— Требую немедленно сообщить о готовящемся нарушении в компетентные органы, отловить банду и покончить с данным проявлением нездорового бандитизма раз и навсегда.— А кто нам поверит?Вопрос Садовника застает капитана врасплох. Поверить в только что услышанное тяжело. Если он, капитан, хоть как-то знаком с отдельными результатами нашей с Баобабовой работы, то все остальное человечество только посмеется над призрачной угрозой.Табельное оружие возвращается на место, в кобуру под мышкой капитана.— Человечество само породило болезнь, которую не хочет замечать. Знаете, это как мать, не желающая верить, что ее сын последний негодяй и преступник. — Слова Садовника сухи и безжалостны. — Да это и не нужно. Представьте, что станет с людьми, узнай они о еще одной неприятности? Поголовная паника, взаимная неприязнь, увеличение самосудов над подозрительными индивидами. Ведь отныне каждый из нас является мишенью. И вы, капитан. И вы, лейтенант. И даже вы, прапорщик. Агрессия может начаться в любую минуту. Именно поэтому медлить не только невозможно, но и преступно.— Что же делать?— Еще есть время подготовиться, сынок. Совсем немного, но есть. Нам, неофициальному правительству Земли, известно место прорыва. К счастью, пока это единственное место, где такое возможно. Так уж сложились обстоятельства. И это место находится там, откуда меня недавно привезли.— Психушка? — Понятно, что спрашиваем мы все хором. Новость-то какая горячая.Садовник кажется весьма довольным произведенным его словами эффектом.— Именно психиатрическая лечебница. Теперь-то понимаете, что я не просто восстанавливал пошатнувшуюся нервную систему, а вел скрытное наблюдение за перемещением врага?От объятий Садовник отказывается, но рукопожатия принимает со скромным смущением.— Это мой долг перед человечеством, — говорит он каждому, кто желает пожать его сухую ладонь.Я тоже жму, вглядываясь в размазанное тенью лицо.— Не старайся, сынок, — шепчет Садовник. — Не пришло еще время для великих открытий. Всему свой час. Товарищ капитан! Вы выполнили мою просьбу?Угробов кивает, привстает со стула и вытаскивает из-под передвижного личного сейфа полиэтиленовый пакет с картинкой, на которой опрятный лейтенант как бы спрашивает размещенными внизу словами: “А ты любишь своего министра внутренних дел?”— Тринадцатая ячейка, как вы и просили. Слежки не заметил.Из полученного пакета Садовник вытряхивает сплющенную половинку черного хлеба, раздавленный сырок и объемистый пакет.— Дорогие друзья! — Это мы с Машкой такие. — Я вынужден обратиться к вам с просьбой оказать неофициальному правительству Земли квалифицированную помощь в разрешении намечающегося конфликта между двумя мирами. Если спросите, почему именно вы, отвечу. Ваши способности, которые уже проявили себя в делах не настолько серьезных, дают основание полагать, что только вы, лейтенант, и вы, прапорщик, с должным пониманием отнесетесь к возникшей проблеме. Только вы, и никто более, способны в самые короткие сроки выяснить, по каким причинам произошло образование так называемой дыры…— Врат. — Капитан никак не угомонится.— Достал… образование Врат, а также в еще более короткие сроки уничтожить первопричину и выдворить вон с нашей территории иновиртуальных пришельцев. Полномочия, как всегда, неограниченные. О дополнительном финансировании договоримся с присутствующим здесь капитаном Угробовым. Думаю, не откажет и поможет.По выражению глаз капитана и не скажешь, что он собирается помогать. До сих пор не отменил приказ, запрещающий появление в нашем кабинете штатной уборщицы.— Непростое задание, — Баобабова морщится, словно заныл давно выбитый зуб. — Риск большой. На подготовку нужен минимум год.— Риск действительно огромен. Но никогда не забывайте, что вы работаете не для архивов, а для человечества. Год — это много. Приступать к должностным обязанностям необходимо немедленно. Я слышал, прапорщик, что вы тоскуете по боевым будням отряда по борьбе с очень организованной преступностью? Вот вам повод вдоволь пострелять.— И стрелять придется?