Они выигрывали почти все битвы, и с моей помощью избегали серьезных поражений. Несмотря на недовольство Ниеля, я не мог покинуть друзей.
Мне очень хотелось отправить спящего в Загад и прикончить Эдека или лордов Двадцатки, чтобы ускорить ход событий. Но мое место было рядом с Александром. Клятва Смотрителя и человеческие привязанности по-прежнему составляли суть моего бытия, заставляли меня защищать и оберегать того, кто нес в себе божественную отметину, и я собирался делать это до конца своих дней.
Сначала Александр спрашивал Феида обо мне, пытался передать мне свои слова. Когда я появлялся рядом с ним, он усмехался и приподнимал одну бровь, как обычно, когда пытался разгадать мои загадки. Но недели шли, я оставался безмолвным, и он оставил попытки выстроить между нами мост. Если время и место позволяли, он приветствовал меня легким поклоном. Без улыбки. Без слов. Без вопроса в глазах. Прошло еще немного времени, и поклоны тоже прекратились. Мое присутствие воспринималось как удача, как хорошая погода или удобный для сражения ландшафт. Александр больше не пытался руководить моими действиями или предугадывать их, так же как он не пытался оказывать влияния на ветер или песок пустыни. Я чувствовал безграничную свободу, не связанный больше его вниманием или любопытством. Смутное сожаление я ощущал, когда видел, как он шутит с Фарролом или вместе с Элинор и другими товарищами склоняется над картой. Я обещал себе, что все изменится, когда Ниель покончит с нашими делами. А тем временем моя сила продолжала увеличиваться, как, впрочем, и желание силы.
Если я не учился и не сражался, то гулял или бегал, лазил по горам, стараясь освободить тело и разум от мыслей о превращении. Когда прошло уже почти четыре месяца с момента моего появления в Кир-Наваррине, я заметил однажды спешащего по коридору Каспариана и последовал за ним. Решительное выражение на его лице подсказало мне, что он торопится на свои занятия с мечом.
– Не возьмешь ли меня с собой? – окликнул я Каспариана, глядя, как он размашисто вышагивает по коридору. – Я тоже хотел бы поупражняться. – Погода испортилась, лили дожди, Александру я пока что был не нужен. Проведя в полном безделье два дня, я был готов скрежетать зубами от скуки.
Бросив на меня мрачный взгляд, из которого следовало, что он охотно сделал бы из меня сегодняшнюю жертву, Каспариан ответил:
– Идем, если хочешь.
Он сбежал по широкой лестнице, ведущей в подвалы замка, и остановился у арки, за которой я нашел его в первый день пребывания в Тиррад-Норе. За дверью царила кромешная тьма. Взмахом руки он зажег пятьдесят факелов, осветивших длинную узкую комнату, такую огромную, что фритяне могли бы проводить здесь свои рыцарские турниры. Справа и слева под невысоким потолком тянулись ряды арок, зрительно сужая помещение. В глубине стояла широкая скамья с различным оружием: мечи, ножи и копья различного размера и веса, луки, стрелы, пики, посохи, дубины, хлысты, а также невероятное количество разнообразных щитов и доспехов. Отличный выбор для человека, чьими противниками бывают только иллюзии.
– Мадонеи не всегда были миролюбивой расой, – ответил он на мой не заданный вслух вопрос. – Но мы переросли это, хотя некоторые из нас предпочитают не забывать боевые умения. Всегда есть какие-то твари, готовые напасть, они гораздо опаснее тех, что живут в вашем мире. – Пока Каспариан облачался в кожаный доспех, он продолжал рассказывать мне истории, которых не было в библиотеке Ниеля, об охоте на страшных зверей, о человекоподобных существах, пьющих кровь, о созданиях из огня, чье прикосновение губительно для души. – Теперь у меня другие противники, – объявил он.
Волна заклятия, и мы оказались на заросшем высокой травой лугу, который понижался к горизонту, переходя в болотистую низину. Раскаленное добела солнце светило в серебристом небе. Я в изумлении обернулся и увидел за спиной ту же комнату с арками. Хотя четкого прямоугольника не было, серое свечение было точно таким же, какое я привык видеть, отправляясь на битву с демонами. Между мной и входом в комнату возникло пять вооруженных существ.
– Я посоветовал бы тебе вооружиться или уйти, пока я буду с ними расправляться.
