Надо будет как-нибудь у него поинтересоваться, как он доставил оборудование в Столицу: любопытство-то разбирает. Но это можно будет сделать потом. А сейчас у меня есть и более важные дела. Например, крайне недурственно подумать о том, как спрятать повышенный расход энергии в моем зале. Ведь ежу понятно, что освещение и вентиляция столько «съесть» не могут. А еще необходимо сделать так, чтобы любой любопытный нос не имел ни малейшего желания туда сунуться — только этого нам не хватало! Тренажеры для обучения мобильных подразделений деточкам, а особенно таким, как мы, изучать рановато. Могут возникнуть ненужные вопросы, которые или удастся решить с помощью денег, или нет… А вот этого варианта хотелось бы избежать.
Но все равно у меня отличное настроение, которое мелкие проблемы испортить не в состоянии. Радуйтесь, жители Городка, луна-парк приехал! И привез вашим детям занятие на все лето… Я не уверен, что вы будете безмерно счастливы, узнав, о чем идет речь, но это сейчас меня заботит в последнюю очередь. И вас, кстати, тоже — ведь вы ни о чем не догадываетесь. Значит, можете развлекаться спокойно, и пусть ничто не заставит вас нахмуриться — ведь луна-парк приехал, чтобы подарить вам хорошее настроение. И пробудет он здесь еще не меньше двух недель: на аттракционах имеют право покататься все без исключения, и их желание будет удовлетворено. Так что радуйтесь, жители Городка!
Универсальная амфибия УА-86 (в простонародье — «универсал») — это мощная машина, которая только кофе, пожалуй, не варит. Она быстро ездит по пересеченной местности (в армии принят термин «ходит»), очень неплохо плавает и, что самое приятное, летает. До реактивного истребителя ей, конечно, как до Луны, но для выполнения тактических задач она вполне годится — пролететь сотню-другую километров для нее не является проблемой. Вооружение у этого монстра тоже вполне приличное: электромагнитная пушка, с сектором обстрела в триста шестьдесят градусов, навесные пулеметы (это по желанию) и навесные же ракеты. Ракеты, как правило, двух видов: четыре — класса «земля—земля» и четыре — «земля—воздух».
Так что машина во всех смыслах замечательная. И при всей кажущейся сложности — достаточно простая в управлении. Большую часть работы выполняет бортовой компьютер, так что экипажу остается только нажимать на гашетку в тот момент, когда цель уже захвачена в прицел. Правда, что происходит при «зависании» этого самого компьютера, я видел. Точнее — видел то, что от «универсала» осталось. Но на моей памяти это было один раз. Амфибия потеряла управление прямо в воздухе и камнем обрушилась на землю. При этом еще в полете умудрилась расстрелять половину боекомплекта из пушки. Большая часть зарядов ушла в белый свет, как в копеечку, зато один из случайно попавших по наблюдательному пункту просто разнес его в клочья. Расследование было очень неприятное и закончилось рекомендацией законсервировать находящиеся на вооружении «универсалы», а потом уже заняться их доработкой. На несколько лет об амфибиях забыли. Использовать их решились уже во время мятежа. И, естественно, идея принадлежала старому козлу Альтусу. На мой взгляд — совершенно правильная идея. Из-за одной взбесившейся амфибии с явными заводскими недоработками не стоит отправлять на пенсию целый класс серьезных боевых машин. Да и наши умельцы покопались в программном обеспечении бортового компьютера, чтобы снизить возможность аварии в дальнейшем, с одной стороны, и упростить управление — с другой.
Теперь мне предстоит самому вспомнить, как управлять этой машиной, а затем и обучить азам наших оболтусов. Обучение солдата занимает неполный год — только после этого ему дают возможность управлять «универсалом» на учениях. У меня же есть только несколько недель. Но солдат, когда его призывают в армию, несколько старше, чем мои бойцы. Кроме того, его загоняют служить насильно, и, как следствие, делает он все с ленцой. Это и понятно — солдат спит, а служба, как известно, идет. У моих мальчишек все с точностью до наоборот — они сами влезли в эту кашу, и им не терпится как можно быстрее изучить все премудрости новой игры. А как они еще должны воспринимать то, что с ними происходит? В четырнадцатилетнем возрасте у людей есть замечательное качество — большая часть происходящего вокруг тебя воспринимается именно как игра. И только по прошествии времени начинаешь понимать — не играли с тобой, а… Но это будет потом. Через годы. А сейчас все дети, которые под моим руководством играют в революцию, полны энтузиазма и, значит, готовы учиться быстро. Что мне от них и требуется.
