Он улыбнулся:— Прежде чем я смог остановить их общий гомон, чтобы понять хоть что-нибудь, вокруг кабриолета столпилась половина деревни.Он замолчал, наливая своей жене, а затем дочери суп из супницы, которую няня поставила на стол перед ним.Это был суп из сельдерея, как всегда великолепный, одно из любимых блюд викария.Он наполнил и свою тарелку и съел первую ложку, когда Гермия умоляюще воскликнула:— Пожалуйста, продолжай, папа. Мы должны знать, что произошло!— Да, конечно, — ответил викарий. — Ну вот. Очевидно, что сразу после завтрака в усадьбе мой брат решил поразить маркизу своих годовалых лошадок, которых он держит на поле в северной части парка.Гермия знала, где было это поле, и не прерывала отца, который продолжал:— Эти два джентльмена отправились туда верхом, не спеша, занятые разговором, как вдруг их галопом догоняет конюх, чтобы сказать графу, что к нему в усадьбу прибыл какой-то посетитель, которому нужно срочно и безотлагательно видеть графа.Викарий остановился и проглотил еще ложку супа, прежде чем продолжил рассказ:— Мой брат, очевидно, был недоволен необходимостью возвращаться, но поскольку они отъехали еще не далеко, он попросил маркиза продолжить путь одному и повернул назад к усадьбе.— И кто же ожидал его там? — спросила миссис Брук.— В деревне, очевидно, не знают этого, — ответил викарий, — но люди говорят, что Джон был в доме лишь несколько минут и сразу же поскакал догонять маркиза.— И что же… случилось потом? — прошептала, затаив дыхание, Гермия.— Он не смог найти его!— Как это — не смог найти его? — спросила миссис Брук.— Так-таки и не смог, — ответил ее муж. — Нигде не было и следов маркиза, и не понимая, что произошло, Джон вернулся обратно.Он выдержал драматическую паузу, как будто хотел подержать слушавших в напряженной неизвестности, пока он продолжал прихлебывать свой суп.— Едва мой брат успел доехать до конюшен в усадьбе, как, к его ужасу, во двор галопом прискакала лошадь, на которой ехал маркиз, с болтающимися по бокам стременами и с пустым седлом!Гермия сдавленно вскрикнула:— Я думала, что он — хороший наездник!— Это действительно так! — ответил викарий. — Я слышал, что маркиз хвастался, мол, не было еще лошади, которая смогла бы сбросить его!— Но тут уж он, очевидно, был сброшен! — воскликнула миссис Брук.— Я думаю, что именно это предположили Джон и все другие, — сказал викарий.— Что же дальше? — спросила Гермия.— Естественно, твой дядя велел всем конюхам садиться на лошадей и найти маркиза как можно быстрее.Наступила напряженная пауза, прежде чем миссис Брук спросила:— Ты хочешь сказать, что они не нашли его?— Никаких признаков! — ответил ее муж.— Это невозможно! — воскликнула Гермия. — Он должен находиться где-то рядом!Викарий доел свой, суп и, пока няня убирала супницу и приносила следующее блюдо, он сказал:— Как только я закончу обедать, я поеду в усадьбу, чтобы предложить свою помощь. Даже Уэйд, очень разумный человек, утверждает, что все в усадьбе искали с обеда до вечера и нигде не смогли обнаружить маркиза.Гермия и ее матушка знали, что Уэйд был главным управляющим и работал на усадьбе много лет.Он был немногословным человеком, но тому, что он говорил, можно было верить, и они поняли, что если уж Уэйд сказал это, значит, тайна исчезновения маркиза не была преувеличена.— Да, конечно, ты должен поехать на случай, если понадобится твоя помощь, дорогой, — пришла к выводу миссис Брук, — но кажется совершенно невероятным, что они не смогли найти его.— Я совершенно согласен с тобой, хотя Уэйд сказал мне, что они искали абсолютно везде.Улыбнувшись, он добавил:— Жаль, что его лошадь не может говорить, потому что она то уж должна знать, где оставила своего прославленного всадника.Гермия хранила молчание.У нее даже мелькнула мысль, что, возможно, маркиз и был действительно Дьяволом — как она подумала, встретившись с ним впервые, — и он в конце концов возвратился в Подземное Царство, из которого вышел, и они никогда не увидят его вновь.