Уйдя с луга, я ощутил, как нестерпимая жара сменилась прохладой массивных каменных стен. Я повесил на крюк упавшую кожаную куртку и взвесил на руке несколько мечей. Но меня все еще занимали истории Каспариана. Желания участвовать в битве не было. Мне хватало настоящих убийств.
Поэтому когда пять воинов, залитых солнечным светом, двинулись на Каспариана, я замер в тени колоннады, намереваясь покинуть арену. Каспариан пошел в наступление, двигаясь быстрее любого двуногого создания, которое мне доводилось видеть. Когда я пошел к дверям, мне пришлось перешагнуть через одного из его соперников, который скорчился под аркой после удара в живот.
– Смилуйтесь… – Я был почти у самой двери, когда до меня донесся шепот умирающего, почти заглушенный криками и звоном мечей. Что за иллюзия может быть такой реальной, чтобы умолять о пощаде, когда создатель не слышит?
Я поспешил к поверженному воину и опустился на колени.
– Кто ты? – спросил я, снимая его кожаный шлем. – Что ты такое?
Светлые волосы, мокрые от пота, упали мне на руку, движение, видимо, отодвинуло несчастного на миг от порога смерти, он дернулся, задохнулся, застонал.
– Мне жаль тебя, кем бы ты ни был. – Я убрал волосы с его лица, и мой рот раскрылся от изумления. – Криддон?
Гаснущие глаза рей-кирраха расширились на миг, он попытался заговорить.
– Друг Сейонн, благородный Денас… – Из последних сил он вцепился в мою рубаху и притянул меня к себе. Кровавые пузыри лопались на его губах. – Спасайся. Иди к госпоже. Мы умираем…
Прежде чем я успел расспросить Криддона, его рука упала, и я почувствовал, как содрогнулся мир, как всегда бывает, когда умирает демон. Что творится за каменной стеной? Как Криддон оказался посреди заклятия Каспариана? Я считал, что Ниель забирает силу рей-киррахов через сны. Замешаны ли здесь заклинания Каспариана? И кто эта «госпожа»? Может ли она ходить в изумрудном платье и жить в гамарандовом лесу? Но мне некому было задавать свои вопросы, Каспариан был поглощен битвой, а Ниель куда-то исчез. Он не позволял задавать вопросы по утрам перед нашими походами по снам, но я поклялся, что после я не оставлю его в покое.
Но следующим утром мои планы изменились. Из снов я узнал, что Александр готовится к серьезной битве, и снова отправился в мир людей.
ГЛАВА 49
– Аведди сказал, что пройдет по всем захваченным землям, прежде чем отправляться в Загад, – объяснял мне Феид, когда мы сидели ночью на обдуваемой ветрами скале, глядя на лагерь принца. – Он поднимет знамя каждой земли, чтобы дать возможность ее настоящим защитникам вернуть ее. – Как это обычно бывало перед большими и ответственными сражениями, войско Александра разбило лагерь неподалеку от своей цели, чтобы дать отдых лошадям и выспаться перед наступлением. Еще это позволяло собрать воинов из других лагерей, которые множились по всей Империи. Блез летал повсюду, распространяя новость об Аведди, Рош с Серегом продолжали вести переговоры с дерзийцами, только Горрид, Бринна и Фаррол оставались с Александром. Ко всеобщему удивлению, и к своему собственному, Фаррол стал правой рукой принца, обучаясь искусству руководить людьми у дерзийца, которого он когда-то ненавидел.
– Но зачем идти сюда именно теперь? – спросил я, не понимая выбора Александра. Парасса, сердце древней Сузы, погибла давным-давно. Дерзийцы убили или обратили в рабов всех жителей, разрушили королевский дворец. Но город располагался в восточном Азахстане, где несла свои воды река Волайя. Она намывала широкую полосу жирной земли, тянувшуюся от северных гор до самого океана через все восточные земли. Бросить такое богатство было просто невозможно. На месте развалин возвели новый город. – Я понимаю его желание преподнести этот дар вашему народу, но он слишком дорого обойдется ему.
Феид предложил мне вяленого мяса, которое извлек из седельной сумки. Я отрицательно помотал головой. Я не ел три дня, но не был голоден. Мне больше не казалось, что это странно, так же как я не находил странным исчезающие после каждой битвы шрамы. Я полагал, что это результат моего частого перехода в тело мадонея и обратно. Только два шрама, клеймо на лице и рана от ножа в правом боку, все еще были заметны на моем настоящем теле.
