Она читала вслух выдержки из списка выдвинутых против него обвинения:
- Контрабандные поставки генетического материала из Африки, перемещение ядерного взрывателя из Германии в Курдистан. Странам исламской Оси не за что любить его - убийства и покушения на государственных и политических деятелей Египта, Алжира, Марокко, Северного Сомали… Но какое отношение все это имеет к федералам?
Анака смерил ее взглядом, о смысле которого она могла только догадываться. Ей казалось, что он готов сказать:
- Неужели не понимаешь? Неужели не видишь, что в действительности представляет наш мир?
Черт бы его побрал.
Но Анака продолжил:
- В 56-м году ЦРУ наняло его в качестве консультанта.
Эйнджел закрыла глаза и покачала головой. Нет, не мог мир дойти до такого маразма.
- Эти данные выдал мне Интерпол. А когда я сделал запрос в банке данных ФБР на имя Обуры Дамбелы, то узнал, что в мире национальной безопасности тот является знаменитостью.
Эйнджел прислонилась к боковой дверце и медленно сползла на пол. Замечательно! Байрон был агентом ЦРУ. Эдакий лисиный Джеймс Бонд производства подпольной видеопродукции специально для канала, по которому идут передачи для моро.
Она еще долго сидела, понурившись, рассматривая что-то у себя под ногами.
- Может быть, все это какое-то сумасшествие?
- Что?
- Может быть, правительство Штатов свихнулось? - Эйнджел вздохнула. - Было бы хорошо, если бы это было так на самом деле.
Похоже, реальность окончательно раздавила ее. Обычные вещи исказились и утратили привычные очертания. Байрон работал на федералов, просто класс! Может быть, он даже приникал участие в укрощении пришельцев президента Мередита. Она, как на экране видеокома, могла себе представить последовательность разворачивающихся событий. Каждую неделю лис Дорсет Байрон, секретный агент, прочесывал прибрежную полосу, соседствующую с корпорацией. Однако случилось так, что однажды он обнаружил, что та изобилует белыми пузырящимися созданиями инопланетного происхождения. Но после того как было получено официальное разрешение действовать, все благополучно завершилось высылкой пришельцев в строение, сооруженное Ван Дайном на Алькатрасе.
Все было ясно и понятно, кроме последнего эпизода, когда какой-то паршивый кот располосовал горло Байрону в номере какого-то паршивого мотеля. Но даже при столь печальной концовке, десятилетний срок службы закончился не таким уж плохим результатом. Десять лет службы и такой неожиданный конец, - куда предпочтительнее было бы думать, что с ним расквитались пришельцы.
Минутку.
Десять лет?
Но «Ван Дайн» была выкуплена федералами только в прошлом феврале. Как бы то ни было, но Байрон работал и на прежних владельцев компании. Внезапно ее мысли приняли совсем другое, неутешительное для нее направление.
Эйнджел принялась гадать, когда именно Ван Дайн начал строительство купола на Алькатрасе и когда федералы «преобразовали» его под место обитания пришельцев, где те содержались под стражей. Еще ее занимало следующее: правду ли сказал Байрон, упомянув о том, что его уволили. Возможно, причиной увольнения послужила смена руководства. В то же время ей подумалось, что это могло как-то объяснить его внезапное решение действовать самостоятельно.
Возможно, у него не было иного выхода, кроме как похерить программу.
Эйнджел принялась ломать голову над тем, кто первоначально мог быть истинным хозяином Байрона.
Мысли ее петляли вокруг да около, пока ее не посетило неожиданное озарение,
- Ах, черт, Лей!
- Что?
Она была так беспросветно глупа!
- Черт, раз те моро искали это, с чего они взяли, что это у меня?
- О чем ты?
- Они сначала обыскали мою комнату! Анака, тебе немедленно нужно отвезти меня домой.
Когда «додж» свернул на Двадцать третью улицу, у Эйнджел появилось неприятное чувство. Уже за один квартал до дома она увидела мерцающие огни лампочек-мигалок полицейских машин. Когда они подъехали ближе, она заметила, что к обочине перед домом жалось несколько других фургонов. Мигая посадочными огнями, шел на посадку аэромобиль.
- Дай мне выйти.
Эйнджел распахнула дверцу еще до того, как фургон остановился. Она спрыгнула на тротуар и на некоторое время остолбенела, а затем ринулась в сторону толпы. Ей казалось, что все происходящее было плодом фантазии. Эйнджел потрясла головой и зажмурила глаза, пытаясь отогнать наваждение, надеясь, что когда она снова откроет их, мир опять примет прежние очертания.
