5
В маленькой гостиной воцарилась тишина.
— Это серьезное обвинение. — Миллер закусил нижнюю губу. — Вы можете доказать хоть что-нибудь из этого?
— Нет. — Декер не мог решиться рассказать ему о том, что случилось в фургоне.
— Как вы узнали, что настоящее имя Бет Двайер — Диана Сколари?
— Я не могу этого сказать.
— Почему?
Декер промолчал.
— Выслушайте меня внимательно. — Миллер поднялся с места. — То, что вы обладаете этой информацией, говорит о наличии серьезного нарушения безопасности в защите важного правительственного свидетеля. Я приказываю вам сказать мне, каким образом вы ее получили.
— Я не в праве это сделать.
Миллер прожег его яростным взглядом.
— Я объясню вам, что такое право. — Он поднял трубку телефона. — Вы надолго забудете о ваших правах — до тех пор, пока не выложите мне все то, что я хочу знать.
— Постойте. Вы делаете ошибку, — ровно произнес Декер.
Миллер взглянул на него еще яростнее.
— Я не из тех, кто делает ошибки.
— Положите трубку. Пожалуйста. Единственное, что имеет значение, это спасение жизни Бет.
Миллер повернулся к Эсперансе.
— Вы слышите этот бред?
— Да. На протяжении последних двадцати четырех часов он только и делал, что играл со мной в интеллектуальные игры, — ответил Эсперанса. — И что меня действительно волнует, так это то, что в его играх есть немало смысла. Декер считает приоритетом безопасность Бет Двайер. Если он сейчас срезает углы, чтобы раздобыть необходимую для этого информацию, я готов отложить разбирательство на потом, если, конечно, это не скомпрометирует меня.
— Нужно прикрыть тылы, — сказал Декер.
— Что?
— Так мы в Управлении называли наличие возможности отрицать или не признавать, что что-то сделали, да еще так, чтобы в это поверили.
— А как насчет другого названия: соучастник уголовного преступления? — отозвался Миллер.
— Скажите мне, о чем собиралась свидетельствовать Бет Двайер.
Миллер явно не был готов к резкой перемене темы.
— Она что, действительно прострелила своему мужу голову и сбежала с двумя миллионами долларов общаковых денег? — спросил Декер.
Миллер даже всплеснул руками.
— В каком аду вы могли все это узнать?
Но Декер не обратил внимания на вспышку фэбээровца. Он сосредоточенно вспоминал, что погибший бандит говорил по телефону: «Черт побери, Ник будет в ярости».
— С этим связан какой-то мужчина по имени Ник, — сказал Декер. — Вы знаете, кто он такой? Какая у него фамилия?
Миллер заморгал от изумления.
— Да дело еще хуже, чем я предполагал. Теперь, пожалуй, придется полностью пересмотреть весь порядок процедуры по обеспечению безопасности переселения свидетелей.
— Бет в опасности, — с нажимом произнес Декер. — Если мы поделимся друг с другом тем, что знаем, то нам, может быть, удастся спасти ее жизнь.
— Жизнь Дианы Сколари.
— Я понятия не имею ни о какой Диане Сколари. Женщину, о которой я беспокоюсь, зовут Бет Двайер. Расскажите мне о ней.
Миллер долго смотрел в темноту за окном, потом перевел взгляд на свои руки, а с них — на Декера.
— Диана Сколари — жена, вернее, была женой Джоя Сколари, главного боевика нью-йоркского семейства Джорданодо, до тех пор, пока кто-то не прострелил подонку голову. Мы считаем, что Джой виновен в самое меньшее сорока мафиозных убийствах, которые произошли за восьмилетний срок его пребывания на этой, так сказать, должности. Он был очень занятым человеком. Но он не жаловался. Загребал очень даже хорошие деньги и, что, пожалуй, даже важнее, любил свою работу.
Декер слушал, испытывая нарастающую тревогу.
— Три года назад Джой познакомился с женщиной, которую вы знаете как Бет Двайер. До замужества ее звали Диана Берланти и она работала управляющим на круизном судне в Карибском море. Джой решил показаться там на публике, а вернее, отсидеться и заодно обеспечить себе алиби, пока один из его подручных разбирался с очередной проблемой в Нью-Йорке. Диана привлекла его внимание. Поймите, он был красивым парнем, очень элегантно одевался, умел разговаривать с женщинами и нравиться им. Они, как правило, штабелями падали перед ним, так что не было ничего удивительного в том, что Диана не отшила его, когда он начал делать ей авансы. Ну а дальше — больше. Через три месяца они поженились. Ухаживание оказалось для него очень кстати. Он устроил так, что все это время они прошлялись по Карибскому морю и он смог под самыми естественными предлогами посетить некоторые острова, где имелись банки с номерными счетами и полным отсутствием предвзятости к отмыванию денег. Точно так же он использовал и медовый месяц.