А для начала будет крайне недурственно самому вспомнить, что и как надо делать. Для этого и нужны тренажеры — по сути дела, тот же самый «универсал», только без брони и с неработающим двигателем. Пушка, естественно, тоже не совсем работающая — иначе бы далеко не один учебный бокс был расстрелян в процессе обучения.
Но довольно лирики! Пора брать в руки инструкцию и забираться внутрь тренажера. Как это называлось в старом фильме? Вспомнить все? Вот и будем вспоминать.
Могу сказать, что если ты один раз в жизни научился управлять «универсалом», то забыть это уже невозможно. Точно так же, как ездить на велосипеде: можно не садиться на него годами, но стоит снова попасть в седло, и тело само вспоминает, что и как нужно делать.
Как только я попал в кабину тренажера, так тут же окунулся в прошлое. Воспоминания нахлынули потоком. Я представить себе не мог, сколько всего у меня связано с этой машиной: вот я первый раз неумелым курсантом проползаю в люк «универсала», цепляясь комбинезоном за все, что можно и что нельзя; а вот я отгоняю машины на консервацию (естественно — своим ходом); моя личная амфибия, с салоном, обшитым красным деревом, и небольшим баром, вмонтированным в переборку… Воспоминания воспоминаниями, а руки привычно тянутся к шлему. Щелчок застежки на подбородке, включить связь, подать питание (именно в таком порядке, иначе выгорят контуры сенсорной системы!), пристегнуть ремень безопасности, продуть пневматику, прокачать гидравлику, мельком посмотреть на самотест бортового компьютера… Порядок! Ничего не забыл? Вроде бы нет. Что у нас там по времени? Двадцать две секунды! Поздравляю, Магнус, норматив выполнен на «отлично»! А теперь у меня есть две недели, чтобы научить выполнять его точно так же моих бойцов.
Кроме того, они еще должны освоить симулятор вождения, ведения огня из пушки и ракетных установок… Ничего! Дети учатся быстро и все схватывают на лету. Так что у меня вагон времени!
Дни сливаются в непрерывную череду тренировок на тренажерах, перемежающихся занятиями на плацу и упражнениями на спортивных снарядах. Весь ритм занятий подчинен одной цели — успеть к осени! Я, правда, не совсем понимаю, почему именно к осени, но решение принято и обжалованию не подлежит. А раз так, то я все больше и больше наращиваю и так немалый темп. Сказано успеть, что же — мы успеем.
Прошла первая неделя занятий, и мои командиры подразделений сами стали инструкторами для своих бойцов. И хотя водить амфибии-«универсалы» придется далеко не всем, я решил, что целесообразно дать базовые знания каждому — мало ли что в бою может случиться? И дети стараются вовсю. Счастливые! Они даже не задумываются, откуда у меня эти знания. Им, наверное, просто все равно. Да и действительно, какая разница? В таком возрасте тяга к знаниям перекрывает все, в том числе и совершенно здравый вопрос: а откуда эти самые знания у дающего и имеет ли он право ими распоряжаться? Ничего страшного в этом нет, но и ничего хорошего тоже. А я? А я просто беззастенчиво этим пользуюсь, натаскивая моих пацанов и заставляя в четырнадцать лет становиться солдатами. Что самое интересное — даже не объясняя для чего. Но им это пока и не нужно — для них важен сам процесс. Это для них… Что же важно для меня? Тоже процесс? Смысл влезать во всю эту кашу? Хотя рассуждать о смысле явно поздно: я уже влез. И влез по самые уши, если не глубже. Опять то же самое — мне с самого начала не будет прощения. А это значит, что с этого поезда соскочить на ходу попросту не удастся. Остается только ехать до самой последней станции, согласно купленным заранее билетам. Самое обидное, что купленным не мной, но для меня. Ну, положим, не только для меня, но что это меняет? А ничего! Просто очередной раз забыли спросить мое мнение. Не в первый раз и, мне почему-то кажется, не в последний.