Неровный холм представлялся ей еще более кривым. Эйнджел не оставляло чувство, что улица так и норовит выскользнуть из-под ног.
Она стала пробираться сквозь толпу, расталкивая моро, которые в два, а то и три раза превышали ее по размеру. В ее сторону неслись проклятья и ругательства, несколько раз она слышала кошачье шипение. Наконец ей удалось прорваться до полицейского оцепления. Странно, первое, что ей бросилось в глаза, было окно второго этажа, выходящее на залив. Оно было выбито, осколки стекла и обломки рамы валялись на тротуаре. Ветер яростно трепал в оконном проеме дорогие шторы Лей. Все выглядело так, словно из дома что-то было выброшено.
- Нет, - прошептала Эйнджел.
Один из полицейских попытался удержать ее, но она пригнулась и юркнула под его рукой. Чтобы добраться до подъезда, ей нужно было прорваться сквозь толпу репортеров. Некоторые из них, видимо, узнали Эйнджел, потому что посыпались вопросы,
- Мисс Лопес, только один вопрос…
- … имеет ли это какое-нибудь отношение к…
- … как вы думаете, они охотились за вами…
- … ваше заявление по поводу смерти Байрона Дорсета…
- … не чувствуете ли ответственность…
Далее все это как в замедленной съемке, вопросы журналистов превратились в неразличимый гул. Половину пути она уже преодолела, ни разу не остановившись и не взглянув ни на одного из репортеров. Большинство из них вежливо уступали ей дорогу, оставаясь в то же время в непосредственной близости. Последний даже не пошевелился, и Эйнджел, чтобы подвинуть его, пришлось слегка ударить его под колено. Ноги незнакомца подогнулись, и он упал на тротуар.
Едва Эйнджел переступила порог дома, как тут же наткнулась на детектива Уайта.
- Лопес… - начал он и ухватил ее под руку.
- Где она?
- Нам нужно поговорить, кролик.
- Где?
- В больнице Святого Луки, в хирургии. Ей повезло больше, чем престарелому льву.
Неужели и Бальтазар тоже? Эйнджел вырвалась из его рук.
- Пустите меня.
Уайт руками перегородил дверь, Эйнджел оказалась в ловушке.
- Я же сказал, что нам нужно поговорить.
- Какого черта? Что это за мир такой? Вы собираетесь устраивать мне разборки прямо на глазах у десятка репортеров сейчас, когда какие-то проклятые ублюдки укокошили мою подругу?
- Да, раз мне надо, маленькая паршивка.
Уайт уставился на нее глазами, горевшими злобным огнем. Судя по их выражению, он был готов на самые непредсказуемые и не сулящие ничего хорошего поступки.
- Мы можем поговорить по дороге. В любом случае мне нужно побывать в больнице и повидаться с доктором.
ГЛАВА 17
Уайт усадил ее в знакомый автомобиль, «Плимут Антей» ядовито-зеленого цвета. Когда Эйнджел находилась в нем в последней раз, то не помнила, чтобы салон был битком набит коробками из-под еды быстрого приготовления. Всю дорогу он что-то бурчал себе под нос, невнятно ругался и так гнал машину, словно боялся погони.
- Так что там у тебя за проблема? - тихо спросила Эйнджел.
Она разрывалась между противоречивыми чувствами. С одной стороны, она была раздражена и обеспокоена, с другой - страшно озлоблена на весь мир и напугана.
Но весь ужас заключался в том, что ее не отпускали мысли о Бальтазаре. Льва, с которым она едва была знакома, угораздило не вовремя открыть дверь своей квартиры. Ей удалось заглянуть внутрь его жилища, когда Уайт тащил ее мимо. До сих пор у не перед глазами стояла обезображенная инвалидная коляска, накрытая старым линялым одеялом с персонажами из мультяшек.
- У меня, говоришь?
Уайт свернул на узенькую улочку Долорес, на которой слоновые размеры «Плимута» стали особенно заметны. Боже, избавь малолитражки от встречи с этим гигантом.
- Господи, как ты нетерпелива. Все мы нетерпеливы.
За окнами мелькали строения Мишн-дистрикт, по мере продвижения сменявшиеся все более новыми. Когда они оставили позади парк, единственным воспоминанием о прошлом веке осталось расположение дороги.
- Похоже, весь мир свихнулся. О, Господи! Народ уже бросается на полицейских и называет это самообороной.
Уайт свирепо посмотрел на Эйнджел.