– Это получилось неожиданно, – рассказывал Феид, отрезая полоску мяса и медленно жуя. – Мы собирались захватить источники под Карн-Хегесом. Аведди считает, что Фонтези могут присвоить себе воду в отместку за наше похищение запасов зерна. Но два дня назад Рош привел лорда Серега в Зиф-Акер, они совещались с Аведди и Фарролом целый час, и после этого Аведди изменил план. Он сказал, что из Загада выслан новый отряд, у командира приказ без предупреждения сжечь бедняцкие кварталы в нижней части города. Император хочет, чтобы на этом месте возвели новый ипподром. Но все знают, что Парасса – опорный пункт Айвора Лукаша. Император собирается наказать каждый город, который поставляет нам людей.
– Подобные вещи творятся повсюду. Зачем начинать с Парассы? Зачем так рисковать, поспешно разрабатывать новый план, как раз когда Аведди сжимает кольцо вокруг Загада? – Я вглядывался в спящий лагерь. Ни одного костра, только несколько фонарей и лунный свет освещали силуэты семидесяти мужчин и женщин, лежащих рядом с лошадьми. Некоторые спали, некоторые негромко разговаривали. Кто-то поднял голову, глядя туда, где мы сидели. Я успел совершить превращение и был прекрасно заметен в темноте. В теле мадонея мне лучше думалось и наблюдалось. Но в эту ночь мое внимание было рассеяно. Я никак не мог избавиться от образа Криддона, был раздражен, расстроен и зол на всех: на Ниеля, Александра и даже Феида, который с каждым моим появлением становился все более робким. Я устал от сражений, мне хотелось полететь в Парассу и прикончить тех дураков, которые правят ею. Я пытался понять замысел Александра. И вообще догадался ли кто-нибудь предупредить жителей Парассы? – Ты уверен, что рассказал мне все?
Феид поспешно проглотил мясо.
– Аведди говорит, что здесь необходима секретность Поэтому он взял небольшой отряд и будет отдавать приказы по мере нашего приближения к городу. – Он снова поднес ко рту полоску мяса, но есть не стал. Нахмурясь и глядя в землю, он заговорил: – Аведди знает, что я говорю с вами поэтому он сообщает мне все детали предстоящих операций. Все знают, что мне оказывают внимание, которого не заслуживают мои жалкие способности. Иногда даже моему отцу не рассказывают того, что знаю я. – Феид вытер рот и протянул мне флягу, но я снова отрицательно помотал головой. – Они почитают меня, словно я жрец.
Весь последний час мое внимание было приковано к лагерю, будто я мог прочесть парящие в ночи мысли Александра. Но волнение, прозвучавшее в словах Феида, заставило меня перевести взгляд на юношу. Золотистое свечение моего тела отразилось в его глазах, в его бороде и волосах засверкали бусины, регалии королевского сына, воюющего за свою родину. Прошли уже недели, с тех пор как он оказался в этом странном положении.
– Ты хотел бы, чтобы я нашел кого-то другого, Феид? Я понимаю, как тяжело оказаться в такой изоляции, когда нельзя поделиться с товарищами. Я ни разу не спросил тебя…
– О нет, святейший господин! – Его светлая кожа вспыхнула румянцем, а темные глаза расширились. – Служить вам для меня большая честь. Вы выбрали меня из множества людей. Каждый день я благодарю Госсопара за то, что он послал вас нам в помощь, я молю его снять с вас завесу тьмы и поместить в свет, исходящий от него.
– Какая завеса тьмы? О чем ты говоришь? – Я оказался стоящим на ногах, хотя мне казалось, что я не поднимался, и кричал на своего спящего, хотя его слова были вполне невинны и у меня не было причин для ярости. Бедный мальчик. – Я не из тьмы! Я сам сделал выбор, я всегда…
– Простите меня, святейший господин! – Феид бросился к моим ногам, отчего я разозлился еще больше. – Прошу вас, лорд Сейонн, простите глупца. Я просто человек и ничего не понимаю в делах богов. Накажите меня, если я провинился.
– Почему ты заговорил о богах и о тьме? Объясни, что ты имеешь в виду. – Люди в лагере, без сомнения, слышали мой рев и видели вспышки яркого света, исходящего от меня. – Отвечай!