Декер почувствовал подступивший к горлу комок.
— Важно подчеркнуть, что, по словам Дианы, она понятия не имела о реальном ремесле Джоя. Она утверждает, что он сказал ей, будто занимается ресторанным бизнесом, что, впрочем, в известной мере правда: Джой на самом деле имел несколько ресторанов, встроенные в ту же систему отмывания денег. Как бы там ни было, время шло, и ничего удивительного, что галантности Джоя хватило ненадолго, — довольно скоро жена ему надоела. Некоторое время они жили вместе в его пентхаусе в городе, но когда ему потребовалась свобода для внесемейных развлечений, он поместил Диану в большой дом, обнесенный стеной, на другой стороне реки, в одном из контролируемых мафией «спальных районов» Нью-Джерси. С многочисленной охраной. Он говорил, что это нужно для обеспечения ее безопасности, но на самом деле Диану охраняли, чтобы она не могла прийти в пентхаус и застукать его с какой-нибудь подружкой. И еще одна столь же важная причина для охраны состояла в том, чтобы ей не пришло в голову сбежать после того, как он много раз избивал ее.
Кровь с гудением пульсировала у Декера в висках.
— Я хочу уточнить, что он бил ее много и часто, — добавил Миллер. — Потому что Диана начала сомневаться не только в его преданности, но также и в его бизнесе. Вы знаете, что она очень умная женщина. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, чем на самом деле занимается Джой и каким чудовищем он является. И перед ней встала большая проблема. Если она попытается сбежать — а на это было мало надежды при такой серьезной охране, — то он наверняка убьет ее. Если она останется и он заподозрит, что она успела увидеть слишком много, он также убьет ее. И она решила на первое время притвориться, что потеряла всякий интерес к его женщинам и его бизнесу, прикинуться сломленной и послушной. Она проводила время за занятием, которое при других обстоятельствах доставило бы ей огромное удовольствие — занималась живописью. Джоя это изрядно забавляло. Время от времени, в очередной раз избив жену, он разводил во дворе большой костер и заставлял ее смотреть, как он сжигает ее любимые картины.
— Иисус... — пробормотал Декер. — Но почему этот ублюдок женился на ней?
— Очевидно, ради удовольствия обладать кем-то, над кем он мог бы издеваться в любой момент, когда это придет ему в голову. Как я уже сказал, Джой был настоящим чудовищем. И оставался им до тех пор, пока девять месяцев назад, в январе, кто-то не решил ее проблему, прострелив Джою голову. Или, возможно, это сделала она. Есть две противоречивые версии. Диана утверждает, что она находилась во дворе за домом и писала зимний пейзаж, когда услышала выстрел в доме. Испугавшись, не зная, чего ожидать, она выждала некоторое время, прежде чем войти внутрь. Она решила, что, даже если что-то и случилось, Джой и охранники разберутся со всем этим. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что охрану как ветром сдуло. Еще больше она изумилась, когда обнаружила Джоя мертвым в его кабинете. Мозги разбрызганы по столу, а сейф открыт. Она знала, что в этом сейфе всегда хранились значительные суммы наличными. Она частенько видела, как деньги приносили в мешках. Она видела и то, как Джой запирал их. Она слышала разговоры о количестве денег. И ей не потребовалось долго гадать, чтобы понять, что два миллиона долларов пропали. В тот момент она не поняла, чем эта пропажа может обернуться для нее лично. Единственное, что ее тогда заботило, это не упустить возможность для бегства. Она даже не стала собирать вещи, лишь надела пальто, схватила ключи Джоя и уехала.
— В Министерство юстиции, — добавил Декер.
— А куда еще она могла направиться? Она знала, что гангстеры станут искать ее. Но она думала, что их целью будет не дать ей говорить. Она не знала тогда, что крестный отец Джоя обвинил ее в его смерти, что гангстеры считали, что это она убила Джоя и взяла деньги. Теперь это стало вопросом чести. Фамильной чести. Кровная месть.
Декер кивнул.
