За ее спиной, как она и ожидала, раздался голос отца Альвареса де Коллор. Пользуясь тем, что тот представлял «голос не человеческого населения», Паскес просил его прокомментировать создавшееся положением. Очевидно, «не человеческое население» - как ей хотелось, чтобы средства массовой информации хоть иногда употребляли бы слово «моро», - хотело, чтобы к судебной ответственности были привлечены настоящие убийцы. Тем не менее Коллор выдвинул предположение, что убийцами все же были люди и, возможно, даже полицейские. «Вот он, голос мира», - подумала Эйнджел.
Выходцы из биотехнологических лабораторий нуждались в полномочиях. Они хотели сделать с «Рыцарями» то, что «Рыцари» хотели сделать из них. «Не люди» хотели добиться хороших рабочих мест, хорошего жилья, хорошего медицинского обслуживания. Хотели покончить с дискриминацией.
Если «не люди» не получат всего этого сейчас, да еще на блюдечке с голубой каемочкой, сказал Коллор, тогда и Лос-Анжелес не за горами.
Эйнджел повернулась к экрану как раз вовремя и успела увидеть отца Коллора при всех его регалиях. Воротничок священнослужителя и полное боевое обмундирование бразильской ударной группы, к которой он когда-то принадлежал. В его словах не было ничего нового, все, в духе той чуши, которую обычно нес радикальный священник. Единственное, что отличало его нынешнее выступление от всех предыдущих, это то, что пустая раньше кобура пистолета теперь оттягивалась тяжестью личного оружия.
На протяжении двух десятилетий действовал федеральный закон, согласно которому ношение оружия моро считалось тяжким преступлением. Коллор открыто улыбался в камеру, недвусмысленно показывая всему миру два ряда хищных зубов. Такое выражение кто угодно мог принять за оскорбление.
- Здорово, - проговорила Эйнджел.
Затем кадр сменился. Теперь Паскес брал куда более интересное интервью.
Первое, что бросилось ей в глаза, был красный флаг с белым кругом. В кругу имелось стилизованное изображение буквы Н , которое с таким же успехом могло символизировать урезанный вариант двойного завитка или спирали. Это был флаг «Рыцарей человечества».
Теперь камера снимала сидящего человека, с искусственно затененным лицом. В отличие от Коллора в полном полевом обмундировании, этот пинк был одет в стилизованную офицерскую форму с камуфляжем, характерным для городского пейзажа.
Паскес представил его как «Тони Икса», лидера и главного смутьяна «Рыцарей человечества».
- О Боже, - произнесла Эйнджел.
Все это сильно попахивало войной. Этот эксклюзивный выпуск «Субботних новостей» залива сильно смахивал на выбор ведущих игроков в грядущей драме, что должна была развернуться на телеэкране.
Эйнджел, не спуская глаз с видеокома, как если бы это был несущийся на нее автомобиль или контейнер с неведомым смертельно опасным биологическим оружием, обошла кофейный столик.
- Мы не причастны к убийству Байрона Дорсета, - сказал видоизмененный компьютером голос. - Отдельные индивидуумы не интересуют нас. «Рыцарей» волнует существование видов вообще.
- Вас обвиняют в провоцировании беспорядков.
- Любые стычки, в которых «Рыцари» принимают участие, носят защитный характер.
- Не хотите ли вы сказать, что все двенадцать нападений на безоружных нелюдей, якобы произошедшие за последнюю неделю, также были предприняты «Рыцарями» с целью своей защиты?
Измененный компьютером голос зазвучал громче.
- В этой стране всем и каждому грозит опасность со стороны этой чумы генетических отбросов. Все, что «Рыцари» предпринимают с целью пробуждения страны, направлено на сохранение человеческой расы.
- Вас обвиняют в геноциде… Вы знаете, что это значит?
Тони Икс поднялся и прошел к столу. Он снял кусок материи, лежавший поверх крышки стола. Под ним скрывался террариум. Внутри находился черный предмет величиной не больше руки Тони Икса.
- Посмотрите сюда. Вот пример того, что мы разводим в этой стране.
Паскес не перебивал говорящего, и камера крупным планом показала существо, распластавшееся на дне резервуара. Оно было черного цвета и имело фасеточные глаза и метровой длины яйцеклад, из которого изливалась изумрудно-зеленая жидкость, напоминающая по консистенции сперму.
- Это чудовище - продукт деятельности все тех же биолабораторий, которые занимаются производством наших пушистых соседей.
