Впрочем, сейчас было очевидно, что Лаэле нужны защита и помощь.
— Успокойтесь, прошу вас, — сказал он как можно мягче. — Все хорошо! Не бойтесь. Он больше не придет сегодня.
— А… завтра? Что случится завтра, когда кузина Эйврил… станет принуждать меня к этой мерзости?
Только теперь до нее дошел весь ужас предложения леди Уорнклиф, скрытый смысл которого она не поняла сразу.
— Что мне делать! Скажите, что делать, молю вас!
Охваченный внезапным порывом нежности к этому беззащитному существу, которое он держал в своих объятиях, не отдавая себе отчета в том, что делает, маркиз нагнулся и поцеловал ее, еще теснее прижав к себе. Вначале Лаэла замерла от изумления, а затем, ощутив вкус его губ на своих губах, подалась ему навстречу и, казалось, растворилась в его объятиях. У нее было такое чувство, словно он отворил перед ней райские врата и ввел ее за ограду. Теперь, когда он целовал ее, она понимала, что полюбила его с той самой минуты, как увидела. Хотел он этого или нет, а она уже принадлежала ему и стала частью его существа. Казалось, он доставал с неба звезды и клал ей на грудь, и их свет, пронзая все ее естество, разжигал в груди пламя, которое постепенно охватывало тело. Все вокруг озарилось каким-то неземным светом и стало совершенным и божественно прекрасным.
Эти поцелуи и у маркиза разбудили ощущения, которых он прежде не испытывал. Скольких женщин он перецеловал на своем веку! Но тогда его чувства были совсем иными. Нет, никогда не испытывал он такого душевного трепета и восторга! И это странное состояние необъяснимо волновало и умиляло его, словно тот экстаз, который вызвали его поцелуи у Лаэлы, передался и ему. Они чувствовали одинаково! Он подсознательно уловил это и удивился, потому что ни с одной женщиной у него не было ничего подобного.
Казалось, прошла целая вечность. Или всего лишь несколько мгновений. Он оторвался от Лаэлы и взглянул ей в лицо. Оно было озарено каким-то необыкновенным светом и больше походило на лицо ангела, чем земного существа. Слезы высохли. Из глаз исчезло выражение страха. Теперь в них светилась одна любовь, словно вся ее душа распахнулась навстречу этому неведомому ей ранее чувству. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. А затем, словно слова были вовсе не нужны им, он снова начал целовать ее. И снова прошла целая вечность, и земля поплыла у них под ногами, и они поднимались все выше и выше в небеса и мир уже принадлежал только им, им одним…
Наконец он поднял голову и сказал каким-то чужим голосом:
— Дорогая моя! Что ты сделала со мной? Как тебе это удалось?
— Я… я люблю тебя! — прошептала Лаэла. — Но я и подумать не могла, что ты захочешь поцеловать меня!
— Не понимаю, почему я так долго ждал! — ответил маркиз и поцеловал ее снова. — Тебе больше нельзя оставаться в этом доме.
Последовало короткое молчание, словно Лаэла приходила в себя. Наконец она вспомнила все, что с ней случилось, и произнесла дрожащим голосом:
— Ты тоже понимаешь, что мне нужно отсюда бежать, да?
— Разумеется! Собирай свои вещи, и мы немедленно уедем.
Она широко раскрыла глаза:
— Уедем? Но я не должна доставлять тебе таких хлопот. И потом, ты… можешь потерять из-за меня работу! Маркиз улыбнулся:
— Ты действительно волнуешься за меня?
— Конечно! Я должна заботиться о тебе! Ты бы мог просто рассказать мне, куда ехать. Я готова бежать… хоть на край света, только бы этот человек не нашел меня!
— Обещаю тебе, он никогда не сможет отыскать тебя. А теперь делай, что я говорю, — укладывай свои вещи! — Маркиз замолчал, а потом добавил: — У тебя хватит сил снести их вниз?
— Да, конечно, я… справлюсь.
— Тогда быстренько одевайся, а я пойду на конюшню. Я буду ждать тебя там. И будет лучше, если никто в доме не будет знать до утра, что мы уехали.
— А кузина Эйврил?
— Если она хватится тебя и начнет волноваться, так поделом ей! Она не имела права предлагать тебе такое!
Он хотел добавить еще что-то, но передумал из опасения, что Лаэла снова расстроится.
Вместо этого он нежно поцеловал девушку и сказал:
— Иди собирайся. Все остальное предоставь мне. Обещаю тебе, все будет хорошо.
Глаза Лаэлы светились, словно две звездочки. Она прижалась к нему и тихо прошептала:
— Но ты уверен, что это не навредит… тебе? Ведь ты никогда не получишь… рекомендации от кузины Эйврил!
