— Сосредоточься! — приказала она себе. — Она не будет тебя отвлекать. Она пообещала…Цапля услышала поблизости какие-то шепотки и повернулась к грибам. Они звали ее, нежно, как любовники.— Я иду, — прошептала она. Слезы хлынули у нее из глаз.Трясущимися руками она потянулась к ивовым черенкам. Запев старинную песню, старуха швырнула первую горсть черенков в огонь. Они жарко вспыхнули, красноватый зловонный дым поднялся к закопченным сводам пещеры.Уронив лицо в ладони, Цапля боролась со сковывающим ее ужасом.А грибы шептались, и гулкое эхо разносило их загадочные голоса среди холодных каменных стен. 38 Ночь опустилась на мир, и сверкающие огни — спутники войны Детей-Чудищ — озарили небо. Оранжевые, зеленые, красные, синие полосы сияли над землей. Народ остановился и стал лагерем. Дети плакали от голода, собаки лаяли, а мужчины и женщины распаковывали вещи и собирали щепки для костров.— Где Кого-ток? — спросила Пляшущая Лиса, оглядевшись.Поющий Волк распрямился, его острые глаза пробежали по лицам.— Я ее что-то не вижу. Думаю, стоит вернуться назад и поглядеть… Может, она отстала.— Я пойду… — вызвалась Пляшущая Лиса, оглянувшись.— Одна? Это может быть…— Не беспокойся, — слабо улыбнулась она. — Я прожила одна несколько оборотов Лунной Женщины. Я не пропаду. Да и потом, Кого-ток — это моя забота. Ты проследи за лагерем, а я уж ее найду.Он недоверчиво поглядел на нее, но в конце концов кивнул.Пляшущая Лиса взяла свои копья и пошла назад той же дорогой, по которой они пришли. Высокие сапоги людей оставили следы на снегу, лежавшем у подножия скал.Сколько же времени прошло с тех пор, как она видела старуху? Час? А может, и все два? Слишком она увлеклась беседой с Зеленой Водой. Речь шла о Других.Вечерело. На скалы ложились темные тени. Где-то ухнула сова. Три вороны пролетели в небе, шурша крыльями и громко каркая. Ночь опускалась на землю; все затихало.— Кого-ток… — позвала она. Голос ее звучал в тишине как блеяние овечки.Она ускорила шаг, не сводя глаз с тропы, шедшей между оледенелых валунов.— Кого-ток…— Здесь я, девочка моя… — донес до нее ветер.Протиснувшись в щель между валунами, она наконец отыскала ее.Кого-ток отдыхала на гладкой гранитной плите. Валуны, оставленные отступившим Ледником, лежали здесь так, что образовывали что-то вроде крыши, под которой можно было спрятаться от ветра и снега. Отложения песка и земли почти намертво закрыли бреши между камнями. Местами они густо поросли полынью. Небо тем временем темнело, и рассеянные облака все тянулись к югу.Кого-ток поглядела на нее. Она разжала губы, обнажив беззубые десны, покачала головой и криво улыбнулась. Опершись на руку, она приподнялась, и в ее слезящихся от старости глазах блеснул отсвет полярного сияния.— Нашла меня, а?— Ты потерялась иди нарочно отстала, чтобы…— Не продолжай, девочка моя. Лиса склонилась над старухой и вцепилась в ее костлявое колено.— Что?— Время пришло, вот и весь разговор, — легко сказала Кого-ток, подняв голову и поглядев на Лису. — Я все время отстаю, задерживаю других. Вот я и нашла хорошее местечко — и села отдохнуть…— Да что ты? Мы же стали лагерем. Ты можешь…— Нет. — Старуха мягко похлопала Лису по руке, но та уже поняла, куда клонит Кого-ток. — Нет, деточка, не надо об этом. Я уж давно все знаю о том, как это случается. Я смерть загодя чую. Душа моя собирается в дорогу. — Она указала на немногие звезды, проглядывающие сквозь покрывшие небо радужные полосы. Лиса почувствовала в груди мучительную пустоту.