В Столице сейчас то же самое, судя по поступающим оттуда скупым и до предела казенным сообщениям. Да, Ромус не меняется, но ему сейчас приходится очень несладко: одно дело уставы писать, а другое — вспоминать, как обращаться с оружием и техникой. Он-то и в академии не особо отличался выдающимися способностями в плане боевой подготовки, а потом всю дорогу на бумажной работе специализировался, если можно так сказать. Ну вот теперь пусть повертится. Повертится и вспомнит, как и что положено делать по уставу!
Устав, черт бы его побрал! У нас же до сих пор его просто нету. Оно, конечно, не так уж и важно, но надо же на что-то ссылаться при поощрениях и наказаниях? Надо. А на что? Правильно — на устав. Которого нет. И времени написать его тоже нет. Да и не хочу я этим заниматься. Я же не Ромус. Ромусу, впрочем, тоже этого доверять нельзя: пару раз уже попробовали, и ничего хорошего из этого не получилось. Почему на мою бедную голову все это валится? Ведь не просил же! А может, просил? Сам того не понимая? Если и так, то я до сих пор не понимаю, чем именно я себе такое выпросил. И никогда, похоже, не пойму.
— Санис, вставай! — Голос возвращает меня из мира грез в этот страшный и уродливый мир действительности. — Вставай быстрее!
Не хочу я вставать! Я даже глаза открывать не хочу… А тут еще и за плечо трясут. Зачем это делать? Я же могу открыть глаза и дать в ухо. Кому от этого будет легче?
Трясти и что-то говорить продолжают. Я вынужден открыть глаза. Ну, сейчас точно кому-то не поздоровится… Ба, да это же Ленус! Что он, интересно, делает у меня в доме? Да еще и в такое время: заря только начинает загораться — на востоке чуть заметно сереет небо.
— Ты совсем уже очумел? — интересуюсь я, стараясь вложить в интонации все свое настроение. А оно у меня сейчас не сахар.
— По дороге поговорим. — Ленус тоже явно не в духе. — Одевайся и побежали!
— Да что случилось?
— На зал была попытка нападения! Остальное расскажу по дороге.
— На какой, блин, зал? — зло спрашиваю я, и тут до меня доходит: на наш зал, в котором стоят тренажеры!
Так, кажется, начинается веселье! Слишком до этого все было безоблачно. Ну, побежали, раз надо. Заскакиваю в ванную, погружаю лицо под холодную воду, чтобы проснуться, и тут же обратно в свою комнату — одеваться.
— Никакой формы! — останавливает меня Ленус в тот момент, когда я пытаюсь попасть ногой в штанину галифе.
Ладно, наденем джинсы и футболку. Почему не нужно надевать форму, можно будет поинтересоваться потом. Да, пожалуй, неплохо бы и курточку прихватить. На улице четыре утра, а в это время даже летом прохладно. Особенно в Городке.
— Готов? — Ленус нетерпеливо переминается с ноги на ногу у двери, пока я зашнуровываю кроссовки. — Побежали!
Предрассветный Городок пустынен и тих. Глухие звуки ударов кроссовок по асфальту и наше дыхание эхом отражаются от домов, пока мы бежим по безлюдному проспекту в сторону центра. Первый квартал, за ним второй… Пора останавливаться. Толку прибежать очень быстро, но ничего не зная?
— Стой! — выдыхаю я и сам перехожу на шаг. — Рассказывай!
Ленус по инерции пробегает еще метров десять и тоже останавливается.
— Что рассказывать? — В его взгляде читается недоумение.
— Все рассказывай! — почти выкрикиваю я. — Кто, что, когда и так далее. Ну!
— Не запряг! — огрызается Ленус. — Нечего «нукать».
Сам понимаю, что не запряг. Тем более что мы уже уяснили — запряг нас кто-то другой. И запряг довольно давно. Но узнать, что произошло, мне все-таки надо.
