Правда могла бы сделать ее свободной, и она не убила бы себя.— Какая ложь? — потребовала Элия. — О чем вы говорите?— Спроси его, — ответила Морала. — Попроси Безымянного рассказать тебе правду, правду, которую он не сказал ни Эльминстеру, ни арферам, правду, которой стыдится даже он. Если он сделает это, то сам освободит себя, и я прощу его.Элия выдернула свои руки из ладоней жрицы и откинулась назад. Ее сердце отчаянно колотилось, ей было холодно, хотя на ней была шерстяная туника.— А если я не хочу знать эту правду? — спросила она.— Я думала, что ты любишь его, — сказала Морала. — Ты хочешь, чтобы он до конца жизни нее на себе этот груз?— Хорошо, я спрошу его, — дерзко сказала Элия, — и он расскажет мне, и я буду любить его ничуть не меньше, что бы он не сказал.— Я не думаю, — ответила Морала.— Почему вы не расскажете мне? — спросила Элия. Внутри нее росло отчаяние.— Я хочу, чтобы это испытание напомнило Безымянному о том, чему он научил тебя в отношении любви, но не может запомнить сам, — объяснила жрица. Внезапно она перешла к делу. Шлепнув ладонями по коленям, она сказала:— Во-первых, мы должны найти Безымянного. Я уже достаточно отдохнула. — Она вытянула руку.Элия быстро вскочила на ноги и помогла почтенной женщине подняться и подойти к столу. Воительница с интересом наблюдала, как Морала очистила серебряную чашу и вновь наполнила ее святой водой.Послышалось рычание. Элия подняла голову. В дверях судейской комнаты стояли Дракон и Зара, жена Акабара. Паладин показал на пятно на полу прямо перед ним. Он вел себя явно нетерпеливо.— Извините, — сказала Элия Морале. — Я должна узнать, что хочет мой друг.Морала кивнула, не отрываясь от серебряной чаши. Элия поспешила к ящеру.Дракон показал ей обгоревший куст чертополоха и начал отчаянно жестикулировать.— Что ты имеешь ввиду, вас атаковал чертополох? — раздраженно спросила Элия. — Что вы делали? Гуляли по старому пастбищу Коруна Лерара?Дракон ответил ей жестами.— В ее комнате? — спросила Элия. — Конечно же, я не посылала их. Откуда мне знать о чертополохе?— Где Акабар? — спросил Дракон.— Отдыхает, — ответила Элия. — Он… ему нехорошо, — кратко объяснила она.Ей не хотелось рассказывать Заре подробности. Она уже достаточно наслушалась объяснений жрицы.— Отведи нас к нему, — потребовал Дракон.— Морала собирается найти Безымянного, — объяснила Элия. — Он исчез. Его могли похитить. Ты не можешь подождать? — нетерпеливо спросила она.— Нет. Немедленно, — прожестикулировал Дракон.Элия злобно фыркнула, но по чесночному запаху, исходившему от него, она поняла, что он не уступит.— Хорошо, — проворчала она. На случай, если Кайр еще не успела убедить Акабара в глупости его жены-жрицы, Элия предложила:— Зара, может быть, ты подождешь здесь? Дракон покачал головой.— Здесь ей будет хорошо, — сказала Элия, показывая Дракону, что Зара должна остаться в комнате. Сауриал не обратил на нее внимания. Он топнул ногой.— Отлично, — зло прошипела Элия. — Будь по-твоему.Она оглянулась на Моралу. Старая жрица уже начала свое заклинание, поэтому Элия не осмелилась беспокоить ее.— Идите за мной, — сказала она и целеустремленно зашагала прочь из судейской комнаты.Уход Элии насторожил Моралу, но она была слишком занята своим заклинанием.Через несколько минут вода в серебряной чаше забулькала и засветилась, и жрица закончила заклинание.Морала смогла различить в воде черты Безымянного Барда. Его лицо было освещено мерцающим факелом, но все вокруг было скрыто во тьме. Жрица вздохнула.Бард может быть где угодно — в пещере в том же мире, что и Эльминстер, в туннеле под Синими Водами, в чулане в Башне-на-Ашабе.Морала махнула над водой руками. Теперь она видела второй факел, который держала маленькая фигура, идущая рядом с Безымянным.— Ну, ну. Должно быть, это и есть наш маленький хафлинг-арфер, — пробормотала жрица. Когда она вновь посмотрела на Безымянного, на липе Барда появилось злое выражение.