— Что же мне без тебя делать? — прошептала она. Кого-ток рассмеялась:— Ох, ты далеко пойдешь, деточка. Я тобой горжусь. В тебе живет дух женщин былых дней. Ах, как ты тогда взяла Мышь за гордо — у меня на сердце потеплело! А помнишь, как ты метнула копье перед Обновлением? Подбила гуся прямо на лету! Немногим мужчинам такое под силу.— Идем, ты уже отдохнула. Пойдем же! Лагерь Народа всего в одном броске копья отсюда, на холме. Мне надо бы получше следить за тобой. Если бы я…— Нет уж, — хмыкнула Кого-ток. — Я двое суток ковыляла на этих вывернутых ногах, пока не улучила минутку, чтобы отойти в сторону. Да и Зеленая Вода рада была поговорить с тобой. Хорошая она женщина, эта Зеленая Вода.— Но ты не можешь…— Конечно могу! — Она отстранила от себя Пляшущую Лису. — Это дело добровольное. Погляди на меня. Шкуры шить я не могу. Ребенка на меня не оставишь: засыпаю. Все равно я не переживу этой Долгой Тьмы. Я знаю.— Откуда ты знаешь?— Да уж знаю. Так вот послушай, Лиса. Если уж мне все равно помирать, что лучше для Народа? Чтобы я болталась без дела и поедала запасы, вырывала еду изо ртов у маленьких детей? Ведь Долгая Тьма начинается. С едой будет туго.— А если я тебе свою отдам?Кого-ток ласково усмехнулась:— Ты хорошая девочка, но я твоей еды не возьму.— Почему?— Я научила тебя всему, что знала из древних преданий: и как охотиться, и как собирать травы. Так заведено в Народе: все проходит. Мое время кончается, а ты живи, как я тебя научила, а состаришься — сама будешь учить других. Только это и важно. Пляшущая Лиса покачала головой:— Не могу я глядеть, как ты собираешься помирать! Кого-ток рассмеялась:— Молодым это всегда не под силу.— Лагерь совсем близко. Хоть туда-то дойди. Я помогу тебе…— Нет, детка моя. — Кого-ток покачала головой. — Мне нравится, как ты уламываешь меня, но я лучше знаю, как мне быть. Что могла, я уже сделала. А ты ищи своего Сновидца, девочка моя. Ищи свое будущее.Пляшущая Лиса закрыла глаза, припадая к тощей старушечьей руке.— Я… я побуду пока с тобой. Сделаю чум, чтобы там…— Иди, — нежно прошептала ей Кого-ток. — Я тут, может, еще не один день протяну. Эдак ты опоздаешь к своему Сновидцу.— Я его потом все равно отыщу. Разреши мне…— Лиса…— Да?— О Сновидце. Ты никогда не видела настоящих Сновидцев, и я боюсь, что…— Я видела Бегущего-в-Свете после Волчьей Охоты. И потом, я же была замужем за Кричащим Петухом.— Это совсем другое.— Что же? — с трепетом спросила Лиса, чувствуя, как запнулась старуха.Кого-ток вздохнула, хрипя простуженными легкими.— Старые, настоящие Сновидцы… Нет, не упомню ни одного, кто был бы женат.— Не понимаю.Кого-ток причмокнула губами:— Я так и думала. Я никогда не говорила с тобой по-настоящему о Бегущем-в-Свете и обо всем таком, но, деточка моя, если он был у Цапли, ты можешь не узнать его, когда увидишь снова.— Да это просто глупо, конечно же я его узнаю! Я его знаю с…— Я не то имею в виду. — Кого-ток потянулась вперед и, прищурившись, стала высматривать что-то среди звезд. — Лиса, Сны меняют человека. Что-то происходит у него в голове. Он забывает о вещах этого мира. О друзьях… И тем более — о любви.