Все это время Лила держалась с невероятным мужеством.
Он едва мог поверить, что перед ним та же девушка, которая не позволила себе заплакать, когда узнала о кончине тети.
Осторожно, стараясь не напугать еще сильнее, он взял в свои руки ее судорожно стиснутые пальцы.
— Послушайте, Лила, — негромко сказал он, — я не стану принуждать вас делать то, чего вы не хотите. Тем более нечто такое, что является причиной ваших огорчений.
Она смотрела на него блестящими от слез глазами.
— Вы… обещаете? — с трудом произнесла она.
— Даю вам клятву, — кивнул он. — Я только помогу вам — так, как вы этого захотите.
Она тихо вздохнула и опустила голову; на секунду ее лицо прислонилось к его руке, накрывшей ее пальцы.
Он ощутил прикосновение ее губ, но понял, что она не целует его, — для нее его рука лишь часть его доброты. Он для нее — олицетворение безопасности, полубог, чудом явившийся к ней на помощь.
Он и сам не мог бы сказать, откуда в нем такая уверенность, однако не сомневался, что правильно истолковал ее ощущения. И это при том, что она совершенно не похожа на тех женщин, с которыми он был когда-нибудь знаком!
Потом, словно почувствовав, что маркиз по-прежнему ждет ее объяснений, Лила сказала — так тихо, что он с трудом разобрал ее слова:
— Я… я убежала потому, что… мой отчим… а он стал моим опекуном… после смерти мамы… велел мне выйти замуж… за человека, которого я видела всего… два раза… Но он старый и… отвратительный!
Лила снова подняла голову, чтобы заглянуть маркизу в глаза. Пальцы ее предательски дрожали, грудь бурно вздымалась, прикасаясь к его колену.
— И кто же ваш отчим? — спросил маркиз.
Какой-то миг ему казалось, что Лила откажется отвечать на этот вопрос, но она прошептала:
— Его… его зовут… сэр Роберт… Лоусон.
Он… живет в усадьбе «Башни», недалеко от Большого Милтона в Оксфордшире.
Ну вот и все, думала она, если теперь маркиз пойдет на попятную, у нее не останется никакой надежды. Он отправит ее домой, к отчиму, и ей придется умереть.
— Я слышал о нем, потому что он — крупный владелец неплохих скаковых лошадей, — сказал маркиз. — Однако он не имеет права принуждать вас выйти замуж за человека, который вам неприятен.
— Он… принял решение… И… был намерен заставить меня… выйти замуж, — прошептала Лила.
— В этом случае вам следует продолжать скрываться, пока он не передумает, — категорически заявил маркиз.
Девушка издала тихий возглас изумления.
— Вы это… серьезно? Вы… действительно так думаете? — подняла она голову. — Вы… не заставите меня… вернуться… к отчиму?
— Конечно, нет! — уверил ее маркиз. — Как вы могли подумать, что я способен на такую жестокость?
— О, спасибо… спасибо вам! Я знаю, что… отчим так богат, а мистер Хопторн… так состоятелен, что все… считали бы… будто мне посчастливилось… избавиться от бедности. Но я предпочитаю… жить на чердаке, чем… выходить замуж за человека, которого я… не люблю.
Маркиз подумал, что в светском обществе немногие женщины разделили бы это чувство. Однако он понимал: Лила по природе своей идеалистка, поэтому никогда не согласится на брак без любви — даже если ее будут осыпать золотом.
— У вас совсем нет своих денег? — участливо спросил он.
— Когда папу убили… у нас не осталось ничего, — ответила Лила. — По-моему, мама вышла замуж за сэра Роберта только потому… что хотела дать мне… хорошее образование.
Она тяжело вздохнула и призналась:
— Он был добр и щедр, пока… мама была жива. Но… после ее смерти он… изменился, очень изменился! И мистер Хопторн ему нравится, вот он и решил… во что бы то ни стало выдать меня замуж за него.
— Тогда этому необходимо как-то помешать, — изрек маркиз.
Однако он сознавал, что Лила не сможет прятаться до бесконечности.
Узнав ее историю, он стал лучше понимать ее страх. Юной девушке было крайне трудно противостоять требованию своего опекуна, тем более что этот опекун богат и влиятелен.
Лила, конечно, права, утверждая, что многие сочли бы такой брак большой удачей для нее. Ее могли бы даже осудить в высшем свете: мол, не имея приданого и не принадлежа к знати, она должна бы радоваться, что благодаря своей красоте получила предложение богатого мужчины.
Маркиз заметил, что она смотрит на него так, словно он — Юпитер, царь всех богов, который может решить любую проблему.