Ленус тем временем задумывается на несколько секунд, а потом начинает рассказывать. Ситуацию его рассказ прояснить не может: среди ночи ему позвонил наш дежурный из зала и доложил о том, что какие-то неизвестные личности пытаются проникнуть в помещение. Ребенок растерялся и, кажется, вызвал полицию. Потом связь прервалась. Ленус посидел с минуту у телефона, окончательно проснулся и попробовал туда перезвонить. Глухо. Следующие две попытки тоже не увенчались успехом. Тогда он решил, что настало время испортить сон и мне. Как он колотил ногами в двери, я не слышал, зато приемная мать услышала хорошо. Что он ей наплел, когда она открыла ему дверь, я не понял, но в результате наш доблестный идеолог и по совместительству мой зам оказался у меня в комнате. На этом его рассказ и закончился. Все, конечно, замечательно. Но я ничего не понял. Абсолютно ничего. Если там сейчас полиция, то бежать нужно не в зал, а из города. И чем быстрее — тем дальше. Если полиции нет, то надо идти в штаб и брать с собой оружие, так как с непрошеными гостями, кто бы они ни были, необходимо разобраться тихо, но самостоятельно. А голыми руками это будет сделать проблематично, даже если окажется, что это какие-то выпившие сопляки из «золотой молодежи», которым захотелось приключений. В любом случае бежать туда сейчас явно не имеет смысла. Все это говорить Ленусу я не стал, но коротко скомандовал: «В штаб!» Кажется, он меня понял правильно, потому что без вопросов развернулся и последовал за мной.
До штаба минут пять хода. Это хорошо — я успею составить какое-то подобие плана действий. Пока что в голове звенящая пустота, и это меня раздражает. Меня вообще раздражает неизвестность. Терпеть не могу попадать в ситуации, когда ничего нельзя понять. Еще хуже — когда не можешь спрогнозировать дальнейшее развитие этой самой ситуации, но что-то надо предпринимать. Хуже всего, если прямо сейчас. Так сказать, безотлагательно. А что предпримешь, если вообще ничего не понятно? Может быть, имеет смысл позвонить в полицию? И что я им скажу? Здравствуйте, мол, господа полицейские, у нас тут на зал напали, а там тренажеры «универсалов» и учебное оружие, которое в боевое превращается за двадцать минут. У вас никаких сообщений на эту тему не было? Так, что ли?
Можно, конечно, схватить пистолет и рвануть к залу. Только сейчас не середина дня, а самое его начало, и потому на улице в толпе не затеряешься. Необходимость же затеряться в толпе появиться может, особенно если учесть, что около зала уже очень может быть не протолкнуться от полиции. И не только от полиции, смею заметить. Если это так, то необходимость затеряться возникнет сразу же по прибытии на место.
Ладно, в любом случае сперва необходимо попытаться получить хоть какое-то количество информации в дополнение к тому, что рассказал мне Ленус. По той простой причине, что пока для принятия решения ее катастрофически не хватает.
Дверь нашего штаба не взломана, и полиции рядом нету. Это добрый знак. Хотя если они уже обнаружили тренажеры, то могут прибыть с минуты на минуту. И даже не полиция, а СБ. Хорошо уже то, что сейчас их здесь нет.
В помещении все на своих местах. Во всяком случае — на первый взгляд. Тоже хорошо. Что-то я лихорадочно ищу соломинки. Не нравится мне это. Пока еще ничего не произошло. Точнее, не ясно, что именно произошло. Может быть, просто досадное недоразумение. Или чья-то глупость. Так что паниковать пока рано. Или уже поздно… Что же делать, однако?
Ну, хорошо — приступим. Первым делом к тайнику — за стволами. У нас их тут шесть штук. Секунду думаю и достаю два «вальтера», модель двадцать девятого года. Конечно, можно было бы взять и «люгеры», но уж больно они для нас тяжелые. Мне с ним сейчас нелегко управиться — массы не хватает, чтобы отдачу погасить, а что тогда говорить о Ленусе, который и раньше с оружием не шибко дружил? Конечно, может быть, я просто сгущаю краски. Ведь для своих четырнадцати лет вешу я уже весьма и весьма порядочно, но лучше не рисковать. Так что исключительно «вальтеры». Во всяком случае — сегодня, Теперь пистолет в наплечную кобуру (вот и курточка пригодилась) и… И что дальше?
— Ленус! Звони им еще раз! Мы же ни черта не знаем, что там сейчас!
— Ты думаешь…
— Я ничего не думаю! Или трубку кто-то снимет, или нет. В любом случае там должен был быть не один охранник, а несколько. Звони!
Пальцы Ленуса быстро забегали по клавиатуре телефонного аппарата. Гудок. Еще один. Снова гудок. Никто не берет трубку, и Ленус уже тянется к рычагу на аппарате, чтобы сбросить вызов. Я почему-то останавливаю его и отбираю трубку. Гудок, а затем щелчок — трубка снята.