— Я думаю, единственное, что может сделать каждый из нас, — заметила миссис Брук, — это как-то самому попытаться найти маркиза.— Ну, во всяком случае, я знаю лишь одно — что его нет в нашем доме! — сказал ее муж.Он обнял свою жену и крепко прижал ее к себе, говоря:— Я так хотел провести спокойный вечер с вами; но я не буду задерживаться слишком долго, если увижу, что ничем не смогу помочь. Я думаю, мне не стоит брать Гермию с собой?— Пусть она лучше останется дома, — ответила миссис Брук.Гермия угадывала мысли матушки о том, что, если, как она подозревала, маркиза считают в усадьбе предполагаемым женихом Мэрилин, там не захотят присутствия Гермии.После отъезда отца Гермия с матушкой сидела в гостиной, обсуждая случившееся Миссис Брук спросила:— Ты, наверное, разговаривала с маркизом нынешним утром, когда он был с Мэрилин. Каким он показался тебе?— Лучше всего я смогу описать его, мама, сказав, что он пресыщен, циничен и очень саркастичен!Миссис Брук казалась удивленной.— Отчего бы ему быть таким?— Я думаю, мама, что его испортил успех во всем, что бы он ни предпринимал.— Ты думаешь, что Мэрилин влюблена в него? — поинтересовалась матушка.— Она очень стремится выйти за него, мама, и это, конечно, очень устроило бы тетю Эдит.— Уж это точно, — согласилась матушка, и Гермия поняла, что нет необходимости объяснять ей это подробнее.Было уже около одиннадцати часов вечера, когда возвратился отец, и едва он переступил порог, его жена и дочь с нетерпением вскочили на ноги.— Есть какие-нибудь новости, папа? — спросила Гермия прежде, чем ее матушка успела произнести хоть слово.— Никаких, — ответил викарий. — Все это кажется совершенно необъяснимым, и я никогда не видел Джона таким взволнованным.— А Эдит? — поинтересовалась миссис Брук.— Ей было не до меня, как ты сама можешь представить, — пожал плечами викарий, — и мне сказали, что Мэрилин в таком расстройстве, что ее пришлось уложить в постель.— Я думаю, это ужасно, когда такое случается с твоим гостем, кто бы он ни был, — заметила миссис Брук. — Я полагаю, что мы ничем не можем помочь?— Ничем, — ответил викарий, — за исключением молитвы, чтобы он не оказался убитым из-за денег, которые могли быть при нем.После небольшой паузы он сказал:— Я полагаю, что мне не следовало бы говорить тебе этого, но Джон уверен, что это — работа предполагаемого наследника маркиза — Рошфора де Виля До Виль созвучно с «Девил» (Дьявол по-английски).
.— Какое странное имя! — пробормотала Гермия.Ее отец уселся в свое любимое кресло возле камина.— Де Виль — французское имя, имя его семьи, — объяснил он. — Я думаю, они — потомки норманов, пришедших с Континента во времена Вильяма Завоевателя.— И ты думаешь, что этот человек, Рошфор де Виль, убил маркиза? — спросила миссис Брук с ноткой недоверчивости в голосе.— Лично я не могу поверить этому, — ответил викарий. — Это было бы слишком явным преступлением. Но несомненно одно: по словам Джона, между ними была большая вражда. Маркиз множество раз оплачивал долги де Виля, а в последнее время стал наконец отказываться делать это.— Значит, если он разделается с маркизом, то унаследует и его титул, и его состояние? — поинтересовалась Гермия.— Если его не арестуют и не повесят за убийство, — ответил ее отец.— Но если он будет главным подозреваемым, то глупо поступать таким образом? — упорно спрашивала Гермия.— Ты совершенно права, дорогая, — согласился отец, — и поэтому я не верю, что маркиза убили. Он скорее всего вылетел из седла где-нибудь, и они просто еще не нашли его. Джон разошлет всех на поиски, как только рассветет.Он поднялся с кресла и вздохнул:— Я полагаю, что мне тоже следует присоединиться к ним, так что теперь я отправлюсь в постель, и спасибо вам, мои дорогие, что вы дождались меня.