— Вы… мне поможете? Вы… действительно мне поможете? — В голосе ее звучала радостная надежда.
— Я обещаю сделать все что смогу, — заверил ее маркиз. — Но вы, конечно, понимаете, все это не так легко.
— Мне надо только… спрятаться где-нибудь, чтобы отчим… не мог… меня найти, — т сказала Лила.
Немного смущенно она прибавила:
— Няня подумала… может быть, у вас… в поместье есть… пустующий коттедж…
Бросив мгновенный взгляд на маркиза, она поспешила уточнить:
— Совсем крошечный! И… я не «стала бы вас беспокоить… и не была бы… вам в тягость! А если бы я знала, что… живу в вашем поместье… и вы… где-то рядом, то мне… было бы спокойно.
— Это неплохая идея, — ответил маркиз. — Мы вернемся к этому разговору, Лила, на пути в Англию.
Он выпустил ее руки.
— А теперь вам пора в постель. И постарайтесь спать спокойно. Если вы проспите всю дорогу до Англии, я не удивлюсь и не обижусь.
— Мне бы не хотелось спать, когда… вы вернетесь на яхту, — промолвила Лила.
Она медленно поднялась. Каждое ее движение было исполнено изящества.
Маркиз тоже встал с кресла и, обняв Лилу за плечи, прошел с ней к выходу из салона.
— А теперь идите спать, — снова повторил он. — И ни о чем не беспокойтесь. Положитесь на меня.
— Именно этого мне и… хотелось бы! — пролепетала Лила. — И еще раз спасибо вам за то… что вы… такой необыкновенный!
Она была столь прекрасна и одновременно столь юна и беспомощна, что маркиз помимо воли сильнее сжал ее плечи.
— Я уверен, все будет в порядке, — сказал он.
Поддавшись внезапному порыву, он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Она затрепетала, и маркиз всем своим существом ощутил этот ее неожиданный отклик.
Решив, что поступает очень опрометчиво, он поспешно снял руку с ее плеча и вышел на палубу.
— Спокойной ночи, Лила! Мы увидимся завтра.
С этими словами он быстро сошел по трапу на набережную и направился к дому графа.
Идя под сенью деревьев, тянувшихся вдоль канала, он ощущал на себе взгляд Лилы и машинально прибавил ходу.
Сейчас он ясно понимал, что пытается убежать не от Лилы, а от собственных чувств.
Глава 7
Лила лежала в постели и думала о маркизе.
Ей было очень любопытно, получил ли он удовольствие от разговора с виконтессой после того, как вернулся к графу.
Как он был добр и внимателен к ней, когда она рассказала ему о своей тайне! У нее до сих пор было тепло на сердце.
— Он… необыкновенный, удивительный! — шептала она. — Но потом она вспомнила, что завтра им предстоит возвращение в Англию, и снова ее охватил страх.
Даже если маркиз отыщет для нее в своем поместье какой-нибудь домик в глуши, она скорее всего больше с ним не встретится.
«Я никогда… никогда его не забуду!» — подумала она, ощущая поцелуй маркиза на своей щеке.
Ей показалось, будто звезды рассыпались по всему телу. Ничего подобного она еще не испытывала. И совершенно неожиданно в голове мелькнула мысль, как приятно, наверное, было бы, если б он поцеловал ее в губы…
Когда это пытался сделать мистер Хопторн, она не почувствовала ничего, кроме отвращения.
Но она почему-то была уверена, что поцелуй маркиза был бы совершенно иным и запомнился ей на всю жизнь, даже если б они больше никогда не увиделись.
Интересно, хотелось ли ему поцеловать виконтессу?
По тому, как вела себя француженка, можно понять, что она была бы на седьмом небе от этого поцелуя.
Лила представила сцену, как маркиз сидит подле виконтессы на кушетке, а она что-то тихо говорит ему, соблазнительно улыбаясь…
И вдруг вопреки своей воле девушка расплакалась.
Приближаясь к дому графа, маркиз замедлил шаг.
Он думал о ситуации, в которой оказалась Лила, и о том, как ей помочь.
Он прекрасно понимал, предоставь он ей дом в своем поместье, как она это предложила, рано или поздно люди начнут судачить, будто она — его любовница.
Конечно же, сама Лила о таком повороте событий даже не догадывается.
Но если он хочет оградить ее от посягательства других мужчин, то должен беречь как зеницу ока ее репутацию. Нельзя допустить, чтобы на нее легло такое пятно.
«Что можно сделать? — снова и снова спрашивал он себя. — Что предпринять?»