— Что же случилось, Безымянный? — вслух задумалась Морала. — Где же ты, и что ты собираешься делать? Глава 7. Под Крепостью Путеводца Путеводец выдохнул ругательство, когда они с Оливией завернули за угол подземного туннеля и были вынуждены опять остановиться. Оливия покорно вздохнула. Там, где обрушился потолок прохода, их путь перекрывала стена из камней и грязи. Это было уже четвертое подобное препятствие на их пути. Первое было у начала лестницы, которая вела из разрушенного дома в подземелье. Они потратили целый час, чтобы проделать проход. Второе препятствие оказалось не столь трудным, и они преодолели его за полчаса. Наткнувшись на третий завал, Путеводец решил пойти назад и попытаться найти другой путь в лабиринте изгибающихся туннелей. Теперь у них не было другого выхода, кроме как начать копать опять.— Если бы я не потерял камень, мы могли бы пройти сквозь волшебную дверь прямо в мастерскую, — прорычал Путеводец, пиная кучу камней.Чтобы отвлечь Путеводца от сожалений по поводу утраты камня, Оливия заметила:— Если только крыша мастерской не рухнула. Тогда бы мы оказались под кучей камней и погибли.— Нет, — ответил Путеводец, поднося факел к основанию кучи. — В таком случае волшебная дверь оставила бы нас на Астральном уровне. Хотя в мастерской все должно быть в порядке, — сказал он. — Здесь никто не мог пройти.— Полтонны камней не откроешь ключом, — сказала Оливия, поднося свой факел к факелу Путеводца.— Правда, — согласился Путеводец. — Но этот потолок упал вовсе не сам собой.Он показал на неповрежденный кусок потолка. Он был окружен обработанным камнем.— Мы не найдем обтесанного камня в этой куче, — сказал он.— Но он, вероятно, внизу кучи, — ответила Оливия. — Мы так глубоко не прокопались. Путеводец покачал головой.— Часть его должна быть по краям. Арка не могла упасть, если только не удалили какие-то камни. — Бард показал на вершину упавшей части. — Она не отбита и не сдвинута, линия разлома идет не по прямой. Посмотри — упавшая часть круглая.— Да, — уклончиво согласилась Оливия. Она начинала нервничать.— Ее распылили, — объяснил Путеводец.— Здорово! — пробормотала хафлинг.— И совсем недавно, могу я судить по тому, что вода не успела размыть это место, — добавил певец. — Вероятно тот же человек или существо, который расколдовал освещающее заклинание, которое должно быть в потолочных камнях прохода.— Чудесно, — ехидно ответила Оливия. — А мы прокапываемся прямо к тому, кто это сделал. А тебе не кажется, что этот человек или существо перекрыло проход, потому что он, она или оно хотело побыть наедине с собой?— Неважно, — резко ответил Путеводец. — Если оно здесь, в моем доме, я собираюсь прогнать его.— Правильно, — без энтузиазма согласилась Оливия. — А если оно распылит тебя?— В моей мастерской достаточно волшебства, чтобы уничтожить целую армию. Я создал здесь путеводный камень, — сказал он и начал отбрасывать камни.Оливия вскарабкалась на кучу и начала крохотной лопатой выковыривать грязь и землю. Путеводец сломал рукоять, пытаясь использовать ее вместо рычага, когда они прокапывались через первую кучу камней, поэтому теперь ей могла воспользоваться только Оливия.— Ты хотел сказать, — поправила она Барда, — что здесь ты изменил природу уже волшебного камня при помощи куска заколдованного парастихийного льда?Путеводец удивленно посмотрел на нее.— А откуда ты знаешь об этом? — спросил он.— Эльминстер объяснял это суду арферов, когда я… проходила мимо, — сказала Оливия.— Он объяснял? Ну, этот камень был одной из самых блестящих идей этого века, — сказал Путеводец, отбрасывая камни в проход. — Парастихийный лед намного холоднее, чем обычный, — объяснял он. — Он предохраняет путеводный камень от перегрева, независимо от того, сколько знаний или песен или заклинаний заключено в нем. Холод также позволяет камню искать заложенную мной информацию так быстро, как может человеческий мозг..Оливия вспомнила, как однажды Путеводец сравнил свои память и голос с полированным льдом.— В Элии ты использовал еще один кусок этого волшебного льда? — спросила она.— Да, — ответил Путеводец. — Самые талантливые волшебники эпохи утверждали, что это невозможно, что это не сработает, но они ошиблись. Элия жива, и она никогда не забудет ничего из того, чему я научил ее. Она даже лучше путеводного камня, потому что может научиться новому без моей помощи. Она удивила даже Эльминстера, — похвастался певец.