Несколько долгих мгновений он просто держал ее, крепко прижимая к груди, и ее глаза, затуманенные слезами, смотрели в его лицо, а губы дрожали. Она чувствовала, что в нем разгорается страсть, бушующая в его груди, подобно буре.
— Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя!
Его голос звучал хрипло, и он снова начал целовать ее — безудержно, яростно, властно. Казалось, его поцелуи призваны были самое ее душу извлечь из ее уст. Кэролайн ощутила прикосновение его губ к ее глазам, ко впадинкам у основания шеи, к тонким голубым жилкам у груди.
Кэролайн была слишком измучена пережитым и не могла ни ответить на его страсть, ни отвергнуть ее. Она только покорно отдавалась его жадным поцелуям, чувствуя себя слабой перед той силой, о существовании которой у мужчин она и не подозревала.
— Ты моя! — услышала она его возглас. — Моя! Я не позволю судьбе отнять тебя!
Он поднял ее на руки. Она прижалась к его груди, беспомощная, как младенец, вглядываясь в его лицо, отмечая, как он преобразился, как лицо его зажглось восторгом и торжеством. В этот момент он казался ей богом — юным богом, самое страстное желание которого осуществилось. Она почувствовала невыразимую радость — и тут же снова увидела, что выражение лица его изменилось, как будто кто-то задул в нем огонь.
Все еще держа ее на руках, он открыл дверь библиотеки, и не успела она сообразить, что происходит, как почувствовала, что стоит на ногах, а опора его рук исчезла. Дверь за ней закрылась. Она услышала, как в замке повернулся ключ, и осталась одна в тускло освещенном коридоре.
Секунду она стояла, прислонившись к стене, не в силах двинуться, слишком измученная, чтобы разобраться в хаосе мыслей, чувств и страстей, царившем в ее душе. Потом медленно, очень медленно, как человек, впервые поднявшийся с постели после долгой болезни, она пошла по коридору в сторону холла.
Она услышала взрывы хохота и звук громких голосов, доносившихся из гостиной и комнаты для карт. Лакей с тяжело нагруженным подносом обогнал ее, но она его даже не заметила. Она шла, как сомнамбула, по широкой лестнице и коридорам, ведущим к ее комнате.
И только добравшись наконец до своего прибежища, Кэролайн бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку. Наконец ее чувства нашли выход.
— Вэйн! Вэйн! — рыдала она. — Я люблю тебя! Я люблю тебя! — Слезы струились по ее лицу.
Так ее и застала утром Мария: Кэролайн уснула в полном изнеможении, после долгих слез и бесконечных рыданий; подобного еще не знало ее сердце.
— Миледи! — в ужасе вскричала Мария. — Вы не ложились! Почему вы все еще в вечернем платье? Вы больны, миледи? Почему вы меня не позвали?
— Нет, я не больна, — ответила Кэролайн. — По крайней мере мне так кажется. Только голова болит, и… Ох, Мария, я так несчастна!
Слова вырвались у нее невольно, прежде чем она успела осознать их смысл, и Мария взглянула на нее с изумлением и ужасом.
— Несчастны, миледи? Тогда мы сейчас же уезжаем в Мэндрейк! Мы не останемся ни секунды там, где вы несчастны, даже если речь будет идти о спасении его королевского величества. Мы отправимся домой, миледи, и все будет в порядке.
— Не будет! — горько возразила Кэролайн, поднявшись, чтобы Мария могла расстегнуть измятое вечернее платье.
— Вы замерзли, миледи, — укоризненно проговорила Мария, увидев, что Кэролайн чуть вздрогнула. — И надо ли удивляться, раз вы так и спали всю ночь. Может, погода и теплая, но не настолько. Закутайтесь-ка в шаль, миледи, и ложитесь в кровать. Пейте шоколад, пока он не остыл, а я сейчас же начну складывать вещи.
— Нет, не делай этого, Мария, — сказала Кэролайн устало. — Если ты помнишь, мы приехали сюда с определенной целью, и эта цель по-прежнему существует.
Мария вздохнула.
— Право, миледи, я не знаю, что и делать. Я бы выполнила свой долг, как я его понимаю, если бы увезла вас сейчас же домой, как бы вы ни спорили. Но я никогда не умела отказывать вашей светлости, как вы прекрасно знаете.
— Не делай этого и сейчас, — сказала Кэролайн. Она допила шоколад и откинулась на подушки. — У меня есть время поспать, Мария?
— Конечно есть, миледи. Мисс Доркас только что сказала мне, что ее светлости ваши услуги не понадобятся до полудня, потому что она плохо провела ночь.