Они поднялись по лестнице все вместе, Гермия поцеловала отца и мать, нежно желая им доброй ночи, и ушла в свою спальню.Спальня была небольшая, но матушка позаботилась, чтобы она выглядела уютной. Здесь были все ее особые сокровища, которые Гермия собирала с самого детства.Некоторые из фарфоровых украшений были подарены ей Мэрилин, и, глядя на них, она почувствовала жалость к кузине.— Она, должно быть, мучается, не зная, что случилось с человеком, за которого она хотела выйти замуж, — тихо сказала сама себе Гермия.И в то же время какая-то интуиция, от которой она не могла отделаться, говорила ей, что маркиз не имел намерений жениться на Мэрилин и ясно понимал, что она пыталась хитростью склонить его к тому, чтобы сделать ей предложение.Девушка не знала, каким образом она поняла это, но это было так же ясно для нее, как если бы кто-то доказал ей истинность этих предположений.— Бедная Мэрилин, — думала она с сочувствием, — Она будет очень расстроена. Но несомненно, что с такой внешностью она найдет в Лондоне множество других мужчин, готовых сделать ей предложение.Они, может быть, будут не столь влиятельными или богатыми, как маркиз, но зато она будет более счастлива с человеком, не столь презрительно относящимся ко всему в жизни.Гермия легла в постель, раздвинув перед этим занавеси на окне, и лежала, наблюдая, как мерцают звезды и как крадется по небу луна.Луна была полная, и она вспомнила, что селяне считали такое время самым подходящим для шабаша ведьм, которые слетаются на него на своих метлах.В тот момент, когда она подумала об этом, ей почудилось даже, что на фоне луны на мгновение мелькнул силуэт одной из ведьм.Вдруг она вскрикнула, как бы вспомнив что-то, и села в кровати.Если ее дядя был прав и злобный наследник маркиза убил его, она догадывалась теперь, куда могли спрятать его тело те, кто был нанят для такого чудовищного дела.Она знала, что никто из живущих в деревне или в поместье не осмелился бы искать его в хижине старой миссис Уомбат, расположенной в центре Леса Колдуний.Все так были напуганы своими собственными рассказами о колдунье, что стали верить в то, что ее привидение охраняет место, где она жила, хотя она сама давно умерла и была похоронена.Более того, они могли поклясться, что в лунные ночи видели ее, веселящуюся с Сатаной.Даже такой разумный человек, как главный управляющий Уэйд, не подошел бы, и близко к. этой хижине в лесу.— Вот где он должен быть! — сказала себе Гермия.Она была уверена в своей правоте, но знала, что должна проверить догадку, чтобы убедиться окончательно.Сначала девушка подумала что следует сказать об этом отцу, но ведь он захочет, чтобы и она пошла туда вместе с ним, и Гермия будет выглядеть очень глупо, если окажется, что она ошиблась. Отец может тогда спросить ее, почему она так интересуется маркизом.Лучше сказать ему это утром, чтобы он обязательно заглянул туда.Но по какой-то причине, сама не зная почему, она чувствовала, что должна идти туда теперь же, в этот момент, и медлить никак нельзя.Девушка встала с кровати и оделась, набросив на себя первое попавшееся под руку платье.Она откинула назад волосы, завязав их лентой, и набросила на плечи небольшую шерстяную шаль на случай ночного холода.Холода, однако, не ожидалось, поскольку весь день был жарким, безветренным, и даже сейчас было тепло.Приготовившись таким образом, Гермия очень осторожно открыла дверь своей спальни и неслышно проскользнула вниз по лестнице в чудках, держа свои туфли в руке.Она вышла через кухонную дверь сзади дома, опасаясь быть услышанной отцом и матерью, спавшими в большой спальне, выходившей окнами на фасад.Надев туфли, она пошла через, сад, примыкавший к главной дороге, где ее уже не могли видеть из окон.Вряд ли ее кто-нибудь заметил.Она знала, что няня, да и родители были бы поражены, узнав, что она вышла в такое время.Ей не было необходимости проходить через калитки, ведущие в парк дяди.