— Алле!
— Это Санис! — ору в трубку. — С кем я говорю?
— Дежурный Седус докладывает…
— Ты живой? — У меня вырывается из груди вздох облегчения. — Что, черт побери, у вас там произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Но все равно у меня отличное настроение, которое мелкие проблемы испортить не в состоянии. Радуйтесь, жители Городка, луна-парк приехал! И привез вашим детям занятие на все лето… Я не уверен, что вы будете безмерно счастливы, узнав, о чем идет речь, но это сейчас меня заботит в последнюю очередь. И вас, кстати, тоже — ведь вы ни о чем не догадываетесь. Значит, можете развлекаться спокойно, и пусть ничто не заставит вас нахмуриться — ведь луна-парк приехал, чтобы подарить вам хорошее настроение. И пробудет он здесь еще не меньше двух недель: на аттракционах имеют право покататься все без исключения, и их желание будет удовлетворено. Так что радуйтесь, жители Городка!
Универсальная амфибия УА-86 (в простонародье — «универсал») — это мощная машина, которая только кофе, пожалуй, не варит. Она быстро ездит по пересеченной местности (в армии принят термин «ходит»), очень неплохо плавает и, что самое приятное, летает. До реактивного истребителя ей, конечно, как до Луны, но для выполнения тактических задач она вполне годится — пролететь сотню-другую километров для нее не является проблемой. Вооружение у этого монстра тоже вполне приличное: электромагнитная пушка, с сектором обстрела в триста шестьдесят градусов, навесные пулеметы (это по желанию) и навесные же ракеты. Ракеты, как правило, двух видов: четыре — класса «земля—земля» и четыре — «земля—воздух».
Так что машина во всех смыслах замечательная. И при всей кажущейся сложности — достаточно простая в управлении. Большую часть работы выполняет бортовой компьютер, так что экипажу остается только нажимать на гашетку в тот момент, когда цель уже захвачена в прицел. Правда, что происходит при «зависании» этого самого компьютера, я видел. Точнее — видел то, что от «универсала» осталось. Но на моей памяти это было один раз. Амфибия потеряла управление прямо в воздухе и камнем обрушилась на землю. При этом еще в полете умудрилась расстрелять половину боекомплекта из пушки. Большая часть зарядов ушла в белый свет, как в копеечку, зато один из случайно попавших по наблюдательному пункту просто разнес его в клочья. Расследование было очень неприятное и закончилось рекомендацией законсервировать находящиеся на вооружении «универсалы», а потом уже заняться их доработкой. На несколько лет об амфибиях забыли. Использовать их решились уже во время мятежа. И, естественно, идея принадлежала старому козлу Альтусу. На мой взгляд — совершенно правильная идея. Из-за одной взбесившейся амфибии с явными заводскими недоработками не стоит отправлять на пенсию целый класс серьезных боевых машин. Да и наши умельцы покопались в программном обеспечении бортового компьютера, чтобы снизить возможность аварии в дальнейшем, с одной стороны, и упростить управление — с другой.
Теперь мне предстоит самому вспомнить, как управлять этой машиной, а затем и обучить азам наших оболтусов. Обучение солдата занимает неполный год — только после этого ему дают возможность управлять «универсалом» на учениях. У меня же есть только несколько недель. Но солдат, когда его призывают в армию, несколько старше, чем мои бойцы. Кроме того, его загоняют служить насильно, и, как следствие, делает он все с ленцой. Это и понятно — солдат спит, а служба, как известно, идет. У моих мальчишек все с точностью до наоборот — они сами влезли в эту кашу, и им не терпится как можно быстрее изучить все премудрости новой игры. А как они еще должны воспринимать то, что с ними происходит? В четырнадцатилетнем возрасте у людей есть замечательное качество — большая часть происходящего вокруг тебя воспринимается именно как игра. И только по прошествии времени начинаешь понимать — не играли с тобой, а… Но это будет потом. Через годы. А сейчас все дети, которые под моим руководством играют в революцию, полны энтузиазма и, значит, готовы учиться быстро. Что мне от них и требуется.
