– Я думаю, что колдун организует свое представление прямо под стенами храма. – Сказал Капитан. – Так что если мы откроем ворота, неожиданно нападем и попытаемся прорваться к месту заточения Дилл Хамай…
– То на нас тотчас же навалятся все мертвяки и люди – предатели, а колдун преспокойно скроется или успеет провести обряд. Даже если ктонибудь и пробьется к Дилл Хамай, то вытащить ее точно не сможет.
– Нам нужно чем-то отвлечь внимание колдуна, устроить какойнибудь пожар, фейерверк, грозу или что-нибудь в этом роде. – Предложил я.
– Взрыв башни подойдет? – Невинно осведомилась Килеана. – Такой взрыв, который разнесет ее на мелкие камешки?
Яманубис подпрыгнул на месте и звонко хлопнул себя по лбу пухлой ладошкой:
– Ну, конечно же! Килеана, почему ты молчала раньше? Ты же заминировала выход из Портала в башне.
– Да, но я не уверена, что взрывчатка сработает.
– А что это был за состав?
– Гремучая Кровь Черного Дракона. Я думала, что через Портал за нами пройдут агенты Гилеаниса, и тогда взрыв уничтожит их. Но до сих пор ничего не произошло, и я сомневаюсь: то ли погоня не рискнула воспользоваться Прямым Переходом, то ли взрывчатка не работает также, как другое оружие. У меня есть дистанционный взрыватель, так что можно попробовать…
– Вот и попробуем! – Радостно заключил Яманубис. – Я предлагаю поступить следующим образом…

* * *

Армия Пулай Худа неторопливо приблизилась к осажденному замку. Кольцо неподвижно стоящих вокруг стен мертвяков было усилено за счет вновь прибывших отрядов, а прямо перед воротами, как бледные поганки, выросли светло-зеленые шатры ставки колдуна. Там горели костры и слышались человеческие голоса и смех.
– Какие же ублюдки могут воевать вместе с тем, кто поднял из могил покойников? – Спросила у Капитана Килеана, стоя на стене храма и разглядывая в бинокль вражеские позиции.
Тот в ответ начал читать длинную и путаную лекцию по политической ситуации на текущий момент. Из всего его рассказа я понял одно: злобный колдун вел мертвецов, чтобы захватить власть во всем мире (точнее, на известном этим людям материке), а благородный король Хуралис стремился объединить все людские силы, чтобы отразить нападение. Но не все князья хотели усиления королевской власти, поэтому кое-кто открыто выступил на стороне Пулай-Худа. Короче, как метко заметил Яманубис, «такая же грызня за власть, как и во всех мирах, только с повторным применением отслуживших свой срок человеческих ресурсов».
– А где же волшебница? – Поинтересовался я.
– Скорее всего – вон там. – Крысолюб показал на странной формы деревянный помост, завешенный темной тканью, который на длинных шестах несли несколько десятков более-менее сохранившихся мертвецов. – Это и есть Пентаграмма, начертанная на досках их черного дерева. Восход Зеленого Солнца близко, так что я думаю, колдун уже позаботился о том, чтобы Дилл Хамай заняла свое место.
– Посмотреть бы на самого Пулай Худа. – Яманубис подбросил высоко вверх свою секиру и ловко поймал ее за древко.
Словно отвечая на его просьбу, в стане врага началось оживление. Мертвяки строились плотным каре перед воротами храма, а правый фланг занимали люди. Они, в отличие от ровных шеренг покойников, суетились, толкались, ругались друг с другом. Хорошо еще, что на этой планете не использовались верховые животные. Люди бы наверняка передавили друг друга.
– Вот она – жизнь! – Горько усмехнулся Яманубис, наблюдая за этими неловкими построениями.
Когда, наконец, перемещения закончились, вперед вышел высокий широкоплечий мужчина, одетый в клетчатую красно-зеленую хламиду. Его сопровождало несколько людей, частично одетых в такие же, как Головорезы, шкуры, частично в яркие, под стать своему господину, одежды.
– Проклятые князья. – Процедил сквозь зубы Капитан. – Если бы они не поддержали колдуна в свое время… А теперь, ишь, сами выслуживаются перед ним, как шакалы передо львом.
– Я бы многое отдала за один только выстрел из «распылителя». – Сказала Килеана, разглядывая в бинокль ненавистного Пулай Худа. – Этот ублюдок поразительно напоминает мне Гилеаниса, каким я видела его в последний раз, в его последнем теле.