Тони Икс с помощью металлического прута начал выталкивать создание из кадра. Клоповидное существо заметалось в безумной ярости, обрызгивая стенки террариума струями зеленой жидкости, потом обвилось вокруг прута, пытаясь поразить его жалом.
- Их изготовляют все с той же целью, что и другие биообъекты, - убивать.
Теперь камера показывала Тони Икса, стоящего возле террариума. Эйнджел почувствовала приступ тошноты. Ввоз в страну подобных монстров генной инженерии законом был запрещен.
Тони Икс продолжал:
- Нам остается только ждать, когда и эта страна займется пожаром, уже поглотившим Азию, когда на наши головы падет чума, уничтожившая население Африки, когда не люди и полулюди, словом, эти волосатые шары, возьмут над нами, людьми, верх.
Он вытащил из террариума покрытый мерзкой слизью прут.
- Вы говорите геноцид? Нет, мы выступаем за выживание, выживание человечества как вида.
Эйнджел закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. Только одна мысль сверлила ее мозг, как бы клоповидное чудовище Тони Икса не оказалось на свободе.
Интервью с Тони Иксом продолжалось еще полторы минуты, но оно уже не интересовало Эйнджел, и она больше ничего не слышала.
Вместо этого она сидела и тщательно рассматривала разбросанные на кофейном столике карточки. Интересно, зачем Уайту это понадобилось? В какую игру он играет? А может быть, он что-то искал среди них?
Дверь в квартиру распахнулась, и Эйнджел от неожиданности вскочила на ноги. Карточки рассыпались по полу.
В дверях стояла Лей.
- Лей, черт побери, ты испугала меня до полусмерти.
- Здравствуйте вам.
Лей прошла в комнату и принялась собирать разбросанные карточки.
- Где ты была? - спросила Эйнджел.
- Одна моя подруга попала в больницу. Прошлой ночью в Чайнатауне на нее напали чертовы пинки, мальчишки из «Рыцарей». Видеоком все время был занят, и я узнала об этом, только вернувшись с работы домой.
Эйнджел взяла карточки у нее из рук.
- Как она, в порядке?
Лей кивнула.
- Она отделалась шишкой на голове, в нее запустили кирпичом. Ее оставили в больнице, чтобы немного понаблюдать за ее состоянием. Да, я хотела спросить тебя насчет этого, - Лей указала на разноцветные прямоугольники, - что ты делала с ними весь этот день?
- Это не я, это…
Эйнджел не договорила. Она не знала, как это называется, заскок или нечто подобное, но в словах Лей ей кое-что не понравилось.
- Что ты имеешь ввиду, говоря «целый день»?
- Когда я пришла с работы домой, то все карточки…
Лей наморщила нос, и нервно замахала хвостом. От волнения собачьи черты ее лица обострились и стали почти угрожающими.
- Кто здесь был?
- Один из детективов, Уайт. Ты пришла с работы и…
- Карточки были разбросаны по столу, а помещение провоняло дезинфекцией. Видеоком был включен. Что, черт побери, все значит, Эйнджел? Что ты делаешь? Я прощала тебе все из-за того дерьма, в которое ты вляпалась. Но некоторые из этих снимков очень личные. Что ты делала в моей комнате?
- Здесь никого не было?
- Я вошла в комнату, увидела весь этот бардак, потом мне позвонили, и я ушла. А теперь скажи мне, какое право имела ты… С тобой все в порядке?
Эйнджел покачала головой и осела на диван. Значит, это не паранойя. Она в самом деле куда-то влипла по самое некуда. Ей хотелось только одного - точно знать, что это было.
- Что случилось? - спросила Лей.
- До обеда меня здесь не было. И не я взяла эти чертовы фотографии. Уходя, я выключила видеоком, чтобы отсекать все поступающие звонки. Я не включала его.
- Ты сказала, что детектив Уайт…
- Хочешь сказать, он ушел, а потом возвратился назад? Постой, ты же сказала, что стоял запах дезинфекции?
- Да…
- Кто-то попытался сбить свой запах? Какой-нибудь коп?
Эйнджел вспомнила искусственный запах сосны, который уловила в тот вечер, когда они вернулись из дома Байрона. Кто-то побывал в их жилище дважды. От этой мысли она содрогнулась.
Они вызвали полицию. Коп прибыл во вторник, после ланча. Прибыл один. На этот раз было все не так, как после погрома в доме Байрона. От несвойственной им почтительности, которую полицейские проявляли в прошлый раз, как будто не осталось и следа. Эйнджел потребовался целый час, чтобы ее жалоба была принята, а копу - одному жалкому полицейскому в униформе с видиком в руках - целых двенадцать часов, чтобы прибыть на вызов.