Феид заговорил прерывающимся шепотом:
– Потому что ты с нами всегда в ночи, лорд Сейонн, ты являешься на закате дня. Ты в моих снах, я чувствую тебя… вижу тебя в них, в твоей чудесной крепости в царстве тьмы, даже когда ты не появляешься во плоти. И даже когда ты появляешься в нашем мире днем, ночная тьма окружает тебя. Горе, в которое ты погружен, порождает эту тьму, горе, причину которого не понимает даже Аведди, тьма окутывает твои поступки, прогоняя от тебя свет. Прости меня, святейший господин. Я, конечно же, глуп и вижу все не так, как нужно.
Я овладел собой, заставив себя опустить руку, поднявшуюся для удара после того, как он выказал свою трусость… свой страх. Почему он боится меня? Я же ему не враг. Разумеется, когда я сказал себе эти слова, вся нелепость моей позы с поднятой рукой, со злобными языками пламени, бьющими с пальцев, стала мне очевидна.
– Что ты видишь в своих снах, что заставляет тебя бояться меня? – спросил я, делая усилие, чтобы спрятать обе руки за спину. – Я сражаюсь на вашей стороне. Я проливаю кровь за общее дело, так же как и вы. Скажи мне, Феид.
Хотя он говорил едва слышно, обращаясь к земле, каждое слово стегало меня кнутом.
– Ты стоишь на стене замка в горах, твое лицо ужасно, такое, с каким ты обычно идешь в бой. Прошу, прости меня…
Разумеется. Я и не ожидал ничего другого. Ненависть… отчаяние… мои собственные страхи выставлены напоказ перед невинным юношей. Я осторожно помог ему подняться, приговаривая:
– Вставай, Феид. Давай. Ну же. – Он медленно поднялся на ноги, дрожа всем телом и глядя в землю. Я произнес слова заклинания, немного подождал, потом заглянул ему в лицо. Глаза Феида были закрыты. – Посмотри на меня, Феид. Посмотри же. – Он медленно открыл глаза, теперь в них отражался только лунный свет, никакого сияния мадонея. – Я человек, Феид. Маг, но не бог. Я не святой. Совсем даже наоборот. И мне нужна помощь, любая от Госсопара или от храброго сузейнийского воина, обладающего вовсе не жалкими, а замечательными способностями Но я не из тьмы.
– Конечно, свя… конечно. – Он опустил глаза в землю и так и не поднял их, когда мы снова сели на траву и я продолжил наблюдать за лагерем. Мы сидели молча.
Услышав шум в лагере и голос Александра, отдающего команды, я вернулся в тело мадонея, неохотно, чего со мной до сих пор не случалось. Феид поклонился мне, вскочил на коня и поспешил за Александром.
– Да хранит тебя Госсопар, мой друг, – произнес я ему вслед.
– И тебя, святейший господин, – прошептал он. Может быть, он надеялся, что я не услышу.
Чтобы выжить в эту ночь, нам понадобится помощь Госсопара и всех других богов, которых мы сможем упросить. У Парассы был дерзийский правитель, обычно представитель какого-нибудь незначительного Дома, и гарнизон в три сотни воинов. Когда назначался новый правитель, он обычно приводил с собой своих людей, состав городского гарнизона менялся каждые полгода, Парасса была незавидным местом для службы. Город был зажиточным, но ничего не значил для Империи, он располагался вдали от границ, через него проходила только одна дорога. Сузейнийцев поработили очень давно, они были рассеяны по всей стране, никто не помышлял о восстании. Бой за Парассу не принесет славы, мы ничего не найдем в этом месте.
В городе было три сотни воинов и еще полсотни солдат правителя, Александр, наверное, сошел с ума, когда решил, что сможет предотвратить поджоги и удержать город только с сорока воинами Маруфа и тридцатью тридянами. Сидя на разрушенной башне и глядя вниз на город, я все больше убеждался в глупости затеи.
– Сначала возьмем крепость, – говорил принц, расхаживая перед Маруфом, Феидом, Фарролом, Горридом, Д'Скайей, той покрытой татуировками тридянкой, из которой вышел прекрасный командир, и еще двумя людьми, которых я не знал. – Этой ночью в крепости только правитель и его воины. Правитель даст сигнал поджигать, как только ему сообщат, что все готово. Гарнизон сейчас в нижней части города… мы должны сделать так, чтобы правитель не подал сигнала. Мы с Маруфом возьмем первые ворота крепости, как это было в Ган-Хиффире. Когда поднимется тревога, Д'Скайя выждет, пока защитники доберутся до ворот, и зайдет им в тыл. Хардиль, вы с Соро поедете со мной. У Фаррола остается резерв, двенадцать человек в здании таможни, как раз посередине между нижним городом и крепостью, на случай, если гарнизон забудет о приказе и помчится выручать правителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Мне очень хотелось отправить спящего в Загад и прикончить Эдека или лордов Двадцатки, чтобы ускорить ход событий. Но мое место было рядом с Александром. Клятва Смотрителя и человеческие привязанности по-прежнему составляли суть моего бытия, заставляли меня защищать и оберегать того, кто нес в себе божественную отметину, и я собирался делать это до конца своих дней.