Засните, миледи, а когда проснетесь, позвоните, и я принесу вам что-нибудь на завтрак.
— Спасибо, Мария, — отозвалась Кэролайн. — Мне что-то захотелось спать. Но прежде чем уйдешь, скажи мне: есть ли новости?
— Только одна, — ответила Мария, — сегодня приезжает мистер Джервис Уорлингем. Я собственными ушами слышала, как миссис Миллер говорила об этом домоправительнице. Больше того, она распорядилась, чтобы ему предоставили спальню рядом с ее комнатой.
— Сегодня!
Кэролайн мгновенно расхотелось спать.
— Да, миледи, сегодня будет большой званый вечер, гости созваны со всего графства, за столом соберется не менее пятидесяти человек. Это миссис Миллер пригласила их от имени его светлости: насколько я понимаю, ей страшно хочется устраивать приемы и играть роль хозяйки дома, особенно если это будет видеть мистер Уорлингем.
— Понимаю, — сказала Кэролайн и облегченно вздохнула. Наконец-то она встретится с мистером Джервисом Уорлингемом!
— Я не уеду сейчас в Мэндрейк, Мария, даже если мне предложат за это тысячу гиней, — негромко сказала она.
— Засните-ка, миледи, — сказала Мария. — Может, когда вы проснетесь, вы решите иначе.
— Можешь на это не надеяться, — ответила Кэролайн. Мария задернула занавески, а Кэролайн, повернувшись к стене, заснула сном без сновидений.
Как свойственно юности, когда она проснулась, на ее лице не было и следа бурной ночи. Исчезло то отчаяние, которое охватило ее накануне, она помнила только, что Вэйн любит ее, а она — его. Какое значение могли иметь тайны, даже самые роковые, когда восторг любви уносил их в рай? Твердое решение Вэйна не жениться на ней могло сравниться только с ее не менее твердым решением, что он это сделает. Сердце ее учащенно билось при мысли о нем, и она надеялась, что время выберет победителя — и им окажется она.
Позднее, когда Кэролайн зашла проведать леди Брекон, она уже улыбалась. Опасения и страхи, безграничное отчаяние, которое она пережила во мраке одиночества, казались сейчас, когда светило солнце и маленькие попугайчики счастливо щебетали в своих клетках, преувеличенными и нереальными. Кэролайн была уверена, что найдет способ распутать узел; она не сомневалась, что в конце концов спасет своего возлюбленного и от опасности, и от отчаяния, в которое ввергал его столь тщательно хранимый им секрет.
— Сегодня великолепный день, мисс Фрай, — сказала леди Брекон.
— Да, мэм, — согласилась Кэролайн.
— Слишком хороший, чтобы вы сидели взаперти, — добавила леди Брекон. — Я собираюсь днем поспать, дитя, и предлагаю вам пойти погулять по саду или навестить Хэрриет у нее дома. Кстати, сегодня у моего сына, кажется, званый вечер. Доркас сказала мне, что весь дом занят приготовлениями. Было бы любезно Пригласить маленькую Хэрриет Уонтедж прийти к нам вечером: она составила бы вам компанию.
— Я уверена, мэм, что Хэрриет будет в восторге, — ответила Кэролайн.
— Ну, так пойдите и пригласите ее, — распорядилась леди Брекон. — А Доркас предупредит миссис Миллер, что это мое приглашение.
Кэролайн улыбнулась этим словам: она прекрасно поняла, что леди Брекон хочет избавить ее от неприятного объяснения с миссис Миллер, которая, несомненно, будет недовольна лишней гостьей, которую не включила в свой список.
«Ее светлость просто очаровательна, — думала Кэролайн, вернувшись к себе в комнату, — но страшно слабая. Лично я никогда бы не допустила, чтобы в моем доме распоряжалась женщина вроде миссис Миллер».
Но она уже начала подозревать, что леди Брекон не случайно отстраняется от мира. Она могла бы быть монахиней, так мало у нее было интересов вне стен ее комнаты. Иногда Доркас пересказывала ей обрывки сплетен, но Кэролайн была уверена, что леди Брекон слушает их больше из-за нежелания огорчить Доркас, чем из интереса. Такое поведение казалось крайне странным для хозяйки такого замечательного замка, тем более странным было оно для матери, настолько преданной своему сыну, как леди Брекон. Нет, несомненно, у нее была веская причина устраняться от борьбы с испытаниями и трудностями обычной жизни.
