Зины сказал:
- Проверь старуху и, если очнулась, добавь, а потом иди в машину.
Белобрысый нехотя подчинился.
Лишенный Эмоций с интересом наблюдал за происходящим, похожий на
гориллу, попавшую на костюмированный бал. Пристальный зрачок Беретты не
отрываясь смотрел мне в подбородок.
К своему великому удивлению я обнаружил, что мои руки за спиной
освободились от пут капроновой тесьмы. Или меня связали слишком поспешно,
или Геббельс не напрасно тратил свое время. А может и то и другое.
Хлопнула дверь за вышедшим белобрысым, наверное старухе добавки не
потребовалось. Доктор распечатывал упаковку одноразового шприца. Я
лихорадочно оценивал свои возможности. Со связанными ногами и под
присмотром Беретты, они практически равны нулю.
Вдохновляла убежденность в том, что я буду жить до тех пор, пока они
не узнают где находятся деньги.
Доктор держа в одной руке ампулу с уже отломанным кончиком, а в
другой шприц, повернулся лицом к аудитории и произнес тронную речь:
- В этой ампуле культура СПИДа. Через несколько секунд я введу ее
внутривенно или подкожно, не имеет значения, нашей удивительной Берте
Францевне. Я думаю, она не будет против. Ведь за все надо платить. В том
числе и за классически преступную любовь.
Он наполнил шприц и повернув его иголкой вверх, вытеснил воздух
вместе с капелькой жидкости. Взглянув на каждого из троих, он продолжал:
- Затем, дав возможность в полной мере осмыслить происходящее этому
строптивому молодому человеку, мы и его не обойдем своим вниманием. Ибо
сказано в Священном Писании: "Аз воздам".
Ему будет введен препарат с несколько иным эффектом. Я думаю научные
медицинские термины в данном случае неуместны. Этот препарат разрушает
личность, иными словами, наш подопечный станет полным идиотом и не только
расскажет, где он спрятал то, что ему не принадлежало и не принадлежит, но
ползая на коленях, сам приподнесет ЭТО, плача и пуская слюни от искреннего
раскаяния.
Берта извивалась и корчилась так, что кровать ходила ходуном. За
спиной Лишенного Эмоций мелькнула неясная тень. Я согнул ноги в коленях и
ринулся на доктора, захватив его шею левой рукой, правой схватил его руку,
державшую шприц и, направив иглу ему в шею, несколько раз вонзил в нее
шприц до самого основания иглы.
Мы оба повалились на пол стянув со стола скатерть вместе с несессером
и вазой с гладиолусами. По полу рассыпались различные медицинские
инструменты, пузырьки, ампулы... Из опрокинутой, однако не разбившейся
вазы, хлынула вода вперемешку с гладиолусами, придавая натюрморту,
возникшему на полу, весьма живописный вид.
В проеме двери медленно, как бы нехотя, опускался на колени Лишенный
Эмоций. С глухим зловещим стуком упала на пол Беретта.
В коридоре стояла в белой ночной рубашке с растрепанными седыми
космами, одной рукой прижимая к груди бутылку из-под шампанского, а другой
опираясь на косяк Зина Борисовна, почти беззвучно шевеля губами:
- Берта... Берта... Берточка...
Она выпустила бутылку, которая упала на пол рядом с завалившимся на
бок и окончательно Лишенным Эмоций, закрыла лицо руками и зашлась в
душераздирающих рыданиях. Доктор лежал навзничь, находясь по-видимому в
глубоком обмороке.
Я разрезал путы на ногах столовым ножом, лежавшим на пластмассовом
столике среди остатков вчерашнего пиршества, одним прыжком пересек комнату
и, подняв с пола Беретту, возвратился к кровати с притихшей Бертой.
Разрезав капроновую тесьму на ее руках и ногах и предоставив ей
возможность самой отдирать с лица лейкопластырь я устремился на веранду,
не дав себе труда даже натянуть брюки.
Я подоспел вовремя. Белобрысый то ли услышав старухины рыдания то ли
по своей звериной сущности почуя неладное, был уже в трех шагах от двери.
Открыв ее, он на секунду замер в настороженности но уже в следующую,
увлеченный собственной рукой, захваченной мной, влетел на веранду и улегся
на ковровой дорожке лицом вниз.
Я сел на него верхом и завел его руки за спину, время от времени
подергивая их в сторону затылка. Беретта покоилась на полу рядом с
ковровой дорожкой - в ней не было необходимости.
От невыносимой боли он застонал.
- Слушай, козел, очень внимательно. Сейчас ты подгонишь машину к
самой калитке и погрузишь в нее своих друзей, пока не рассвело. Затем
отвезешь их куда хочешь и свяжешься со своими боссами.