По всей видимости, ее имя больше не стояло одним из первых в списке особо важных персон.
Нельзя было сказать, чтобы полицейский, явившийся на место, был так уж плох. Он жевал резинку и снимал все на видео. Рот его ни на минуту не закрывался. Он трепался о том, что Чайнатаун и Тендерлойн находятся у кодов под особым контролем; о «Рыцарях человечества», которых именовал необритоголовыми; об отце Альваресе де Коллор, к которому у него было двоякое отношение, поскольку он сам католик, о предвыборной борьбе за пост президента, в которую вступила Сильвия Харпер.
Но ни разу этот чересчур хорошо информированный коп не упомянул имя Байрона Дорсета и его безвременную кончину.
Полицейскому понадобился час, чтобы отснять всю квартиру и еще пятнадцать минут, чтобы записать ее заявление. Уходя, он наткнулся на стоящего в дверях детектива Анаку.
- Можно войти?
Эйнджел пожала плечами.
- Ваш напарник не спрашивал у нас разрешения.
Анака прошел в комнату. От него пахло грязью и потом. Костюм его выглядел еще более помятым, чем обычно.
- Прошу прощения за Уайта.
Он вздохнул и рухнул на диван.
- Прошу вас, присаживайтесь, - несколько запоздало сказала Эйнджел и поспешно убрала карточки со стола.
Анака подался вперед и потер виски. Эйнджел ходила по комнате и торопливо наводила порядок. Она раздвинула автоматические шторы, и в комнату хлынул поток солнечного света. Грозовой фронт наконец сменился ясной погодой. Все это время Анака хранил молчание.
Когда в ожидании прошло еще десять минут, Эйнджел наконец не выдержала:
- Ну что? Вы кажется, собирались поговорить со мной, ну так я жду. Говорите.
- Сказать мне особенно нечего… - произнес Анака и уставился в потолок. - Они временно отстранили меня от дел…
Эйнджел разинула рот, потом закрыла его и снова открыла, словно собиралась что-то сказать. Она вовсе не собиралась ошарашить его вопросом, который вертелся на языке. «Тогда зачем вы здесь?» Вместо этого она спросила:
- Что случилось?
- … на четыре с лишним месяца для поправки здоровья и отдыха. Говорят, что я перетрудился.
Анака дрожащей рукой повел по своим черным волосам. Даже его аккуратно подстриженные усы выглядели какими-то растрепанными.
- Конечно, я и впрямь очень уж выкладывался на работе. За все эти годы не пропустил ни единого дня…
- Мне так жаль…
Чувство неловкости, испытываемое Эйнджел, усиливалось. Она не привыкла утешать совершенно посторонних для нее людей. Тем более копов. Что, черт бы его подрал, он ждет от нее?
- Теперь остается только ждать. Я в самом деле как бельмо в глазу. Я все время роюсь там, где меня не ждут. - Анака покачал головой. - Людям в отделе нужен был какой-нибудь благовидный предлог, чтобы только убрать меня с патрулирования. В муниципалитете давно подкапывались под меня, выжидая удобного случая.
Эйнджел никогда не симпатизировала людям, которые говорили, что кто-то подкапывается под них. Ей всегда казалось, что человек, говорящий такое, считает себя на голову выше остальных.
«Давай, - подумала она, - скажи что-нибудь. Хоть вы и стояли по разные стороны баррикады, теперь оказались в одной упряжке и может статься, что вас переедет одно и то же колесо».
После продолжительной паузы Анака поднял голову и спросил:
- У вас найдется что-нибудь выпить?
Ей отчаянно хотелось выпроводить Анаку из дома, для этого, по ее мнению, наступил удобный момент.
- Очень сожалею, но нам некогда было сходить в магазин.
- О-о-о, - протянул Анака, но даже не пошевелился.
Тогда Эйнджел сама подошла к нему и схватила за локоть.
- Почему бы нам не пойти куда-нибудь и не взять какую-нибудь выпивку?
Де Гармо выдал ей одну кредитную карточку с магнитным шифром, по которой она могла получить пятьдесят тысяч долларов. Эйнджел решила, что не много потеряет, если израсходует небольшую сумму на Анаку, лишь бы только избавиться от его присутствия.
