— Встретиться с таким человеком все равно что со стихией или препятствием, которое, кажется, и не одолеешь».«Лучше бы я его никогда не видела. Скорее всего, мы не увидимся больше, а забыть мне его будет трудно», — думала Рокуэйна.Из окна она видела, как в замок съезжаются участники скачек, приглашенные на обед, над приготовлением которого повара трудились целую неделю.И немудрено: ведь готовили оленину, жарили молочных поросят, кабаньи головы, не говоря уже о бесконечных бараньих ножках, курах, форели.Как на скачки, так и на последующий обед всегда приглашались исключительно мужчины, так что даже если бы герцогиня не уехала в Лондон, ей не довелось бы увидеться с мужем за обедом.Неожиданно для самой себя Рокуэйна подумала, как хотела бы она оказаться в роли дочери герцога и присутствовать в гостиной, где маркиз будет прощаться с дядей.Она почувствовала необходимость вновь поговорить с маркизом и составить собственное мнение об этом человеке, несомненно интересной личности и яркой индивидуальности, о котором, ко всему прочему, ходило так много слухов.«Нет сомнения, что, обладая таким сильным характером, он может быть не только человеком жестким, но временами даже и жестоким».На память ей пришли рассказы о женщинах, покончивших с собой от любви к маркизу, и Рокуэйна пришла к выводу, что эти женщины были существами слабыми, беспомощными.Ее выводы совпадали с мнением о том, что людей послабее привлекают сильные личности и они липнут к ним, «как ракушки ко дну корабля» — так говаривал ее отец.Мать спрашивала:— Как ты можешь быть так несправедлив, говоря о нас, бедных, беззащитных женщинах?— Но ты же должна понимать, — отвечал отец, — что мужчина либо согласится быть покоренным, либо будет бороться, чтобы освободиться.Мать возражала:— Я считаю, что ты пытаешься оправдать безжалостных и бессердечных мужчин.Рокуэйна знала, что родители спорят потому, что им обоим это нравится, но обычно через минуту мать не выдерживала, смеялась и говорила:— Ты победил! Ты слишком умен для меня, дорогой, и я признаю, что я лишь слабая женщина, а ты — мой господин!— Который обожает тебя, — ответил однажды отец. — Ты прекрасно знаешь, что стоит тебе пошевелить мизинцем, как я буду у твоих ног, и всегда и неизбежно все будет по-твоему!Мать хотела возразить, но он целовал ее и говорил Рокуэйне:— Надеюсь, ты прислушиваешься, малышка, и делаешь для себя выводы, как умная женщина может перехитрить мужчину независимо от того, правит ли он королевством или подметает улицы.— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — возражала мать, — и Рокуэйна должна знать, что женщине следует находиться в тени сидящего на троне! А добиться своего можно только любовью.Наверное, это так и есть, но не в случае с маркизом, ведь он всегда легко добивался любви, а следовательно, не ценил ее и быстро пресыщался.Словом, решила она, это не та любовь, что связывала ее родителей или — как ей хотелось верить — была у Кэролайн и Патрика.Настоящая любовь не проходит и не увядает, а, напротив, с каждым годом растет, углубляется и становится все более восхитительной.«Возможно, маркизу не довелось встретить такую любовь, — думала она. — Но главное сейчас — это не позволить ему сделать несчастной Кэролайн».Подсознательно она понимала, что своим властным характером он всегда будет отпугивать Кэролайн и ее красота и свежесть не удержат его надолго.Ей представлялось, что ему нужна женщина, которая могла бы бросить вызов, словно необъезженный конь, а не подчиняться беспрекословно любому его взгляду и слову.«Я теряю время на размышления о нем, — посетовала девушка. — Мне нужно срочно разыскать Патрика».Она осторожно, чтобы никто не заметил, спустилась по лестнице и, пока слуги были заняты в столовой, поднялась на балкон менестрелей.Этот балкон был украшен деревянной резьбой, из-за которой менестрели могли разглядывать гостей, в то время как гости наслаждались музыкой и пением, но не видели исполнителей.Когда Рокуэйна открыла дверь на балкон, из зала послышался смех.Она тихонько подошла к резному ограждению и посмотрела вниз. В конце стола в кресле с высокой спинкой, украшенной герцогской короной, сидел хозяин замка.