А для начала будет крайне недурственно самому вспомнить, что и как надо делать. Для этого и нужны тренажеры — по сути дела, тот же самый «универсал», только без брони и с неработающим двигателем. Пушка, естественно, тоже не совсем работающая — иначе бы далеко не один учебный бокс был расстрелян в процессе обучения.
Но довольно лирики! Пора брать в руки инструкцию и забираться внутрь тренажера. Как это называлось в старом фильме? Вспомнить все? Вот и будем вспоминать.
Могу сказать, что если ты один раз в жизни научился управлять «универсалом», то забыть это уже невозможно. Точно так же, как ездить на велосипеде: можно не садиться на него годами, но стоит снова попасть в седло, и тело само вспоминает, что и как нужно делать.
Как только я попал в кабину тренажера, так тут же окунулся в прошлое. Воспоминания нахлынули потоком. Я представить себе не мог, сколько всего у меня связано с этой машиной: вот я первый раз неумелым курсантом проползаю в люк «универсала», цепляясь комбинезоном за все, что можно и что нельзя; а вот я отгоняю машины на консервацию (естественно — своим ходом); моя личная амфибия, с салоном, обшитым красным деревом, и небольшим баром, вмонтированным в переборку… Воспоминания воспоминаниями, а руки привычно тянутся к шлему. Щелчок застежки на подбородке, включить связь, подать питание (именно в таком порядке, иначе выгорят контуры сенсорной системы!), пристегнуть ремень безопасности, продуть пневматику, прокачать гидравлику, мельком посмотреть на самотест бортового компьютера… Порядок! Ничего не забыл? Вроде бы нет. Что у нас там по времени? Двадцать две секунды! Поздравляю, Магнус, норматив выполнен на «отлично»! А теперь у меня есть две недели, чтобы научить выполнять его точно так же моих бойцов.
Кроме того, они еще должны освоить симулятор вождения, ведения огня из пушки и ракетных установок… Ничего! Дети учатся быстро и все схватывают на лету. Так что у меня вагон времени!
Дни сливаются в непрерывную череду тренировок на тренажерах, перемежающихся занятиями на плацу и упражнениями на спортивных снарядах. Весь ритм занятий подчинен одной цели — успеть к осени! Я, правда, не совсем понимаю, почему именно к осени, но решение принято и обжалованию не подлежит. А раз так, то я все больше и больше наращиваю и так немалый темп. Сказано успеть, что же — мы успеем.
Прошла первая неделя занятий, и мои командиры подразделений сами стали инструкторами для своих бойцов. И хотя водить амфибии-«универсалы» придется далеко не всем, я решил, что целесообразно дать базовые знания каждому — мало ли что в бою может случиться? И дети стараются вовсю. Счастливые! Они даже не задумываются, откуда у меня эти знания. Им, наверное, просто все равно. Да и действительно, какая разница? В таком возрасте тяга к знаниям перекрывает все, в том числе и совершенно здравый вопрос: а откуда эти самые знания у дающего и имеет ли он право ими распоряжаться? Ничего страшного в этом нет, но и ничего хорошего тоже. А я? А я просто беззастенчиво этим пользуюсь, натаскивая моих пацанов и заставляя в четырнадцать лет становиться солдатами. Что самое интересное — даже не объясняя для чего. Но им это пока и не нужно — для них важен сам процесс. Это для них… Что же важно для меня? Тоже процесс? Смысл влезать во всю эту кашу? Хотя рассуждать о смысле явно поздно: я уже влез. И влез по самые уши, если не глубже. Опять то же самое — мне с самого начала не будет прощения. А это значит, что с этого поезда соскочить на ходу попросту не удастся. Остается только ехать до самой последней станции, согласно купленным заранее билетам. Самое обидное, что купленным не мной, но для меня. Ну, положим, не только для меня, но что это меняет? А ничего! Просто очередной раз забыли спросить мое мнение. Не в первый раз и, мне почему-то кажется, не в последний.
В Столице сейчас то же самое, судя по поступающим оттуда скупым и до предела казенным сообщениям. Да, Ромус не меняется, но ему сейчас приходится очень несладко: одно дело уставы писать, а другое — вспоминать, как обращаться с оружием и техникой. Он-то и в академии не особо отличался выдающимися способностями в плане боевой подготовки, а потом всю дорогу на бумажной работе специализировался, если можно так сказать. Ну вот теперь пусть повертится. Повертится и вспомнит, как и что положено делать по уставу!