— Да вовсе нет, Сновидцы — такие же мужчины, как все. Я хочу сказать — Кричащий Петухом ничем не отличался от…— Ба! — прыснула Кого-ток — Кричащий Петухом! Так он и не Сновидец вовсе. Ну бывали у него проблески когда-то, много лет назад. А потом он стал думать о власти — и это подавило все другие мысли. Потому он и потерял всю свою Силу, дитя мое.Пляшущая Лиса вцепилась в руку старухи.— А Бегущий-в-Свете, Бабушка? — спросила она.— Настоящий Сновидец забывает обо всем, кроме Сна. Никто не знает, почему это происходит, но так уж оно бывает. Я девчонкой слышала: много сердец из-за этого разбилось.Лиса вдохнула прохладный ночной воздух. Тяжесть сдавила ее грудь.— Ты хочешь сказать, что он, может, и не ждет меня больше?— То-то и оно.Лиса вздохнула и поглядела на снежные хлопья, сверкающие при свете битвы Двоих, что идет в северном небе. Окоченев от страха, она шептала:— Он там, он ждет меня. Я знаю. На горизонте появилось бледное свечение: это Лунная Женщина собиралась выйти на небо.— Он не пришел на Обновление. Знаешь почему?— Не смог. Был занят.— Если бы он и впрямь хотел тебя увидеть, его никакие дела не удержали бы. Он остался с Цаплей, потому что Сон оказался для него важнее твоей любви.— Почему же ты мне не сказала об этом? Я бы приготовилась…— Ну, тогда не было нужды взваливать на тебя лишнее бремя. Тебе ведь еще и Вороний Ловчий досаждал. И еще… я тогда думала, что буду рядом с тобой, когда мы встретим Света, и смогу смягчить для тебя этот Удар. Я ведь не знала, что мой час придет так скоро.— Я не могу поверить, что он… Не могу. — Она покачала головой. Надежда и горькие предчувствия смешались в ее душе. Все эти месяцы бедствий и одиночества только вера в его любовь помогала ей выжить. Кого-ток шумно вздохнула:— И это девушка, которая так боролась, чтобы ни от кого по-настоящему не зависеть? Ты ведь сильная! Погляди-ка опять на землю. Там ведь только вороны летают. — Она указала скрюченным пальцем на сверкающее ночное небо. — Ты стоишь большего.Сердце Лисы забилось, того и гляди, разорвется.— Ему я не нужна, и ты меня покидаешь. Я не хочу оставаться совсем одна. Мне надо…— Никто тебе не нужен, ты сама себе этим голову морочишь, потому что, дескать, таков обычай Народа. Считается, что женщина должна зависеть от других.— Люди друг без друга не могут.— Ой ли?— Конечно!Кого-ток подняла костлявый палец:— Знаешь, почему люди так страшатся одиночества? Они боятся углубиться в себя, только и всего. Боятся до смерти, что у них не хватит сил пережить одиночество.— Я себя не боюсь, — возразила Лиса. Кого-ток чуть-чуть улыбнулась. В глазах ее блеснула гордость.— Что ж, хорошо. Потому что за свою жизнь я видела только двух женщин, которые — так мне казалось — смогут принять на себя такое.— Кто же это?— Ты и Цапля. — Кого-ток вздохнула и поглядела на струи лунного света, падающие на камни. — Я ее плохо знала. Мне было всего десять лет, когда она ушла из нашего лагеря. Но даже тогда я ею восхищалась.— А если его не Цапля удерживает? — содрогнувшись, спросила Лиса. Ее воображение уже рисовало себе совсем другую картину.— Ты имеешь в виду, а что если ты придешь в его лагерь — а у него уже три жены?— Да.— И ты собираешься броситься со скалы. Лиса наклонила голову. Взгляд ее упал на давно разоренное птичье гнездо, оставшееся в трещине камня меньше чем в полуметре над землей. Прутья затвердели от мороза. Внутри блестела разбитая скорлупа.— Нет.— Ага, значит, легче, если он ушел к другой женщине?