Мешок его все больше тяжелел.
Дойдя до густой березки, он остановился, сбросил мешок в заросли ромашки и, поморщив нос, посмотрел на небо. Казалось, он хотел сказать: «Ну, и печет же сегодня солнце!»
Мужчина рукавом вытер лицо, сделал Шаг в тень и опустился на траву рядом с черной кучкой взрыхленной земли.
Кто бы мог подумать, что этот человек – майор Захаров?
Убедившись, что его никто не видит, Захаров достал из походного мешка небольшую лопату и начал раскапывать взрыхленную землю. На глубине полуметра, в сгоревшей и превратившейся в мягкий серый порошок земле, он обнаружил спекшиеся куски металла.
Майор с величайшей осторожностью собрал найденное, завернул в бумагу и положил в мешок.
Внезапно он присвистнул: неподалеку от разрытой ямы он увидел голубой галстук. Такой галстук видели на груди «туриста». «Рассеянный с улицы Бассейной», – многозначительно улыбнулся Захаров.
Сомнений не оставалось: это было то место, о котором говорилось в расшифрованной радиограмме. По-видимому, в яме для «туриста» был приготовлен металлический ящик с новой одеждой и документами. А свою прежнюю одежду турист положил в ящик и уничтожил точно так, как кем-то уничтожались таинственные рации.
– Упустили, – вздохнул Захаров – Все значительно усложняется.
«Куда он дальше поехал?.. Все три города, тщательно обследовать! Да и дороги тоже. И немедленно!»
Он поднялся и зашагал в сторону дороги.
Легковой автомобиль, появившийся из-за холма, увез майора в город Энск.
… Дни сменяли друг друга. Шла упорная работа, В дело подключилась уже и милиция. Но ничего утешительного пока не было обнаружено. Как-то вечером Захарову сообщили о возвращении домой того из автоинспекторов, с которым Захарову до этого не удавалось поговорить. Автоинспектор несколько дней где-то в районе гулял на свадьбе: сестра его выходила замуж.
Несмотря на поздний час, Захаров послал за ним свою машину.
Автоинспектор оказался несколько резковатым, но словоохотливым человеком.
Мало ли людей ездят и ходят по дорогам? Всех разве запомнишь! Его дело – автомашины. А их стало много. Каждый колхоз теперь имеет свою полуторку, а некоторые даже трехтонку. Говорят, в этом году районам опять выделяют по десять-пятнадцать машин. Значит, дорожных происшествий тоже станет больше. До людей ли тут автоинспектору! Правда, на его участке дороги в этом году происшествий с тяжелыми последствиями не было. Но ведь это, с одной стороны, потому, что автоинспектор ведет профилактику, принимает меры предупреждения.
Деликатно прервав автоинспектора, Захаров разъяснил, что он интересуется человеком, приехавшим в эти края недавно, описал его некоторые приметы, откуда-то незаметно достал групповое фото:
– Вот один из этих - он. Правда, здесь на нем не та одежда, в которой вы могли видеть Смотрите внимательно.
– Никого из них в жизни не видел.
– Не торопитесь. Учтите, он, может быть, был не один, а с кем-нибудь вдвоем. Могло быть их еще больше.
– Да… Нет… Впрочем… Постойте-ка… Вот того я, кажется, где-то видел… Когда же?..
– Подумайте.
Вспомнил. Я их, то есть его и еще одного мужика, дней десять тому назад посадил на попутную машину.
– Где?
– Ну, разумеется, на моем участке дороги.
– Куда они уехали?
– Вот этого не запомнил… А ведь номер машины! Я это хоть во сне! У меня такая привычка, то есть такая память: ни один из наших ребят состязаться со мной не может. Увидел номер – все! Я уже зафиксировал. Кстати, кажется, номер я не только запомнил, но и записал. Минуточку… а вот, посмотрите-ка!..

УЗНИКИ.

Шариф открыл глаза, но ничего не увидел: вокруг был полный мрак. Болела голова, ныли руки и ноги. Он с трудом вспоминал: им крепко связали руки… В луче света мелькнуло лицо «хозяина груза» – он зло улыбался… И что-то говорил своим спутникам на каком-то непонятном, кажется, на английском языке. А те возражали, о чем-то спорили…
Потом их повели по коридору. Дорога, извиваясь, шла вниз. Пещера становилась все шире и выше. Их привели к черному, как деготь, озеру. На берегу лежал ящик, напоминающий опрокинутый железный шкаф, в котором они увидели водолазные костюмы.