Устав, черт бы его побрал! У нас же до сих пор его просто нету. Оно, конечно, не так уж и важно, но надо же на что-то ссылаться при поощрениях и наказаниях? Надо. А на что? Правильно — на устав. Которого нет. И времени написать его тоже нет. Да и не хочу я этим заниматься. Я же не Ромус. Ромусу, впрочем, тоже этого доверять нельзя: пару раз уже попробовали, и ничего хорошего из этого не получилось. Почему на мою бедную голову все это валится? Ведь не просил же! А может, просил? Сам того не понимая? Если и так, то я до сих пор не понимаю, чем именно я себе такое выпросил. И никогда, похоже, не пойму.
— Санис, вставай! — Голос возвращает меня из мира грез в этот страшный и уродливый мир действительности. — Вставай быстрее!
Не хочу я вставать! Я даже глаза открывать не хочу… А тут еще и за плечо трясут. Зачем это делать? Я же могу открыть глаза и дать в ухо. Кому от этого будет легче?
Трясти и что-то говорить продолжают. Я вынужден открыть глаза. Ну, сейчас точно кому-то не поздоровится… Ба, да это же Ленус! Что он, интересно, делает у меня в доме? Да еще и в такое время: заря только начинает загораться — на востоке чуть заметно сереет небо.
— Ты совсем уже очумел? — интересуюсь я, стараясь вложить в интонации все свое настроение. А оно у меня сейчас не сахар.
— По дороге поговорим. — Ленус тоже явно не в духе. — Одевайся и побежали!
— Да что случилось?
— На зал была попытка нападения! Остальное расскажу по дороге.
— На какой, блин, зал? — зло спрашиваю я, и тут до меня доходит: на наш зал, в котором стоят тренажеры!
Так, кажется, начинается веселье! Слишком до этого все было безоблачно. Ну, побежали, раз надо. Заскакиваю в ванную, погружаю лицо под холодную воду, чтобы проснуться, и тут же обратно в свою комнату — одеваться.
— Никакой формы! — останавливает меня Ленус в тот момент, когда я пытаюсь попасть ногой в штанину галифе.
Ладно, наденем джинсы и футболку. Почему не нужно надевать форму, можно будет поинтересоваться потом. Да, пожалуй, неплохо бы и курточку прихватить. На улице четыре утра, а в это время даже летом прохладно. Особенно в Городке.
— Готов? — Ленус нетерпеливо переминается с ноги на ногу у двери, пока я зашнуровываю кроссовки. — Побежали!
Предрассветный Городок пустынен и тих. Глухие звуки ударов кроссовок по асфальту и наше дыхание эхом отражаются от домов, пока мы бежим по безлюдному проспекту в сторону центра. Первый квартал, за ним второй… Пора останавливаться. Толку прибежать очень быстро, но ничего не зная?
— Стой! — выдыхаю я и сам перехожу на шаг. — Рассказывай!
Ленус по инерции пробегает еще метров десять и тоже останавливается.
— Что рассказывать? — В его взгляде читается недоумение.
— Все рассказывай! — почти выкрикиваю я. — Кто, что, когда и так далее. Ну!
— Не запряг! — огрызается Ленус. — Нечего «нукать».
Сам понимаю, что не запряг. Тем более что мы уже уяснили — запряг нас кто-то другой. И запряг довольно давно. Но узнать, что произошло, мне все-таки надо.
Ленус тем временем задумывается на несколько секунд, а потом начинает рассказывать. Ситуацию его рассказ прояснить не может: среди ночи ему позвонил наш дежурный из зала и доложил о том, что какие-то неизвестные личности пытаются проникнуть в помещение. Ребенок растерялся и, кажется, вызвал полицию. Потом связь прервалась. Ленус посидел с минуту у телефона, окончательно проснулся и попробовал туда перезвонить. Глухо. Следующие две попытки тоже не увенчались успехом. Тогда он решил, что настало время испортить сон и мне. Как он колотил ногами в двери, я не слышал, зато приемная мать услышала хорошо. Что он ей наплел, когда она открыла ему дверь, я не понял, но в результате наш доблестный идеолог и по совместительству мой зам оказался у меня в комнате. На этом его рассказ и закончился. Все, конечно, замечательно. Но я ничего не понял. Абсолютно ничего. Если там сейчас полиция, то бежать нужно не в зал, а из города. И чем быстрее — тем дальше. Если полиции нет, то надо идти в штаб и брать с собой оружие, так как с непрошеными гостями, кто бы они ни были, необходимо разобраться тихо, но самостоятельно. А голыми руками это будет сделать проблематично, даже если окажется, что это какие-то выпившие сопляки из «золотой молодежи», которым захотелось приключений. В любом случае бежать туда сейчас явно не имеет смысла. Все это говорить Ленусу я не стал, но коротко скомандовал: «В штаб!» Кажется, он меня понял правильно, потому что без вопросов развернулся и последовал за мной.