— Я думаю, что она скорее нравится Эльминстеру, чем удивляет его, — сказала Оливия.— Пусть тебя не обманывает поведение этого доброго дедушки. Элия — самое замечательное создание человека, которое когда-либо доводилось видеть Эльминстеру, и он понимает это. Она — постоянное напоминание о том, что я был прав, а он нет. Он всегда будет сожалеть о том, что отказал мне, когда я попросил его помощи, когда создавал первого барда.Оливия сильно сомневалась, что Эльминстер сожалеет об этом. Она почувствовала, что тщеславие Путеводца начинает раздражать ее. Она проголодалась, устала, вся извозилась и достаточно сильно боялась того, кто обрушил потолок. Путеводец не смог понять, какую угрозу представляет Кайр, и Грифт поплатился за это. Оливии не хотелось стать случайной жертвой в ходе возвращения Барда домой. Она решила, что пора нанести удар по его самолюбию, вернуть его к реальности и заставить отправиться поближе к цивилизации.— Ну, а что случилось с первым твоим певцом? — спросила Оливия.— Я был неосторожен, — ответил Путеводец, спихивая большой камень. — Я вставил заколдованный лед слишком быстро, и он взорвался.— Это ты рассказал Эльминстеру. А что произошло на самом деле? — спросила Оливия.— А зачем мне лгать Эльминстеру? — спросил Путеводец, не отрицая что на самом деле все было несколько иначе.Оливия усмехнулась.— Я пойму, когда ты расскажешь мне, что произошло, — ответила она.— А откуда, ты об этом знаешь, девочка Оливия? — беззаботным голосом спросил певец, хотя хафлинг была уверена, что он нервничает.— Я знаю, что Шут выжил, — сказала Оливия, — и хотя он выглядел совсем как ты, он оказался совсем не таким исполнительным ребенком, как Элия. Он не захотел заняться музыкой, а предпочел магию.Путеводец прекратил работу и, отойдя от завала, посмотрел на Оливию с удивлением, а, может, даже и со страхом.— Как ты узнала? — выдохнул он. Оливия села на камень, положила лопату, сняла перчатки и попыталась вытащить из волос комья грязи.— Ничего особенного. Я случайно встретилась с ним, с Шутом, я имею ввиду.Подняв глаза к потолку, Путеводец пробормотал «Удача хафлингов», слова прозвучали как ругательство.Оливия рассмеялась.— Но ты же не веришь в эти глупые суеверия?Путеводец прислонился к стене.— Конечно, да. Ты живое доказательство. Почему, ты думаешь Кассана и Фальш так сильно хотели заставить тебя пойти против Элии?Оливия прищурилась. Ей было довольно неприятно даже вспоминать, как близко она была к тому, чтобы предать Элию, Акабара и Дракона.— Потому что они ненормальные садисты, — резко ответила она, — они хотели узнать, насколько им удастся запугать меня.— Правда в том, что они боялись тебя. Ты и твоя раса никогда не следуете правилам. Вы всегда импровизируете. Ты расстроила все их планы одним своим поступком и удачей хафлингов. Я начинаю понимать, что они должны были чувствовать, — со смущенной улыбкой сказал Путеводец. — А что ты имела в виду, когда говорила, что «случайно встретилась» с Шутом? — с интересом спросил он.Внезапный интерес Путеводца к ее удаче заставил Оливию нервничать.Говорить об удаче — плохая примета.— Скажи мне сначала, что пошло не правильно, когда ты создавал Шута? — спросила Оливия. Путеводец пожал плечами.— Он не хотел петь. В тот раз со мной были два ученика, Кирксон и Мэйрайя.Шут убил Кирксона и ранил Мэйрайю, потом он убежал. Когда я закончил оказывать помощь Мэйрайе, его уже было не найти. После этого арферы вызвали меня на суд и сослали. Все эти годы я пытался найти Шута с помощью магического взгляда, но его закрывала волшебная защита.— Это ты назвал его Шутом?Лицо Путеводца помрачнело.— Это была ошибка Кирксона, — сказал он. — Грубая шутка, чтобы досадить мне. Он как-то сказал существу, что это его имя, и другого он уже не принял.— А как ты хотел назвать его?— Я еще не решил.— Не решил как или не решил дать ему имя или нет? — спросила Оливия.Путеводец выглядел удрученным.— Я дал имя Элии, — сказал он.— Элия. Замечательное имя, — ответила Оливия. — Не могу понять, зачем ты солгал Эльминстеру.— Я боялся, что арферы будут искать сущ… Шута. Я надеялся, что оставшись один он смягчится и будет петь мои песни.