VadikV
107
Татьяна Устинова: «Сакв
ояж со светлым будущим»
Татьяна Устинова
Саквояж со светлым будущим
«Саквояж со светлым будущим»: Эксмо; Мос
ква; 2005
ISBN 5-699-12475-6
Аннотация
Баловню судьбы Аркадию Воздви
женскому детективы удавались легко Ч в меру запутанные и мрачные, с изя
щно-печальным концом. Но в жизни писателя Ч царя и бога детективного жан
ра Ч никогда не случалось ничего подобного. И тут Ч на тебе, откуда ни во
зьмись! Да еще по всем канонам криминального чтива: с угрозами и убийство
м. В пекло событий попала и верная секретарша Аркадия Маша Вепренцева, чь
им детям в случае неповиновения грозила жестокая расправа. А требовалос
ь от нее и ее шефа всего-то отказаться от «гастрольной» поездки в Киев. Но
как же не ехать? Ведь в программу визита была включена встреча писателя с
кандидатом в президенты Украины Борисом Головко. Маша и Воздвиженский з
лодеев, разумеется, ослушались. Только закончилось это весьма печально.
Познакомиться с Борисом Головко на даче местной поэтессы, где собрались
именитые гости, им так и не привелось Ч того зверски убили. Двадцать семь
ножевых ран! Его истерзанное тело обнаружили… в Машиной комнате…
Татьяна Устинова
Саквояж со светлым будущим
Билетер с Барахольщиком взя
ли брусок
И лопату точили совместно,
Лишь Бобер продолжал вышивать свой цветок,
Что не очень-то было уместно, -
Хоть ему Барабанщик (и Бывший судья)
Объяснил на примерах из жизни,
Как легко к вышиванию шьется статья
Об измене гербу и отчизне.
Льюис Кэрролл, «Охота на Снар
ка».
Моим любимым людям, работающим в издательстве «Эксмо»
Ч Маша! Где труп?!
Молчание и отдаленное мурлыканье музыки.
Ч Маша! А, Маша?!
Молчание и музыка, и никаких звуков, свидетельствующих о том, что Маша усл
ыхала его призывы.
Ч Маша!!! Где труп, я тебя спрашиваю?!
Ну что делать? Придется теперь вставать и самому идти на поиски, а не хочет
ся. Он оттолкнулся ногами от массивной тумбы письменного стола, кресло п
окатилось. Сначала оно ехало по паркету и производило некоторый шум, пот
ом въехало на ковер и покатило бесшумно, а когда колесики увязли в ворсе, и
вовсе остановилось.
До двери было еще далеко. В кресле не доехать.
Он заворчал, выбрался из кресла, пошел к двери, зацепился за что-то, то ли за
край ковра, то ли за ножку книжного шкафа Ч он всегда и за все цеплялся, по
тому что видел плохо, Ч распахнул дверь и заорал:
Ч Марья!
Последние звуки стихли, и тишина воцарилась в доме.
Он свесился через полированные лестничные перила и проорал в гулкую пус
тоту:
Ч Марья, дьявол!…
Ч Я не дьявол, Ч проговорили с робким достоинством у него за спиной, зря
он свешивался в проем! Ч Я просто… не слышала. Вам что-нибудь нужно, Дмитр
ий Андреевич?
Ч Я Аркадий, Ч проскрежетал он, Ч по крайней мере, пока на работе!
Секретарша промолчала, разглядывая свою коричневую папочку. Он помолча
л, разглядывая секретаршу, а потом протянул:
Ч Маша, а, Маша? Где труп?
Ч Какой именно труп вас интересует, Дмитрий Андреевич?
Ч Последний.
Ч У нас два последних.
Он в раздражении почесал за ухом, как большая блохастая собака. Впрочем, н
а блохастую собаку он похож, пожалуй, не был. Он был похож на ухоженного до
машнего пса, искренне недоумевающего, откуда у него могут взяться блохи.
Ч Ну… бабы этой труп! Где он?!
Вредная Марья сделала вид, что задумалась, и замолчала. Он постоял-постоя
л возле нее да и ушел в кабинет.
Раз она вредничает, он тоже будет вредничать.
Не пойти за ним она не может, а в кабинете их положение моментально измени
тся в соответствии с табелью о рангах Ч он начальник, она подчиненная. В к
абинете победа всегда оставалась за ним. В предвкушении этой победы он п
инками подогнал кресло к столу, уселся и сложил пальцы домиком, как некий
политический деятель недавнего прошлого, утверждавший Ч не без основа
ний! Ч что «Россия наш общий дом». Насчет «нас» было до конца неясно, а вот
для того политического деятеля Россия Ч дом родной, это уж точно!