Костюмы вынули, а в шкаф втолкнули ребят, с сильным стуком захлопнули крышку. По ящику кто-то ходил, стучал…
И вот ящик сдвинулся с места. Он, оказывается, был разделен на две камеры – верхнюю и нижнюю. Слышалось, как нижняя камера заполняется водой. По-видимому, это делалось для того, чтобы ящик погрузился в озеро: Шариф слышал, как плещется вода.
Дышать становилось все труднее.
Перед глазами закружились красно-желтые пятна. Холодные стены ящика, казалось, суживаются и давят на грудь и голову.
Шариф попытался окликнуть Махмута. Ответа не последовало. А еще раз подавать голос – у Шарифа не было сил…
А затем… Нет, он не мог вспомнить, что было затем…
Шариф попытался двигать ноющими руками. Они уже развязаны. А где же Махмут?
Шариф ощупью поискал вокруг себя. Под ним было какое-то тряпье, старое одеяло. Он вытянул руку и коснулся человеческого тела.
Махмут! Положив голову на грудь, Шариф напряженно слушал, бьется ли сердце друга?
– Жив!
Шариф попытался разбудить его. Но тот не просыпался.
Надо было зажечь огонь, осмотреться, но спички из кармана кем-то вынуты.
Вдруг екнуло сердце: комсомольский билет! Его рука лихорадочно нащупала под рубашкой тайный карман. Цел!
Немного успокоившись, Шариф порылся в карманах Махмута. Оказалось, что его карманы тоже опустошены. Однако две спички Шариф все-таки обнаружил в складке кармана.
Что Делать дальше? Можно зажечь спичку, чиркнув о сухую доску, о стекло или картон. Но где их взять?
На каменном полу под одеялом Шариф обнаружил гладкое и сухое место.
Но спичка не зажигалась. А когда Шариф чиркнул с нажимом, головка спички с треском отлетела.
Последней спичкой нельзя было рисковать. И вдруг он вспомнил: у него же есть ватман, в который завернут комсомольский билет!
Шариф осторожно развернул бумагу и расстелил на ровном месте. Долго не решался чиркнуть, наконец решился и облегченно вздохнул – вспыхнул огонек. Отвыкшие от света глаза невольно зажмурились.
Шариф разорвал ватман на узкие длинные полоски и, бережно сжигая одну за другой, осмотрелся. Их темница напоминала каменный подвал под домом, а не пещеру. Увидев железную дверь, Шариф потолкал ее – она была заперта снаружи.
Недалеко от двери он обнаружил отверстие с железной решеткой, откуда дул теплый ветерок. Где-то слышалось мерное жужжание. «Вентилятор», – определил Шариф. В углу напротив двери – три больших камня, которые, видимо, служили сиденьями. Над ними еще одно отверстие. Шариф догадался, что оно сделано для вытяжки воздуха: туда клонилось пламя.
У стены по неглубокой канаве тихо журчала вода. Шариф очень осторожно, чтобы не погас огонь, лег на пол и напился. Затем побрызгал водой на лицо Махмута.
Махмут открыл глаза и приподнял голову.
– Где мы?
– Если бы я знал, Махмут…

ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ?

Скоро послышались шаги, и кто-то дернул запор. Дверь открылась. На пороге стоял «хозяин груза» с фонарем в руке.
После всего случившегося ребятам казалось, что теперь их ничто не может удивить. Однако аккуратный синий халат из тонкой материи на «хозяине груза» не мог не привлечь их внимания.
– Ну, проснулись, друзья? – весело спросил он – Молодцы! Испытание прошли блестяще!
Трудно было понять, за что хвалил их этот человек.
– Выпустите нас отсюда! – заговорил Махмут сердито. – У вас нет никаких прав мучить нас. Что плохого мы вам сделали? Что все это значит?
– Я так и думал! Я точно предвидел, что вы скажете! На вашем месте я бы тоже сердился. Да, немножко грубовато получилось, - «хозяин груза» покачал головой, вздохнул и вдруг спросил: – А вы знаете, где находитесь?
Ребята молчали.
– То-то! Не знаете! Вы, наверно, подозреваете, что мы черт знает кто, может быть, даже бандиты?
– А кто вас знает, – пробормотал Махмут.
«Хозяин груза» пропустил мимо ушей его реплику.
– Нет, – продолжал он. – Мы не собираемся держать вас взаперти. Но чуть-чуть задержать вас придется.
– Мы требуем, чтобы вы нас отпустили немедленно! – вырвалось у Махмута.
– Понимаю, браток, твое желание, – усмехнулся «хозяин груза». – Тебя Махмутом звать? Вы, ребята, пришли туда, куда без особого разрешения вход категорически запрещен.