— Никаких шансов, — сказала Оливия. — Он ненавидел тебя. Он хотел уничтожить тебя и стереть с липа земли всех остальных членов клана Драконошпоров.Путеводец отвернулся от нее. В неярком свете факелов Оливия не могла понять, что с ним. Не поворачиваясь к ней, Бард спросил:— Как ты встретилась с ним?— Я была в Приморье, — объяснила Оливия. — Знаешь ли… Шпора дракона — фамильная достопримечательность вашей семьи, которая превращает своего обладателя в дракона и защищает его от волшебства…Путеводец обернулся и перебил ее.— Я все знаю про шпору, — раздраженно сказал он. — Я достаточно часто видел, как мой идиот братец пользовался ей. Пожалуйста, ближе к делу.— Ну, Шут знал о ней не все. Четырнадцать лет назад один из членов вашей семьи, Коул Драконошпор, отец Джиджи Драконошпора, узнал, что Шут убил много людей. Коул выяснил, что Шут — член семьи и вызвал его на дуэль, чтобы, так сказать, спасти фамильную честь. Шут убил Коула, хотя Коул при помощи шпоры едва не убил Шута. Поэтому Шут пытался украсть шпору, чтобы использовать ее против тебя и остальных членов семьи. Но Джиджи остановил его.— Джиджи? Джиджи Драконошпор? Этот хлыщ, которого Элия едва не убила в прошлом году? — спросил Путеводец.— Этот. Немного повзрослел с тех пор. Славный парень.— Что случилось с Шутом? — нетерпеливо спросил Путеводец.— Джиджи пришлось убить его, — мягко сказала Оливия. — Даже без шпоры Шут мог уничтожить семью Драконошпоров. Он был достаточно силен и изрядно не в себе.Путеводец посмотрел на пол и смиренно вздохнул. Оливия подумала, что он огорчен, но когда он посмотрел на нее, на его липе было облегчение.— Если бы не Дракон, Элия могла бы быть настолько же плоха, как и Шут, — сказала Оливия. — Может быть, даже хуже.— Нет, не могла! — уверенно сказал Путеводец. — С ней я не сделал той же ошибки.— Какой ошибки?Путеводец не ответил. Он наклонился и продолжил отбрасывать камни, загромождавшие проход. Оливия потянулась и взяла Барда за палец.— Что за ошибка? — повторила она.— Никакая, — сказал Путеводец. — Ты права. Вся разница в Драконе.Оливия не могла понять, что могло заставить Путеводца поступиться долей своего успеха с Элией, но была уверена, что он лжет. Но она почему-то не хотела знать, зачем. Она знала, что не хочет увидеть мастерскую, где был создан Шут.Оливия отпустила палец Путеводца и нежно похлопала его по руке.— Путеводец, пошли отсюда. Я говорила Джиджи о тебе. Он сказал, что ты будешь в любое время принят в его доме. Я собираюсь отправиться туда с тобой.Бард посмотрел на нее и рассмеялся.— Джиджи? Это он должен защитить меня от арферов? Раскеттл, ты, что, сошла с ума?— У Джиджи есть подруга по имени Кэт, она спрячет тебя. Но я думаю, что ты хочешь с ней увидеться.— Почему?— Она одна из копий Элии, созданных Фальшем, — объяснила Оливия.Путеводец схватил ее за запястье.— Что? — закричал он.— Знаешь ли… Одна из двенадцати копий, сделанных им, — объяснила Оливия.— Я встретила одну из них — Джейд. Мы были друзьями, но Шут убил ее. Он принял ее за Кэт. Он был зол на Кэт, потому что думал, что она предала его. Она волшебница, поэтому была его ученицей. Джейд была карманницей, хорошей карманницей. Как бы то ни было, Кэт выступила вместе с Джиджи против Шута. Он был ужасно зол на нее, Шут, я имею в виду.Путеводец сел на кучу камней.— Оливия, думаю, что я стал слишком стар, чтобы не отставать от тебя. Если у тебя есть еще какие-то откровения, расскажи о них, а я пока посижу.— Кэт следующей весной подарит Джиджи наследника. Поэтому ты станешь в некотором роде дедушкой, кроме того, что ты двенадцать раз двоюродный дедушка.Путеводец закрыл глаза и начал тереть руками виски.— Так как насчет того, чтобы направиться в Приморье? — спросила хафлинг.Она надеялась, что в таком состоянии он будет сговорчивее.Путеводец открыл глаза и встал.— Мне сначала надо зайти в мою мастерскую. Затем мы обсудим, что делать дальше.— А если кто-то воздвиг эту стену, чтобы мы не смогли попасть в мастерскую? — возразила Оливия.— Никакому самовольно поселившемуся в моем доме наглецу это не удастся, — зло ответил певец.— Путеводец, ты был в изгнании двести лет. Разве этого времени недостаточно для того, чтобы переехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35