До штаба минут пять хода. Это хорошо — я успею составить какое-то подобие плана действий. Пока что в голове звенящая пустота, и это меня раздражает. Меня вообще раздражает неизвестность. Терпеть не могу попадать в ситуации, когда ничего нельзя понять. Еще хуже — когда не можешь спрогнозировать дальнейшее развитие этой самой ситуации, но что-то надо предпринимать. Хуже всего, если прямо сейчас. Так сказать, безотлагательно. А что предпримешь, если вообще ничего не понятно? Может быть, имеет смысл позвонить в полицию? И что я им скажу? Здравствуйте, мол, господа полицейские, у нас тут на зал напали, а там тренажеры «универсалов» и учебное оружие, которое в боевое превращается за двадцать минут. У вас никаких сообщений на эту тему не было? Так, что ли?
Можно, конечно, схватить пистолет и рвануть к залу. Только сейчас не середина дня, а самое его начало, и потому на улице в толпе не затеряешься. Необходимость же затеряться в толпе появиться может, особенно если учесть, что около зала уже очень может быть не протолкнуться от полиции. И не только от полиции, смею заметить. Если это так, то необходимость затеряться возникнет сразу же по прибытии на место.
Ладно, в любом случае сперва необходимо попытаться получить хоть какое-то количество информации в дополнение к тому, что рассказал мне Ленус. По той простой причине, что пока для принятия решения ее катастрофически не хватает.
Дверь нашего штаба не взломана, и полиции рядом нету. Это добрый знак. Хотя если они уже обнаружили тренажеры, то могут прибыть с минуты на минуту. И даже не полиция, а СБ. Хорошо уже то, что сейчас их здесь нет.
В помещении все на своих местах. Во всяком случае — на первый взгляд. Тоже хорошо. Что-то я лихорадочно ищу соломинки. Не нравится мне это. Пока еще ничего не произошло. Точнее, не ясно, что именно произошло. Может быть, просто досадное недоразумение. Или чья-то глупость. Так что паниковать пока рано. Или уже поздно… Что же делать, однако?
Ну, хорошо — приступим. Первым делом к тайнику — за стволами. У нас их тут шесть штук. Секунду думаю и достаю два «вальтера», модель двадцать девятого года. Конечно, можно было бы взять и «люгеры», но уж больно они для нас тяжелые. Мне с ним сейчас нелегко управиться — массы не хватает, чтобы отдачу погасить, а что тогда говорить о Ленусе, который и раньше с оружием не шибко дружил? Конечно, может быть, я просто сгущаю краски. Ведь для своих четырнадцати лет вешу я уже весьма и весьма порядочно, но лучше не рисковать. Так что исключительно «вальтеры». Во всяком случае — сегодня, Теперь пистолет в наплечную кобуру (вот и курточка пригодилась) и… И что дальше?
— Ленус! Звони им еще раз! Мы же ни черта не знаем, что там сейчас!
— Ты думаешь…
— Я ничего не думаю! Или трубку кто-то снимет, или нет. В любом случае там должен был быть не один охранник, а несколько. Звони!
Пальцы Ленуса быстро забегали по клавиатуре телефонного аппарата. Гудок. Еще один. Снова гудок. Никто не берет трубку, и Ленус уже тянется к рычагу на аппарате, чтобы сбросить вызов. Я почему-то останавливаю его и отбираю трубку. Гудок, а затем щелчок — трубка снята.
— Алле!
— Это Санис! — ору в трубку. — С кем я говорю?
— Дежурный Седус докладывает…
— Ты живой? — У меня вырывается из груди вздох облегчения. — Что, черт побери, у вас там произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36