На подоконнике сидел серый дождик в мокром плаще, болтал ногами в резино
вых ботах. От его болтания по подоконнику с гулким стуком рассыпались ка
пли.
Дмитрий Андреевич молчал и смотрел на дождь.
Приоткрылась дверь на лестничную площадку, застланную турецким ковром.
Он усмехнулся в сложенные пальцы.
Ч Труп фотомодели Русланы у вас, Ч сказали от двери. Ч У меня его нет.
Ч У меня тем более!
Ч У вас.
Ч У меня нет, Ч повторил он в медленном раздражении. Ч Найди мне его сей
час же.
Все дело в том, что он «неорганизованный». Если бы он был «организованный
», он бы и сам знал, где у него что, и ему не нужна была бы никакая секретарша.
А так, раз «неорганизованный», то и получается, что он никогда не знает, чт
о и куда засунул.
Куда он мог засунуть труп?!.
Ч Разрешите, я посмотрю, Ч вежливо попросила Маша. Ч Или мне со своего к
омпьютера посмотреть?
Ч Нет уж, Ч возмутился он, Ч смотри с моего! И так сколько времени потер
яно!
Она подошла.
Повеяло духами и еще чем-то женским и теплым, как будто ты с холодной улиц
ы, с дождя и ветра, когда кажется, что вот-вот пойдет снег, и дальние тучи си
зым краем уже легли на бурую раскисшую землю, и собака трясет ушами и смот
рит жалобно и серьезно и просится обратно под крышу, входишь в домашнее ж
ивое тепло, и внутри этого тепла горит камин, букет последних астр сияет в
старинной голубой вазе с отколотым лепестком, душистый чай остывает в пу
затом чайнике, и в полированной поверхности стола отражаются тонкие рук
и в рукавах теплого платья.
Вот так ему представлялось. Недаром он был писатель.
Маша положила свою коричневую папочку на круглый шахматный столик Ч он
очень любил этот столик, хоть в шахматы за ним никогда не играл! Ч и решит
ельно направилась к столу. Так решительно, что ему показалось, будто она з
асучивает рукава.
Она все делала очень решительно и необыкновенно серьезно, как участковы
й в кино, который то и дело повторяет суровым голосом: «Я на работе!»
Рукава она засучивать не стала, боком протиснулась к его рабочему месту.
Ему почудилось, что она втянула живот.
Ну конечно.
Из чувства противоречия и отчасти затем, чтобы показать, кто в доме хозяи
н, он не стал вставать, лишь чуть-чуть отъехал в сторону, самую малость. Маш
а деликатно нагнулась, так, чтобы не поворачиваться к нему задом, уставил
ась в монитор и моментально распатронила все его файлы.
Он никогда не умел так обращаться с адской машиной. У него она все время «г
лючила» Ч глотала страницы, перескакивала из документа в документ, висл
а и не отправляла почту.
Ч Ну что? Нашла?!
Ч Нет пока. Сейчас найду.
Ч Говорю тебе, что у меня этого трупа нет. Труп мужика есть, а трупа бабы не
т! И искать нечего.
Ч Одну минуточку подождите, Дмитрий Андреевич.
Ч Ты должна называть меня Аркадий.
Ч Мне не нравится.
Ч Какое это имеет значение! Я стал Аркадием задолго до того, как ты родил
ась.
Ч Вы себе льстите, Ч пробормотала непочтительная секретарша Маша. Ч В
от. Это тот труп, который вы искали?
Ч Где?
Он уставился в монитор.
Ну, конечно, он знал, что она найдет. Она всегда все находила. Но существова
ли определенные правила игры, которые нужно соблюдать, и они оба соблюда
ли их беспрекословно.
Некоторое время он читал, напоминая себе, что должен сохранять на лице не
довольную мину. Это был именно тот файл, который потерялся.
Он читал. Маша стояла у него за спиной.
Ч Ну что, что? Долго ты будешь там торчать? Ч ворчливо спросил он через не
которое время. Ч Ну нашла, и спасибо тебе большое!… Можешь идти.
Маша пошла к выходу и у самой двери остановилась и помедлила. Он видел, что
она медлит.
Ч Что еще?
Ч Дмитрий Андреевич, нам бы еще киевскую поездку обсудить. Когда мы смож
ем?…
Он поднял глаза от компьютера.
Ч Зачем?
Секретарша смотрела, склонив голову, как сорока. Потом моргнула, тоже сов
ершенно по-сорочьи.
Ч Зачем нам обсуждать киевскую поездку? Ч спросил он раздраженно. Ч Т
ы что, не можешь ее сама с пресс-службой обсудить? Позвони Веснику и все с н
им реши. Первый раз, что ли?