— Крови ожидается много. Враг коварен и опасен, до конца не изучен. Умело маскируется под наших соотечественников. Камуфляж идеальный. И запомните последнее: для гостей это не игра, а настоящая война. Не так давно старший лейтенант Пономарев выдал точное определение: они — Охотники. Пусть и для вас предстоящее задание станет зоной боевых действий.— Как мы это сделаем?Из конверта Садовник кончиками пальцев достает и бросает мне под нос тощую книжицу:— Сынок, это твой новый паспорт. С этого момента товарищ старший лейтенант больше не товарищ старший лейтенант, а младший медицинский персонал. Попросту санитар. Принеси, отнеси, помой, подотри. Фамилия и имя, родословная, а также фотография без изменений. Один черт, Охотники проверять не станут, но перестраховаться не помешает.— А где мой липовый паспорт? — Машка тянет руки к бумажной кучке.— Марии Баобабовой паспорт не нужен. Вам не привыкать работать под прикрытием. Поэтому с сего дня сего месяца вы оформляетесь в клинику как психически ненормальный прапорщик. Благо добра этого нынче навалом, и особого подозрения ни у кого факт появления в клинике подобного пациента не вызовет. Это ваши направления, ваши справки, ваши проступки в мирной жизни.Рассматриваем с Машкой факты из легенды. Фотографии покусанных Машкой соседей по лестничной клетке. Укусы глубокие, рваные, ни одной собаке такие не под силу. Изуродованный до неузнаваемости участковый врач, который, согласно приложенной справке, заглянул к нашей новой пациентке с намерением измерить ей температуру. Характеристики с прежнего места лечения, заключение известного профессора о полной нетрудоспособности, флюорография и полный набор анализов. — Алиби железное, не сомневайтесь, — успокаивает Садовник Машку, которой не понравились Результаты анализов. — И последнее из последнего. Если встретите меня в коридорах клиники или на процедурах, я там часто отдыхаю, прошу с объятиями не лезть. Еще лучше, не узнавайте совсем. На мое личное поведение внимание не обращайте.У каждого своя работа. Всем все понятно? Товарищ капитан, а вы почему такой недовольный?Действительно, Угробов сам не в себе. Скрипит зубами, морщится, делает вид, что обижен до конца дней действия приказа о назначении его на должность начальника восьмого отделения.— Я боевой мент. И ментом умру. Но это не значит, что можно меня вот так, без всякого повода, оставлять в стороне от опасного задания. Мои лучшие сотрудники, рискуя жизнями, спасают мир, а я? Шваль всякую наркошную по подъездам вылавливать?— В стороне вы не останетесь. — И правильно, чего это мы с Машкой в психушку, а капитан по подъездам? Где справедливость? — На ваши плечи, капитан, ложится самая сложная часть плана. Как только ваши ребята обнаружат дыру, простите, виртуальные врата, вы должны быть тут как тут. И не забудьте прихватить с собой взвод автоматчиков. А еще лучше десантников. А еще лучше десантников с автоматами. Обещаю, гильзами запасетесь года на три вперед. А пока создавайте видимость усиленной работы вверенного вам отделения милиции. Все должно оставаться так, как есть. Враг не должен быть ни напуган, ни насторожен. В этом залог успеха.Окрыленный обещаниями капитан Угробов самолично пеленает Садовника в смирительную рубашку, освобождает прикорнувших в неудобной позе санитаров. Провожает дорогого гостя на выход. Садовник остается верен себе до конца. У дверей упирается ногами в косяки, пережевывает зубами хрустящую ромашку и требует у санитаров немедленного созыва Организации Объединенных Наций.— Давайте и с вами прощаться. — Капитан приводит место конспиративной встречи в изначальное состояние. Сапогом отшвыривает мусор Садовника в угол, затаптывает окурки, рвет на куски ненужные бумаги. Пакет с милиционером, который любит, несмотря ни на что, заботливо складывает в карман. — Выполняя последнюю просьбу только что покинувшего нас гражданина, сообщаю! Собирайте манатки и марш на улицу. Там вас карета ждет. Младший санитар Пономарев! Доставите гражданку куда следует — и ко мне, поделиться первыми впечатлениями.— Сделаем, товарищ капитан. — Как порой грустно обещать то, что никогда не выполнишь!— Вот и хорошо, — потирает руки Угробов. — А я пока по близлежащим подъездам прошвырнусь. Может, и выловлю какого нарушителя общественного и подъездного порядка.