Кэролайн подошла к шкафу, чтобы выбрать для Хэрриет подходящее платье, которое та могла бы надеть в этот вечер. Она нашла наконец-то, что искала: платье из розового шелка, отделанное букетиками из роз и незабудок. Это платье не слишком шло самой Кэролайн: его розовый цвет не подходил к золоту ее волос, но она была уверена, что оно будет прекрасно смотреться на Хэрриет с ее темно-каштановыми волосами и доверчивыми темными глазами.
Она собиралась было позвонить Марии и попросить ее запаковать платье в сверток, когда, выглянув в окно, увидела элегантную мужскую фигуру, двигавшуюся к каменной беседке в дальнем конце «регулярного» парка. Это был мистер Стрэттон. Глядя ему вслед, Кэролайн вспомнила их разговор накануне вечером.
Мистер Стрэттон слегка подшучивал над своими теперешними обстоятельствами, но за его шутками таилась настоящая горечь. Он и правда увидел, что наследство, неожиданно забросив его в высшее общество, лишило его веры в человека. Несмотря на его позу денди, он все еще дорожил истинными убеждениями и достоинствами, которые усвоил в годы бедности. И Кэролайн прекрасно понимала это его почти детское желание быть любимым таким, какой он есть. Она легонько вздохнула, потому что и сама испытывала подобное.
Даже сейчас нет-нет да и закрадывалось сомнение, не изменит ли лорд Брекон свое решение не жениться, когда узнает ее истинное положение в обществе. Она гнала от себя эти мысли, повторяя, что несправедлива к любимому, что он не такой человек, да и характер у него слишком сильный, чтобы зависеть от таких пустяков, но все же они возвращались.
Сердясь на себя, Кэролайн постаралась сосредоточиться на мистере Стрэттоне. Наблюдая, как он устраивается в беседке, она внезапно негромко вскрикнула.
У нее есть идея! Она быстро пересекла комнату и дернула за шнур звонка.
Когда в комнату поспешно вошла Мария, Кэролайн сказала ей:
— Упакуй это розовое платье, Мария, а еще то, из полосатого льняного батиста с кружевной косынкой.
Ты его помнишь? Я надевала его на маскарад, когда наряжалась деревенской девушкой. Помнишь, я просила тебя взять его на всякий случай.
— Да, конечно, миледи, — отозвалась Мария. — Оно здесь, я уложила его в нижний ящик комода. Но зачем оно вашей светлости сейчас?
— Потому что у меня есть план, — ответила Кэролайн. — Возьми его и вечернее платье и как можно быстрее отправляйся в дом священника. Поговори с мисс Уонтедж наедине, скажи, что это я тебя послала. Одень ее в полосатое платье, причеши получше, Мария, и скажи, что я приду минут через двадцать. Когда мы встретимся, о платьях не должно быть сказано ни слова, объясни ей это совершенно определенно.
— Ох, миледи, — вздохнула Мария, — что у вас опять за идея? Честно говорю вам, у меня от ваших хитростей уже голова кругом идет.
— Прекрати стонать, Мария, у нас нет временя, — остановила ее Кэролайн. — Поспеши к мисс Уонтедж и передай ей все в точности, как я тебе сказала. Просто я спасаю еще одного человека, но на этот раз не от смерти, а от участи одинокой старой девы!
Улыбнувшись застывшей в изумлении девушке, Кэролайн спустилась вниз и вышла в сад. Она шла по лужайкам, любуясь цветами и, казалось, забыв обо всем.
Когда она подошла к беседке, мистер Стрэттон поднялся ей навстречу. Кэролайн, необычайно хорошенькая в соломенной шляпке, отделанной букетиками ландышей и лентами цвета зеленой листвы, притворилась глубоко удивленной.
— Боже, сэр, как вы меня напутали! Я не ожидала, что в этом уединенном месте кто-то скрывается.
— Потому я сюда и пришел, — ответил мистер Стрэттон и поспешно добавил:
— Только поймите меня правильно, мисс Фрай. Я ценю ваше общество, но хотел укрыться от остальных гостей. Черт побери, мне еще не приходилось встречать такое количество неотесанных и шумных людей! Брекон, должно быть, просто сумасшедший, если приглашает подобное общество.
— Ох, мистер Стрэттон, так вам здесь не нравится?
— Последнее время мне мало что нравится, — отозвался он мрачно.
Кэролайн уселась в тени беседки.
— Очевидно, сэр, вы очень разборчивы в том, какое общество предпочесть. Не к лицу мне, бедной и зависимой девушке, говорить так, но мне кажется, что вчерашние гости его светлости не блещут умом, Мистер Стрэттон расхохотался.