Яманубис хмыкнул:
– Наверное, все негодяи очень любят наряжаться в героическую внешность: высокий лоб, ястребиный нос, волевой подбородок и все такое…
– Интересное наблюдение. – Покачал головой Крысолюб, черты лица которого были далеко не благородными. – Мне кажется, Пулай Худ хочет нам что-то сказать.
– Эй вы, в храме! – Очень ясным и чистым голосом прокричал колдун, не приближаясь, впрочем, близко к стене. – Вы, наверное, думали, что, заняв эту древнюю развалину, помешаете мне совершить обряд? Не дождетесь! Я достаточно силен, чтобы сделать все необходимое прямо перед вами. Ваша волшебница в моем полном распоряжении. Она жаждет отдаться мне и отдать свою силу. И не вам, оборванцам, разбить наше счастье. На ваших глазах я утрою свои силы, насладившись Дилл Хамай. Хотите все увидеть в подробностях? Я прикажу подвинуть Пентаграмму поближе к храму!
Я, кажется, еще не упоминал, что в Команде Головорезов было четверо прекрасных лучников. Три брата-близнеца: Стрелун, Стрелок, Стрелец, а также Косой. У последнего был особенно мощный лук, изготовленный, как он утверждал, из рогов морского беса. Я вначале наивно пытался ему втолковать, что судя по форме и размерам, это не рога, а специальные гибкие сейсмочувствительные отростки. Но наука биология на этой планете была далека даже от зачаточного состояния, так что встретив полное непонимание своих просветительских бесед, я вскоре бросил сие неблагодарное занятие.
Так вот, после слов Пулай Худа каждый из лучников послал в него по три стрелы. Причем последняя вылетела из лука, когда первая была еще в полете. Но колдун лишь расхохотался, когда все стрелы упали к его ногам.
– Проклятое колдовство, – процедил сквозь зубы Косой, – отражает наши стрелы.
– Стреляйте, стреляйте! – Издевательски прокричал колдун, и князья поддержали своего хозяина непристойными жестами. – Это все, на что вы способны, жалкие пираты, посланные ублюдком Хуралисом. Скоро весь мир будет мой. Мой!
Окружавшие своего хозяина князья разразились радостными криками, которые поддержали и их дружинники. Мертвецы же, ясное дело, хранили молчание.
– Да свершиться же обряд! – Торжественно провозгласил Пулай Худ и удалился с высоко поднятой головой.
– Пора? – Килеана вопросительно посмотрела сначала на Яманубиса, а потом на Капитана.
Капитан оглядел своих людей, стоявших наготове перед воротами и одними губами прошептал:
– Да поможет нам белая магия… Пора!
Повелительница вдавила кнопку на своем браслете, и в то же мгновение стоящая на холме башня, через которую мы вошли в этот мир, раскрылась гигантским огненным цветком, выбросив высоко вверх тучу каменных обломков. С отставанием на один удар сердца четверть храмовой стены, обращенная к основным вражеским силам, взлетела на воздух и каменным дождем рухнула на головы людей и мертвяков Пулай Худа. Вместе с Яманубисом Килеана заранее намазала своей красной мазью некоторые специально подобранные камни в основании стены, так чтобы взрыв направил осколки в нужную сторону. Гремучая Кровь Черного Дракона не подвела Килеану, как остальное оружие Повелителей, и я увидел искреннюю радость на лице девушки.
Скрытые клубами пыли, с обвязанными тряпками лицами, мы перелезли через развалины стены и незамеченными успели добраться почти до первых рядов его ошеломленного войска. Точнее, ошеломлены были только люди, беспорядочно разбегающиеся в разные стороны. Безвольным мертвякам было безразлично, что их передовые отряды оказались раздавлены в пыль. Они только плотнее сомкнули ряды и опустили перед собой копья. Пыль от взрыва постепенно оседала, и, увидев наш смехотворно маленький отряд, идущий в наступление, княжеские дружинники начали возвращаться и выравнивать свой фланг.
Наш план был очень прост и одновременно очень сложен. Пока одна часть Головорезов из огнеметов будет уничтожать армию мертвецов и сдерживать войско людей, другая часть, куда вошли самые лучшие воины, должна пробиться к Пентаграмме и освободить Дилл Хамай. Самая большая проблема была в том, что вблизи Пентаграммы нельзя было пользоваться огнеметами, чтобы случайно не попасть в волшебницу. Так что лучшие из лучших: Яманубис, Килеана, я, Капитан и еще шесть Головорезов должны были прорубиться сквозь последние ряды Мертвяков лишь при помощи холодного оружия.