По правую руку от него расположился маркиз, а Патрик — на противоположной стороне стола. Гости веселились, поднимали чарки, провозглашая тосты друг за друга, и до краев наполняли тарелки яствами, в изобилии стоявшими на огромных серебряных блюдах с герцогским гербом.Рокуэйна заметила, что тарелка маркиза почти пуста и он едва пригубил вино из своей рюмки.Зато герцог прикладывался к кларету чаще, чем обычно, и пребывал в хорошем расположении духа.Герцог оживленно беседовал с маркизом, и хотя Рокуэйна не могла расслышать, о чем они говорили, ей казалось, что речь шла о подготовке к свадьбе и о том, как герцог доволен, что маркиз станет его зятем. Девушка словно читала мысли тех, за кем наблюдала.Переведя взгляд на Патрика, она убедилась, что права. Молодой человек сидел с хмурым видом перед почти пустой тарелкой.Вскоре маркиз поднялся из-за стола, и девушка поняла: он объясняет герцогу, что ему пора ехать.Герцог также встал, и Рокуэйне почудилось, что он уговаривает маркиза не спешить с отъездом.Маркиз произнес тост за герцога, а гости — за маркиза.«Вы блестяще выступили на скачках, милорд!», «Успехов вам на следующих соревнованиях!», «За вашу победу на скачках в Донкастере!»— Благодарю вас, — улыбался маркиз. — Но я в прямом и переносном смысле не говорю «гоп», пока не перепрыгну!Раздался взрыв смеха, и гости все еще пили за его здоровье, в то время как он с герцогом вышел из зала.В этот момент девушка увидела, что Патрик также поднялся из-за стола, и поняла, что он хочет уйти. Ему было неизвестно, что Кэролайн уехала в Лондон, и, не увидев ее на скачках, он решил, что девушка ждет его в роще.Рокуэйна спустилась с балкона, вышла из дома и направилась к стойлу, где оставила свою лошадь. Девушка не торопилась, потому что хотела, чтобы Патрик раньше нее вышел из конюшни и, таким образом, никто не увидел их вместе.Рокуэйна подошла к конному двору как раз в тот момент, когда маркиз садился в фаэтон.Она никогда не видела более красивого экипажа, запряженного четверкой великолепных лошадей.Сам маркиз являлся органичной частью своего выезда и представлялся Рокуэйне героем, сошедшим со страниц одного из романов.На строптивом Вулкане восседал грум в белом парике и черной шапочке. Конь был спокоен, но Рокуэйна не сомневалась, что маркиз держит его в поле зрения.Наконец, когда кавалькада переехала мостик и стала удаляться по дубовой аллее, Рокуэйна оседлала коня и отправилась на встречу с Патриком.Увидев ее одну, молодой человек сразу забеспокоился.— Где Кэролайн? Что случилось? Я был уверен, что она придет на скачки!— Герцогиня повезла ее в Лондон, чтобы купить приданое! — ответила Рокуэйна.Патрик заволновался.— Я не подумал о такой возможности.— Мы тоже. Но ведь ты знаешь герцогиню! Она считает, что Кэролайн делает блестящую партию и ее приданое должно быть не хуже, чем у королевы!Патрик даже не улыбнулся.— Я ужасно боялся, что не увижу ни тебя, ни ее. Дело в том, что мой дядя умер и я должен уехать дня на три-четыре.— Но Кэролайн пробудет в Лондоне не меньше, и я напишу ей, чтобы она за тебя не волновалась.— А она волновалась?— Ну конечно, ведь ей даже не удалось попрощаться.— Пожалуйста, Рокуэйна, сообщи ей о смерти дяди и напиши, что теперь у нас будут деньги и мы сможем сделать все так, как задумали. А ты не знаешь, когда Кэролайн вернется?Рокуэйна развела руками.— Не имею представления, но она обещала дать мне знать. Когда мы встретимся с тобой? В следующий понедельник?— Думаю, я вернусь либо в воскресенье вечером, либо в понедельник утром.— Надеюсь, к тому времени у меня будут для тебя какие-нибудь новости.— Спасибо, Рокуэйна. Кстати, ты была на скачках?Она заулыбалась.— Я думаю, что твое великолепное выступление — хорошее предзнаменование для вас с Кэролайн. Значит, вы пришли к финишу одновременно?— Как мне хотелось победить его!— Я понимаю, но если учесть, что у него прекрасная лошадь и сам он первоклассный наездник, можно считать, что ты сделал просто невозможное!— Все равно в состязании с ним мне хотелось бы выйти победителем, во всяком случае в отношении Кэролайн!Он говорил с такой решимостью, что Рокуэйне захотелось подбодрить его.— Так и будет! Я уже говорила Кэролайн, что у меня предчувствие: вы поженитесь и будете счастливы.