— Вы еще очень сдержанны, мисс Фрай, но я с вами согласен. Это тупой народ. Те, кто не слишком напился, играли до рассвета, и сейчас, когда я уходил, они опять рассаживались за игорными столами. Сколько я ни старался, никак не могу всерьез заинтересоваться азартными играми!
— Да и зачем, сэр? — поддакнула ему Кэролайн и поднялась. — Но я должна оставить вас наедине с вашей книгой. Завидую тому удовольствию, которое вас ждет!
— Вам и правда надо идти, мисс Фрай?
— Увы, да, — вздохнула девушка. — Хотя, уверяю вас, сэр, я предпочла бы побыть дольше в таком приятном обществе. Но мне нужно заглянуть в дом священника, передать поручение леди Брекон, и, честно вам признаюсь, я до смерти боюсь туда идти.
— Боитесь? — удивился мистер Стрэттон. — Дозволено ли мне узнать, чего именно?
— Этот викарий, сэр, — сказала Кэролайн, опуская голову в притворном смущении и чуть слышно выговаривая слова. — Он, право, такой неприятный джентльмен.
— Плохо ведет себя по отношению к вам, вот как? — сурово спросил мистер Стрэттон. — Ну, я это быстро улажу. Я пойду с вами, мисс Фрай, если вы мне позволите.
Кэролайн сжала руки.
— Ох, сэр, правда? Нет, я не должна вас об этом просить… Вы могли бы спокойно отдыхать здесь…
— Я рад быть вам полезным, мисс Фрай. Расскажите мне об этом викарии.
— Я нахожу преподобного джентльмена крайне непривлекательным, — проговорила Кэролайн, скромно опуская глаза. — Но это не все. Он крайне недобр к моей бедной подруге, своей дочери мисс Хэрриет Уонтедж.
Она училась в одной школе со мной, и свет не видел другой столь очаровательной и доброй девушки. Я скажу вам, сэр, — но только по секрету, — что ее отец ужасно к ней жесток.
— Жесток? В чем же это проявляется? — изумился мистер Стрэттон.
Пока они шли по зеленым лужайкам, а потом по длинной аллее, которая вела в сторону деревни, Кэролайн повествовала о жестокостях викария. Рассказ этот длился почти всю дорогу к дому священника, и если Кэролайн несколько вольно обращалась с фактами, а подчас прибегала и к фантазии, то она успокаивала свою совесть тем, что рассказ ее все же не лишен оснований: у нее из памяти не выходило бледное, напуганное лицо Хэрриет.
Они подошли к дому викария, и в одном из окон верхнего этажа Кэролайн заметила Марию, наблюдавшую за ними. Распахнув калитку, которая вела в неопрятный, плохо ухоженный сад, Кэролайн проговорила:
— Молю бога, чтобы викария не было дома, сэр. Возможно, он разгневается, что я привела сюда столь аристократического гостя без приглашения.
— Ему лучше бы сдержаться в моем присутствии, — ответил мистер Стрэттон с неожиданной энергией, явно забыв о своей напускной лени.
Парадная дверь распахнулась, едва они успели позвонить, и Хэрриет уже приветственно протягивала Кэролайн руки. Да, это была Хэрриет, но, как с удовлетворением отметила про себя Кэролайн, выглядела она совсем по-другому. Простое, но хорошо сшитое платье со свежей белой кружевной косынкой очень шло девушке, а Мария причесала Хэрриет по последней моде, так что десятки небольших кудряшек, обрамлявших ее худое лицо, сделали его неожиданно пикантным. Глаза Хэрриет всегда были ее самой привлекательной чертой, и сейчас они были широко распахнуты и светились от волнения.
Кэролайн представила подруге мистера Стрэттона, и Хэрриет провела их в безрадостную обшарпанную гостиную.
— У меня есть для тебя приглашение, Хэрриет, — сказала Кэролайн. — Ее светлость надеется, что сегодня вечером ты сможешь прийти в замок на обед. Приглашено довольно много соседей, и она считает, что тебе будет приятно.
— Ох, Кэролайн, как чудесно! — воскликнула Хэрриет, но тут же лицо ее вытянулось. — Но, наверное, папа не разрешит мне принять приглашение.
— Я попытаюсь его убедить, — предложила Кэролайн. — Где он?
— В своем кабинете, — сказала Хэрриет. — Он готовит воскресную проповедь, а это всегда делает его таким раздражительным!
— Подожди здесь, — сказала Кэролайн. — Я скажу ему о приглашении.
— Ты решишься? — взволнованно спросила Хэрриет. — Честное слово, я бы не смогла. Я сегодня в опале, потому что гусь, которого подали сегодня к ленчу, оказался пережаренным. Папа опоздал на полчаса, но он сказал, что это меня не извиняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя!