Вместо этого она, как делала неоднократно и ранее, взобралась на стену и соскочила на мягкую землю, направившись затем прямо к Лесу Колдуний.Этот лес был ближайшим к деревне, и именно поэтому, подумала Гермия, миссис Уомбат много лет назад построила там себе хижину.Это было еще во времена дедушки Гермии, который — как она слышала о нем — был очень схож характером с ее отцом: такой же жизнерадостный и добрый ко всем, кто жил на его земле.Он не возражал, когда миссис Уомбат с помощью двух молодых людей, которых она, видимо, приворожила, построила себе дом, частично из кирпичей, частично из стволов деревьев, и стала там жить одна.Теперь же, когда Гермия вошла с ближнюю часть Леса Колдуний, она поневоле задумалась, верно ли было то, что рассказывали о нем люди.А вдруг она увидит в лунном свете странные видения и услышит музыку, под которую танцуют ведьмы, эхом разносящуюся по лесу?Но затем она стала убеждать себя, что даже если ведьмы и собрались в лесу, они не тронут ее, поскольку эльфы и феи — бывшие ее друзьями с тех пор, как она впервые узнала о них — защитят ее от любой напасти.Сам лес был прекрасен в лунном свете, и трудно было представить, что подобное очарование может омрачиться чем-то злобным.Луна проливала свое серебро сквозь ветви деревьев, создавая причудливые узоры тени на дорожке, по которой шла Гермия.Она видела звезды, бриллиантами сверкавшие в небесах над нею, и единственная музыка. которую она слышала, исходила из ее сердца и от деревьев.Будучи маленькой девочкой, она всегда верила, что если прислушаться, приложив ухо к стволу дерева, то услышишь, как оно дышит, а иногда услышишь и песню, которую оно напевает себе.Все же другие звуки, чудившиеся ей, исходили скорее всего от гоблинов — этих лесных духов, живущих под корнями деревьев — да от белок, прячущихся в своих гнездах высоко в ветвях и не боявшихся никого, кроме человека.Неблизок был путь к середине леса, но даже подходя все ближе к хижине миссис Уомбат, она не боялась.Сначала она увидела лесной пруд, в котором, как она знала, старая женщина купалась и из которого брала воду.Это был прекрасный пруд, окруженный ирисами и болотными калужницами, и все-таки, казалось, под лунным светом поверхность воды таит мистические тайны.Сразу за прудом, полускрытый кустами, разросшимися за многие годы, показался домик миссис Уомбат.Он выглядел так, будто находится в удивительно хорошем состоянии, хотя в нем долго никто не жил. Крыша была цела, и печная труба — на месте.Подойдя к нему, Гермия увидела, что два маленьких окошка с обеих сторон от двери были заколочены досками, и она удивилась, что кому-то понадобилось сделать это.Она стояла, глядя на них и думая, что кто-то, не боявшийся проклятия колдуньи, должно быть, приходил сюда после ее смерти и оберегал домик от непрошеных гостей.Но кто бы мог покуситься на него? Скорее всего это было сделано по распоряжению ее дяди, но эта мысль показалась ей невероятной.Зная его, она была вполне уверена, что он пожелал бы, чтобы этот домик развалился, и чем скорее, тем лучше.Тот же инстинкт, который привел ее сюда, . заставил заглянуть внутрь, и она положила руки на тяжелый деревянный брус, закрепленный поперек двери и запиравший ее.Он был крепко вставлен в две железные скобы, вбитые в стену домика с двух сторон от двери. Даже в слабом лунном свете было видно, что скобы эти вбиты недавно.Деревянный засов был тяжелым, и всех сил Гермии едва хватило на то, чтобы приподнять его. Но она в конце концов все же подняла его и сбросила на землю.И тут, когда девушка уже была готова потянуть на себя дверь, открывая ее, она впервые почувствовала испуг.А вдруг внутри — что-то ужасное?Она ощутила дрожь страха, пробежавшую по ней. Все еще дрожа, она услышала тихий крик совы.Это был такой знакомый звук, бывший неотъемлемой частью ее жизни, что он сразу успокоил ее, как будто ее отец или кто-то еще, кому она доверяла, оказался рядом.