Сначала Александр спрашивал Феида обо мне, пытался передать мне свои слова. Когда я появлялся рядом с ним, он усмехался и приподнимал одну бровь, как обычно, когда пытался разгадать мои загадки. Но недели шли, я оставался безмолвным, и он оставил попытки выстроить между нами мост. Если время и место позволяли, он приветствовал меня легким поклоном. Без улыбки. Без слов. Без вопроса в глазах. Прошло еще немного времени, и поклоны тоже прекратились. Мое присутствие воспринималось как удача, как хорошая погода или удобный для сражения ландшафт. Александр больше не пытался руководить моими действиями или предугадывать их, так же как он не пытался оказывать влияния на ветер или песок пустыни. Я чувствовал безграничную свободу, не связанный больше его вниманием или любопытством. Смутное сожаление я ощущал, когда видел, как он шутит с Фарролом или вместе с Элинор и другими товарищами склоняется над картой. Я обещал себе, что все изменится, когда Ниель покончит с нашими делами. А тем временем моя сила продолжала увеличиваться, как, впрочем, и желание силы.
Если я не учился и не сражался, то гулял или бегал, лазил по горам, стараясь освободить тело и разум от мыслей о превращении. Когда прошло уже почти четыре месяца с момента моего появления в Кир-Наваррине, я заметил однажды спешащего по коридору Каспариана и последовал за ним. Решительное выражение на его лице подсказало мне, что он торопится на свои занятия с мечом.
– Не возьмешь ли меня с собой? – окликнул я Каспариана, глядя, как он размашисто вышагивает по коридору. – Я тоже хотел бы поупражняться. – Погода испортилась, лили дожди, Александру я пока что был не нужен. Проведя в полном безделье два дня, я был готов скрежетать зубами от скуки.
Бросив на меня мрачный взгляд, из которого следовало, что он охотно сделал бы из меня сегодняшнюю жертву, Каспариан ответил:
– Идем, если хочешь.
Он сбежал по широкой лестнице, ведущей в подвалы замка, и остановился у арки, за которой я нашел его в первый день пребывания в Тиррад-Норе. За дверью царила кромешная тьма. Взмахом руки он зажег пятьдесят факелов, осветивших длинную узкую комнату, такую огромную, что фритяне могли бы проводить здесь свои рыцарские турниры. Справа и слева под невысоким потолком тянулись ряды арок, зрительно сужая помещение. В глубине стояла широкая скамья с различным оружием: мечи, ножи и копья различного размера и веса, луки, стрелы, пики, посохи, дубины, хлысты, а также невероятное количество разнообразных щитов и доспехов. Отличный выбор для человека, чьими противниками бывают только иллюзии.
– Мадонеи не всегда были миролюбивой расой, – ответил он на мой не заданный вслух вопрос. – Но мы переросли это, хотя некоторые из нас предпочитают не забывать боевые умения. Всегда есть какие-то твари, готовые напасть, они гораздо опаснее тех, что живут в вашем мире. – Пока Каспариан облачался в кожаный доспех, он продолжал рассказывать мне истории, которых не было в библиотеке Ниеля, об охоте на страшных зверей, о человекоподобных существах, пьющих кровь, о созданиях из огня, чье прикосновение губительно для души. – Теперь у меня другие противники, – объявил он.
Волна заклятия, и мы оказались на заросшем высокой травой лугу, который понижался к горизонту, переходя в болотистую низину. Раскаленное добела солнце светило в серебристом небе. Я в изумлении обернулся и увидел за спиной ту же комнату с арками. Хотя четкого прямоугольника не было, серое свечение было точно таким же, какое я привык видеть, отправляясь на битву с демонами. Между мной и входом в комнату возникло пять вооруженных существ.
– Я посоветовал бы тебе вооружиться или уйти, пока я буду с ними расправляться.
Уйдя с луга, я ощутил, как нестерпимая жара сменилась прохладой массивных каменных стен. Я повесил на крюк упавшую кожаную куртку и взвесил на руке несколько мечей. Но меня все еще занимали истории Каспариана. Желания участвовать в битве не было. Мне хватало настоящих убийств.