— Итак, Министерство юстиции в течение нескольких месяцев допрашивало ее, потом переселило под новым именем в Санта-Фе и в конце концов вызвало обратно в Нью-Йорк для дачи показаний в суде.
— Под охраной.
— Говоря об охране, вы имеете в виду МакКиттрика?
— К сожалению.
— Какая чертовская неразбериха, — проронил Эсперанса.
— Вы все еще не сказали мне, кто такой Ник, — напомнил Декер.
— Ник Джордано, глава клана, крестный отец Джоя. Родной отец Джоя был лучшим другом Ника. Когда родители Джоя погибли во время мафиозной разборки с покушением на жизнь Ника, тот вырастил мальчишку как родного сына. Вот что я имел в виду, говоря о фамильной чести и кровной мести. Для Ника это вопрос семейной чести в самом строгом смысле слова — найти и покарать убийцу. Теперь ваша очередь, — закончил Миллер. — Каким образом то, что я вам только что рассказал, может помочь вам спасти жизнь Дианы Сколари?
Декер несколько секунд сидел молча.
— Похоже, что у меня есть только один выход.
— О чем вы говорите? Какой выход?
— Я вдруг почувствовал, что невозможно устал. Я поеду домой.
— Как, черт возьми, это поможет вашей подруге?
— Я позвоню вам, когда проснусь. Возможно, к тому времени у вас появится еще какая-нибудь информация. — Декер повернулся к Эсперансе. — Я подвезу вас домой.
6
— Не трудитесь везти меня домой, — сказал Эсперанса, когда Декер включил мотор «Чероки» и отъехал от дома Миллера.
— В таком случае куда же мне отвезти вас? — Декер обогнул почти неразличимый в темноте угол.
— Знаете, считайте, что я совершенно одинок и могу поехать, куда хочу.
— И чего вы рассчитываете этим достичь?
— Возможно, мне удастся уберечь вас от неприятностей, — ответил Эсперанса. — А где ваши друзья?
— Друзья? — При мысли о Хэле и Бене Декер почувствовал во рту вкус пепла.
— Вы сказали это так, будто у вас их очень немного.
— У меня много знакомых.
— Я имею в виду тех двоих мужчин, которые приехали к вам домой вчера днем.
— Я знаю, о ком вы говорите. Они уехали из города. — К вкусу пепла прибавилась самая настоящая боль — в груди и в глазах.
— Так скоро? — удивился Эсперанса. — После всех беспокойств, которые им пришлось перенести, чтобы так быстро сюда попасть?
— Мое прежнее начальство решило, что все, что здесь произошло, не имеет никакого отношения к их делам. — Темные улицы, освещенные лишь фарами его машины, были совершенно пусты. Декер с силой нажал на акселератор.
— Вы считаете, что превышать скорость, когда рядом с вами в машине сидит полицейский, это хорошая мысль?
— Пожалуй, мне все равно, в чьем обществе превышать скорость. Если нас остановит патруль, покажете ваш значок и скажете, что мы спешим на срочное задание.
— Я солгал вам, — сказал Эсперанса. — На самом деле я уже передал в полицию штата и в департамент полиции Альбукерке запрос о вашем розыске.
Декер почувствовал, что у него похолодела спина.
— Я сообщил им также номер и описание того «Тауруса», на котором приехали ваши друзья. Автомобиль нашли возле места преступления на Чама-стрит в Альбукерке около одиннадцати часов ночи. Соседи сообщили, что там были какие-то, как им показалось, выстрелы и взрывы. Оказалось, что они не ошиблись. На полу кухни дома, на шум в котором жаловались соседи, был найден застреленным человек, судя по документам, его звали Бен Эйсили. А где Хэл Вебер, мы понятия не имеем.
На мгновение скорбь, которую Декер так старательно скрывал, все же вырвалась наружу. Изумленное лицо Бена — изумление отразилось на нем в тот самый миг, когда в него попала пуля и изо лба брызнула кровь, — заслонило все перед Декером. Внезапно ему страстно захотелось, чтобы он никогда не приезжал в Санта-Фе, чтобы он никогда не пытался отрешиться от своей прежней жизни. Он подумал о том, как Хэл получил пулю в грудь и все же нашел в себе силы, чтобы ударить того мерзавца, который стрелял в него и собирался застрелить Декера. «Это был не их бой! — подумал Декер. — Я должен был настоять, чтобы они оставили меня. Но я просил их о помощи. Они погибли из-за меня. Это моя вина!»