Ч Не первый, Ч с тихим упрямством сказала секретарша, Ч мы с Ильей Юрье
вичем уже все обсудили, и теперь нужно, чтобы вы сами… Чтобы вы одобрили пр
ограмму.
Он пробарабанил пальцами по клавиатуре и как будто выстрелил длинную фр
азу.
Фраза была следующая: «Пошли вы к черту все!»
Он почитал ее сначала слева направо, а потом справа налево.
Справа налево получилось так: «есв утреч к ыв илшоп!»
Красиво получилось.
Было совершенно ясно и понятно, что никакое его одобрение не требуется. П
рограмму давно утвердили, и меняться она не будет ни при каких обстоятел
ьствах. Илья Весник Ч начальник пиар-службы издательства Ч славился т
ем, что мог «продать» любого, даже самого завалящего автора. Дополнитель
но пиарщик славился тем, что из-за писательской истерии никогда не менял
концепций и стратегий, а над самими «инженерами человеческих душ» смеял
ся и дам называл «звезда моя», а инженеров мужского пола «гений ты наш».
Таким образом, выходило, что звезда была как бы «его» личная, а гении все «
наши».
Спорить бессмысленно. Есв утреч к ыв илшоп!
Ч И когда мы едем… одобрять программу?
Ч Сегодня к пяти. На пять назначено совещание. Будет пиар-отдел и отдел р
екламы.
Ч Замечательно, Ч пробормотал Дмитрий Андреевич, по совместительству
Аркадий. Ч Чудесно просто. А писать я когда буду? В самолете? Или в Киеве?! И
ли когда?! У меня два трупа, и вообще какого лешего!…
Маша прибрала с шахматного столика свою папочку, покосилась на окно, пом
олчала и спросила тоненьким голосом:
Ч Я пойду, Дмитрий Андреевич? У меня еще звонки.
Ч Давай, Ч разрешил он, Ч вали. И не забудь Веснику позвонить и сказать,
что до Киева никаких интервью.
Ч До Киева осталось два дня, Ч проинформировала Маша. Ч Точнее, полтор
а, потому что сейчас уже половина второго. А на завтра назначено НТВ.
Ч Как?!
Ч Назначали вы сами. Помните, вы ужинали с продюсером «Новостей» и он вас
приглашал?
Оттого что Маша права, а она была права почти всегда, он рассердился всерь
ез.
Знаменитый писатель Аркадий Воздвиженский Ч по паспорту Дима Родионо
в Ч пробормотал неприличное слово, которое его секретарь предпочла не у
слышать, уткнулся в компьютер и стал быстро печатать.
Маша постояла-постояла на пороге и тихо вышла. На темном полу лестничной
площадки лежал светлый шелковый ковер, привезенный прошлым летом из Тур
ции. Маша присела и положила на него ладонь.
Не соврал пожилой турок, продавший им ковер. У турка были пышные канибада
мские усы, белоснежная рубаха, и молодые помощники, одним движением слов
но разливавшие на полу перед покупателями целые озера благородного шел
ка, называли его «эфенди». В жару ковер казался прохладным, а зимой теплым
, как будто райские цветы на нем навсегда впитали южный зной.
Если бы у шефа был просто скверный характер, это еще полбеды. Ничего страш
ного. Подумаешь, скверный характер!… Мало ли характеров она перевидала н
а всех своих многочисленных работах! Но Маша Вепренцева в своего шефа бы
ла, разумеется, тайно влюблена, и это было так же бессмысленно и глупо, как
если бы она влюбилась в Михаэля Шумахера. Или в Ральфа. Или в них обоих.
Даже если бы Маша осталась последней женщиной на земле, знаменитый писат
ель Аркадий Воздвиженский, по паспорту Дмитрий Андреевич Родионов, не об
ратил бы на нее никакого внимания. То есть, убедившись, что, кроме них, на пл
анете больше никого нет, он выразил бы неудовольствие по поводу грядущих
неудобств, которые будут отвлекать его от работы, и попросил бы Машу свар
ить ему кофе.
Там, где Маша трогала ковер ладонью, он будто чуть выцветал Ч шелковые во
рсинки приминались и как-то по-другому отражали свет, турок-«эфенди» объ
яснял это тем, что с разных сторон ковер по-разному «глядит на солнце».
Если бы у шефа был просто скверный характер, она справилась бы с ним, а есл
и бы не справилась, то ушла с работы, но она была в него влюблена и потому оч
ень от него зависима. Уволиться означало бы отказаться от него, а она ника
к не могла этого сделать, хотя прекрасно понимала, что это единственный в
ыход.
А может, его вовсе нет. «Выхода нет» Ч так пишут на дверях метро.
За кабинетной дверью, в двух шагах от нее зазвучали шаги, и она поспешно вс
кочила, заметалась и сбежала на несколько ступенек вниз по полированной
английской лестнице.