– Да здравствует король Хуралис и Дилл Хамай! – Прокричал Капитан. – Вперед!!!
– Вперед, Головорезы! – Взревели мы. – Мочи мертвяков!!!
И началось… Огнеметы оказались чрезвычайно эффективны против плотных построений мертвяков. Однако более подвижные люди успевали отскакивать назад, так что огонь их больше сдерживал, чем наносил урон. Но нас интересовали не люди. Ставка Пулай Худа и его зловещая Пентаграмма находились за спинами верных и надежных покойников.
Сначала я старался действовать размеренно и методично, как косарь. Но постепенно горячка боя захватила меня, я отделился и от Яманубиса, крошащего своей огромной секирой мертвяков, и от Килеаны, сносящей вражеские головы экономно-расчетливыми выпадами, и от Головорезов, поливающих вокруг себя из огнеметов. Водоворот сражения закрутил меня, завертел, и отнес в сторону от наступающего клина.
Внезапно сквозь строй мертвяков я увидел спину Пулай Худа. Оказалось, я вырвался далеко вперед и пробился почти к самой Пентаграмме. Я узнал ее, несмотря на то, что тканевые занавеси со столбов были сняты, и помост оказался полностью открыт лучам обоих Солнц. Я успел вовремя! Проклятый колдун, несмотря на ожесточенно пробивающийся к нему клин Головорезов, преспокойно стягивал с себя одежду. Он собирался завершить черный ритуал прямо сейчас, в гуще сражения! Если он успеет, то наша отчаянная атака потеряет всякий смысл. Сознание этого удвоило мои силы и удесятерило скорость рассекающей врагов нагинаты.
И я прорвался к Пентаграмме! Позади меня слышались крики Головорезов, свист вылетающего из огнеметов пламени, треск лопающихся от жара костей мертвяков. Я сосредоточился на своей цели и занес нагинату, намереваясь рассечь колдуна от шеи до пояса. Но Пулай Худ почуял нависшую над ним смерть и сделал отчаянный рывок в сторону. Нагината просвистела мимо, лишь слегка оцарапав его бок, и вонзилась в деревянную платформу.
Когда колдун отшатнулся, моим глазам на несколько мгновений открылась зловещая Пентаграмма, о которой я уже так много слышал. Не то, чтобы я был разочарован, но ожидал увидеть, несомненно, нечто большее – величественное, пугающее, источающее древнюю злобную магию. На деле же Пентаграмма представляла собой простое пятиугольное возвышение, мне по колено, покрашенное в густой черный цвет. Никаких рунических символов, никаких заклинаний, начертанных кровью, никаких человеческих черепов или скрещенных костей. На возвышении я увидел обнаженное женское тело, растянутое кожаными веревками вдоль лучей Пентаграммы и как-бы вписанное в нее. Но не успел я сделать и шага вперед, как дорогу мне преградил Пулай Худ. В руках колдуна невесть откуда оказался длинный кривой меч, с которым он очень резво меня атаковал.
Это был не тупой неповоротливый мертвяк! Пулай Худ превосходно владел своим оружием, и мне пришлось отступить на три шага назад, отражая град обрушившихся ударов. Но время работало на меня. Или ко мне пробьются на подмогу друзья, или я затяну поединок до восхода Зеленого Солнца и не дам колдуну довершить начатое. Пулай Худ также понимал это и поэтому старался побыстрее покончить со мной. Но из-за спешки он начал делать ошибки, и мне удалось два раза прорвать его защиту, оцарапать живот и заставить отступить обратно к Пентаграмме.
Когда мы начали наш поединок, колдун оставался в одном только кожаном фартуке, расшитом драгоценными камнями. Но один из моих ударов перерезал поддерживающие его завязки, и последнее покрывало, скрывающее наготу колдуна, упало ему под ноги.
– Ого! – Вырвалось у меня. – Да ты урод, дядя!
Дело в том, что моим глазам предстало чудовищное мужское достоинство колдуна. Этот орган нельзя было назвать человеческим. Скорее, это была какая-то увеличенная гипертрофированная ужасная пародия с множеством острых колючек и костяных выростов. Я вспомнил о тех ритуалах, которые колдун совершал при помощи этой штуки, и еще больше насел на него. То что произошло потом, клянусь, не было преднамеренным. Просто выдыхающийся Пулай Худ неправильно парировал мой удар, направленный в сердце, и лезвие – замечательнейшее острейшее лезвие нагинаты – чиркнуло его по низу живота.