Патрик наконец улыбнулся, и его лицо просветлело.— Спасибо, Рокуэйна. А когда мы поженимся, обещаю, что обязательно поможем тебе!— Поможете? — удивилась девушка.— Неужели ты думаешь, что никто не знает, как нелегко тебе живется у тети и дяди? Все любили твоего отца и считают, что герцог с герцогиней относятся к тебе недостойно. Ты должна занимать в семье место, положенное тебе как дочери своего отца!Это было так неожиданно, что на глаза у нее навернулись слезы.— Спасибо тебе. Мне очень важно знать, что папу не забывают!— Конечно, не забывают! Все, кто знал твоих родителей, любили их.Он вздохнул.— Если бы лорд Лео был герцогом, мне не пришлось бы задумывать побег с Кэролайн, опасаясь скандала.— Ты боишься скандала? Патрик снова улыбнулся.— По правде говоря, нет. Я хочу лишь, чтобы Кэролайн была счастлива, и я уверен, что счастлива она будет только со мной.— Именно это и я ей говорила. Как на скачках есть барьеры, так и на пути к вашему счастью есть трудности, которые надо преодолеть.— Ты права, несмотря ни на что, Кэролайн будет моей!— Мне нужно возвращаться, — сказала Рокуэйна. — Сам понимаешь, нам несдобровать, если узнают, что мы что-то замышляем. Но я приеду сюда в понедельник, и надеюсь, с добрыми известиями.— А к тому времени, — тихо сказал Патрик, — у меня будет разрешение на брак и, даст Бог, деньги, которые позволят мне обеспечить Кэролайн ту жизнь, к которой она привыкла.— Самое главное, что у нее будешь ты, — заметила девушка.Патрик помог Рокуэйне забраться в седло, проводил ее, после чего оседлал своего жеребца и поехал домой.Когда впереди показался замок, Рокуэйна вспомнила, что ее ждет гора работы, которую герцогиня поручила ей выполнить до своего возвращения из Лондона.«Теперь придется сидеть за шитьем не только днем, но и ночью, хотя сомневаюсь, что они вернутся до конца недели», — подумала девушка.Десять дней, оговоренные маркизом до венчания, заканчивались в воскресенье. И хотя в этот день было не принято проводить такую торжественную церемонию, маркизу законы были не писаны, и если он захотел венчаться в воскресенье, то, значит, так он и сделает.«Из этого следует, — думала Рокуэйна, подъезжая к конюшне, — что Кэролайн возвратится не позднее четверга».Конечно, на покупки совсем не оставалось времени, но герцогиня сделает все возможное, чтобы будущая маркиза Куорн имела наряды, неизменно вызывающие восхищение ею и… зависть. Глава 4 Когда в понедельник Рокуэйна отправилась на встречу с Патриком, вместо приятных известий она могла сообщить только то, что все их планы рушатся. Накануне она получила письмо от Кэролайн.Письмо было написано в спешке — вместо элегантного почерка кузины по листу бумаги расползались настоящие каракули.Рокуэйна прочитала:«Дорогая Рокуэйна!Посылаю тебе эту весточку почтовым фаэтоном, потому что Патрик немедленно должен узнать, что произошло. Я в полном отчаянии и ничего не могу поделать, разве что молиться и уповать на Господа.У мамы и маркиза сегодня утром вышел неприятный спор; маркиз зашел к нам, когда мы собирались отправиться по магазинам, и заявил, что так как ему необходимо быть в Париже ко вторнику, то венчание будет днем раньше, то есть в субботу.Я была в полной уверенности, что мы уедем не позднее четверга, но мама сказала маркизу, что мы вернемся не раньше субботы.Он заявил, что смешно ставить все в зависимость от доставки подвенечного платья, но ты же знаешь, как трудно маму уговорить, и наконец он сдался, но был ужасно недоволен.В результате договорились, что венчание будет в воскресенье, в половине десятого, а потом мы сразу едем в Дувр.Мне кажется, мама согласилась с таким решением только из боязни, что маркиз вообще откажется от венчания. А потом свое недовольство высказала мне, и я разревелась.Но вообще-то я плакала потому, что боюсь, что мы не сможем с Патриком бежать.Рокуэйна, прошу тебя, повидай его немедленно и умоляй не сдаваться, а обязательно увезти меня. Чем ближе я узнаю маркиза, тем более страшусь его, и я знаю, что без Патрика мне не жить, я не буду счастлива ни с кем другим.Няня отправит это послание тебе, как только мы с мамой уйдем за покупками. Мне ужасно надоела вся эта возня с шитьем платьев.