Если это лесное существо не боится здесь ничего, значит, и ей нечего бояться.Она приоткрыла дверь и в первый момент не смогла ничего увидеть.Затем, когда ее глаза приспособились к полутьме, она увидела что-то лежавшее на полу в середине маленькой комнаты.Сначала Гермия подумала, что это — просто брошенная одежда или, может быть, груда листьев.Но затем интуиция подсказала ей, что это был человек, и она уже знала, что нашла маркиза.Девушка открыла дверь на всю ширину, и теперь лунный свет позволил ей убедиться, что она не ошиблась.На полу неподвижно лежало тело мужчины, и первое, что увидела Гермия, было сияние его сапог и затем — белизна его бриджей.Она опустилась на колени рядом с ним, и от мысли, что он мертв, у нее внезапно сжалось сердце.Но, найдя на ощупь в темноте его лоб и положив на него руку, она поняла, что он жив, хотя и без сознания.Чтобы увериться в этом, она расстегнула пуговицы его жилета и просунула под него руку в области сердца.Сквозь тонкую льняную рубашку она смогла почувствовать его слабое биение, и теперь, когда Гермия начала видеть в темноте более ясно, она заметила, что его глаза закрыты, а лоб и щека в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
.— Какое странное имя! — пробормотала Гермия.Ее отец уселся в свое любимое кресло возле камина.— Де Виль — французское имя, имя его семьи, — объяснил он. — Я думаю, они — потомки норманов, пришедших с Континента во времена Вильяма Завоевателя.— И ты думаешь, что этот человек, Рошфор де Виль, убил маркиза? — спросила миссис Брук с ноткой недоверчивости в голосе.— Лично я не могу поверить этому, — ответил викарий. — Это было бы слишком явным преступлением. Но несомненно одно: по словам Джона, между ними была большая вражда. Маркиз множество раз оплачивал долги де Виля, а в последнее время стал наконец отказываться делать это.— Значит, если он разделается с маркизом, то унаследует и его титул, и его состояние? — поинтересовалась Гермия.— Если его не арестуют и не повесят за убийство, — ответил ее отец.— Но если он будет главным подозреваемым, то глупо поступать таким образом? — упорно спрашивала Гермия.— Ты совершенно права, дорогая, — согласился отец, — и поэтому я не верю, что маркиза убили. Он скорее всего вылетел из седла где-нибудь, и они просто еще не нашли его. Джон разошлет всех на поиски, как только рассветет.Он поднялся с кресла и вздохнул:— Я полагаю, что мне тоже следует присоединиться к ним, так что теперь я отправлюсь в постель, и спасибо вам, мои дорогие, что вы дождались меня.Они поднялись по лестнице все вместе, Гермия поцеловала отца и мать, нежно желая им доброй ночи, и ушла в свою спальню.Спальня была небольшая, но матушка позаботилась, чтобы она выглядела уютной. Здесь были все ее особые сокровища, которые Гермия собирала с самого детства.Некоторые из фарфоровых украшений были подарены ей Мэрилин, и, глядя на них, она почувствовала жалость к кузине.— Она, должно быть, мучается, не зная, что случилось с человеком, за которого она хотела выйти замуж, — тихо сказала сама себе Гермия.И в то же время какая-то интуиция, от которой она не могла отделаться, говорила ей, что маркиз не имел намерений жениться на Мэрилин и ясно понимал, что она пыталась хитростью склонить его к тому, чтобы сделать ей предложение.Девушка не знала, каким образом она поняла это, но это было так же ясно для нее, как если бы кто-то доказал ей истинность этих предположений.— Бедная Мэрилин, — думала она с сочувствием, — Она будет очень расстроена. Но несомненно, что с такой внешностью она найдет в Лондоне множество других мужчин, готовых сделать ей предложение.Они, может быть, будут не столь влиятельными или богатыми, как маркиз, но зато она будет более счастлива с человеком, не столь презрительно относящимся ко всему в жизни.