- Ты думаешь, у меня на тебя зуб?
- Нет, - ответила та как можно любезнее, у нее это получилось не слишком хорошо. - Хотя все мои друзья регулярно поколачивают меня.
- Все забыли, как устроен этот мир… - пробормотал Уайт себе под нос, затем голосом, полным негодования, обратился к Эйнджел.
- Так, может быть, ты думаешь, что я разгребаю этот дерьмо ради собственного удовольствия? Или, может, я нахожусь здесь ради того, чтобы твою задницу с одного места переместить на другое? Я полицейский, к тому же хороший полицейский. А знаешь ли ты, что значит «хороший полицейский»?
- Хм?
На этот вопрос дать прямой ответ было небезопасно.
Но Уайт не ждал ответа, и не обращал на Эйнджел никакого внимания. Он продолжал говорить, словно вообще забыл о ее существовании.
- Это тебе не какой-нибудь дерьмовый ковбой-рэйнджер, работающий в одиночку. Люди иногда думают, что достаточно свалить какого-нибудь негодяя на землю. Дело не в этом. Это тебе не какая-нибудь политическая чушь, или расовые или видовые проблемы. Дело даже не в справедливости… Хочешь узнать, черт возьми, что такое хороший коп?
- Ну…
- Это значит собирать всякую дрянь, да так, чтобы ничего не оставалось. Плывешь по уши в дерьме, оно еще в рот лезет. Но когда делаешь эту паршивую работу, времени на всякую мелкую сошку не остается.
Эйнджел бросила взгляд на лысеющего детектива. Уайт не спускал глаз с полотна дороги и качал головой:
- Все к черту. Чистая халтура, халтура да и только. Раз мы прищучили «Рыцарей», теперь катись все к чертовой матери!
Выносить эту чушь дальше Эйнджел не могла.
- О чем вы говорите?
- О паршивых «Рыцарях человечества». Премного вам благодарен…
Выполняя поворот на перекрестке с Маркетом, Уайт бампером ударился о бордюрный камень.
- … тебе и моему бывшему напарнику.
Уайт заинтриговал ее.
- Я что-то не понимаю вас.
- Что, я должен расписать все в красках? Твоего мертвого дружка это не касается. Кто-то большой и сильный прикрывает «Рыцарей», кто-то недосягаемый для нас. На этих бритоголовых мы навесили убийство, еще чуть-чуть и они бы раскололись. Граф выболтал бы нам все, останься он в живых. Но нет. Тебе понадобилось трепаться с этими мудаками из видеоцентра и похерить дело об убийстве. Они сразу заткнулись.
Уайт с такой силой сжал рулевое колесо, что побелели костяшки пальцев. Его трясло, как в ознобе.
- Потом, черт, ты-то хоть знаешь, что произошло?
Эйнджел молча покачала головой.
Уайт резко затормозил машину, припарковав ее на автостоянке перед лечебницей Святого Луки, заглушил мотор.
- Тогда мой напарник решает идти один и начинает совать нос в дела «Ван Дан Индастриал». Потом ни с того ни с сего генеральный прокурор Соединенных Штатов вызывает на ковер прокурора округа, после чего в игру вступает прокурор округа - и Анака оказывается не у дел, то бишь в долговременном отпуске. Надо мной тоже повис дамоклов меч - мне грозит перевод, тогда все наше дело, касающееся «Рыцарей», рассыплется как карточный домик, а моро в этом вшивом городишке считают, что мы защищаем этих подонков.
Уайт с силой распахнул дверцу, ударив при этом соседнюю машину.
- Ну, вот мы и приехали, давай навестим нашу подругу.
Эйнджел вышла из машины следом за Уайтом. Странное чувство овладело ею. Весь этот бред, связанный со смертью Байрона, масса проблем, появившихся у нее с полицией, оказывается, имели место только потому, что в списке неблагонадежных полицейского управления Сан-Франциско «Рыцари» стояли под номером один. Просто здорово!
- И ты еще жалуешься, Уайт. У вас в руках поджигательница. Она готова пропеть свою арию…
- Была готова.
Они вошли в лечебницу.
- Поскольку у «Рыцарей» появился собственный адвокат, - и не какой-нибудь адвокатишка, а первоклассный, из округа Колумбии, - все почему-то стали страдать тяжелой формой амнезии.
Эйнджел подумала, что Игалес наверняка вздохнул с облегчением.