Мне приходится часами стоять перед зеркалом, в то время как портниха вкалывает в меня булавки!Рокуэйна, милая, умоляю, помоги мне! Я так несчастна!С любовью, Кэролайн.P.S. Пожалуйста, передай Патрику что-нибудь из моей одежды, чтобы мне было что надеть. P.P.S. Прилагаю для него записку».В конверте лежал сложенный вчетверо клочок бумаги с надписью «Патрику», и Рокуэйне оставалось лишь надеяться, что эта записка приободрит его хоть немного после того как она расскажет ему столь неутешительные новости.Направляясь на встречу с Патриком, Рокуэйна подумала, что, возможно, во всем этом деле есть и ее вина. Надо было с самого начала внушить Кэролайн, что ей придется распрощаться с Патриком и выйти за маркиза.Но тут же она сама себе возразила, что нельзя никого насильно заставлять выходить замуж.Это было ужасно несправедливо, и она вновь решила сделать все возможное, чтобы помочь Кэролайн быть с мужчиной, которого она любит.Патрик ждал ее на поляне, как и было условлено. Рокуэйна еще не успела заговорить, как он по выражению лица понял, что она получила весточку от Кэролайн.— Что она пишет? — волнуясь, спросил он. Рокуэйна передала ему конверт с письмом и запиской.— К сожалению, ничего хорошего, — тихо сказала девушка.Но Патрик уже не слушал ее. Он сел на ствол упавшего дерева и, забыв обо всем, с головой погрузился в чтение письма от возлюбленной.Рокуэйна сидела рядом с ним и пыталась найти какой-то выход.Даже если все пойдет по плану, Кэролайн с Патриком не удастся убежать далеко — люди герцога догонят их до того, как они успеют обвенчаться.Она уже прикидывала, сколько часов у них будет в запасе до того, как герцог и герцогиня узнают об исчезновении дочери, когда Патрик поднял голову и сказал:— Я так и думал.— Что?— Я был уверен, что грандиозные планы герцогини в отношении гардероба будущей маркизы потребуют много времени.— И что же мы можем предпринять?— Мне нужно будет забрать Кэролайн из замка как можно раньше, когда ее родители решат, что она ушла спать.Рокуэйна сказала:— Значит, приблизительно в десять часов, то есть в вашем распоряжении будет девять часов до того момента, когда герцогиня распорядится, чтобы разбудили дочь. Венчание намечено на половину десятого.— Девять часов — слишком мало.— Я тоже так думаю, ведь как только родители догадаются, что произошло, герцог разошлет грумов по всем дорогам, чтобы перехватить вас. Поэтому вам нужно будет обвенчаться как можно скорее, причем за пределами графства, там, где фамилия Брант не так известна.— Я подумал об этом, — сказал Патрик, — и пришел к выводу, что единственный человек, кто может нас спасти, — это ты.— Я?! Ну конечно, я сделаю все, что могу.— В самом деле? — с сомнением переспросил Патрик.— Конечно! Ты ведь знаешь: я люблю Кэролайн и уверена, что она будет счастлива только с тобой.— Прекрасно. В таком случае, Рокуэйна, придется тебе выйти замуж за маркиза вместо Кэролайн!Казалось, до Рокуэйны не сразу дошло значение его слов. Какое-то мгновение она молчала, а затем воскликнула:— О чем ты говоришь? Разве это… в моих силах?— Да, это нелегко сделать, но возможно. Помолчав, он продолжил:— Вы с Кэролайн приблизительно одного роста, и у вас обеих светлые волосы. Конечно, у вас совсем разные глаза, но ведь лицо невесты закрыто вуалью?— Н-не понимаю, как тебе в голову могла прийти такая… безумная мысль?— Если вдуматься, то она не такая уж безумная, — спокойно ответил Патрик. — Герцогиню, конечно, обмануть трудно, она человек наблюдательный, но она пойдет впереди, а Кэролайн с отцом — позади.— Д-да… но…— Рокуэйна, подумай, это наш единственный шанс.У Рокуэйны округлились глаза, она крепко сцепила руки, но промолчала.— Как только вы обвенчаетесь и ты станешь законной супругой маркиза, как бы они ни гневались, они ничего не смогут поделать, а к тому времени, когда нас с Кэролайн обнаружат, мы уже будем женаты.Рокуэйна сняла шляпу для верховой езды, словно она мешала ей думать.— Я… никак не могу взять в толк, что ты… хочешь сказать!Патрик наконец улыбнулся.— Подумай, Рокуэйна, ведь ты поможешь не только Кэролайн, которую любишь, но и себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12