Поэтому когда пять воинов, залитых солнечным светом, двинулись на Каспариана, я замер в тени колоннады, намереваясь покинуть арену. Каспариан пошел в наступление, двигаясь быстрее любого двуногого создания, которое мне доводилось видеть. Когда я пошел к дверям, мне пришлось перешагнуть через одного из его соперников, который скорчился под аркой после удара в живот.
– Смилуйтесь… – Я был почти у самой двери, когда до меня донесся шепот умирающего, почти заглушенный криками и звоном мечей. Что за иллюзия может быть такой реальной, чтобы умолять о пощаде, когда создатель не слышит?
Я поспешил к поверженному воину и опустился на колени.
– Кто ты? – спросил я, снимая его кожаный шлем. – Что ты такое?
Светлые волосы, мокрые от пота, упали мне на руку, движение, видимо, отодвинуло несчастного на миг от порога смерти, он дернулся, задохнулся, застонал.
– Мне жаль тебя, кем бы ты ни был. – Я убрал волосы с его лица, и мой рот раскрылся от изумления. – Криддон?
Гаснущие глаза рей-кирраха расширились на миг, он попытался заговорить.
– Друг Сейонн, благородный Денас… – Из последних сил он вцепился в мою рубаху и притянул меня к себе. Кровавые пузыри лопались на его губах. – Спасайся. Иди к госпоже. Мы умираем…
Прежде чем я успел расспросить Криддона, его рука упала, и я почувствовал, как содрогнулся мир, как всегда бывает, когда умирает демон. Что творится за каменной стеной? Как Криддон оказался посреди заклятия Каспариана? Я считал, что Ниель забирает силу рей-киррахов через сны. Замешаны ли здесь заклинания Каспариана? И кто эта «госпожа»? Может ли она ходить в изумрудном платье и жить в гамарандовом лесу? Но мне некому было задавать свои вопросы, Каспариан был поглощен битвой, а Ниель куда-то исчез. Он не позволял задавать вопросы по утрам перед нашими походами по снам, но я поклялся, что после я не оставлю его в покое.
Но следующим утром мои планы изменились. Из снов я узнал, что Александр готовится к серьезной битве, и снова отправился в мир людей.
ГЛАВА 49
– Аведди сказал, что пройдет по всем захваченным землям, прежде чем отправляться в Загад, – объяснял мне Феид, когда мы сидели ночью на обдуваемой ветрами скале, глядя на лагерь принца. – Он поднимет знамя каждой земли, чтобы дать возможность ее настоящим защитникам вернуть ее. – Как это обычно бывало перед большими и ответственными сражениями, войско Александра разбило лагерь неподалеку от своей цели, чтобы дать отдых лошадям и выспаться перед наступлением. Еще это позволяло собрать воинов из других лагерей, которые множились по всей Империи. Блез летал повсюду, распространяя новость об Аведди, Рош с Серегом продолжали вести переговоры с дерзийцами, только Горрид, Бринна и Фаррол оставались с Александром. Ко всеобщему удивлению, и к своему собственному, Фаррол стал правой рукой принца, обучаясь искусству руководить людьми у дерзийца, которого он когда-то ненавидел.
– Но зачем идти сюда именно теперь? – спросил я, не понимая выбора Александра. Парасса, сердце древней Сузы, погибла давным-давно. Дерзийцы убили или обратили в рабов всех жителей, разрушили королевский дворец. Но город располагался в восточном Азахстане, где несла свои воды река Волайя. Она намывала широкую полосу жирной земли, тянувшуюся от северных гор до самого океана через все восточные земли. Бросить такое богатство было просто невозможно. На месте развалин возвели новый город. – Я понимаю его желание преподнести этот дар вашему народу, но он слишком дорого обойдется ему.
Феид предложил мне вяленого мяса, которое извлек из седельной сумки. Я отрицательно помотал головой. Я не ел три дня, но не был голоден. Мне больше не казалось, что это странно, так же как я не находил странным исчезающие после каждой битвы шрамы. Я полагал, что это результат моего частого перехода в тело мадонея и обратно. Только два шрама, клеймо на лице и рана от ножа в правом боку, все еще были заметны на моем настоящем теле.