— Обойдусь как-нибудь и без нее. Ни о чем не волнуйся. Сейчас главное уехать отсюда! — Он еще крепче обнял ее. — Я люблю тебя, Лаэла!
Маркиз подошел к двери и открыл ее:
— Закройся, пока будешь собираться, — так, на всякий случай.
В глазах Лаэлы он снова увидел страх.
— Я быстро! Я мигом буду готова, — ответила она и улыбнулась ему.
Выйдя в коридор, маркиз почти бегом направился в свою комнату. За несколько секунд он уложил свой небольшой багаж и достал деньги из тайника, быстро спустился по лестнице и направился к конюшне. Маркиз был почти уверен, что Уэйнрайт уже спит. Но к его величайшей радости, он застал управляющего конюшнями за его любимым занятием — тот сидел в комнате, где хранилась упряжь, и изучал объявления в спортивных газетах.
— Привет, Лайон! — воскликнул он, увидев входящего маркиза. — Не ожидал увидеть тебя здесь так поздно.
— Я надеялся застать вас здесь. — Маркиз подошел к Уэйнрайту и положил перед ним две банкноты по десять фунтов. — Мне нужна ваша помощь. — сказал он. Затем достал еще пять бумажек такого же достоинства и положил их отдельной стопкой: — Вот гарантия того, что я верну вам в целости и сохранности то, что я собираюсь попросить у вас на время.
Уэйнрайт с изумлением взирал на него.
— И что же вы хотите? — произнес он наконец.
— Мне нужна дорожная коляска и две лошади, лучшие из тех, что у вас есть.
— Вы с ума сошли! Как я могу отдать их вам?
— Я считал, что вы доверяете мне! И клянусь честью они вернутся к вам в том же состоянии, в каком я забрал их. Да, еще! Нежелательно, чтобы сэр Перси узнал об их временном отсутствии.
Последовало долгое молчание. Маркиз в упор смотрел на управляющего, вложив всю силу воли и решимость в этот взгляд, — так, как он когда-то делал это на войне.
Наконец Уэйнрайт сдался.
— Хорошо, Лайон. Может быть, я и последний дурак, что доверяюсь вам, но не сомневаюсь — вы не подведете меня.
— Я обещаю вам это! — ответил маркиз. — Я дам вам сейчас чек на полную сумму стоимости лошадей и коляски. Правда, там будет стоять другая фамилия, не Лайон. И все же, случись что-нибудь, будет лучше, если вы будете знать обо мне как можно меньше.
Неожиданно Уэйнрайт рассмеялся:
— Я всегда подозревал, Лайон, что вокруг вас есть какая-то тайна. Но вижу, теперь вам недосуг беседовать со мной!
Он собрал деньги со стола и положил их в карман. Затем громко подозвал дежуривших конюхов. Когда Лаэла прибежала на конюшню, коляска была уже готова. Две лучшие лошади сэра Перси были впряжены в нее. Коляска была совсем новой — ее купили всего три месяца назад. Увидев девушку, маркиз заторопился навстречу и забрал у нее вещи. Она улыбнулась ему, и он подумал, что никогда еще не видел более красивой и более счастливой женщины.
— Ты и вправду забираешь меня отсюда? — спросила она тихо.
— Да! И немедленно! Все готово. — Он усадил ее в коляску спереди, где было два свободных места. Ночь была теплой, и верх коляски был откинут. Усадив Лаэлу, он укрыл ее пледом, а сам уселся рядом на место кучера. Фонари по обе стороны коляски решили не зажигать. Маркиз знал, что луда лучше всяких свечей осветит им встречный путь.
Он протянул руку Уэйнрайту.
— Спасибо за все! Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня. И в ближайшем будущем я напишу вам, но уже в другом качестве.
— В добрый путь! И храни вас Бог! — ответил Уэйнрайт с приветливой улыбкой.
Они проехали сквозь массивные чугунные ворота и выехали на дорогу. Лаэла теснее прижалась к нему.
— Я словно во сне! — прошептала она. — И боюсь, что проснусь… и ничего этого нет!
— Мы оба словно во сне, — ответил ей маркиз. — Но этот сон, мое счастье, никогда не кончится!
Он знал, что говорит истинную правду.
Он нашел то, о чем даже и не мечтал, то, на что больше и не надеялся. И имя этому было простое — любовь!
Глава VII
Они ехали около получаса. Дорога стала узкой и извилистой, и маркиз решил оставшуюся часть ночи отдохнуть где-нибудь. Был уже второй час, когда они въехали в небольшую деревушку. На лужайке, недалеко от дороги, стоял небольшой, но очень привлекательный трактир с постоялым двором, а рядом виднелся пруд, весь заросший кувшинками и желтыми лилиями. Маркиз остановил лошадей. Лаэла спросила:
— Почему мы остановились?