Пулай Худ издал такой закладывающий уши вопль, что сражение на мгновение приостановилось. Огромный отросток отделился от тела колдуна и с глухим стуком вонзился в деревянный настил. Он так и остался торчать почти под прямым углом, как костяная булава.
И тут произошло сразу несколько событий. Увидев, что колдун выронил меч, я зачем-то тоже опустил нагинату. Сквозь строй мертвецов наконец-то прорвались Яманубис и Килеана. Пулай Худ начал скороговоркой бормотать какое-то заклинание.
– Добей его! – Проорал мне Яманубис. – Быстрее, Рен!
– Я еще найду тебя. – Глядя прямо мне в глаза отчетливо произнес колдун. – И ты мне ответишь за все.
Сказав это, он вновь завыл тонким голосом, наверное, заканчивая заклинание, завертелся волчком и исчез. Не веря своим глазам, я осмотрелся: точно – совсем исчез. «Конечно, – подумалось мне, – что ему тут делать, если нечем, так сказать, похитить волшебную силу Дилл Хамай. Кстати, а где же эта волшебница?»
Яманубис и Килеана были вынуждены сдерживать покойников, не потерявших настойчивости даже в отсутствие своего хозяина, так что к Пентаграмме я приблизился один. Не такой я представлял себе великую волшебницу Дилл Хамай. Женщина лежала с закрытыми глазами и, похоже, была без сознания. Впрочем, почему женщина? Ведь это была совсем юная девушка, ее неестественно бледная кожа едва подернулась легким пушком. Грубые кожаные петли, затянутые вокруг шеи и конечностей, бесстыдно растягивали ее ноги и руки, едва не выворачивая их из суставов. Страшно худая, доведенная до крайней степени истощения плоть мелко, жалко вибрировала. Короткие светлые волосы слиплись от пота. И эта полумертвая девочка и есть великая колдунья?
Я несколько раз моргнул, чтобы убрать невольно застлавший глаза влажный туман, и бросился отвязывать петли, до крови растершие нежную кожу. Не знаю, почему я просто не перерезал их нагинатой? Моя торопливость, наверное, причинила девушке дополнительную боль, потому что я услышал стон и встретил ее взгляд. Она очнулась и смотрела на меня. Вот это глаза! На худеньком личике они казались неправдоподобно огромными и имели непередаваемый восхитительно-чистый фиолетовый цвет. В них отражались пережитые страдания, боль, ужас, ненависть. Ее взгляд упал на мои руки, и глаза вспыхнули гневом. Должно быть, подумалось мне, девушка приняла мои плавательные перепонки за лапы какого-нибудь демона.
– Не волнуйся. – Как можно ласковее сказал я девушке, возясь с неподдающимся узлом. – Я твой друг.
Но она или не расслышала моих слов, или их смысл не дошел до ее измученного жестокой пыткой сознания. Девушка почти также, как только что Пулай Худ, стала бормотать какое-то заклинание, одновременно извиваясь всем телом и мешая мне снять путы с ее рук.
– Да подожди же ты! А, вот, получилось! – Я наконец-то снял петлю с ее правой руки.
Вместо благодарности Дилл Хамай застыла и прямо мне в лицо выбросила последнюю фразу своего заклинания. На мгновение меня ослепила огненная вспышка, но я не почувствовал никакой боли. А вот юная волшебница вновь потеряла сознание, как будто выпущенная молния поразила ее саму. Между ее маленьких острых грудок расплылось красное пятно, похожее на ожог.
И в то же мгновение все небо залила зеленая вспышка. Залила и тут же растворилась в привычном кроваво-красном свете другого Солнца, как будто ее и не было. Первый луч прошел по атмосфере планеты, но Пулай Худу не удалось им воспользоваться. Начинался Восход Зеленого Солнца. Край светила едва-едва показался над горизонтом, и теперь оно начинало свой медленный неторопливый ход по небу этого мира.
Когда я снял последнюю петлю с тощей лодыжки волшебницы, то боковым зрением увидел Яманубиса и Килеану, ковыляющих ко мне, а также двух Головорезов: Молотилу и Рогатого, которые катили плетеную из каких-то гибких веток телегу на двух больших, в человеческий рост, также плетеных колесах.
– Капитан сказал: кладем ее сюда и сматываемся. – Сообщил Молотила, тяжело дыша. – Мертвяков мы почти всех пожгли, князья отступили, так что путь на юг свободен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47