Шеф эту лестницу на самом деле заказывал в туманном Альбионе и несколько
месяцев ждал, когда ее доставят. Доставка из Альбиона оказалось делом чр
езвычайно сложным и продолжительным. Видимо, мало кому приходило в голов
у доставлять лестницы оттуда.
Ч Маня, не мечись, Ч приказал шеф с площадки. Ч Ты что? Ковер гладила?
Задрав голову. Маша посмотрела на него. Он стоял, свесившись вниз, и улыбал
ся. Она улыбнулась в ответ.
Ч Ты на меня обиделась?
Ч Нет.
Ч А почему я чувствую себя виноватым?
Как все было бы просто, если бы у него был скверный характер!
Ч Не обижайся на меня.
Сейчас он скажет, что не любит, когда у него что-то пропадает и когда его от
влекают.
Ч Я терпеть не могу, когда у меня пропадают файлы и когда мне мешают рабо
тать.
Ч Я знаю.
Ч Вот и хорошо.
Ч Сварить вам кофе?
Он подумал, подтянулся и сделал на перилах стойку на руках. Маша ахнула. Св
итер великого писателя упал вниз, обнажив живот, и джинсы тоже поехали, от
крывая волосатые лодыжки.
Ч Вы с ума сошли! Здесь высоко, вы упадете!
Ч Если упаду, ты меня похоронишь, Ч не слишком внятно, оттого что стоял в
низ головой, сказал он, Ч ибо я убьюсь насмерть.
Потом издал некий залихватский рык, словно подтверждающий его молодецк
ую удаль, описал ногами дугу и приземлился на площадку. Что-то жалобно заз
венело, и финал представления оказался смазан из-за люстры, которую он за
дел то ли головой, то ли рукой.
Ч Дмитрий Андреевич, осторожней!
Люстра покачалась-покачалась, но осталась висеть, и они перевели взгляд
с потолка друг на друга.
Ч Почему все мешают мне работать? Ч осведомился великий писатель брюз
гливо, словно не он только что выскочил на площадку с извинениями. Ч Поче
му я не могу сесть и спокойно написать свои десять страниц?! Или двадцать с
траниц?! Или сорок?! Почему я принужден вести какие-то идиотские разговоры
, когда я до сих пор не знаю, как мне связать один труп со вторым?! И вообще не
знаю, связаны ли они?! И когда это все кончится?!…
Голос звучал все тише, потому что писатель удалялся в сторону своего каб
инета, и наконец смолк совсем, потому что Родионов сильно захлопнул за со
бой дверь.
Маша вздохнула с облегчением, постояла, прислушиваясь, и побежала вниз.
Как все было бы просто, если бы у него был скверный характер! А еще лучше, ес
ли бы он был подлец, поедающий на завтрак беззащитных секретарш и чужих д
етей! Она бы тогда быстренько его разлюбила, освободилась и стала бы обыч
ной сотрудницей, исполнительной, проницательной, деловой, профессионал
ьной и какой угодно.
Подлецом он решительно не был. И вообще он был хорошим начальником. Кажды
й раз, когда ему казалось, что она чем-то обижена, он смешно каялся, из коман
дировок привозил ей подарки, а на Восьмое марта покупал мимозку Ч мечта,
а не начальник!
Кроме того, думала Маша уныло, ожидая, пока закипит вода в чайнике, влюбить
ся в шефа Ч это просто классический сюжет для комедии. Или мелодрамы.
Для жизни этот сюжет не подходит вовсе. И она понимает это лучше всех. Ну, а
он ни о каких таких сюжетах даже не догадывается. И слава богу.
Зазвонил телефон, и она проворно сняла трубку. Хоть в кабинете и не слышно
, но на всякий случай стоило поспешить.
Ч Да.
Молчание и какие-то потусторонние шорохи, вечные спутники стационарных
квартирных телефонов.
Ч Алло! Ч повторила она с некоторым нажимом. Так бывало по нескольку ра
з в день. Аркадий Воздвиженский знаменитость, и у него уйма поклонников, с
которыми Маша всегда разговаривала вежливо, но непреклонно.
Ч Алло?
Ч Скажи своему писаке, чтобы сидел в Москве и не рыпался, Ч проговорили
в трубке отчетливо. Ч Как-нибудь в Киеве без него разберутся, а он…
Ч Вы ошиблись, Ч быстро сказала Маша и повесила трубку.
Что за идиотизм?! Кто это может быть?!
Телефон снова зазвонил, и было совершенно ясно, кто звонит, и она решила, ч
то ни за что не снимет трубку. Чайник на плите тоненько свистнул, приноров
ился и наддал в полную силу.
Маша быстро переставила его на холодную конфорку.