— С другой женщиной можно побороться. А с целым миром Духов…— Конечно нет. Но он будет не первым, с кем ты расстанешься в этой жизни. Бывают вещи похуже.— Что, например? — мрачно спросила Лиса. Кого-ток серьезно поглядела на нее:— Погибель всего Народа. Если он посвятил себя Снам, значит, это для Народа. Понимаешь? Это не тебе назло…Пляшущая Лиса поглядела на темную фигуру старухи. Сердце екнуло в ее груди.— Я научусь понимать.Кого-ток вновь поглядела на тусклые звезды.— Научишься. — Голос ее звучал теплее, чем несколько мгновений назад.Несколько мгновений они молча слушали, как с ревом проносится по каменистой равнине Ветряная Женщина, и смотрели на сверкающее северное небо.— Ты на самом деле не хочешь возвращаться в лагерь?— Нет, я хочу побыть здесь и поговорить со Звездным Народом, — чуть испуганно прошептала Кого-ток.— Я останусь с тобой. Не могу допустить, чтобы ты умирала одна.Кого-ток взмахнула рукой, отгоняя ее:— Смерть — личное дело каждого. Ты мне здесь не нужна.Слезы подступили к горлу Лисы. Она совладала с ними и снова спросила:— Ты уверена?Кого-ток поглядела на нее. Лицо молодой женщины выражало неподдельную муку.— Тебе и впрямь хочется быть со мной до конца?— Я и думать боюсь: ты совсем ослабеешь… а тут волки…— Ну, я и так-то не больно сильна. А ты сумеешь их отогнать?Если ты позволишь.— Думаешь, сможешь это вытерпеть? Ведь это значит — пройдет куда больше времени, прежде чем ты выяснишь, что приключилось с Бегущим-в-Свете.Глаза Пляшущей Лисы и старухи встретились, и между ними начался безмолвный разговор, доверительный и ласковый.— Вытерплю.Она достала из гнезда осколок скорлупы и нежно провела пальцами по его острому краю. 39 Чум был шириной метров шесть и почти на два метра выше седеющей головы Ледяного Огня. В дальнем углу лежали шкуры мамонтов и карибу; они блестели при свете горящего в углублении костра. По стенам висели разноцветные мешочки со снадобьями; каждый из них размещался в строго определенном месте, по сторонам света, — так, чтобы в него вошла Вещая Сила.Он поднял глаза и, нахмурившись, поглядел на южную стену, на один из мешочков — «морской». Четыре дня этот узелок дразнил его; его сладкий голос мешался во все сновидения Ледяного Огня.— Я не заткнул уши, — прошептал он, потянувшись к узелку. — Говори… Вдруг я пойму твою речь.— Ледяной Огонь…Он отдернул руку, заметив просунувшееся сквозь полог чума лицо Сломанного Копья. Ледяной Огонь пустил молодого охотника в чум, встал на ноги и обнял его. Сломанному Копью миновало двадцать Долгих Светов; он был высок ростом, крепко сложен, круглолиц, курнос. Он улыбнулся своими пухлыми губами и немного отклонился назад, окинув взглядом старейшину.— Благодарение Великой Тайне, ты жив и здоров. После всех этих нашествий Врага я опасался за твою жизнь.Ледяной Огонь улыбнулся:— Не тревожься. Я знаю, когда мне суждено умереть. Это время еще не настало.Сломанное Копье недоверчиво покосился:— Временами, я знаю, и ты ошибаешься. Ледяной Огонь рассмеялся:— Временами — да. Но редко.— И все равно я беспокоюсь. Они тепло улыбнулись друг другу.— Ты прибыл вовремя, — перевел разговор Ледяной Огонь. — Надеюсь, в пути не было никаких осложнений?