роде, которая умеет выращивать урожай. Просто прикасается к почве, и все так и растет. Как насчет этого? Да вся страна опустела бы, если бы это не было только воображением.
– Вы собираетесь остаться здесь?
– Да, по крайней мере на несколько дней. На первый взгляд, здесь порядок. Я скажу вам, что снова на север мы не поедем, нет, мэм!
– Почему? Что там на севере?
– Смерть,– сказал Валсевик и нахмурился, покачав головой. – Некоторые помешались. Мы слышали, что на севере продолжается война. Что там есть какая–то проклятая армия, с этой стороны границы Айовы. Или того, что было Айовой. Во всяком случае, чертовски опасно ехать на север, поэтому мы направляемся на юг.
– Армия? – Сестра вспомнила, что Хьюг Райен рассказывал ей и Полу о полях сражений. – Какого рода армия?
– Такого рода, которая убивает, сударыня! Понимаете, мужчины и оружие. Предполагается, что идут две–три тысячи солдат, и ищут, кого убить. Я не знаю, какого черта они там делают. Сволочи с железяками. Дерьмо, вроде того, которое нас привело к тому, в чем мы сейчас барахтаемся.
– Вы их видели?
Жена Валсевика слышала о чем они говорят, а теперь встала рядом с мужем. – Нет,– сказала она Сестре. – Но однажды мы видели на расстоянии огни их костров, как горящий город. Сразу после этого мы нашли на дороге человека – он был весь изранен и полумертв. Он назвал себя братом Давидом и рассказал нам о войне. Он сказал, что самое плохое произошло возле Линкольна, штат Небраска, но что еще идет охота за людьми Спасителя вот что он сказал, но он умер раньше, чем мы могли понять смысл всего этого. И мы повернули к югу и убрались оттуда.
– Молитесь лучше, что они не пришли сюда,– сказал Валсевик Сестре. – Эти сволочи с железками.
Сестра кивнула, а Валсевик пошел торговаться с кем–то по поводу часов. Если действительно с этой стороны границы Айовы идет армия, то она, должно быть, в сотне миль от Мериз Рест. Боже мой! – подумала она. Если две – три тысячи “солдат” пройдут через Мериз Рест, то они же сметут и затопчут все. И она также подумала о том, что она в последнее время видела в стеклянном кольце, и внутренне застыла.
Почти в ту же самую минуту она почувствовала, как ее омыло ледяной волной ненависти, и поняла, что он позади, или рядом с ней, или где–то очень близко. Она почувствовала, что он пристально на нее смотрит, как будто когтями нацелившись ей в шею. Она быстро осмотрелась, нервы ее забили тревогу.
Но все люди вокруг нее были, казалось, заинтересованы тем, что лежало на столах или коробках. Никто на нее не смотрел, и ледяная волна, казалось, ослабла, как будто человек с алым глазом – где бы и кто бы он ни был отошел.
Однако его холодное присутствие еще держалось в воздухе. Он был близко… Где–то очень близко, спрятавшись в толпе.
Она уловила неожиданное движение справа от себя, заметила фигуру, которая к ней приближалась. Она обернулась и увидела человека в темном пальто, стоящего слишком близко, чтобы можно было убежать. Она отпрянула назад – и тогда худая рука этого человека проскользнула мимо ее лица, как змея.
– Сколько это стоит? – спросил он Валсевика. В руке его была небольшая игрушечная обезьяна, дергающая и бьющая в две маленькие цимбалы.
– А что у вас есть?
Человек достал перочинный нож и протянул его. Валсевик внимательно осмотрел его и кивнул. – Это твое, дружище. – Человек улыбнулся и отдал игрушку ребенку, который стоял рядом с ним и терпеливо дожидался.
– Вот,– сказал Джош Хатчинс, снова вернувшись к столу. В своей доброй руке он нес что–то, завернутое в коричневую ткань. – Как на счет этого? Он положил ткань на стол, рядом с блестящим черным платьем.