1 2 3 4 5 6
107
Татьяна Устинова: «Сакв
ояж со светлым будущим»
Татьяна Устинова
Саквояж со светлым будущим
«Саквояж со светлым будущим»: Эксмо; Мос
ква; 2005
ISBN 5-699-12475-6
Аннотация
Баловню судьбы Аркадию Воздви
женскому детективы удавались легко Ч в меру запутанные и мрачные, с изя
щно-печальным концом. Но в жизни писателя Ч царя и бога детективного жан
ра Ч никогда не случалось ничего подобного. И тут Ч на тебе, откуда ни во
зьмись! Да еще по всем канонам криминального чтива: с угрозами и убийство
м. В пекло событий попала и верная секретарша Аркадия Маша Вепренцева, чь
им детям в случае неповиновения грозила жестокая расправа. А требовалос
ь от нее и ее шефа всего-то отказаться от «гастрольной» поездки в Киев. Но
как же не ехать? Ведь в программу визита была включена встреча писателя с
кандидатом в президенты Украины Борисом Головко. Маша и Воздвиженский з
лодеев, разумеется, ослушались. Только закончилось это весьма печально.
Познакомиться с Борисом Головко на даче местной поэтессы, где собрались
именитые гости, им так и не привелось Ч того зверски убили. Двадцать семь
ножевых ран! Его истерзанное тело обнаружили… в Машиной комнате…
Татьяна Устинова
Саквояж со светлым будущим
Билетер с Барахольщиком взя
ли брусок
И лопату точили совместно,
Лишь Бобер продолжал вышивать свой цветок,
Что не очень-то было уместно, -
Хоть ему Барабанщик (и Бывший судья)
Объяснил на примерах из жизни,
Как легко к вышиванию шьется статья
Об измене гербу и отчизне.
Льюис Кэрролл, «Охота на Снар
ка».
Моим любимым людям, работающим в издательстве «Эксмо»
Ч Маша! Где труп?!
Молчание и отдаленное мурлыканье музыки.
Ч Маша! А, Маша?!
Молчание и музыка, и никаких звуков, свидетельствующих о том, что Маша усл
ыхала его призывы.
Ч Маша!!! Где труп, я тебя спрашиваю?!
Ну что делать? Придется теперь вставать и самому идти на поиски, а не хочет
ся. Он оттолкнулся ногами от массивной тумбы письменного стола, кресло п
окатилось. Сначала оно ехало по паркету и производило некоторый шум, пот
ом въехало на ковер и покатило бесшумно, а когда колесики увязли в ворсе, и
вовсе остановилось.
До двери было еще далеко. В кресле не доехать.
Он заворчал, выбрался из кресла, пошел к двери, зацепился за что-то, то ли за
край ковра, то ли за ножку книжного шкафа Ч он всегда и за все цеплялся, по
тому что видел плохо, Ч распахнул дверь и заорал:
Ч Марья!
Последние звуки стихли, и тишина воцарилась в доме.
Он свесился через полированные лестничные перила и проорал в гулкую пус
тоту:
Ч Марья, дьявол!…
Ч Я не дьявол, Ч проговорили с робким достоинством у него за спиной, зря
он свешивался в проем! Ч Я просто… не слышала. Вам что-нибудь нужно, Дмитр
ий Андреевич?
Ч Я Аркадий, Ч проскрежетал он, Ч по крайней мере, пока на работе!
Секретарша промолчала, разглядывая свою коричневую папочку. Он помолча
л, разглядывая секретаршу, а потом протянул:
Ч Маша, а, Маша? Где труп?
Ч Какой именно труп вас интересует, Дмитрий Андреевич?
Ч Последний.
Ч У нас два последних.
Он в раздражении почесал за ухом, как большая блохастая собака. Впрочем, н
а блохастую собаку он похож, пожалуй, не был. Он был похож на ухоженного до
машнего пса, искренне недоумевающего, откуда у него могут взяться блохи.
Ч Ну… бабы этой труп! Где он?!
Вредная Марья сделала вид, что задумалась, и замолчала. Он постоял-постоя
л возле нее да и ушел в кабинет.
Раз она вредничает, он тоже будет вредничать.
Не пойти за ним она не может, а в кабинете их положение моментально измени
тся в соответствии с табелью о рангах Ч он начальник, она подчиненная. В к
абинете победа всегда оставалась за ним. В предвкушении этой победы он п
инками подогнал кресло к столу, уселся и сложил пальцы домиком, как некий
политический деятель недавнего прошлого, утверждавший Ч не без основа
ний! Ч что «Россия наш общий дом». Насчет «нас» было до конца неясно, а вот
для того политического деятеля Россия Ч дом родной, это уж точно!