Он вошел в гостиную, где в его отсутствие виконтесса начала флиртовать с графом.
— Уложили ребеночка в постель? — съехидничала она. — Боюсь, она окажется не очень интересной спутницей во время вашего путешествия в Англию. Женщины обычно страдают морской болезнью.
Маркиз ничего не ответил, понимая, что виконтесса ведет себя как мегера. Такое отношение женщин друг к другу всегда было ему неприятно, но теперь, когда колкости направлялись в адрес Лилы, его от этого просто тошнило.
Считая ниже своего достоинства реагировать на слова виконтессы, маркиз направился в угол гостиной, к подносу с графинами и бутылками.
— Можно я налью себе чего-нибудь, Ганс? — спросил он.
— Конечно! — спохватился тот. — Есть шампанское, но можешь выбрать что-нибудь другое.
— Мне просто хочется пить, — объяснил маркиз, наливая себе стакан воды.
— Идите сюда и садитесь рядом со мной, — проворковала виконтесса, кокетливо похлопывая по кушетке, — и расскажите мне о себе.
— По правде говоря, — ответил маркиз надменно, — я собирался попрощаться. Завтра рано утром я уезжаю. Мне еще надо переговорить с капитаном моей яхты, пока он не лег.
Француженка пыталась протестовать с напускной игривостью, но граф, почувствовав» что его другу действительно хочется уйти, встал.
— Ты, конечно, понимаешь, Кэрью, как меня очень огорчает твой скорый отъезд, — сказал он, — но ты должен признать, я нашел для тебя очень хорошие картины.
— Я от души тебе благодарен, — ; ответил маркиз. — Мне бы хотелось, чтобы в следующий раз, когда Его Величество соберется ко мне в Кейн, ты бы приехал туда и рассказал ему, как умело ты выбирал мне картины!
Граф рассмеялся.
— Я весьма признателен тебе за приглашение. Но в то же время предпочел бы навестить тебя, когда ты будешь один. Картин мне хватает и в Голландии, а там мне хотелось бы только одного; поездить на твоих великолепных лошадях!
Маркиз улыбнулся.
— Они всегда в твоем распоряжении.
— Лошади! Лошади! — возмутилась виконтесса. — Неужели англичане больше ни о чем не говорят?
В ее голосе слышались нотки раздражения.
Ей было досадно, что маркиз уезжает, но еще досаднее то, что ей не удалось его покорить.
Маркиз с видимым равнодушием склонился к ее руке.
— Прощайте, мадам! Было очень приятно с вами познакомиться.
Они с Гансом направились к выходу из гостиной.
Когда друзья оказались в холле, граф сказал:
— Твоя маленькая протеже — несравненная красавица. Я такой красоты давно не встречал. Если хочешь знать, я готов предложить ей кое-что…
Маркиз засмеялся.
— Она не моя, и она для себя твердо определила, за какого человека хочет выйти замуж.
— Ты меня оскорбляешь! — с нарочитым недовольством заявил граф.
Однако тут же взял маркиза под руку.
— Я по опыту знаю, — молвил он, — что спорить с тобой бесполезно, Кэрью. Ты всегда бываешь первым, когда речь идет о лошадях или о женщинах!
— А вот этот комплимент я не могу не оценить! — отшутился маркиз.
Заразительно смеясь, они вышли из дома и направились к яхте.
В темной воде канала отражались огни домов и пришвартованных к набережной судов.
В небе ярко сияли звезды. Картина получалась весьма романтическая.
Маркиз поймал себя на мысли, что все это удивительно сочетается с обликом Лилы. И еще с досадой подумал, что ему не следовало целовать ее — пусть даже это был совершенно невинный поцелуй в щеку.
Он слишком остро чувствовал волнение, вызванное этой простой лаской. Не мог он не ощутить и тот трепет, с которым приняла его поцелуй Лила.
«Она видит во мне второго отца!» — заключил он.
Однако, поднимаясь по трапу на яхту, он понял, что, как бы ни пытался убедить себя в обратном, радостные предвкушения переполняют его потому, что во время этого плавания Лила будет с ним.
Они отплыли не на рассвете, как хотелось маркизу, однако достаточно рано для того, чтобы граф не пришел их провожать.
Яхта прошла через огромный порт, возникший на месте небольшой рыбачьей деревушки. Трудно было поверить, что Амстердам с его мостами и каналами не существовал здесь вечно!
Маркиз стоял на мостике, когда «Цапля» проплывала мимо складов, доков и верфей, которые принадлежали торговцам зерном, лесом, нефтью и углем.