Валсевик развернул ткань и немо уставился на то, что было внутри. О–о… Боже мой,– прошептал он.
Перед ним лежали пять початков золотой кукурузы.
– Я подумал, что вы, может, захотите по одному на каждого,– сказал Джош. – Правильно?
Валсевик взял один из них, пока его жена зачарованно смотрела через его плечо. Он понюхал и сказал:
– Оно НАСТОЯЩЕЕ! Боже мой, оно настоящее! Оно такое свежее, что я чувствую запах земли!
– Конечно. У нас недалеко отсюда растет целое поле кукурузы.
Валсевик смотрел на него, как будто мог вдруг упасть.
– Ну,– спросил Джош. – Мы сторговались или нет?
– Да. Да. Конечно! Берите платье! Берите все, что хотите. Боже мой! Это же свежая кукуруза! – Он взглянул на человека, которому нужны были часы. – Берите! – сказал он. – Берите все! Эй, сударыня! Вы хотите этот шарф? Он ваш! Я не могу… Я не могу поверить этому! – Он дотронулся до руки Джоша, пока Джош осторожно брал новое платье Глории. – Покажите мне,– попросил он. – Пожалуйста, покажите мне. Прошло столько времени с тех пор, как я видел, что–нибудь растущее! Пожалуйста!
– Хорошо! Я отведу вас в поле. – Джош сделал ему знак следовать за ним.
– Мальчики, следите за торговлей! – велел Валсевик сыновьям. А потом оглядел лица в толпе и сказал: – Черт! Да отдавайте им все, что они хотят! Они могут брать любые вещи! – И он вместе с женой и дочерью отправился следом за Джошем в поле, где зрели золотистые кукурузные початки.
Потрясенная и возбужденная, Сестра все еще чувствовала его холодное присутствие. Она стала отходить к дому Глории, крепко держа под мышкой кожаный футляр. Она все еще чувствовала, что за ней следят, как будто он действительно был где–то там, она хотела уйти в дом, подальше от него.
Она была уже почти у крыльца, когда услышала крик “Нет!” и, мгновение спустя, звук от заводящегося мотора грузовика.
Она обернулась.
Грузовик старьевщика отъезжал задним ходом, опрокидывая столы и давя коробки с товаром. Люди визжали и разбегались с дороги. Сыновья Валсевика старались взобраться на место водителя, но один из них споткнулся и упал, а другой был недостаточно ловок. Колеса грузовика переехали женщину, которая упала на землю, и Сестра услышала, как хрустнула у нее спина.
На пути оказался ребенок, но его оттолкнули в безопасное место, и грузовик загрохотал по дороге. Потом он сполз и изменил направление, врезавшись в какую–то лачугу, и снова стал разворачиваться. Колеса отбрасывали снег и грязь, когда он дергался вперед, чихал мотор и набирал скорость по дороге из Мериз Рест, направляясь на север.
Сестра побежала помочь тем, кто упал и чуть не попал под машину. Чудеса старьевщика, его старина и изобретения были раскиданы по улице, и Сестра увидела, как через заднюю стенку грузовика вылетают товары, пока он уносится прочь, буксуя на поворотах и скрываясь из виду.
– Он украл грузовик нашего отца! – закричал сын Валсевика, почти в истерике. – Он украл грузовик нашего отца! – Другой мальчик побежал за отцом.
Сестру охватило чувство ужаса, которое как кулаком ударило ее в живот. Она подбежала к мальчику и схватила его за руку. Он все еще был ошеломлен, слезы гнева потоком лились из его темных глаз. – Кто это был? спросила она его. – Как он выглядел?
– Я не знаю! Его лицо… Я не знаю!
– Он тебе что–нибудь сказал? Подумай!
– Нет,– мальчик покачал головой. – Нет. Он просто был… там. Прямо передо мной. И… я увидел, что он улыбается. Потом он схватил их и побежал к грузовику.
– Подхватил их? Подхватил что?