— Дымок доставил нам кое-какие хлопоты… Ледяной Огонь нахмурился:— С чего бы это? Он хороший…— Он встретил девчонку из Рода Круглого Копыта и потерял из-за нее голову. Он целыми днями носил ей букеты осенних листьев, пока она волей-неволей не согласилась провести с ним ночь. А больше ничего в дороге не случилось…Ледяной Огонь изумленно прищурился:— Если я правильно понял тебя, Дымок остался с ними?— Конечно остался.Обняв молодого охотника за широкие плечи, Ледяной Огонь подвел его к костру. Они уселись на песчаную землю.— Ты, судя по виду, устал с дороги. Не хочешь горячего мяса?— Здорово слышать это! Да я съем сейчас целого мамонта.Юноша поднес копье к губам и поцеловал, извиняясь, что выпускает оружие из рук, а потом осторожно положил его на землю рядом с собой.Ледяной Огонь наполнил рог похлебкой из бычьего мяса и поднес ее молодому охотнику.— Спасибо тебе, Старейшина. Мне есть что тебе рассказать.— Ледяной Огонь… — У входа в чум появился Красный Кремень.— Спасибо, что посетил меня, старый друг. Входи. Красный Кремень отогнул полог, вошел в чум и устало опустился на колени перед огнем. В углах его рта лежали глубокие морщины. Он очень постарел и осунулся с тех пор, как Враг увел его дочь, Лунную Воду.Мысли Ледяного Огня убегали далеко; он воображал себе, как эта милая девушка прислуживает в лагере Врага. При мысли об этом у него сосало под ложечкой от горя. Конечно, они ее обесчестили. По всему, что он знал, она уже носила дитя в своей юной утробе. Слава Великой Тайне, ей не причинили большего зла.Он так глубоко ушел в свои мысли, что Сломанному Копью пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Очнувшись, он увидел, что похлебка разлита в несколько рогов, а пылкий юный воин, почтительно глядя на него, ждет его приказания, чтобы начать свой рассказ.— Ты был у Рода Круглого Копыта? И у Рода Тигровой Утробы тоже, да? Сломанное Копье кивнул.— Да, Старейший, — совсем иным, твердым и деловым, голосом произнес он. — Дела не так уж плохи. Кое-где на западе натиск ослабел. Там кое-что произошло. Ледовый Народ двинулся на юг по побережью. Некоторые другие народы пошли обратно на север, Другие отстали — как раз когда наши племена шли за дичью. Великая Тайна покарала тех, кто замышлял дурное против нас. Какая-то болезнь, иссушающая душу, напала на их воинов. Тела их покрылись язвами. Сейчас они уже не могут воевать так, как прежде.Ледяной Огонь погрузился в раздумье.— Значит, наши племена потеряли этим летом не так уж много земель?— Нет. Кое-что даже вернули назад. — Сломанное Копье сморщился и бросил быстрый взгляд на Красного Кремня.Ледяной Огонь поглядел туда же и увидел, что его старый приятель, словно не слыша их, печально ворошит пламя ивовой ветвью. Он снова обернулся к Сломанному Копью:— Что же тебя беспокоит? Воин выразительно поднял бровь:— Соленые Воды, Почтенный Старейшина.— Соленые Воды?Сломанное Копье беспокойно взглянул на огонь.— Земля между уделами Круглого Копыта и Тигровой Утробы. — Он покачал головой. — Мы с Дымком вышли в начале Долгого Света и шли по землям Рода Бизона к Роду Тигровой Утробы. На обратном пути, не больше двух лун назад, я шел вместе с Оленьей Ногой из Рода Бизона. Старый путь залило водой. Нам пришлось идти несколько дней в обход на север. Это чудно выглядело: верхушки деревьев торчали из воды. Земля становится все уже. И северные Соленые Воды тоже движутся к югу. Скоро два моря сомкнутся. А еще Оленья Нога сказал, что реки никогда прежде не были такими полноводными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50