Визит в больницу оказался совершенно напрасным. Лей все еще находилась в операционной, где врачи колдовали над восстановлением ее спинного мозга. После операции она пробудет без сознания, по крайней мере, еще сутки. Доктор, с которым они разговаривали, казалось, не знал, что ему делать - то ли выражать участие к судьбе пациентки, то ли негодование по отношению к кролику, который причинил Святому Луке столько беспокойства.
Кроме микрохирургии, которой подвергалась Лей, экспериментальной кибернетики и вероятности паралича, в память Эйнджел особенно запала одна деталь, заключавшаяся в том, что врачи были вынуждены ампутировать хвост Лей. Это обстоятельство нестерпимо мучило ее, поскольку она не могла себе представить Лей, не махавшую хвостом.
Эйнджел молча восприняла новость. Внутри она ощутила пустоту, в которой медленно зарождался гнев. Господи, за что? Причем здесь Лей? Какое отношение имеет она к этому? Все из-за того, что Лей не вовремя оказалась в неподходящем месте.
Мир был не просто не справедлив, а откровенно враждебен.
Когда стало ясно, что у них нет ни одного шанса увидеть Лей, Уайт положил руку на плечо Эйнджел.
- Пойдем.
- Что?
- Нам нужно поговорить с доктором, проводившим вскрытие Байрона Дорсета.
Это известие пронзило ее словно током и немного прояснило затуманившееся сознание. Она очень хорошо помнила свою встречу с Эллис на автостоянке перед лечебницей. Эйнджел не могла забыть странного, необъяснимого параноидального страха, который испытывала доктор.
Погодите-ка…
Разве Анака не говорил, что доктор Эллис пропала?
Ей казалось, что Уайту об этом факте она упоминала. Но, взглянув на детектива, она не осмелилась заговорить об этом, так как его вид не располагал к откровениям такого рода. Вместо этого она спросила:
- Так вы пригласили меня для этого?
- Ты находишься под защитой полиции, и я не собираюсь спускать с тебя глаз.
«Это скорее похоже на то, что полиция набросила на меня узду». В своих чувствах - была ли она благодарна или раздосадована - Эйнджел пока не смогла разобраться. Тем не менее ей хватило ума, чтобы не обсуждать этот вопрос. Уайт и так находился на взводе.
В регистратуре записи они не остановились, а проследовали сразу к лифту. Уайт скомандовал кабине подниматься на шестой этаж. Эйнджел прислонилась к стене и закрыла глаза. Внезапно ее охватила безумная усталость.
- Почему именно сейчас?
- Что почему? - спросил Уайт, когда двери лифта плавно отъехали в сторону, и они очутились в тускло освещенном приемном покое.
Уайт подошел к голографическому справочнику и принялся нажимать на клавиши.
- Почему такой интерес к смерти Байрона возник именно сейчас?
Уайт нашел то, что искал и повел Эйнджел по пустынному коридору, ведущему в глубь здания в радиальном направлении от вестибюля. Здесь был другой воздух, не такой, как в большинстве больничных помещений, и отсутствовали запахи крови, испражнений или шерсти. Однако запах дезинфекции с сосновым ароматом все еще оставался.
- Я уже сказал тебе, что дело об убийстве, которое мы клеили «Рыцарям», рассыпалось в прах.
Уайт остановился перед закрытой дверью кабинета. Света за дымчатым окошечком видно не было.
- Никого нет, - пробормотала Эйнджел.
Уайт что-то проворчал в ответ, что было похоже на утверждение, и извлек из кармана изящную клавиатуру. На крышке карманного компьютера наряду с серийным номером красовалась эмблема полицейского управления Сан-Франциско - птица-феникс, возрождающаяся из пепла. Уайт подергал дверь, но та оказалась запертой. Тогда он начал действовать и опустился перед дверью на колени. Эйнджел слышала, как под тяжестью массы его тела захрустели суставы. Как, должно быть, неприятно таскать такую тушу.
Не спуская глаз с запорного устройства, Уайт принялся нажимать на клавиши миниатюрной панели.
- Что вы делаете?
Эйнджел вдруг почувствовала, что дальше игра пошла не по правилам.
Уайт издал ироничный смешок.
- А на что это похоже?
Карманный компьютер Уайт пискнул, и на его экране появился длинный ряд электронных символов. Тогда Уайт набрал этот же ряд на клавиатуре запирающего устройства двери. Хотя Эйнджел была совершено уверена в том, что этого явно недостаточно, и, чтобы открыть замок, требуется еще засунуть в щель пластиковую карточку, тем не менее внутри что-то щелкнуло, загорелась зеленая лампочка, и дверь открылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Контрабандные поставки генетического материала из Африки, перемещение ядерного взрывателя из Германии в Курдистан. Странам исламской Оси не за что любить его - убийства и покушения на государственных и политических деятелей Египта, Алжира, Марокко, Северного Сомали… Но какое отношение все это имеет к федералам?