Гермия легла в постель, раздвинув перед этим занавеси на окне, и лежала, наблюдая, как мерцают звезды и как крадется по небу луна.Луна была полная, и она вспомнила, что селяне считали такое время самым подходящим для шабаша ведьм, которые слетаются на него на своих метлах.В тот момент, когда она подумала об этом, ей почудилось даже, что на фоне луны на мгновение мелькнул силуэт одной из ведьм.Вдруг она вскрикнула, как бы вспомнив что-то, и села в кровати.Если ее дядя был прав и злобный наследник маркиза убил его, она догадывалась теперь, куда могли спрятать его тело те, кто был нанят для такого чудовищного дела.Она знала, что никто из живущих в деревне или в поместье не осмелился бы искать его в хижине старой миссис Уомбат, расположенной в центре Леса Колдуний.Все так были напуганы своими собственными рассказами о колдунье, что стали верить в то, что ее привидение охраняет место, где она жила, хотя она сама давно умерла и была похоронена.Более того, они могли поклясться, что в лунные ночи видели ее, веселящуюся с Сатаной.Даже такой разумный человек, как главный управляющий Уэйд, не подошел бы, и близко к. этой хижине в лесу.— Вот где он должен быть! — сказала себе Гермия.Она была уверена в своей правоте, но знала, что должна проверить догадку, чтобы убедиться окончательно.Сначала девушка подумала что следует сказать об этом отцу, но ведь он захочет, чтобы и она пошла туда вместе с ним, и Гермия будет выглядеть очень глупо, если окажется, что она ошиблась. Отец может тогда спросить ее, почему она так интересуется маркизом.Лучше сказать ему это утром, чтобы он обязательно заглянул туда.Но по какой-то причине, сама не зная почему, она чувствовала, что должна идти туда теперь же, в этот момент, и медлить никак нельзя.Девушка встала с кровати и оделась, набросив на себя первое попавшееся под руку платье.Она откинула назад волосы, завязав их лентой, и набросила на плечи небольшую шерстяную шаль на случай ночного холода.Холода, однако, не ожидалось, поскольку весь день был жарким, безветренным, и даже сейчас было тепло.Приготовившись таким образом, Гермия очень осторожно открыла дверь своей спальни и неслышно проскользнула вниз по лестнице в чудках, держа свои туфли в руке.Она вышла через кухонную дверь сзади дома, опасаясь быть услышанной отцом и матерью, спавшими в большой спальне, выходившей окнами на фасад.Надев туфли, она пошла через, сад, примыкавший к главной дороге, где ее уже не могли видеть из окон.Вряд ли ее кто-нибудь заметил.Она знала, что няня, да и родители были бы поражены, узнав, что она вышла в такое время.Ей не было необходимости проходить через калитки, ведущие в парк дяди.Вместо этого она, как делала неоднократно и ранее, взобралась на стену и соскочила на мягкую землю, направившись затем прямо к Лесу Колдуний.Этот лес был ближайшим к деревне, и именно поэтому, подумала Гермия, миссис Уомбат много лет назад построила там себе хижину.Это было еще во времена дедушки Гермии, который — как она слышала о нем — был очень схож характером с ее отцом: такой же жизнерадостный и добрый ко всем, кто жил на его земле.Он не возражал, когда миссис Уомбат с помощью двух молодых людей, которых она, видимо, приворожила, построила себе дом, частично из кирпичей, частично из стволов деревьев, и стала там жить одна.Теперь же, когда Гермия вошла с ближнюю часть Леса Колдуний, она поневоле задумалась, верно ли было то, что рассказывали о нем люди.А вдруг она увидит в лунном свете странные видения и услышит музыку, под которую танцуют ведьмы, эхом разносящуюся по лесу?Но затем она стала убеждать себя, что даже если ведьмы и собрались в лесу, они не тронут ее, поскольку эльфы и феи — бывшие ее друзьями с тех пор, как она впервые узнала о них — защитят ее от любой напасти.Сам лес был прекрасен в лунном свете, и трудно было представить, что подобное очарование может омрачиться чем-то злобным.