— Я хочу, чтобы ты отдохнула, — ответил маркиз с нежностью, — ведь завтра утром нам предстоит еще неблизкий путь. — Он передал ей поводья: — Подержи лошадей! А я пойду загляну в трактир и узнаю, можно ли там устроиться на ночлег.
Он подошел к дому — дверь была закрыта. Маркиз обошел вокруг дома и постучал в окно, где, по его предположению, должен был спать хозяин постоялого двора, и не ошибся
— Какого черта! Кто здесь шляется? — Раздался свирепый голос. Но, увидев в лунном свете фигуру маркиза, хозяин переменил тон: — Что вам угодно, сэр?
— Простите, что побеспокоил вас. Но ночь застала нас с сестрой в дороге. Ехать дальше трудно. Нельзя ли нам остановиться у вас до утра? Я хорошо заплачу.
Хозяин не стал слушать дальше, а быстро оделся и заторопился к выходу. Тем временем маркиз осмотрел конюшню. Он нашел два чистых стойла, где вполне можно было разместить лошадей. Наполнил чистой водой поилки и насыпал в кормушку желудей, мешок с которыми заботливый Уэйнрайт предусмотрительно положил в коляску. Управившись со всем этим, маркиз вышел на улицу. Хозяин уже ждал его.
— Мне жаль, сэр. Но у меня свободна только одна комната для постояльцев. Правда, там помимо кровати есть еще и кушетка.
— Хорошо. Я беру ее. Я могу поставить своих лошадей в конюшню?
— Конечно, — сказал хозяин. Он уже видел коляску и лошадей, и они произвели на него должное впечатление.
Хозяин помог маркизу заехать во двор, они вместе стали распрягать лошадей. Хозяйка тоже встала и теперь хлопотала вокруг Лаэлы. Она отвела ее в свободную комнату, довольно уютную и чистую, с деревянным потолком. Два окна, одно на улицу, а второе во двор, делали ее светлой даже теперь, — при свете луны и звезд. В комнате стояла одна большая кровать и кушетка.
— Я слышала, этот джентльмен сказал, что вы его сестра, — обратилась жена трактирщика к Лаэле. — А поскольку у нас только одна свободная комната, вам придется ночевать вместе. Ваш брат может устроиться на кушетке, а вы ляжете на кровать. Сейчас принесу еще одну подушку и одеяло.
Через некоторое время она вернулась с постельными принадлежностями.
— Что-нибудь еще, мисс?
— Нет, благодарю вас. Нам будет очень удобно, не беспокойтесь.
Когда хозяйка ушла, Лаэла отодвинула кушетку как можно дальше от кровати и стала поспешно раздеваться. Через окно было видно, как маркиз вместе с хозяином управляются с лошадьми. Они зажгли фонарь, и в его колеблющемся свете она видела склоненную голову Лайона, который чистил лошадей.
«Он такой замечательный! — подумала девушка. — Хвала Господу! Боже праведный, спасибо тебе за то, что я нашла его. За то, что ты помог мне найти его».
Окончив работу, хозяин предложил маркизу что-нибудь выпить. Маркиза давно мучила жажда, и он с удовольствием выпил большую кружку сидра.
— Пожалуй, я отнесу немного сидра сестре. Мы давно в дороге, думаю, ей тоже хочется пить.
— Да, пожалуйста! К сожалению, ничего не могу предложить вам из еды — только окорок, если угодно, и хлеб.
— Нет, спасибо! Мы не голодны. Но мне понравился ваш сидр, и я не против повторить.
Хозяин налил две полные кружки, и маркиз стал с ними подниматься наверх по деревянной лестнице. Осторожно, чтобы не расплескать напиток, он приоткрыл дверь и вошел в комнату. Возле кровати горели две свечи, но сама она была пуста. Маркиз догадался, что Лаэла устроилась в противоположном конце комнаты, на кушетке. Он уже приготовился заговорить с ней, когда вдруг внезапно вспыхнувшее пламя свечи выхватило из темноты ее лицо и он увидел, что глаза ее закрыты. Девушка крепко спала! Он поставил кружки возле кровати и подошел к кушетке, чтобы взглянуть на Лаэлу. Нет, решительно он не знал ни одной женщины, которая уступила бы кровать и перебралась на кушетку вовсе не для того, чтобы присоединиться к нему — такая мысль просто не пришла бы в голову Лаэле, — а для того, чтобы он удобнее устроился и лучше отдохнул на кровати. Он смотрел на спящую девушку. Светлые, пушистые волосы разметались по подушке, обрамляя серебристым ореолом ее юное личико. Руки лежали поверх одеяла. Черты лица размягчились, страх и ужас пережитого отступили. Она была сама безмятежность и спокойствие. У маркиза появилось непреодолимое желание опуститься перед ней на колени а целовать, целовать ее, пока она не проснется. Он знал, что его прикосновения дарят Лаэле то же наслаждение, которое испытывал он сам, целуя ее. Но нет! Лаэла слишком устала! И не только от дороги. Волнения, связанные с побегом, шок, который она испытала при попытке Дентон-Паркера ворваться в комнату. Все это не прошло бесследно.