Его голос звучал хрипло, и он снова начал целовать ее — безудержно, яростно, властно. Казалось, его поцелуи призваны были самое ее душу извлечь из ее уст. Кэролайн ощутила прикосновение его губ к ее глазам, ко впадинкам у основания шеи, к тонким голубым жилкам у груди.
Кэролайн была слишком измучена пережитым и не могла ни ответить на его страсть, ни отвергнуть ее. Она только покорно отдавалась его жадным поцелуям, чувствуя себя слабой перед той силой, о существовании которой у мужчин она и не подозревала.
— Ты моя! — услышала она его возглас. — Моя! Я не позволю судьбе отнять тебя!
Он поднял ее на руки. Она прижалась к его груди, беспомощная, как младенец, вглядываясь в его лицо, отмечая, как он преобразился, как лицо его зажглось восторгом и торжеством. В этот момент он казался ей богом — юным богом, самое страстное желание которого осуществилось. Она почувствовала невыразимую радость — и тут же снова увидела, что выражение лица его изменилось, как будто кто-то задул в нем огонь.
Все еще держа ее на руках, он открыл дверь библиотеки, и не успела она сообразить, что происходит, как почувствовала, что стоит на ногах, а опора его рук исчезла. Дверь за ней закрылась. Она услышала, как в замке повернулся ключ, и осталась одна в тускло освещенном коридоре.
Секунду она стояла, прислонившись к стене, не в силах двинуться, слишком измученная, чтобы разобраться в хаосе мыслей, чувств и страстей, царившем в ее душе. Потом медленно, очень медленно, как человек, впервые поднявшийся с постели после долгой болезни, она пошла по коридору в сторону холла.
Она услышала взрывы хохота и звук громких голосов, доносившихся из гостиной и комнаты для карт. Лакей с тяжело нагруженным подносом обогнал ее, но она его даже не заметила. Она шла, как сомнамбула, по широкой лестнице и коридорам, ведущим к ее комнате.
И только добравшись наконец до своего прибежища, Кэролайн бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку. Наконец ее чувства нашли выход.
— Вэйн! Вэйн! — рыдала она. — Я люблю тебя! Я люблю тебя! — Слезы струились по ее лицу.
Так ее и застала утром Мария: Кэролайн уснула в полном изнеможении, после долгих слез и бесконечных рыданий; подобного еще не знало ее сердце.
— Миледи! — в ужасе вскричала Мария. — Вы не ложились! Почему вы все еще в вечернем платье? Вы больны, миледи? Почему вы меня не позвали?
— Нет, я не больна, — ответила Кэролайн. — По крайней мере мне так кажется. Только голова болит, и… Ох, Мария, я так несчастна!
Слова вырвались у нее невольно, прежде чем она успела осознать их смысл, и Мария взглянула на нее с изумлением и ужасом.
— Несчастны, миледи? Тогда мы сейчас же уезжаем в Мэндрейк! Мы не останемся ни секунды там, где вы несчастны, даже если речь будет идти о спасении его королевского величества. Мы отправимся домой, миледи, и все будет в порядке.
— Не будет! — горько возразила Кэролайн, поднявшись, чтобы Мария могла расстегнуть измятое вечернее платье.
— Вы замерзли, миледи, — укоризненно проговорила Мария, увидев, что Кэролайн чуть вздрогнула. — И надо ли удивляться, раз вы так и спали всю ночь. Может, погода и теплая, но не настолько. Закутайтесь-ка в шаль, миледи, и ложитесь в кровать. Пейте шоколад, пока он не остыл, а я сейчас же начну складывать вещи.
— Нет, не делай этого, Мария, — сказала Кэролайн устало. — Если ты помнишь, мы приехали сюда с определенной целью, и эта цель по-прежнему существует.
Мария вздохнула.
— Право, миледи, я не знаю, что и делать. Я бы выполнила свой долг, как я его понимаю, если бы увезла вас сейчас же домой, как бы вы ни спорили. Но я никогда не умела отказывать вашей светлости, как вы прекрасно знаете.
— Не делай этого и сейчас, — сказала Кэролайн. Она допила шоколад и откинулась на подушки. — У меня есть время поспать, Мария?
— Конечно есть, миледи. Мисс Доркас только что сказала мне, что ее светлости ваши услуги не понадобятся до полудня, потому что она плохо провела ночь.
Засните, миледи, а когда проснетесь, позвоните, и я принесу вам что-нибудь на завтрак.