Анака смерил ее взглядом, о смысле которого она могла только догадываться. Ей казалось, что он готов сказать:
- Неужели не понимаешь? Неужели не видишь, что в действительности представляет наш мир?
Черт бы его побрал.
Но Анака продолжил:
- В 56-м году ЦРУ наняло его в качестве консультанта.
Эйнджел закрыла глаза и покачала головой. Нет, не мог мир дойти до такого маразма.
- Эти данные выдал мне Интерпол. А когда я сделал запрос в банке данных ФБР на имя Обуры Дамбелы, то узнал, что в мире национальной безопасности тот является знаменитостью.
Эйнджел прислонилась к боковой дверце и медленно сползла на пол. Замечательно! Байрон был агентом ЦРУ. Эдакий лисиный Джеймс Бонд производства подпольной видеопродукции специально для канала, по которому идут передачи для моро.
Она еще долго сидела, понурившись, рассматривая что-то у себя под ногами.
- Может быть, все это какое-то сумасшествие?
- Что?
- Может быть, правительство Штатов свихнулось? - Эйнджел вздохнула. - Было бы хорошо, если бы это было так на самом деле.
Похоже, реальность окончательно раздавила ее. Обычные вещи исказились и утратили привычные очертания. Байрон работал на федералов, просто класс! Может быть, он даже приникал участие в укрощении пришельцев президента Мередита. Она, как на экране видеокома, могла себе представить последовательность разворачивающихся событий. Каждую неделю лис Дорсет Байрон, секретный агент, прочесывал прибрежную полосу, соседствующую с корпорацией. Однако случилось так, что однажды он обнаружил, что та изобилует белыми пузырящимися созданиями инопланетного происхождения. Но после того как было получено официальное разрешение действовать, все благополучно завершилось высылкой пришельцев в строение, сооруженное Ван Дайном на Алькатрасе.
Все было ясно и понятно, кроме последнего эпизода, когда какой-то паршивый кот располосовал горло Байрону в номере какого-то паршивого мотеля. Но даже при столь печальной концовке, десятилетний срок службы закончился не таким уж плохим результатом. Десять лет службы и такой неожиданный конец, - куда предпочтительнее было бы думать, что с ним расквитались пришельцы.
Минутку.
Десять лет?
Но «Ван Дайн» была выкуплена федералами только в прошлом феврале. Как бы то ни было, но Байрон работал и на прежних владельцев компании. Внезапно ее мысли приняли совсем другое, неутешительное для нее направление.
Эйнджел принялась гадать, когда именно Ван Дайн начал строительство купола на Алькатрасе и когда федералы «преобразовали» его под место обитания пришельцев, где те содержались под стражей. Еще ее занимало следующее: правду ли сказал Байрон, упомянув о том, что его уволили. Возможно, причиной увольнения послужила смена руководства. В то же время ей подумалось, что это могло как-то объяснить его внезапное решение действовать самостоятельно.
Возможно, у него не было иного выхода, кроме как похерить программу.
Эйнджел принялась ломать голову над тем, кто первоначально мог быть истинным хозяином Байрона.
Мысли ее петляли вокруг да около, пока ее не посетило неожиданное озарение,
- Ах, черт, Лей!
- Что?
Она была так беспросветно глупа!
- Черт, раз те моро искали это, с чего они взяли, что это у меня?
- О чем ты?
- Они сначала обыскали мою комнату! Анака, тебе немедленно нужно отвезти меня домой.
Когда «додж» свернул на Двадцать третью улицу, у Эйнджел появилось неприятное чувство. Уже за один квартал до дома она увидела мерцающие огни лампочек-мигалок полицейских машин. Когда они подъехали ближе, она заметила, что к обочине перед домом жалось несколько других фургонов. Мигая посадочными огнями, шел на посадку аэромобиль.
- Дай мне выйти.
Эйнджел распахнула дверцу еще до того, как фургон остановился. Она спрыгнула на тротуар и на некоторое время остолбенела, а затем ринулась в сторону толпы. Ей казалось, что все происходящее было плодом фантазии. Эйнджел потрясла головой и зажмурила глаза, пытаясь отогнать наваждение, надеясь, что когда она снова откроет их, мир опять примет прежние очертания.