– Это получилось неожиданно, – рассказывал Феид, отрезая полоску мяса и медленно жуя. – Мы собирались захватить источники под Карн-Хегесом. Аведди считает, что Фонтези могут присвоить себе воду в отместку за наше похищение запасов зерна. Но два дня назад Рош привел лорда Серега в Зиф-Акер, они совещались с Аведди и Фарролом целый час, и после этого Аведди изменил план. Он сказал, что из Загада выслан новый отряд, у командира приказ без предупреждения сжечь бедняцкие кварталы в нижней части города. Император хочет, чтобы на этом месте возвели новый ипподром. Но все знают, что Парасса – опорный пункт Айвора Лукаша. Император собирается наказать каждый город, который поставляет нам людей.
– Подобные вещи творятся повсюду. Зачем начинать с Парассы? Зачем так рисковать, поспешно разрабатывать новый план, как раз когда Аведди сжимает кольцо вокруг Загада? – Я вглядывался в спящий лагерь. Ни одного костра, только несколько фонарей и лунный свет освещали силуэты семидесяти мужчин и женщин, лежащих рядом с лошадьми. Некоторые спали, некоторые негромко разговаривали. Кто-то поднял голову, глядя туда, где мы сидели. Я успел совершить превращение и был прекрасно заметен в темноте. В теле мадонея мне лучше думалось и наблюдалось. Но в эту ночь мое внимание было рассеяно. Я никак не мог избавиться от образа Криддона, был раздражен, расстроен и зол на всех: на Ниеля, Александра и даже Феида, который с каждым моим появлением становился все более робким. Я устал от сражений, мне хотелось полететь в Парассу и прикончить тех дураков, которые правят ею. Я пытался понять замысел Александра. И вообще догадался ли кто-нибудь предупредить жителей Парассы? – Ты уверен, что рассказал мне все?
Феид поспешно проглотил мясо.
– Аведди говорит, что здесь необходима секретность Поэтому он взял небольшой отряд и будет отдавать приказы по мере нашего приближения к городу. – Он снова поднес ко рту полоску мяса, но есть не стал. Нахмурясь и глядя в землю, он заговорил: – Аведди знает, что я говорю с вами поэтому он сообщает мне все детали предстоящих операций. Все знают, что мне оказывают внимание, которого не заслуживают мои жалкие способности. Иногда даже моему отцу не рассказывают того, что знаю я. – Феид вытер рот и протянул мне флягу, но я снова отрицательно помотал головой. – Они почитают меня, словно я жрец.
Весь последний час мое внимание было приковано к лагерю, будто я мог прочесть парящие в ночи мысли Александра. Но волнение, прозвучавшее в словах Феида, заставило меня перевести взгляд на юношу. Золотистое свечение моего тела отразилось в его глазах, в его бороде и волосах засверкали бусины, регалии королевского сына, воюющего за свою родину. Прошли уже недели, с тех пор как он оказался в этом странном положении.
– Ты хотел бы, чтобы я нашел кого-то другого, Феид? Я понимаю, как тяжело оказаться в такой изоляции, когда нельзя поделиться с товарищами. Я ни разу не спросил тебя…
– О нет, святейший господин! – Его светлая кожа вспыхнула румянцем, а темные глаза расширились. – Служить вам для меня большая честь. Вы выбрали меня из множества людей. Каждый день я благодарю Госсопара за то, что он послал вас нам в помощь, я молю его снять с вас завесу тьмы и поместить в свет, исходящий от него.
– Какая завеса тьмы? О чем ты говоришь? – Я оказался стоящим на ногах, хотя мне казалось, что я не поднимался, и кричал на своего спящего, хотя его слова были вполне невинны и у меня не было причин для ярости. Бедный мальчик. – Я не из тьмы! Я сам сделал выбор, я всегда…
– Простите меня, святейший господин! – Феид бросился к моим ногам, отчего я разозлился еще больше. – Прошу вас, лорд Сейонн, простите глупца. Я просто человек и ничего не понимаю в делах богов. Накажите меня, если я провинился.
– Почему ты заговорил о богах и о тьме? Объясни, что ты имеешь в виду. – Люди в лагере, без сомнения, слышали мой рев и видели вспышки яркого света, исходящего от меня. – Отвечай!
Феид заговорил прерывающимся шепотом:
– Потому что ты с нами всегда в ночи, лорд Сейонн, ты являешься на закате дня. Ты в моих снах, я чувствую тебя… вижу тебя в них, в твоей чудесной крепости в царстве тьмы, даже когда ты не появляешься во плоти. И даже когда ты появляешься в нашем мире днем, ночная тьма окружает тебя. Горе, в которое ты погружен, порождает эту тьму, горе, причину которого не понимает даже Аведди, тьма окутывает твои поступки, прогоняя от тебя свет. Прости меня, святейший господин. Я, конечно же, глуп и вижу все не так, как нужно.