ГЛАВА 11
Эйнджел повела Анаку в какой-то безымянный бар, что расположился как раз на границе между Хейт Эсбери и Джапантауном. Темное, пропахшее мускусом помещение не слишком жаловало клиентов-моро, но во всяком случае принимало их.
Эйнджел и Анака заняли столик недалеко от входа. Эйнджел грызла хрустящие подсоленные крендельки, а Анака, прикончив уже не одну банку пива, продолжал заказывать все новые. Впервые в жизни Эйнджел не знала, что сказать.
- Не слишком далеко я продвинулся, - говорил Анака. - Сначала Граф умирает от компьютерной ошибки. Затем, после поверхностной аутопсии, исчезает доктор Эллис и, наконец, - опять же из-за компьютерной ошибки - тело лиса кремируют.
Анака покачал головой.
Эйнджел продолжала молча грызть крендельки, подумывая о том, чтобы взять чего-нибудь более существенного, чтобы расслабиться. Взгляд Анаки был устремлен на стол, казалось, он что-то пристально рассматривал там над парящей возле столешницы голограммой меню.
- Два компьютерных глюка следуют один за другим в двух разных больницах, а? Вследствие одного погибает подозреваемый, второй уничтожает тело жертвы. Это уже слишком. Чико и Дуэйн признают себя виновными в совершении нападения.
- Плюньте вы на это. Черт, как ваше имя?
- Коуб. - Анака с явным облегчением оторвал взгляд от крышки стола. - Кому, как не вам понять меня?
- Черт, конечно же, я все понимаю. Лучше скажите мне, когда вы последний раз спали?
Анака не ответил и поставил на стол последнюю опустошенную банку пива. Сделав пометку в меню, он заказал еще одно.
Эйнджел рукой, в которой держала еще недоеденный крендель, похлопала детектива по тыльной стороне ладони.
- Вам нужно поспать.
- Возможно, вы правы, - зевнул Анака. - Уставшие люди совершают ошибки, а я не могу позволить себе сейчас такую роскошь.
- М-м-м?
Появилось заказанное копом пиво. Он тотчас же открыл банку.
- Разве не понятно, почему они отстранили меня?
Эйнджел посмотрела на его всклоченные волосы, на темные круги под глазами, но прикусила язык.
«Чересчур хорошо понятно, если вас интересует мое мнение».
- Я слишком много знал о том, что происходит в этом городе. Они отстранили меня в тот самый день, когда я докопался до Ван Дайна. Добравшись так близко до источника коррупции… -Он развел руками, словно объяснял что-то, что не требовало никаких объяснений. - Но я уже не могу остановиться.
У Эйнджел все внутри оборвалось. Во многом она не доверяла Уайту, но Уайт как будто считал своего напарника немного тронутым. Эйнджел не могла не согласиться с тем, что Анака действительно походил на чокнутого.
- Почему? У вас ведь нет личной заинтересованности.
Анака метнул на нее гневный взгляд.
- Моя работа - моя жизнь. Значит, все происходящее касается меня лично.
Они оба замолчали. Анака не спеша потягивал пиво.
Только сейчас Эйнджел почувствовала, как сильно задела его.
- Простите. Лей говорит, что я последнее время веду себя очень несдержанно.
Анака улыбнулся:
- Не беспокойтесь. Системе пока не удалось сломать меня.
Эйнджел уже видела подобную браваду раньше. Правда, в среде моро, которые, как реактивные, были готовы преследовать враждебную банду, только что убившую их лучшего друга, подружку, родителей, уничтожившую автомобиль или еще что-нибудь в таком же роде.
- Вы собираетесь один на один выходить против Ван Дайна?
Анака повел плечами.
Эйнджел с осуждением покачала головой. «Здорово». Анака был убежден в том, что покойный Байрон Дорсет работал на дьявольскую империю зла, что держит в руках весь город. Тем не менее он как будто намеревался привлечь бывшую любовницу покойного Байрона Дорсета для участия в неком несанкционированном мероприятии.
Когда она снова начала его слушать, до нее долетел конец фразы:
- … то, что вы пережили в Кливленде.
- Какого хрена…
- В ФБР есть целый отдел, который только тем и занимается, что следит за моро с криминальным прошлым. - Он снова пожал плечами. - Я познакомился с вашим делом.
- Вы и представить себе не можете, как обрадовали своим заявлением, что федералы продолжают пасти меня. - Эйнджел окатила волна гнева, смешанного со страхом, однако ее поведение Анаке не показалось странным. - Что там написано?
- Была предводителем небольшой банды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35