— Спасибо, Мария, — отозвалась Кэролайн. — Мне что-то захотелось спать. Но прежде чем уйдешь, скажи мне: есть ли новости?
— Только одна, — ответила Мария, — сегодня приезжает мистер Джервис Уорлингем. Я собственными ушами слышала, как миссис Миллер говорила об этом домоправительнице. Больше того, она распорядилась, чтобы ему предоставили спальню рядом с ее комнатой.
— Сегодня!
Кэролайн мгновенно расхотелось спать.
— Да, миледи, сегодня будет большой званый вечер, гости созваны со всего графства, за столом соберется не менее пятидесяти человек. Это миссис Миллер пригласила их от имени его светлости: насколько я понимаю, ей страшно хочется устраивать приемы и играть роль хозяйки дома, особенно если это будет видеть мистер Уорлингем.
— Понимаю, — сказала Кэролайн и облегченно вздохнула. Наконец-то она встретится с мистером Джервисом Уорлингемом!
— Я не уеду сейчас в Мэндрейк, Мария, даже если мне предложат за это тысячу гиней, — негромко сказала она.
— Засните-ка, миледи, — сказала Мария. — Может, когда вы проснетесь, вы решите иначе.
— Можешь на это не надеяться, — ответила Кэролайн. Мария задернула занавески, а Кэролайн, повернувшись к стене, заснула сном без сновидений.
Как свойственно юности, когда она проснулась, на ее лице не было и следа бурной ночи. Исчезло то отчаяние, которое охватило ее накануне, она помнила только, что Вэйн любит ее, а она — его. Какое значение могли иметь тайны, даже самые роковые, когда восторг любви уносил их в рай? Твердое решение Вэйна не жениться на ней могло сравниться только с ее не менее твердым решением, что он это сделает. Сердце ее учащенно билось при мысли о нем, и она надеялась, что время выберет победителя — и им окажется она.
Позднее, когда Кэролайн зашла проведать леди Брекон, она уже улыбалась. Опасения и страхи, безграничное отчаяние, которое она пережила во мраке одиночества, казались сейчас, когда светило солнце и маленькие попугайчики счастливо щебетали в своих клетках, преувеличенными и нереальными. Кэролайн была уверена, что найдет способ распутать узел; она не сомневалась, что в конце концов спасет своего возлюбленного и от опасности, и от отчаяния, в которое ввергал его столь тщательно хранимый им секрет.
— Сегодня великолепный день, мисс Фрай, — сказала леди Брекон.
— Да, мэм, — согласилась Кэролайн.
— Слишком хороший, чтобы вы сидели взаперти, — добавила леди Брекон. — Я собираюсь днем поспать, дитя, и предлагаю вам пойти погулять по саду или навестить Хэрриет у нее дома. Кстати, сегодня у моего сына, кажется, званый вечер. Доркас сказала мне, что весь дом занят приготовлениями. Было бы любезно Пригласить маленькую Хэрриет Уонтедж прийти к нам вечером: она составила бы вам компанию.
— Я уверена, мэм, что Хэрриет будет в восторге, — ответила Кэролайн.
— Ну, так пойдите и пригласите ее, — распорядилась леди Брекон. — А Доркас предупредит миссис Миллер, что это мое приглашение.
Кэролайн улыбнулась этим словам: она прекрасно поняла, что леди Брекон хочет избавить ее от неприятного объяснения с миссис Миллер, которая, несомненно, будет недовольна лишней гостьей, которую не включила в свой список.
«Ее светлость просто очаровательна, — думала Кэролайн, вернувшись к себе в комнату, — но страшно слабая. Лично я никогда бы не допустила, чтобы в моем доме распоряжалась женщина вроде миссис Миллер».
Но она уже начала подозревать, что леди Брекон не случайно отстраняется от мира. Она могла бы быть монахиней, так мало у нее было интересов вне стен ее комнаты. Иногда Доркас пересказывала ей обрывки сплетен, но Кэролайн была уверена, что леди Брекон слушает их больше из-за нежелания огорчить Доркас, чем из интереса. Такое поведение казалось крайне странным для хозяйки такого замечательного замка, тем более странным было оно для матери, настолько преданной своему сыну, как леди Брекон. Нет, несомненно, у нее была веская причина устраняться от борьбы с испытаниями и трудностями обычной жизни.
Кэролайн подошла к шкафу, чтобы выбрать для Хэрриет подходящее платье, которое та могла бы надеть в этот вечер. Она нашла наконец-то, что искала: платье из розового шелка, отделанное букетиками из роз и незабудок. Это платье не слишком шло самой Кэролайн: его розовый цвет не подходил к золоту ее волос, но она была уверена, что оно будет прекрасно смотреться на Хэрриет с ее темно-каштановыми волосами и доверчивыми темными глазами.