Неровный холм представлялся ей еще более кривым. Эйнджел не оставляло чувство, что улица так и норовит выскользнуть из-под ног.
Она стала пробираться сквозь толпу, расталкивая моро, которые в два, а то и три раза превышали ее по размеру. В ее сторону неслись проклятья и ругательства, несколько раз она слышала кошачье шипение. Наконец ей удалось прорваться до полицейского оцепления. Странно, первое, что ей бросилось в глаза, было окно второго этажа, выходящее на залив. Оно было выбито, осколки стекла и обломки рамы валялись на тротуаре. Ветер яростно трепал в оконном проеме дорогие шторы Лей. Все выглядело так, словно из дома что-то было выброшено.
- Нет, - прошептала Эйнджел.
Один из полицейских попытался удержать ее, но она пригнулась и юркнула под его рукой. Чтобы добраться до подъезда, ей нужно было прорваться сквозь толпу репортеров. Некоторые из них, видимо, узнали Эйнджел, потому что посыпались вопросы,
- Мисс Лопес, только один вопрос…
- … имеет ли это какое-нибудь отношение к…
- … как вы думаете, они охотились за вами…
- … ваше заявление по поводу смерти Байрона Дорсета…
- … не чувствуете ли ответственность…
Далее все это как в замедленной съемке, вопросы журналистов превратились в неразличимый гул. Половину пути она уже преодолела, ни разу не остановившись и не взглянув ни на одного из репортеров. Большинство из них вежливо уступали ей дорогу, оставаясь в то же время в непосредственной близости. Последний даже не пошевелился, и Эйнджел, чтобы подвинуть его, пришлось слегка ударить его под колено. Ноги незнакомца подогнулись, и он упал на тротуар.
Едва Эйнджел переступила порог дома, как тут же наткнулась на детектива Уайта.
- Лопес… - начал он и ухватил ее под руку.
- Где она?
- Нам нужно поговорить, кролик.
- Где?
- В больнице Святого Луки, в хирургии. Ей повезло больше, чем престарелому льву.
Неужели и Бальтазар тоже? Эйнджел вырвалась из его рук.
- Пустите меня.
Уайт руками перегородил дверь, Эйнджел оказалась в ловушке.
- Я же сказал, что нам нужно поговорить.
- Какого черта? Что это за мир такой? Вы собираетесь устраивать мне разборки прямо на глазах у десятка репортеров сейчас, когда какие-то проклятые ублюдки укокошили мою подругу?
- Да, раз мне надо, маленькая паршивка.
Уайт уставился на нее глазами, горевшими злобным огнем. Судя по их выражению, он был готов на самые непредсказуемые и не сулящие ничего хорошего поступки.
- Мы можем поговорить по дороге. В любом случае мне нужно побывать в больнице и повидаться с доктором.
ГЛАВА 17
Уайт усадил ее в знакомый автомобиль, «Плимут Антей» ядовито-зеленого цвета. Когда Эйнджел находилась в нем в последней раз, то не помнила, чтобы салон был битком набит коробками из-под еды быстрого приготовления. Всю дорогу он что-то бурчал себе под нос, невнятно ругался и так гнал машину, словно боялся погони.
- Так что там у тебя за проблема? - тихо спросила Эйнджел.
Она разрывалась между противоречивыми чувствами. С одной стороны, она была раздражена и обеспокоена, с другой - страшно озлоблена на весь мир и напугана.
Но весь ужас заключался в том, что ее не отпускали мысли о Бальтазаре. Льва, с которым она едва была знакома, угораздило не вовремя открыть дверь своей квартиры. Ей удалось заглянуть внутрь его жилища, когда Уайт тащил ее мимо. До сих пор у не перед глазами стояла обезображенная инвалидная коляска, накрытая старым линялым одеялом с персонажами из мультяшек.
- У меня, говоришь?
Уайт свернул на узенькую улочку Долорес, на которой слоновые размеры «Плимута» стали особенно заметны. Боже, избавь малолитражки от встречи с этим гигантом.
- Господи, как ты нетерпелива. Все мы нетерпеливы.
За окнами мелькали строения Мишн-дистрикт, по мере продвижения сменявшиеся все более новыми. Когда они оставили позади парк, единственным воспоминанием о прошлом веке осталось расположение дороги.
- Похоже, весь мир свихнулся. О, Господи! Народ уже бросается на полицейских и называет это самообороной.
Уайт свирепо посмотрел на Эйнджел.