– Кукурузные початки,– сказал мальчик. – Кукурузу он тоже украл.
Сестра отпустила его руку и уставилась на дорогу. На север.
Туда, где была армия.
– О, Боже мой,– хрипло сказала Сестра.
Она двумя руками держалась за кожаный футляр и ощущала стеклянное кольцо внутри него. За последние две недели она совершала прогулки во сне в страну видений – кошмаров, где реки полны крови, небеса имеют цвет открытых ран, а скелет верхом на лошади–скелете жнет на человеческом поле.
Я сделаю эту работу руками самих же людей, обещал он. Руками самих же людей.
Сестра оглянулась на дом Глории. Свон стояла на крыльце в своем пальто из разноцветных лоскутков, и тоже пристально глядела на север. Тогда Сестра направилась к ней, чтобы рассказать, что случилось, и чего она боялась, что еще может случиться, когда человек с алым глазом доберется до армии и покажет им свежую кукурузу. Когда он расскажет им о Свон, и заставит их понять, что марш в сотню миль это ерунда, чтобы найти девушку, которая может выращивать урожай на мертвой земле.
Урожай, достаточный, чтобы прокормить армию…
Глава 78. Друг
– Введите его,– приказал Роланд Кронингер.
Два часовых сопровождали незнакомца по ступенькам, ведущим в трейлер полковника Маклина. Роланд увидел, что незнакомец левой рукой погладил лицо демона, вырезанное из дерева, а в правой нес что–то, завернутое в коричневую ткань. Оба часовых держали пистолеты, нацеленными в голову незнакомца, потому что он отказался отдать сверток, и чуть не сломал руку солдату, который попытался отнять его. Два часа назад он был остановлен часовым на южной окраине лагеря АСВ и сразу же приведен к Роланду Кронингеру на допрос. Роланд только раз взглянул на незнакомца и понял, что это необычный человек; но тот отказался отвечать на вопросы, заявив, что он будет говорить только с главой армии. Роланд не смог отнять у него сверток, и никакие угрозы и запугивания пытками не производили на незнакомца никакого впечатления. Роланд был уверен, чтобы любой, на ком не было ничего кроме изношенных джинсов, теннисных туфель и пестрой летней рубашки с короткими рукавами в столь холодную погоду, очень бы испугался угрозы пытки.
Когда ввели этого человека, Роланд шагнул в сторону. По всей комнате стояли другие вооруженные охранники, и Маклин вызвал капитана Карра, и Уилсона, лейтенанта Тэтчера, сержанта Беннинга и капрала Мангрима. Полковник сидел за столом, а в центре комнаты стоял стул для незнакомца. Рядом с ним стоял небольшой столик, на котором находилась горящая масляная лампа.
– Садитесь,– сказал Роланд, и человек повиновался. – Я думаю, вы все задаетесь вопросом, почему я хотел, чтобы вы встретились с этим человеком,– тихо сказал Роланд, в его очках отсвечивался красный свет лампы. На нем сейчас надето именно то, что было, когда его нашли. Он говорит, что не будет говорить ни с кем, кроме полковника Маклина. Хорошо, мистер,– сказал он незнакомцу. – Вот вам то, что вы просили.
Незнакомец оглядел комнату, осмотрев по очереди каждого. Немного дольше взгляд его задержался на Альвине Мангриме.
– Эй! – сказал Мангрим. – Я откуда–то тебя знаю, не так ли?
– Возможно. – У незнакомца был хриплый скрежещущий голос. Это был голос человека, только что превозмогшего болезнь. Маклин изучал его. Незнакомец выглядел молодым человеком лет двадцати пяти – тридцати. У него были вьющиеся шатеновые волосы и приятное лицо с голубыми глазами, он был без бороды. На рубашке у него были зеленые попугаи и красные пальмы. Маклин не видел таких рубашек с того времени, как упали бомбы. Это была рубашка для тропического побережья, а не для тридцатиградусного мороза.