В машине “Скорой помощи” нас поджидает не слишком разговорчивый водитель. На вопрос:— Папаша, куда ехать, знаешь?Отвечает:— Каждый день прапорщиков пачками вожу. Не боись, санитар Алексей Пономарев. Доставлю твою красотку куда следует.Естественно, за “красотку” получает от Баобабовой по шее. Машка во время работы никаких комплиментов не понимает. А после работы ей как-то боятся комплименты говорить.За недолгую дорогу успеваем переодеться и переброситься парой фраз:— Почему именно психиатрическая клиника? В городе полно мест, где дыру можно сделать. Я, например, давно в зоопарке не был. На каруселях не катался. Или в музее?— В музеи интеллигенты ходят. А интеллигентов, по собственному опыту знаю, неинтересно отстреливать. Думаю, Охотники, как и мы, не лишены азарта. В психушке же полный перечень человеческих пороков. Запутанные коридоры, где на каждом шагу может встретиться противник. Железные двери, которые нелегко вскрыть. Охрана опять-таки. Нет, Лесик, Охотники не дураки, хоть и виртуальные. По правилам играют. К тому же клиника последнее место, где люди станут искать виртуальную дырку. Это твое? — Баобабова протягивает мне белый халат, новую утку и электрический шокер. Пока я с трудом натягиваю поверх пиджака спецодежду, напарница продолжает рассуждать, поглядывая в зарешеченное окошко: — Этот, без лица, сказал, что они такие же, как мы. Следовательно, высока вероятность, что среди пациентов можно встретить одного из Охотников. В том числе и среди персонала. Так что будь, Лесик, осторожней. Я поработаю среди списочного состава, а ты, как свободная минута появится, по подсобным помещениям пробегись.— Если пустят. — Куда пристроить утку, я не знаю, поэтому решаю, что лучше ее таскать в руках.— Жаль, что ты не главным врачом устраиваешься. Но и санитары не последние люди. В столовку уж точно пустят. Так что не забывай про меня.Неожиданно Баобабова кидается мне на грудь, заливаясь слезами. Недоброе предчувствие сдавливает ее сердце. Может, чует беду, а может, просто приспичило пореветь. Смерть-то, она всегда рядом С опером на задание ходит — любопытная.“Скорая помощь” заезжает в ворота, катит между сосенок и березок, мимо скамеек, заполненных по причине летней духоты медперсоналом, мягко тормозит у центрального входа. И правильно, что мягко. Второй раз по шее получать никто не хочет.Над парадным входом огромный лозунг: “Здесь лечатся все!”— Свобода не принимает нас у входа! — цитирует Машка по памяти материал четвертого класса средней школы. — Мы с тобой, Лесик, как шахтеры. Идем туда, где нет ни света, ни тепла. И вернемся ли, даже Садовнику неизвестно.Наше появление вызывает достойное оживление как среди медиков, так и среди буйно помешанных. Если первые с завистью поглядывают на армейские ботинки больной Баобабовой, то вторые радуются свежему ветру со стороны воли. Кое-кто даже выкрикивает антилечебные лозунги: “Фридом! Да здравствует Спартак! Свежих уток привезли!”Двигаемся к зданию по тесному коридору из любопытных психов с разной степенью заболеваемости. Неприятно до дрожи. В каждом лице чудится Охотник. Все норовят пощупать блестящую утку. Какой-то совсем больной пытается единолично завладеть посудиной, но Баобабова умело, а главное, незаметно пользуется моим шокером, заставляя единоличника уйти в глубокий оздоровительный сон.У самых дверей встречаем знакомое лицо. Вернее, не лицо, а только сумрак на лице. Садовник до сих пор не развязан, валяется на полу, отчего у дверей постоянно возникает давка из желающих войти или выйти. Наш старый знакомый и учредитель секретного проекта “Пи” убеждает перешагивающих через него, а также спотыкающихся, что близится конец света, что ноги он всем вырвет, что всех санитаров пошлет выращивать в Кыргызстан ромашки. Но самое обидное, что он, едва заметив Баобабову, орет истошно:— Баобабова Машка приперлась! Поглядите, люди больные, какие прапорщики к нам приезжают. А ведь героиня труда! Тридцать восемь боевых наград, не считая именной портупеи от главнокомандующего. Бойтесь ее, люди больные. Она вас всех на чистую воду выведет.