- Ты думаешь, у меня на тебя зуб?
- Нет, - ответила та как можно любезнее, у нее это получилось не слишком хорошо. - Хотя все мои друзья регулярно поколачивают меня.
- Все забыли, как устроен этот мир… - пробормотал Уайт себе под нос, затем голосом, полным негодования, обратился к Эйнджел.
- Так, может быть, ты думаешь, что я разгребаю этот дерьмо ради собственного удовольствия? Или, может, я нахожусь здесь ради того, чтобы твою задницу с одного места переместить на другое? Я полицейский, к тому же хороший полицейский. А знаешь ли ты, что значит «хороший полицейский»?
- Хм?
На этот вопрос дать прямой ответ было небезопасно.
Но Уайт не ждал ответа, и не обращал на Эйнджел никакого внимания. Он продолжал говорить, словно вообще забыл о ее существовании.
- Это тебе не какой-нибудь дерьмовый ковбой-рэйнджер, работающий в одиночку. Люди иногда думают, что достаточно свалить какого-нибудь негодяя на землю. Дело не в этом. Это тебе не какая-нибудь политическая чушь, или расовые или видовые проблемы. Дело даже не в справедливости… Хочешь узнать, черт возьми, что такое хороший коп?
- Ну…
- Это значит собирать всякую дрянь, да так, чтобы ничего не оставалось. Плывешь по уши в дерьме, оно еще в рот лезет. Но когда делаешь эту паршивую работу, времени на всякую мелкую сошку не остается.
Эйнджел бросила взгляд на лысеющего детектива. Уайт не спускал глаз с полотна дороги и качал головой:
- Все к черту. Чистая халтура, халтура да и только. Раз мы прищучили «Рыцарей», теперь катись все к чертовой матери!
Выносить эту чушь дальше Эйнджел не могла.
- О чем вы говорите?
- О паршивых «Рыцарях человечества». Премного вам благодарен…
Выполняя поворот на перекрестке с Маркетом, Уайт бампером ударился о бордюрный камень.
- … тебе и моему бывшему напарнику.
Уайт заинтриговал ее.
- Я что-то не понимаю вас.
- Что, я должен расписать все в красках? Твоего мертвого дружка это не касается. Кто-то большой и сильный прикрывает «Рыцарей», кто-то недосягаемый для нас. На этих бритоголовых мы навесили убийство, еще чуть-чуть и они бы раскололись. Граф выболтал бы нам все, останься он в живых. Но нет. Тебе понадобилось трепаться с этими мудаками из видеоцентра и похерить дело об убийстве. Они сразу заткнулись.
Уайт с такой силой сжал рулевое колесо, что побелели костяшки пальцев. Его трясло, как в ознобе.
- Потом, черт, ты-то хоть знаешь, что произошло?
Эйнджел молча покачала головой.
Уайт резко затормозил машину, припарковав ее на автостоянке перед лечебницей Святого Луки, заглушил мотор.
- Тогда мой напарник решает идти один и начинает совать нос в дела «Ван Дан Индастриал». Потом ни с того ни с сего генеральный прокурор Соединенных Штатов вызывает на ковер прокурора округа, после чего в игру вступает прокурор округа - и Анака оказывается не у дел, то бишь в долговременном отпуске. Надо мной тоже повис дамоклов меч - мне грозит перевод, тогда все наше дело, касающееся «Рыцарей», рассыплется как карточный домик, а моро в этом вшивом городишке считают, что мы защищаем этих подонков.
Уайт с силой распахнул дверцу, ударив при этом соседнюю машину.
- Ну, вот мы и приехали, давай навестим нашу подругу.
Эйнджел вышла из машины следом за Уайтом. Странное чувство овладело ею. Весь этот бред, связанный со смертью Байрона, масса проблем, появившихся у нее с полицией, оказывается, имели место только потому, что в списке неблагонадежных полицейского управления Сан-Франциско «Рыцари» стояли под номером один. Просто здорово!
- И ты еще жалуешься, Уайт. У вас в руках поджигательница. Она готова пропеть свою арию…
- Была готова.
Они вошли в лечебницу.
- Поскольку у «Рыцарей» появился собственный адвокат, - и не какой-нибудь адвокатишка, а первоклассный, из округа Колумбии, - все почему-то стали страдать тяжелой формой амнезии.
Эйнджел подумала, что Игалес наверняка вздохнул с облегчением.