– Мы же не звали вас. Вы сами пришли. Здесь, – «хозяин груза» показал на дверь, – ведутся большие научно-исследовательские работы, которые являются государственной тайной. Теперь сами подумайте: можно ли вас отпустить до завершения исследовательских работ? Нет, нельзя! Придется погостить у нас…
А когда завершится ваша работа? спросил Шариф.
– Меня зовут Василий Федорович. Научные эксперименты ведутся уже больше двух месяцев. Еще три-четыре, а может быть пять месяцев надо трудиться.
– Пять месяцев?! А наша учеба? Что подумают дома?
Василий Федорович нахмурился.
– Ты, Махмут, понимаешь, когда говорят по-хорошему? Пока вас никто не отпустит! А родителям и вашей школе через соответствующие органы будет все сообщено. Не беспокойтесь! Кстати, мы решили поручить вам очень почетную работу. Вы же приехали сюда в качестве спелеологов, то есть исследователей пещер. Но ваши исследования – это детская игра. Мы дадим вам очень ответственное задание, после сами скажете спасибо. О такой работе ваши одноклассники даже и мечтать не могут. С другой стороны, ваша помощь в какой-то мере поможет нашим специалистам завершить научные эксперименты.
Василии Федорович жестом показал, что надо идти, и открыл дверь. Они вышли в широкий светлый коридор. И странно: ребята ясно услышали запах каких-то цветов. Откуда эти запахи под землей?
Коридор ничем не напоминал пещеру. Ровные и высокие стены окрашены светло-желтой краской. По обеим сторонам много дверей. И на потолке электрические лампы.
Василий Федорович вел ребят к дальнему концу коридора. Тяжелая дверь плавно открылась.
Вдруг… что это? Они вышли из пещеры в лес?! Показались зеленые листья деревьев, дневной свет ослепил глаза.
Нет, это был всего лишь огромный пещерный зал. Не солнце, а множество электрических ламп дневного света освещало его. Они увидели не дремучий лес, а зеленые ветки яблонь, выращенных под землей.
За яблонями потянулись ряды многоярусных полок. Чего только не увидели ребята! Огурцы, лук, помидоры, картофель, морковь, свекла – тут был настоящий огород.
По узким проходам между полками они прошли в отгороженную застекленными рамами комнату в дальнем углу зала. Здесь свет был еще ярче, сами стены, казалось, излучают тепло.
– Здесь, – сказал Василий Федорович, – субтропические растения, требующие много света и тепла. Видите, лимоны созревают!
Но ребята смотрели не на лимоны, а на голого человека, лежащего на небольшой площадке, посыпанной речным песком. Человек был худ и костляв.
Василий Федорович с улыбкой пояснил:
– Принимает световую ванну. У нас эта ванна заменяет солнечную. Очень удобно: можно загорать не только днем, но и ночью. Не мешают ни дождь, ни облака. Можно так загореть, что кожа станет черной, как чугун.
Человек на песке поднялся и накинул на себя халат – точно такой же, какой был на Василии Федоровиче. Свинцовыми глазами он внимательно осмотрел ребят с головы до ног. Лицо его было в морщинах и, казалось, вылеплено из желтой глины.
– Это Петр Михайлович, – сказал Василий
Федорович. – Он у нас садовод и повар… Заведующий хозяйством. Вас, ребята, мы назначили его помощниками. Под его руководством вы будете ухаживать за садом и выполнять кое-какие другие работы. Его поручения вы обязаны выполнять аккуратно. Особенно хорошо надо трудиться в саду и на огороде. Урожай должен быть достаточным, чтобы хватило всем, кто здесь живет.
Василий Федорович собрался уходить, но что-то вспомнив, остановился:
– Чуть не забыл: наш Петр Михайлович человек с Кавказа. Поэтому русским языком владеет не очень хорошо. Вы не удивляйтесь.
– Но зато он отлично знает кавказские языки. К тому же изучил немецкий и неплохо разговаривает.
– Пошли кушайт! – резко скомандовал
– Петр Михайлович.
Миновав полки, он привел ребят в какое-то помещение с длинными столами.
Петр Михайлович жестом остановил ребят, ушел куда-то и скоро вернулся с котелком, ложками и двумя ломтиками хлеба.
Ребята проголодались. Махмут уже приготовился было занять место за одним из столов, но Петр Михайлович недовольно закачал головой.
Он повел ребят по узкому проходу в саду и открыл небольшую дверь. Это была комната, напоминающая естественное углубление в стене пещеры. По-видимому, здесь когда-то была кладовка, но сейчас комната не использовалась.
– Кашдый день кушайт будете стес, – сказал Петр Михайлович, – спайт тоже стес.