Она собиралась было позвонить Марии и попросить ее запаковать платье в сверток, когда, выглянув в окно, увидела элегантную мужскую фигуру, двигавшуюся к каменной беседке в дальнем конце «регулярного» парка. Это был мистер Стрэттон. Глядя ему вслед, Кэролайн вспомнила их разговор накануне вечером.
Мистер Стрэттон слегка подшучивал над своими теперешними обстоятельствами, но за его шутками таилась настоящая горечь. Он и правда увидел, что наследство, неожиданно забросив его в высшее общество, лишило его веры в человека. Несмотря на его позу денди, он все еще дорожил истинными убеждениями и достоинствами, которые усвоил в годы бедности. И Кэролайн прекрасно понимала это его почти детское желание быть любимым таким, какой он есть. Она легонько вздохнула, потому что и сама испытывала подобное.
Даже сейчас нет-нет да и закрадывалось сомнение, не изменит ли лорд Брекон свое решение не жениться, когда узнает ее истинное положение в обществе. Она гнала от себя эти мысли, повторяя, что несправедлива к любимому, что он не такой человек, да и характер у него слишком сильный, чтобы зависеть от таких пустяков, но все же они возвращались.
Сердясь на себя, Кэролайн постаралась сосредоточиться на мистере Стрэттоне. Наблюдая, как он устраивается в беседке, она внезапно негромко вскрикнула.
У нее есть идея! Она быстро пересекла комнату и дернула за шнур звонка.
Когда в комнату поспешно вошла Мария, Кэролайн сказала ей:
— Упакуй это розовое платье, Мария, а еще то, из полосатого льняного батиста с кружевной косынкой.
Ты его помнишь? Я надевала его на маскарад, когда наряжалась деревенской девушкой. Помнишь, я просила тебя взять его на всякий случай.
— Да, конечно, миледи, — отозвалась Мария. — Оно здесь, я уложила его в нижний ящик комода. Но зачем оно вашей светлости сейчас?
— Потому что у меня есть план, — ответила Кэролайн. — Возьми его и вечернее платье и как можно быстрее отправляйся в дом священника. Поговори с мисс Уонтедж наедине, скажи, что это я тебя послала. Одень ее в полосатое платье, причеши получше, Мария, и скажи, что я приду минут через двадцать. Когда мы встретимся, о платьях не должно быть сказано ни слова, объясни ей это совершенно определенно.
— Ох, миледи, — вздохнула Мария, — что у вас опять за идея? Честно говорю вам, у меня от ваших хитростей уже голова кругом идет.
— Прекрати стонать, Мария, у нас нет временя, — остановила ее Кэролайн. — Поспеши к мисс Уонтедж и передай ей все в точности, как я тебе сказала. Просто я спасаю еще одного человека, но на этот раз не от смерти, а от участи одинокой старой девы!
Улыбнувшись застывшей в изумлении девушке, Кэролайн спустилась вниз и вышла в сад. Она шла по лужайкам, любуясь цветами и, казалось, забыв обо всем.
Когда она подошла к беседке, мистер Стрэттон поднялся ей навстречу. Кэролайн, необычайно хорошенькая в соломенной шляпке, отделанной букетиками ландышей и лентами цвета зеленой листвы, притворилась глубоко удивленной.
— Боже, сэр, как вы меня напутали! Я не ожидала, что в этом уединенном месте кто-то скрывается.
— Потому я сюда и пришел, — ответил мистер Стрэттон и поспешно добавил:
— Только поймите меня правильно, мисс Фрай. Я ценю ваше общество, но хотел укрыться от остальных гостей. Черт побери, мне еще не приходилось встречать такое количество неотесанных и шумных людей! Брекон, должно быть, просто сумасшедший, если приглашает подобное общество.
— Ох, мистер Стрэттон, так вам здесь не нравится?
— Последнее время мне мало что нравится, — отозвался он мрачно.
Кэролайн уселась в тени беседки.
— Очевидно, сэр, вы очень разборчивы в том, какое общество предпочесть. Не к лицу мне, бедной и зависимой девушке, говорить так, но мне кажется, что вчерашние гости его светлости не блещут умом, Мистер Стрэттон расхохотался.
— Вы еще очень сдержанны, мисс Фрай, но я с вами согласен. Это тупой народ. Те, кто не слишком напился, играли до рассвета, и сейчас, когда я уходил, они опять рассаживались за игорными столами. Сколько я ни старался, никак не могу всерьез заинтересоваться азартными играми!