Визит в больницу оказался совершенно напрасным. Лей все еще находилась в операционной, где врачи колдовали над восстановлением ее спинного мозга. После операции она пробудет без сознания, по крайней мере, еще сутки. Доктор, с которым они разговаривали, казалось, не знал, что ему делать - то ли выражать участие к судьбе пациентки, то ли негодование по отношению к кролику, который причинил Святому Луке столько беспокойства.
Кроме микрохирургии, которой подвергалась Лей, экспериментальной кибернетики и вероятности паралича, в память Эйнджел особенно запала одна деталь, заключавшаяся в том, что врачи были вынуждены ампутировать хвост Лей. Это обстоятельство нестерпимо мучило ее, поскольку она не могла себе представить Лей, не махавшую хвостом.
Эйнджел молча восприняла новость. Внутри она ощутила пустоту, в которой медленно зарождался гнев. Господи, за что? Причем здесь Лей? Какое отношение имеет она к этому? Все из-за того, что Лей не вовремя оказалась в неподходящем месте.
Мир был не просто не справедлив, а откровенно враждебен.
Когда стало ясно, что у них нет ни одного шанса увидеть Лей, Уайт положил руку на плечо Эйнджел.
- Пойдем.
- Что?
- Нам нужно поговорить с доктором, проводившим вскрытие Байрона Дорсета.
Это известие пронзило ее словно током и немного прояснило затуманившееся сознание. Она очень хорошо помнила свою встречу с Эллис на автостоянке перед лечебницей. Эйнджел не могла забыть странного, необъяснимого параноидального страха, который испытывала доктор.
Погодите-ка…
Разве Анака не говорил, что доктор Эллис пропала?
Ей казалось, что Уайту об этом факте она упоминала. Но, взглянув на детектива, она не осмелилась заговорить об этом, так как его вид не располагал к откровениям такого рода. Вместо этого она спросила:
- Так вы пригласили меня для этого?
- Ты находишься под защитой полиции, и я не собираюсь спускать с тебя глаз.
«Это скорее похоже на то, что полиция набросила на меня узду». В своих чувствах - была ли она благодарна или раздосадована - Эйнджел пока не смогла разобраться. Тем не менее ей хватило ума, чтобы не обсуждать этот вопрос. Уайт и так находился на взводе.
В регистратуре записи они не остановились, а проследовали сразу к лифту. Уайт скомандовал кабине подниматься на шестой этаж. Эйнджел прислонилась к стене и закрыла глаза. Внезапно ее охватила безумная усталость.
- Почему именно сейчас?
- Что почему? - спросил Уайт, когда двери лифта плавно отъехали в сторону, и они очутились в тускло освещенном приемном покое.
Уайт подошел к голографическому справочнику и принялся нажимать на клавиши.
- Почему такой интерес к смерти Байрона возник именно сейчас?
Уайт нашел то, что искал и повел Эйнджел по пустынному коридору, ведущему в глубь здания в радиальном направлении от вестибюля. Здесь был другой воздух, не такой, как в большинстве больничных помещений, и отсутствовали запахи крови, испражнений или шерсти. Однако запах дезинфекции с сосновым ароматом все еще оставался.
- Я уже сказал тебе, что дело об убийстве, которое мы клеили «Рыцарям», рассыпалось в прах.
Уайт остановился перед закрытой дверью кабинета. Света за дымчатым окошечком видно не было.
- Никого нет, - пробормотала Эйнджел.
Уайт что-то проворчал в ответ, что было похоже на утверждение, и извлек из кармана изящную клавиатуру. На крышке карманного компьютера наряду с серийным номером красовалась эмблема полицейского управления Сан-Франциско - птица-феникс, возрождающаяся из пепла. Уайт подергал дверь, но та оказалась запертой. Тогда он начал действовать и опустился перед дверью на колени. Эйнджел слышала, как под тяжестью массы его тела захрустели суставы. Как, должно быть, неприятно таскать такую тушу.
Не спуская глаз с запорного устройства, Уайт принялся нажимать на клавиши миниатюрной панели.
- Что вы делаете?
Эйнджел вдруг почувствовала, что дальше игра пошла не по правилам.
Уайт издал ироничный смешок.
- А на что это похоже?
Карманный компьютер Уайт пискнул, и на его экране появился длинный ряд электронных символов. Тогда Уайт набрал этот же ряд на клавиатуре запирающего устройства двери. Хотя Эйнджел была совершено уверена в том, что этого явно недостаточно, и, чтобы открыть замок, требуется еще засунуть в щель пластиковую карточку, тем не менее внутри что-то щелкнуло, загорелась зеленая лампочка, и дверь открылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35