На подоконнике сидел серый дождик в мокром плаще, болтал ногами в резино
вых ботах. От его болтания по подоконнику с гулким стуком рассыпались ка
пли.
Дмитрий Андреевич молчал и смотрел на дождь.
Приоткрылась дверь на лестничную площадку, застланную турецким ковром.
Он усмехнулся в сложенные пальцы.
Ч Труп фотомодели Русланы у вас, Ч сказали от двери. Ч У меня его нет.
Ч У меня тем более!
Ч У вас.
Ч У меня нет, Ч повторил он в медленном раздражении. Ч Найди мне его сей
час же.
Все дело в том, что он «неорганизованный». Если бы он был «организованный
», он бы и сам знал, где у него что, и ему не нужна была бы никакая секретарша.
А так, раз «неорганизованный», то и получается, что он никогда не знает, чт
о и куда засунул.
Куда он мог засунуть труп?!.
Ч Разрешите, я посмотрю, Ч вежливо попросила Маша. Ч Или мне со своего к
омпьютера посмотреть?
Ч Нет уж, Ч возмутился он, Ч смотри с моего! И так сколько времени потер
яно!
Она подошла.
Повеяло духами и еще чем-то женским и теплым, как будто ты с холодной улиц
ы, с дождя и ветра, когда кажется, что вот-вот пойдет снег, и дальние тучи си
зым краем уже легли на бурую раскисшую землю, и собака трясет ушами и смот
рит жалобно и серьезно и просится обратно под крышу, входишь в домашнее ж
ивое тепло, и внутри этого тепла горит камин, букет последних астр сияет в
старинной голубой вазе с отколотым лепестком, душистый чай остывает в пу
затом чайнике, и в полированной поверхности стола отражаются тонкие рук
и в рукавах теплого платья.
Вот так ему представлялось. Недаром он был писатель.
Маша положила свою коричневую папочку на круглый шахматный столик Ч он
очень любил этот столик, хоть в шахматы за ним никогда не играл! Ч и решит
ельно направилась к столу. Так решительно, что ему показалось, будто она з
асучивает рукава.
Она все делала очень решительно и необыкновенно серьезно, как участковы
й в кино, который то и дело повторяет суровым голосом: «Я на работе!»
Рукава она засучивать не стала, боком протиснулась к его рабочему месту.
Ему почудилось, что она втянула живот.
Ну конечно.
Из чувства противоречия и отчасти затем, чтобы показать, кто в доме хозяи
н, он не стал вставать, лишь чуть-чуть отъехал в сторону, самую малость. Маш
а деликатно нагнулась, так, чтобы не поворачиваться к нему задом, уставил
ась в монитор и моментально распатронила все его файлы.
Он никогда не умел так обращаться с адской машиной. У него она все время «г
лючила» Ч глотала страницы, перескакивала из документа в документ, висл
а и не отправляла почту.
Ч Ну что? Нашла?!
Ч Нет пока. Сейчас найду.
Ч Говорю тебе, что у меня этого трупа нет. Труп мужика есть, а трупа бабы не
т! И искать нечего.
Ч Одну минуточку подождите, Дмитрий Андреевич.
Ч Ты должна называть меня Аркадий.
Ч Мне не нравится.
Ч Какое это имеет значение! Я стал Аркадием задолго до того, как ты родил
ась.
Ч Вы себе льстите, Ч пробормотала непочтительная секретарша Маша. Ч В
от. Это тот труп, который вы искали?
Ч Где?
Он уставился в монитор.
Ну, конечно, он знал, что она найдет. Она всегда все находила. Но существова
ли определенные правила игры, которые нужно соблюдать, и они оба соблюда
ли их беспрекословно.
Некоторое время он читал, напоминая себе, что должен сохранять на лице не
довольную мину. Это был именно тот файл, который потерялся.
Он читал. Маша стояла у него за спиной.
Ч Ну что, что? Долго ты будешь там торчать? Ч ворчливо спросил он через не
которое время. Ч Ну нашла, и спасибо тебе большое!… Можешь идти.
Маша пошла к выходу и у самой двери остановилась и помедлила. Он видел, что
она медлит.
Ч Что еще?
Ч Дмитрий Андреевич, нам бы еще киевскую поездку обсудить. Когда мы смож
ем?…
Он поднял глаза от компьютера.
Ч Зачем?
Секретарша смотрела, склонив голову, как сорока. Потом моргнула, тоже сов
ершенно по-сорочьи.
Ч Зачем нам обсуждать киевскую поездку? Ч спросил он раздраженно. Ч Т
ы что, не можешь ее сама с пресс-службой обсудить? Позвони Веснику и все с н
им реши. Первый раз, что ли?
Ч Не первый, Ч с тихим упрямством сказала секретарша, Ч мы с Ильей Юрье
вичем уже все обсудили, и теперь нужно, чтобы вы сами… Чтобы вы одобрили пр
ограмму.