— Да и зачем, сэр? — поддакнула ему Кэролайн и поднялась. — Но я должна оставить вас наедине с вашей книгой. Завидую тому удовольствию, которое вас ждет!
— Вам и правда надо идти, мисс Фрай?
— Увы, да, — вздохнула девушка. — Хотя, уверяю вас, сэр, я предпочла бы побыть дольше в таком приятном обществе. Но мне нужно заглянуть в дом священника, передать поручение леди Брекон, и, честно вам признаюсь, я до смерти боюсь туда идти.
— Боитесь? — удивился мистер Стрэттон. — Дозволено ли мне узнать, чего именно?
— Этот викарий, сэр, — сказала Кэролайн, опуская голову в притворном смущении и чуть слышно выговаривая слова. — Он, право, такой неприятный джентльмен.
— Плохо ведет себя по отношению к вам, вот как? — сурово спросил мистер Стрэттон. — Ну, я это быстро улажу. Я пойду с вами, мисс Фрай, если вы мне позволите.
Кэролайн сжала руки.
— Ох, сэр, правда? Нет, я не должна вас об этом просить… Вы могли бы спокойно отдыхать здесь…
— Я рад быть вам полезным, мисс Фрай. Расскажите мне об этом викарии.
— Я нахожу преподобного джентльмена крайне непривлекательным, — проговорила Кэролайн, скромно опуская глаза. — Но это не все. Он крайне недобр к моей бедной подруге, своей дочери мисс Хэрриет Уонтедж.
Она училась в одной школе со мной, и свет не видел другой столь очаровательной и доброй девушки. Я скажу вам, сэр, — но только по секрету, — что ее отец ужасно к ней жесток.
— Жесток? В чем же это проявляется? — изумился мистер Стрэттон.
Пока они шли по зеленым лужайкам, а потом по длинной аллее, которая вела в сторону деревни, Кэролайн повествовала о жестокостях викария. Рассказ этот длился почти всю дорогу к дому священника, и если Кэролайн несколько вольно обращалась с фактами, а подчас прибегала и к фантазии, то она успокаивала свою совесть тем, что рассказ ее все же не лишен оснований: у нее из памяти не выходило бледное, напуганное лицо Хэрриет.
Они подошли к дому викария, и в одном из окон верхнего этажа Кэролайн заметила Марию, наблюдавшую за ними. Распахнув калитку, которая вела в неопрятный, плохо ухоженный сад, Кэролайн проговорила:
— Молю бога, чтобы викария не было дома, сэр. Возможно, он разгневается, что я привела сюда столь аристократического гостя без приглашения.
— Ему лучше бы сдержаться в моем присутствии, — ответил мистер Стрэттон с неожиданной энергией, явно забыв о своей напускной лени.
Парадная дверь распахнулась, едва они успели позвонить, и Хэрриет уже приветственно протягивала Кэролайн руки. Да, это была Хэрриет, но, как с удовлетворением отметила про себя Кэролайн, выглядела она совсем по-другому. Простое, но хорошо сшитое платье со свежей белой кружевной косынкой очень шло девушке, а Мария причесала Хэрриет по последней моде, так что десятки небольших кудряшек, обрамлявших ее худое лицо, сделали его неожиданно пикантным. Глаза Хэрриет всегда были ее самой привлекательной чертой, и сейчас они были широко распахнуты и светились от волнения.
Кэролайн представила подруге мистера Стрэттона, и Хэрриет провела их в безрадостную обшарпанную гостиную.
— У меня есть для тебя приглашение, Хэрриет, — сказала Кэролайн. — Ее светлость надеется, что сегодня вечером ты сможешь прийти в замок на обед. Приглашено довольно много соседей, и она считает, что тебе будет приятно.
— Ох, Кэролайн, как чудесно! — воскликнула Хэрриет, но тут же лицо ее вытянулось. — Но, наверное, папа не разрешит мне принять приглашение.
— Я попытаюсь его убедить, — предложила Кэролайн. — Где он?
— В своем кабинете, — сказала Хэрриет. — Он готовит воскресную проповедь, а это всегда делает его таким раздражительным!
— Подожди здесь, — сказала Кэролайн. — Я скажу ему о приглашении.
— Ты решишься? — взволнованно спросила Хэрриет. — Честное слово, я бы не смогла. Я сегодня в опале, потому что гусь, которого подали сегодня к ленчу, оказался пережаренным. Папа опоздал на полчаса, но он сказал, что это меня не извиняет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33