«Я должен дать ей выспаться», — решил маркиз и невольно поймал себя на мысли, что впервые в жизни думает не о себе. Мужской эгоизм и жажда удовольствий уступили место жалости к этому невинному и доверчивому существу.
Он тихо прошел к кровати, стараясь не шуметь, разделся, достал ночную сорочку из сумки и, переодевшись, лег в кровать. Перед тем, как задуть свечу, он еще раз взглянул на Лаэлу.
И еще раз возблагодарил Бога за то, что нашел ее.
Девушке снилось, что кто-то целует ее. Казалось, что солнечный лучик скользит по телу, наполняя его теплом я светом. Все вокруг плыло в золотом мареве. Она открыла глаза и поняла, что это не сон — маркиз наяву целует ее. Лаэла обхватила его руками за шею и прижалась теснее. Он целовал ее до тех пор, пока она окончательно не проснулась.
— Я хотел бы остаться здесь вот так на весь день, целовать тебя и говорить много нежных слов. Но нам пора. Впереди еще долгая дорога.
Только теперь Лаэла заметила, что уже утро и маркиз давно одет.
— Я… я не слышала, как ты лег, — сказала она все еще сонным голосом.
— Да, ты крепко спала, когда я пришел. Спасибо тебе что уступила мне кровать. Но я бы мог устроиться и на кушетке.
— Нет, что ты! Ни в коем случае. Она слишком мала, а тебе надо было как следует выспаться… Но я хотела… дождаться тебя… и убедиться, удобно ли тебе.
— Что ж, отложим до следующего раза. Ты должна заботиться обо мне, — шутливо заметил маркиз.
— Я хочу этого больше всего на свете.
— Пойду подготовлю лошадей к отъезду. А затем мы позавтракаем и тронемся в путь.
Сопровождаемый ее улыбкой, маркиз вышел из комнаты, неся свои вещи. Лаэла быстро вскочила с кушетки и подбежала к окну.
«Какой он красивый! Неужели он и вправду любит меня? — задала она себе вопрос. — Такой высокий, стройный, умный, благородный… и я! Неужели это правда?»
Она застенчиво оглядела себя и начала поспешно одеваться. Маркиз тем временем запряг лошадей и попросил одного из местных мальчуганов подержать их, пока они позавтракают. Когда Лаэла спустилась вниз, он ждал ее за столом, накрытым к завтраку. Маркиз заметил, что, в отличие от томных лондонских красавиц, Лаэла поела плотно и с аппетитом. Ей явно понравилась и яичница с беконом, и свежеиспеченный хлеб с маслом и медом. Трактирщик и его жена не без любопытства наблюдали за ними — до сих пор маркизу удавалось избегать ответов на их прямые вопросы. Позавтракав, он щедро расплатился за ночлег и еду. Хозяин рассыпался в благодарностях. Изрядная сумма сразу заставила забыть о терзавших его сомнениях.
Солнце уже встало, когда они выехали со двора. Некоторое время они молча наслаждались красивым деревенским ландшафтом. По обе стороны дороги расстилались цветущие луга. Было тихо.
— Куда ты меня везешь?
— Туда, где смогу жениться на тебе, — ответил маркиз с нежностью.
Она взглянула на него своим лучезарным взглядом. Словно сотни огоньков зажглись в ее огромных глазах.
— Ты на самом деле… собираешься жениться на мне? — прошептала Лаэла и еще теснее прижалась к нему.
— Я люблю тебя. Думаю, и ты меня любишь. Так что же нам остается делать?
— О да! Я люблю тебя! Я… я люблю тебя больше всех на свете, но ты… И теперь… — Она замолчала, словно раздумывая, говорить ли дальше, потом добавила: — Но можешь ли ты жениться теперь? — И, не дожидаясь его ответа, продолжила: — Конечно, я стану… работать, я не хочу быть для тебя обузой… ни в коем случае. Но… но ведь тебе будет непросто найти новую работу, имея жену.
— И что ты предлагаешь? — спросил маркиз заинтересованно. Ему было любопытно, что скажет Лаэла.
— Я думаю… мы должны… проявить благоразумие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13