Ни стола, ни кровати, ни стула… Но Петр Михайлович не обращал никакого внимания на недоумевающих ребят. Он вытащил из кучи тряпья два грязных матраца, дырявые одеяла, бросил на пол и ушел.
– Стало быть, это наши постели, – разочарованно сказал Махмут. – Ну, а чем они нас угощают?
– Судя по одеялам, – ответил Шариф, харчи вряд ли будут слишком жирными.
– Так оно и есть! – подтвердил Махмут, заглянув в котелок. – Вода и кусочки овощей.
– Ой, нет, я поторопился. Тут плавают еще два куска мяса. Правда, куски не ахти какие. С кончик мизинца. Давай-ка, садись, попробуем проглотить это богатство.
Через минуту в котелке ничего не осталось.
– А теперь давай обсудим обстановку, сказал Махмут. – Я здесь долго задерживаться не намерен. Надо Только знать, где выход! Удерем, Шариф, а?
Шариф подал знак, чтобы Махмут перестал болтать.
Махмут оглянулся: дверь закрыта, стены никаких щелей не имеют. Никто не подслушивает.
Махмут понизил голос:
- Ты послушай-ка! Я вот чего не понимаю: нам сказали, что нас не отпускают потому, что мы можем выболтать их тайну. А почему же они нас не отпустили сразу, при первой встрече, когда мы ничего не знали? Да и сейчас что мы знаем о них? Пусть возьмут с нас слово!
Мы согласны понести любое наказание, если кому-нибудь о них расскажем…
Шариф поднял руку и указал на небольшое углубление над дверью.
– Там должен быть микрофон, – шепнул он Махмуту. – Или что-нибудь в этом роде.
А понимают ли они по-башкирски?
– Кто знает?..
В комнате установилась тишина.

КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА.

Махмут тихо приоткрыл дверь. В саду уже не сверкали лампы дневного света. Чуть-чуть светилось несколько слабых лампочек.
– Здесь, оказывается, тоже делают ночь.
– Мне-то думалось, что здесь всегда светло. А знаешь, зачем выключили свет?
– Зачем?
Я думаю, для того, чтобы приблизить условия роста растений к естественным.
– И так может быть.
– А по-твоему, зачем?
– Думаю, что всем, кто здесь живет, захотелось спать.
Махмут вдруг вздрогнул и шепнул:
– Скорей, на место!
Едва они улеглись на своих матрацах, дверь приоткрылась и в кладовку просунулась голова Петра Михайловича.
– Темно: фстафайт нельзя. Плехо будет! Спайт! Будет сфетло – быстро фстафайт!
Несколько охрипший и чем-то напоминающий шипенье змеи голос этого человека казался недовольным и раздраженным. Он погасил свет, и дверь захлопнулась.
– Как это чучело так скоро появилось здесь? – удивился Махмут. – Мы же делали все очень тихо.
Теперь им было все ясно: их держат под строгим наблюдением. Следовательно, спешить не надо. Каждый шаг должен быть осторожным и продуманным.
– А наш выход в сад, – шепнул Махмут, зря не пропал… Небольшая, но все же полезная штука, – он приблизил в темноте руку к лицу друга. Шариф почуял знакомый запах.
– Огурец?
– Угадал. Задел случайно рукой и одна штука упала.
Шариф не нашел, что сказать: одобрить такой поступок или нет?
– Ну-ну! – успокоил Махмут. – Я же не сорвал его, он сам упал. Под ногами пропадать, что ли, ему? Теперь мы сами садоводы, вырастим! – он осторожно разломил огурец. - Держи! Ешь все, чтобы никаких улик не осталось.
«Пока я не начну есть, он не перестанет шептать», – подумал Шариф и с хрустом откусил огурец.
Махмут тотчас же последовал его примеру;
- Эх, немножко бы соли! Хотя и без соли неплохо идет. Было бы побольше!
Скоро они заснули, но спали, как им показалось, совсем немного.
Дверь вдруг снова открылась. В саду ярко горели лампы.
– Фот и фстафайт, пошалуста! Пошли полифайт!
Петр Михайлович участия в поливке не принимал. Он показал ребятам, что нужно делать, и ушел.
Работа была нетрудной. На каждый ряд полок вода проходит по трубам. Следует надеть шланг на патрубок, открыть вентиль и направить струю воды на растения. Надо только следить, чтобы на лампы не попали брызги.
Из столовой доносились людские голоса и звон посуды.
– Жрут, кажется, – проворчал Махмут.
Наконец, голоса в столовой стихли, и Петр
Михайлович вышел в сад. Проверяя работу, долго ходил между рядами полок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15