– Откуда, черт побери, вы пришли? – спросил Маклин.
Глаза молодого человека встретились с его глазами. – Ах, да,– сказал он. Ведь это вы главнокомандующий?
– Я вам задал вопрос.
– Я вам кое–что принес. – Молодой человек вдруг бросил свой подарок Маклину на стол, и сразу же два охранника ткнули ему в лицо дула винтовок. Маклин съежился, мысленно представив как его разрывает бомбой на куски, и собрался нырнуть под стол – сверток упал на стол и раскрылся.
То, что было внутри, покатилось по его карте штата Миссури.
Маклин молчал, уставившись на пять кукурузных початков. Роланд пересек комнату и взял один из них, как и еще пара офицеров, толпившихся рядом.
– Уберите это от моего лица,– сказал охранникам молодой человек, но они сомневались, пока Роланд не велел им опустить винтовки.
– Откуда они у вас? – спросил Роланд. Он еще чувствовал запах земли, исходящий от початка, лежавшего у него в руке.
– Вы задали мне уже достаточно вопросов. Теперь моя очередь. Сколько всего в лагере человек? – Он кивнул на стену трейлера, за которой расположился лагерь и десятки его костров. Ни Роланд, ни полковник не ответили ему. – Если вы собираетесь со мной играть,– сказал незнакомец слабо улыбаясь,– я заберу свои игрушки и отправлюсь домой. Ведь вы же не хотите, чтобы я так сделал?
Полковник Маклин прервал наконец тишину. – У нас… Около трех тысяч. Мы потеряли много солдат там, в Небраске.
– И все эти три тысячи – способные идти в бой мужчины?
– Кто вы ? – спросил Маклин. Ему было очень холодно, и он заметил, что капитан Карр дует себе на руки, чтобы согреться.
– Способны ли эти три тысячи сражаться?
– Нет. У нас около четырехсот больных и раненых. И мы везем примерно тысячу женщин и детей.
– Так что у вас около тысячи пятисот солдат? – Молодой человек сжал ручки кресла. Маклин увидел, как что–то в нем изменилось, что–то незаметное – и потом понял, что левый глаз у молодого человека превращается в коричневый. – Я думал что это армия, а не бойскаутское войско!
– Вы говорите с офицером Армии Совершенных Воинов,– сказал Роланд, тихо, но с угрозой. – Мне плевать, кто вы. – Потом он тоже увидел коричневый глаз и поперхнулся.
– Подумаешь, великая армия! – издевался незнакомец. – Полное дерьмо! Цвет лица у него становился краснее, челюсти, казалось, раздувались. – У вас есть несколько ружей и грузовиков и вы думаете, что вы солдаты? Дерьмо вы! – Он почти выкрикнул это и его единственный голубой глаз стал мертвенно–серым. – Какое у вас звание? – спросил он Маклина.
Все молчали, потому что они тоже все это видели. А потом Альвин Мангрим, бодрый и улыбающийся, и почти влюбленный в незнакомца, сказал: – Он полковник!
– Полковник,– как эхо повторил незнакомец. – Ну, полковник, я думаю, что настало время, когда Армию Совершенных Воинов должен вести пятизвездный генерал. – Черная полоска промелькнула в его волосах.
Альвин Мангрим засмеялся и захлопал в ладоши.
– Чем вы кормите свои полторы тысячи солдат? – незнакомец встал, и люди вокруг стола Маклина отступили, толкая друг друга. Когда Маклин ответил недостаточно быстро, он щелкнул пальцами. – Говорите!
Маклин был ошеломлен. Никто, кроме охранявших его когда–то вьетконговцев, а это было целую вечность назад, никогда не осмеливался говорить с ним подобным образом. Обычно за такое неуважение он разрывал оскорбителя на кусочки, но он не мог спорить с человеком, у которого было лицо хамелеона и который носил рубашку с короткими рукавами, когда другие офицеры дрожали в пальто на шерстяной подкладке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51