Он пробарабанил пальцами по клавиатуре и как будто выстрелил длинную фр
азу.
Фраза была следующая: «Пошли вы к черту все!»
Он почитал ее сначала слева направо, а потом справа налево.
Справа налево получилось так: «есв утреч к ыв илшоп!»
Красиво получилось.
Было совершенно ясно и понятно, что никакое его одобрение не требуется. П
рограмму давно утвердили, и меняться она не будет ни при каких обстоятел
ьствах. Илья Весник Ч начальник пиар-службы издательства Ч славился т
ем, что мог «продать» любого, даже самого завалящего автора. Дополнитель
но пиарщик славился тем, что из-за писательской истерии никогда не менял
концепций и стратегий, а над самими «инженерами человеческих душ» смеял
ся и дам называл «звезда моя», а инженеров мужского пола «гений ты наш».
Таким образом, выходило, что звезда была как бы «его» личная, а гении все «
наши».
Спорить бессмысленно. Есв утреч к ыв илшоп!
Ч И когда мы едем… одобрять программу?
Ч Сегодня к пяти. На пять назначено совещание. Будет пиар-отдел и отдел р
екламы.
Ч Замечательно, Ч пробормотал Дмитрий Андреевич, по совместительству
Аркадий. Ч Чудесно просто. А писать я когда буду? В самолете? Или в Киеве?! И
ли когда?! У меня два трупа, и вообще какого лешего!…
Маша прибрала с шахматного столика свою папочку, покосилась на окно, пом
олчала и спросила тоненьким голосом:
Ч Я пойду, Дмитрий Андреевич? У меня еще звонки.
Ч Давай, Ч разрешил он, Ч вали. И не забудь Веснику позвонить и сказать,
что до Киева никаких интервью.
Ч До Киева осталось два дня, Ч проинформировала Маша. Ч Точнее, полтор
а, потому что сейчас уже половина второго. А на завтра назначено НТВ.
Ч Как?!
Ч Назначали вы сами. Помните, вы ужинали с продюсером «Новостей» и он вас
приглашал?
Оттого что Маша права, а она была права почти всегда, он рассердился всерь
ез.
Знаменитый писатель Аркадий Воздвиженский Ч по паспорту Дима Родионо
в Ч пробормотал неприличное слово, которое его секретарь предпочла не у
слышать, уткнулся в компьютер и стал быстро печатать.
Маша постояла-постояла на пороге и тихо вышла. На темном полу лестничной
площадки лежал светлый шелковый ковер, привезенный прошлым летом из Тур
ции. Маша присела и положила на него ладонь.
Не соврал пожилой турок, продавший им ковер. У турка были пышные канибада
мские усы, белоснежная рубаха, и молодые помощники, одним движением слов
но разливавшие на полу перед покупателями целые озера благородного шел
ка, называли его «эфенди». В жару ковер казался прохладным, а зимой теплым
, как будто райские цветы на нем навсегда впитали южный зной.
Если бы у шефа был просто скверный характер, это еще полбеды. Ничего страш
ного. Подумаешь, скверный характер!… Мало ли характеров она перевидала н
а всех своих многочисленных работах! Но Маша Вепренцева в своего шефа бы
ла, разумеется, тайно влюблена, и это было так же бессмысленно и глупо, как
если бы она влюбилась в Михаэля Шумахера. Или в Ральфа. Или в них обоих.
Даже если бы Маша осталась последней женщиной на земле, знаменитый писат
ель Аркадий Воздвиженский, по паспорту Дмитрий Андреевич Родионов, не об
ратил бы на нее никакого внимания. То есть, убедившись, что, кроме них, на пл
анете больше никого нет, он выразил бы неудовольствие по поводу грядущих
неудобств, которые будут отвлекать его от работы, и попросил бы Машу свар
ить ему кофе.
Там, где Маша трогала ковер ладонью, он будто чуть выцветал Ч шелковые во
рсинки приминались и как-то по-другому отражали свет, турок-«эфенди» объ
яснял это тем, что с разных сторон ковер по-разному «глядит на солнце».
Если бы у шефа был просто скверный характер, она справилась бы с ним, а есл
и бы не справилась, то ушла с работы, но она была в него влюблена и потому оч
ень от него зависима. Уволиться означало бы отказаться от него, а она ника
к не могла этого сделать, хотя прекрасно понимала, что это единственный в
ыход.
А может, его вовсе нет. «Выхода нет» Ч так пишут на дверях метро.
За кабинетной дверью, в двух шагах от нее зазвучали шаги, и она поспешно вс
кочила, заметалась и сбежала на несколько ступенек вниз по полированной
английской лестнице.