Вскоре они вошли в Нордзе-канал. Как только «Цапля» стала рассекать его воды, маркиз решил, что крупные пристани ему наскучили.
Он отправился в салон, где для него был приготовлен завтрак; Лила к завтраку не явилась.
Он подумал: после всего, что произошло с ней накануне, ей полезно поспать подольше.
Однако, когда яхта вышла в открытое море, Лила поднялась на палубу. Как это ни странно, маркизу показалось, что она стала еще красивее.
Немного напуганный своим восхищением, он насмешливо произнес:
— Я уже начал подозревать, не превратились ли вы в миссис Рип ван Винкль или я по ошибке уплыл без вас!
— Мне стыдно, что я так долго спала, — ответила она. — Но до чего же приятно плыть по морю на такой чудесной яхте!
— Да, день прекрасный, — рассеянно сказал маркиз.
Глядя на Лилу, любующуюся солнечными зайчиками на волнах, он представил ее русалкой или сиреной, явившейся на яхту, чтобы заворожить моряков. Но тут же рассердился на себя за разыгравшееся воображение и удалился в салон.
Лила последовала за ним.
— Сегодня на море довольно неспокойно, — заметил маркиз. — В салоне, конечно, комфортнее. Или вы плохо переносите качку?
— Меня ничуть не укачало, когда мы плыли в Голландию, — молвила Лила. — А вот няне удалось выдержать плавание только благодаря бесконечным чашкам крепкого чая. Она и сейчас принялась за него.
— А вам он не нужен? — спросил маркиз.
— Нет, мне очень приятно сидеть здесь и разговаривать с вами, — просто ответила Лила.
Маркиз невольно сравнил ее прямоту с той кокетливой игривостью, которую придала бы тем же словам виконтесса. Однако он не успел ничего сказать: Лила стала расспрашивать его о яхте.
И он снова подивился осмысленности ее вопросов. Например, ей было интересно узнать, насколько быстрее завершится плавание на яхте по сравнению с обычным пароходом.
Потом они сидели за ленчем и говорили обо всем на свете, за исключением того, что Лила будет делать по приезде в Англию. В конце концов она неуверенно спросила:
— Вы… не придумали, милорд… где мне можно будет… укрыться, когда мы… вернемся в Англию?
— Я очень много об этом думал, — ответил маркиз. — Единственное, что я пока могу вам предложить, это поговорить о вас с одной из моих тетушек. Она вдова, ведет довольно уединенную жизнь, и ей можно будет довериться.
— А ваша тетя… она живет в Лондоне? — спросила Лила.
Маркиз кивнул.
— Тогда, возможно… она слышала о моем отчиме… или ее знакомые могли видеть его… на скачках.
Маркиз и сам об этом думал.
— Трудности будут всегда, куда бы вы ни поехали, — сказал он.
— Возможно, мне… следовало остаться в Голландии, — промолвила Лила, как бы размышляя вслух. — Но теперь, когда я не у… тети Эдит, это было бы… дорого.
— А у вас есть деньги? — поинтересовался маркиз.
Девушка покраснела и отвела взгляд.
— Достаточно, — прошептала она, — если… экономить.
— Я хочу знать, сколько именно у вас денег, — потребовал ответа маркиз.
— Мой отчим… дал мне пятьдесят фунтов… на покупки… для приданого, — пролепетала Лила. — Но, конечно, часть денег… пришлось потратить… на дорогу.
— Пятьдесят фунтов! — воскликнул маркиз. — И сколько времени, глупенькая девочка, вы рассчитывали прожить на эти деньги?
— Может быть, я могла бы… найти какую-нибудь… работу, — совсем сникла она.
Маркиз пребывал в задумчивости, и Лила внезапно добавила:
— Я училась живописи… и могла бы… продавать мои картины.
Тут маркиз спохватился.
— Боже правый! Я совсем забыл!
— Что вы забыли? — спросила Лила.
— Тот этюд Вермера, который вы мне привезли. Перед тем как в гостиную пришли торговцы картинами, граф спрятал этюд в буфет — и я больше о нем не вспоминал!
Лила замерла, а потом с усилием произнесла:
— Мне надо… что-то сказать вам, милорд!
— Что такое? — насторожился маркиз.
Он заметил, как Лила вновь судорожно стиснула пальцы: он уже успел понять, этот ее жест означает, что она испытывает глубокое волнение. А еще он увидел, что она очень побледнела и в глазах ее снова появился страх.
— Не беспокойтесь, — ласково сказал он, — граф Ганс пришлет мне этюд, как только заметит, что я не взял его с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15