Я овладел собой, заставив себя опустить руку, поднявшуюся для удара после того, как он выказал свою трусость… свой страх. Почему он боится меня? Я же ему не враг. Разумеется, когда я сказал себе эти слова, вся нелепость моей позы с поднятой рукой, со злобными языками пламени, бьющими с пальцев, стала мне очевидна.
– Что ты видишь в своих снах, что заставляет тебя бояться меня? – спросил я, делая усилие, чтобы спрятать обе руки за спину. – Я сражаюсь на вашей стороне. Я проливаю кровь за общее дело, так же как и вы. Скажи мне, Феид.
Хотя он говорил едва слышно, обращаясь к земле, каждое слово стегало меня кнутом.
– Ты стоишь на стене замка в горах, твое лицо ужасно, такое, с каким ты обычно идешь в бой. Прошу, прости меня…
Разумеется. Я и не ожидал ничего другого. Ненависть… отчаяние… мои собственные страхи выставлены напоказ перед невинным юношей. Я осторожно помог ему подняться, приговаривая:
– Вставай, Феид. Давай. Ну же. – Он медленно поднялся на ноги, дрожа всем телом и глядя в землю. Я произнес слова заклинания, немного подождал, потом заглянул ему в лицо. Глаза Феида были закрыты. – Посмотри на меня, Феид. Посмотри же. – Он медленно открыл глаза, теперь в них отражался только лунный свет, никакого сияния мадонея. – Я человек, Феид. Маг, но не бог. Я не святой. Совсем даже наоборот. И мне нужна помощь, любая от Госсопара или от храброго сузейнийского воина, обладающего вовсе не жалкими, а замечательными способностями Но я не из тьмы.
– Конечно, свя… конечно. – Он опустил глаза в землю и так и не поднял их, когда мы снова сели на траву и я продолжил наблюдать за лагерем. Мы сидели молча.
Услышав шум в лагере и голос Александра, отдающего команды, я вернулся в тело мадонея, неохотно, чего со мной до сих пор не случалось. Феид поклонился мне, вскочил на коня и поспешил за Александром.
– Да хранит тебя Госсопар, мой друг, – произнес я ему вслед.
– И тебя, святейший господин, – прошептал он. Может быть, он надеялся, что я не услышу.
Чтобы выжить в эту ночь, нам понадобится помощь Госсопара и всех других богов, которых мы сможем упросить. У Парассы был дерзийский правитель, обычно представитель какого-нибудь незначительного Дома, и гарнизон в три сотни воинов. Когда назначался новый правитель, он обычно приводил с собой своих людей, состав городского гарнизона менялся каждые полгода, Парасса была незавидным местом для службы. Город был зажиточным, но ничего не значил для Империи, он располагался вдали от границ, через него проходила только одна дорога. Сузейнийцев поработили очень давно, они были рассеяны по всей стране, никто не помышлял о восстании. Бой за Парассу не принесет славы, мы ничего не найдем в этом месте.
В городе было три сотни воинов и еще полсотни солдат правителя, Александр, наверное, сошел с ума, когда решил, что сможет предотвратить поджоги и удержать город только с сорока воинами Маруфа и тридцатью тридянами. Сидя на разрушенной башне и глядя вниз на город, я все больше убеждался в глупости затеи.
– Сначала возьмем крепость, – говорил принц, расхаживая перед Маруфом, Феидом, Фарролом, Горридом, Д'Скайей, той покрытой татуировками тридянкой, из которой вышел прекрасный командир, и еще двумя людьми, которых я не знал. – Этой ночью в крепости только правитель и его воины. Правитель даст сигнал поджигать, как только ему сообщат, что все готово. Гарнизон сейчас в нижней части города… мы должны сделать так, чтобы правитель не подал сигнала. Мы с Маруфом возьмем первые ворота крепости, как это было в Ган-Хиффире. Когда поднимется тревога, Д'Скайя выждет, пока защитники доберутся до ворот, и зайдет им в тыл. Хардиль, вы с Соро поедете со мной. У Фаррола остается резерв, двенадцать человек в здании таможни, как раз посередине между нижним городом и крепостью, на случай, если гарнизон забудет о приказе и помчится выручать правителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69