Луна проливала свое серебро сквозь ветви деревьев, создавая причудливые узоры тени на дорожке, по которой шла Гермия.Она видела звезды, бриллиантами сверкавшие в небесах над нею, и единственная музыка. которую она слышала, исходила из ее сердца и от деревьев.Будучи маленькой девочкой, она всегда верила, что если прислушаться, приложив ухо к стволу дерева, то услышишь, как оно дышит, а иногда услышишь и песню, которую оно напевает себе.Все же другие звуки, чудившиеся ей, исходили скорее всего от гоблинов — этих лесных духов, живущих под корнями деревьев — да от белок, прячущихся в своих гнездах высоко в ветвях и не боявшихся никого, кроме человека.Неблизок был путь к середине леса, но даже подходя все ближе к хижине миссис Уомбат, она не боялась.Сначала она увидела лесной пруд, в котором, как она знала, старая женщина купалась и из которого брала воду.Это был прекрасный пруд, окруженный ирисами и болотными калужницами, и все-таки, казалось, под лунным светом поверхность воды таит мистические тайны.Сразу за прудом, полускрытый кустами, разросшимися за многие годы, показался домик миссис Уомбат.Он выглядел так, будто находится в удивительно хорошем состоянии, хотя в нем долго никто не жил. Крыша была цела, и печная труба — на месте.Подойдя к нему, Гермия увидела, что два маленьких окошка с обеих сторон от двери были заколочены досками, и она удивилась, что кому-то понадобилось сделать это.Она стояла, глядя на них и думая, что кто-то, не боявшийся проклятия колдуньи, должно быть, приходил сюда после ее смерти и оберегал домик от непрошеных гостей.Но кто бы мог покуситься на него? Скорее всего это было сделано по распоряжению ее дяди, но эта мысль показалась ей невероятной.Зная его, она была вполне уверена, что он пожелал бы, чтобы этот домик развалился, и чем скорее, тем лучше.Тот же инстинкт, который привел ее сюда, . заставил заглянуть внутрь, и она положила руки на тяжелый деревянный брус, закрепленный поперек двери и запиравший ее.Он был крепко вставлен в две железные скобы, вбитые в стену домика с двух сторон от двери. Даже в слабом лунном свете было видно, что скобы эти вбиты недавно.Деревянный засов был тяжелым, и всех сил Гермии едва хватило на то, чтобы приподнять его. Но она в конце концов все же подняла его и сбросила на землю.И тут, когда девушка уже была готова потянуть на себя дверь, открывая ее, она впервые почувствовала испуг.А вдруг внутри — что-то ужасное?Она ощутила дрожь страха, пробежавшую по ней. Все еще дрожа, она услышала тихий крик совы.Это был такой знакомый звук, бывший неотъемлемой частью ее жизни, что он сразу успокоил ее, как будто ее отец или кто-то еще, кому она доверяла, оказался рядом.Если это лесное существо не боится здесь ничего, значит, и ей нечего бояться.Она приоткрыла дверь и в первый момент не смогла ничего увидеть.Затем, когда ее глаза приспособились к полутьме, она увидела что-то лежавшее на полу в середине маленькой комнаты.Сначала Гермия подумала, что это — просто брошенная одежда или, может быть, груда листьев.Но затем интуиция подсказала ей, что это был человек, и она уже знала, что нашла маркиза.Девушка открыла дверь на всю ширину, и теперь лунный свет позволил ей убедиться, что она не ошиблась.На полу неподвижно лежало тело мужчины, и первое, что увидела Гермия, было сияние его сапог и затем — белизна его бриджей.Она опустилась на колени рядом с ним, и от мысли, что он мертв, у нее внезапно сжалось сердце.Но, найдя на ощупь в темноте его лоб и положив на него руку, она поняла, что он жив, хотя и без сознания.Чтобы увериться в этом, она расстегнула пуговицы его жилета и просунула под него руку в области сердца.Сквозь тонкую льняную рубашку она смогла почувствовать его слабое биение, и теперь, когда Гермия начала видеть в темноте более ясно, она заметила, что его глаза закрыты, а лоб и щека в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16