— Наверно, пока они были здесь, им спустили другое задание, — самым спокойным тоном, на какой был способен, сказал Декер.
— Вы, похоже, не очень-то расстроены из-за того, что случилось с Беном.
— Расстроен, но по-своему.
— Я никогда еще не встречал таких людей, как вы, — признался Эсперанса. — Неужели вам не любопытно, что он там делал и куда делся его напарник?
— Позвольте-ка мне задать вопрос вам, — сердито перебил его Декер. — Почему вы так долго ждали, прежде чем сказать мне, что объявили на меня полицейскую охоту?
— Я хотел дождаться подходящего момента. Получить точку опоры. Вы без меня не обойдетесь, — с готовностью объяснил Эсперанса. — Служба безопасности в аэропорту Альбукерке знает ваше имя. Полицейским поручено задержать мужчину, описание которого точь-в-точь подходит к вам. В ту же минуту, как вы попытаетесь купить билет, вас остановят. Раз вы хотите лететь в Нью-Йорк, то вам понадобится моя помощь, чтобы отменить ваш розыск, а я за это хочу получить ту цену, какую назову. Вам придется позволить мне отправиться с вами.
— Лететь в Нью-Йорк? А почему вы так решили? Я...
— Декер, может быть, вы, ради Христа, все-таки хоть сейчас оставите эти игры со мной, а?
— Но вы-то с какой стати полетите в Нью-Йорк?
— Допустим, у меня завтра выходной день, и мы с женой будем рады немного отдохнуть друг от друга. — Эсперанса с сердцем махнул рукой. — Или, скажем, общение с вами является для меня чем-то вроде повышения квалификации, и мне не хочется бросать занятия на середине. Или еще один вариант, скажем... это уж действительно ни в какие ворота... скажем, что я стал копом, потому что так и рвусь помогать людям. Дурацкая идея, точно? Ну так вот, сейчас мне на ум не приходит никто, кто нуждался бы в помощи больше, чем Бет Двайер. Я хочу помочь вам спасти ее. У меня такое ощущение, что вы единственный человек на свете, который имеет четкое представление о том, как это сделать.
7
По салону реактивного самолета, мчавшегося на восток, разносился приглушенный рев двигателей. В окно лился ничем не замутненный солнечный свет, от которого на переутомленных глазах Декера выступали слезы. Когда в проходе появились стюардессы, разносившие кофе и сладкий рулет, он почувствовал в желудке приступ боли, напомнивший ему о том, что он постоянно страдал от точно таких же болей, когда был оперативником. Все возвращается на круги своя, сказал он себе.
Рядом с ним сидел Эсперанса; других пассажиров в их ряду не было.
— Жаль, что я никогда не встречался с Бет Двайер. Она, должно быть, исключительная женщина.
Декер смотрел из окна на пейзаж высокогорной пустыни, которую покидал, на горы, ручьи, Рио-Гранде, зеленые рощи сосен (нет, пиний, поправил он себя) на фоне желтой, оранжевой и красной земли. Он не мог отогнать от себя воспоминание о тех двойственных чувствах, которые испытывал после того, как впервые попал сюда, о тревожных мыслях о том, не совершил ли он серьезную ошибку. Теперь, по прошествии года с четвертью, он улетал отсюда и снова испытывал столь же двойственные чувства, снова задавался вопросом, не совершает ли он ошибку.
— Да, — ответил он на слова Эсперансы, — совершенно исключительная.
— Вы, должно быть, очень любите ее.
— Пожалуй. А может быть, — ему было очень трудно говорить, — я ее еще и ненавижу.
— Ненавидите?
— Она должна была рассказать мне о своем прошлом, — объяснил Декер.
— Вначале она, вероятно, думала, что оно вас нисколько не касается.
— Ну а потом, когда нас с нею связали серьезные отношения и мы оба это понимали? — не желал сдаваться Декер.
— Не исключено, что она боялась рассказывать вам об этом, опасаясь, что вы будете реагировать именно так, как реагируете сейчас.
— Если бы она любила меня, то доверяла бы мне.
— А-а, — протянул Эсперанса. — Я начинаю понимать. Вы переживаете из-за того, что она, возможно, не любит вас.
— Я всегда подчинял личную жизнь делам, — сказал Декер. — Я никогда не был влюблен, я имею в виду серьезно, по-настоящему. Пока я не встретил Бет Двайер, я никогда не позволял себе испытывать... — Он замялся, подбирая слово. — Страсть.
Эсперанса задумчиво нахмурил брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50