Народ аккуратненько похихикивает. Но обличающую речь конспектирует, кто на ладошку, кто на травке палочкой, кто тупыми ложками на скамейках. Информация — это все, что есть у народа.— А кто это рядом с ней такой старательный? — продолжает заливаться Садовник, ставя под угрозу срыва тщательно разработанную операцию внедрения. — Да это же не кто иной, как…Сказал бы, не сказал бы — кто его знает? Машка правильно поступила, что на Садовника наступила. Может, у него в местном климате приступы кратковременные разыгрываются? Рисковать нельзя.Следом за нами по умолкшему телу Садовника устремляется вся толпа. Теперь ее ничего не сдерживает. С некоторой жалостью слышу легкий хруст, невнятные крики и скрип кожи. Нет, все-таки человечеству служить — нелегкая работа.Внутри дюжина санитаров в камуфляжных формах и белых медицинских шапочках с дырочками для глаз оттесняют нас от больного. У каждого санитара электрический шокер, связка ключей на толстой цепи и томик Пушкина в нагрудном кармане. Другого оружия не видно, что слегка успокаивает.Вертим с Машкой головами, пытаясь понять, куда двигаться дальше. Приехать в клинику одно, а найти свободную палату — совсем другое. Да и записаться в столовую необходимо. Иначе долго здесь не протянуть.— Так, так, так! — По широкой лестнице, по красной дорожке, спускается представительный мужчина в белом костюме-тройке, в белой рубашке и, естественно, в белом галстуке. На вид не более трех ходок за махинацию. Достаточно высок, достаточно плотен, недостаточно внушает доверие. Впрочем, мне никто, кроме Баобабовой, доверия не внушает. Мы не на параде, здесь все враги.Гражданин в белых одеяниях рассматривает нас с Машкой в монокль. Это такие очки сломанные, на одной палочке. С его-то костюмом можно было бы и нормальные очки приобрести.— Новый пациент, как новая песня. — Монокль отражает одинокий луч солнца, протиснувшийся сквозь плотные и тяжелые шторы. В трассирующем луче мелькают миллиарды навечно заключенных в психушку пылинок. — Но мы всегда рады свежей крови.Человек мгновенно получает прозвище Монокль, а замечание про свежую кровь выводит его на первое место в группе подозреваемых.— Прапорщик Мария Баобабова?! — Монокль не верит собственным глазам, протирает прадедушку контактных линз и тщательно рассматривает Машку на предмет доверия. — А я ведь догадывался, что вы вот так завершите бесславный свой путь, Машенька.От слащавой фамильярности аж передергивает. С Машкой так нельзя, она такого не прощает. Но, умница, держится, на гражданина в белом не бросается, даже слюну пустила.Монокль отнимает у меня историю болезни и, не заглядывая в нее, ставит первый диагноз:— Читал… Читал я в утренних газетах про ваш, Машенька, приступ. Не поленился, лично съездил полюбоваться на потерпевших. Страшное зрелище. Ужасное. Как же вы их так?А Садовник ушлый мужик. Заранее все подготовил. Молодец. Пока мы с напарницей лежаки в вытрезвителе отогревали, он или кто-то из товарищей неофициального правительства побеспокоился о твердой легенде. Газеты, укусы… Значит, верили, что не откажемся мы. Приятно.— А почему, Машенька, вы во всем домашнем? — Монокль нагло пытается отогнуть край бронежилета, но Баобабова не совсем сумасшедшая, допустить изъятие нового бронежилета не может. Щелкает зубами в миллиметре от шаловливых ручек.Монокль резво отскакивает подальше от спасеной пациентки, пряча руки за спиной.— Ай-яй-яй! — говорит он, многозначительно дергая головой. — Налицо явная патология. Немедленное лечение. Терапия и еще раз терапия.— Отдохнуть ей надо. — Наступает моя очередь — встать в сплоченные ряды борцов за суверенитет человечества. — Вы нам ключики от номера дайте, мы поспим немного, а к обеду выйдем свежие и практически спокойные.Монокль переводит недоуменный взгляд на меня.— А вы, позвольте, кто?Момент, как говорят некоторые телеведущие, истины.— Личный санитар Пономарев. Приставлен к пациентке для срочной медицинской помощи согласно новому постановлению нашего правительства. Каждому прапорщику индивидуальный уход, с ежедневным докладом куда положено. Закончил спецкурсы университета по специальности спецуход за прапорщиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43