Шеф эту лестницу на самом деле заказывал в туманном Альбионе и несколько
месяцев ждал, когда ее доставят. Доставка из Альбиона оказалось делом чр
езвычайно сложным и продолжительным. Видимо, мало кому приходило в голов
у доставлять лестницы оттуда.
Ч Маня, не мечись, Ч приказал шеф с площадки. Ч Ты что? Ковер гладила?
Задрав голову. Маша посмотрела на него. Он стоял, свесившись вниз, и улыбал
ся. Она улыбнулась в ответ.
Ч Ты на меня обиделась?
Ч Нет.
Ч А почему я чувствую себя виноватым?
Как все было бы просто, если бы у него был скверный характер!
Ч Не обижайся на меня.
Сейчас он скажет, что не любит, когда у него что-то пропадает и когда его от
влекают.
Ч Я терпеть не могу, когда у меня пропадают файлы и когда мне мешают рабо
тать.
Ч Я знаю.
Ч Вот и хорошо.
Ч Сварить вам кофе?
Он подумал, подтянулся и сделал на перилах стойку на руках. Маша ахнула. Св
итер великого писателя упал вниз, обнажив живот, и джинсы тоже поехали, от
крывая волосатые лодыжки.
Ч Вы с ума сошли! Здесь высоко, вы упадете!
Ч Если упаду, ты меня похоронишь, Ч не слишком внятно, оттого что стоял в
низ головой, сказал он, Ч ибо я убьюсь насмерть.
Потом издал некий залихватский рык, словно подтверждающий его молодецк
ую удаль, описал ногами дугу и приземлился на площадку. Что-то жалобно заз
венело, и финал представления оказался смазан из-за люстры, которую он за
дел то ли головой, то ли рукой.
Ч Дмитрий Андреевич, осторожней!
Люстра покачалась-покачалась, но осталась висеть, и они перевели взгляд
с потолка друг на друга.
Ч Почему все мешают мне работать? Ч осведомился великий писатель брюз
гливо, словно не он только что выскочил на площадку с извинениями. Ч Поче
му я не могу сесть и спокойно написать свои десять страниц?! Или двадцать с
траниц?! Или сорок?! Почему я принужден вести какие-то идиотские разговоры
, когда я до сих пор не знаю, как мне связать один труп со вторым?! И вообще не
знаю, связаны ли они?! И когда это все кончится?!…
Голос звучал все тише, потому что писатель удалялся в сторону своего каб
инета, и наконец смолк совсем, потому что Родионов сильно захлопнул за со
бой дверь.
Маша вздохнула с облегчением, постояла, прислушиваясь, и побежала вниз.
Как все было бы просто, если бы у него был скверный характер! А еще лучше, ес
ли бы он был подлец, поедающий на завтрак беззащитных секретарш и чужих д
етей! Она бы тогда быстренько его разлюбила, освободилась и стала бы обыч
ной сотрудницей, исполнительной, проницательной, деловой, профессионал
ьной и какой угодно.
Подлецом он решительно не был. И вообще он был хорошим начальником. Кажды
й раз, когда ему казалось, что она чем-то обижена, он смешно каялся, из коман
дировок привозил ей подарки, а на Восьмое марта покупал мимозку Ч мечта,
а не начальник!
Кроме того, думала Маша уныло, ожидая, пока закипит вода в чайнике, влюбить
ся в шефа Ч это просто классический сюжет для комедии. Или мелодрамы.
Для жизни этот сюжет не подходит вовсе. И она понимает это лучше всех. Ну, а
он ни о каких таких сюжетах даже не догадывается. И слава богу.
Зазвонил телефон, и она проворно сняла трубку. Хоть в кабинете и не слышно
, но на всякий случай стоило поспешить.
Ч Да.
Молчание и какие-то потусторонние шорохи, вечные спутники стационарных
квартирных телефонов.
Ч Алло! Ч повторила она с некоторым нажимом. Так бывало по нескольку ра
з в день. Аркадий Воздвиженский знаменитость, и у него уйма поклонников, с
которыми Маша всегда разговаривала вежливо, но непреклонно.
Ч Алло?
Ч Скажи своему писаке, чтобы сидел в Москве и не рыпался, Ч проговорили
в трубке отчетливо. Ч Как-нибудь в Киеве без него разберутся, а он…
Ч Вы ошиблись, Ч быстро сказала Маша и повесила трубку.
Что за идиотизм?! Кто это может быть?!
Телефон снова зазвонил, и было совершенно ясно, кто звонит, и она решила, ч
то ни за что не снимет трубку. Чайник на плите тоненько свистнул, приноров
ился и наддал в полную силу.
Маша быстро переставила его на холодную конфорку.
1 2 3 4 5 6