Передашь им, что я возвращаю деньги, возвращаю все в целости и
сохранности, но каким образом, это я скажу по телефону, номер которого ты
мне сейчас назовешь. Можешь назвать свой телефон, если он есть в твоей
крысиной норе, но запомни одно: по нему я буду говорить только с боссом.
Запомнил? Только с боссом. - Я сильно дернул его руки и он взвыл от боли.
- И еще. Завтра, вернее уже сегодня утром, к семи часам у Тарасовского
поссовета должна стоять машина с полным баком бензина, а ключи от нее - в
почтовом ящике у калитки, машину я тоже верну, а теперь - телефон.
Я вновь дернул его руки, и он сдавленным голосом назвал телефон.
- Смотри, не ошибись, крысятник, это тебе дорого обойдется, -
предупредил я, обыскивая его карманы.
Кроме пружинного ножа у него ничего не было. Рядом возникла Берта и
ударила его ногой в лицо.
- Оставь, Берта, будь выше этого, не ставь себя на одну доску с ними.
Я поднялся и дал возможность подняться белобрысому. Он устремился к
калитке, споткнувшись и чуть не упав с крыльца.
Вернувшись в комнату, я увидел что доктор пришел в себя.
Приподнявшись на локте он смотрел на валявшийся рядом шприц и потирал шею,
размазывая капельки крови выступивших от "уколов".
Старуха скулила и подвывала за стенкой, причитая то на русском, то на
идиш.
Лишенного Эмоций уже ничего не интересовало: щупать пульс не было
никакой необходимости, глядя на него, я мог с полной уверенностью сказать,
что он мертв.
Берта деловито собирала в несессер все, что из него вывалилось.
Доктор застыл в прострации, продолжая опираться на локоть.
Появившийся белобрысый попытался приподнять Лишенного Эмоций и
посмотрел с робкой надеждой на меня. Я не шелохнулся. К моему удивлению,
ему помогла Берта.
"Аз воздавший" доктор никак не мог оправиться от шока. Вернувшиеся
белобрысый и Берта подняли с пола то, что осталось от еще недавно
щеголеватого доктора и, закинув его руки за свои шеи, поволокли к машине
под неумолкающие стенания ст.Зины:
- Ах, Берта, ах Берта, что же ты наделала... Берта, как же мне жить
дальше, разве нельзя было жить как все люди. Боже ж мой, Боже ж мой, зачем
я не умерла в концлагере в сорок втором году...

Здесь все было по-прежнему: и дуб с давно засохшей остроконечной
вершиной, и тропинка, сопровождавшая дренажную канаву с водой настолько
плотно покрытой ряской, что нигде не видно было ни единого пятнышка воды,
и едва видневшаяся сквозь частокол стволов усадьба детского дома с давно
не крашенными забором и постройками. Где-то над головой изредка стучал
дятел, добывая свой тяжкий хлеб.
Лес, даже небольшой, обладает удивительным свойством растворять в
себе самые жгучие и неотложные человеческие заботы и проблемы, заполнять
душу первозданной тишиной и покоем, своей тихой музыкой, свойством
убедительно подчеркивать тщету и суетность человеческих страстей,
способностью пробуждать подавляемый человеком внутренний голос, органично
связанный с лесом, природой.
Человек, еще несколько минут тому назад ехавший в электричке среди
себе подобных, мучительно размышляя о том, стоит ли залезать в долги,
чтобы купить видеомагнитофон, оказавшись наедине с лесом, с удивлением
замечает, что здесь, среди первозданной природы, сама мысль об этом
кажется пустой и никчемной.
Но на обратном пути стальная коробка вагона и присутствие других
людей снова возрождают ушедшую было мысль, порождение коварного урбанизма.
В тайнике все было на месте. Я стряхнул с сумки приставшие комочки
земли, мха и потемневшие от времени сосновые иголки. Из тайника на ряску
канавы выпали две обертки от жевательной резинки - наша детдомовская
валюта среди малышей. Я бросился напролом через дес, намереваясь сделать
большой крюк, чтобы не видеть ни усадьбу, ни того что с ней связано,
избегая ненужной мне сейчас бури противоречивых чувств, вызванных
воспоминаниями.
Сев в машину, оставленную на той же поляне, уже тронутой ранними
признаками надвигающейся осени, я рванул с места и, проскочив железный
мостик, покинул, наверное уже навсегда, и усадьбу, и зловещую поляну и
мечты вложить неправедные деньги в праведное дело - в детский дом - и
притормозил только перед въездом на большой бетонный мост.
Голос по телефону действительно мог принадлежать только человеку,
облеченному неограниченной властью. Человеку, над которым больше никого
нет. Только Господь Бог. А с Господом Богом, как с собственной совестью -
можно вступить в сделку, пообещав в перспективе деньги в храм. В храме от
денег не отказываются, отмывать их нет необходимости, не в банке, где
могут поинтересоваться, что да как.
Голос вкрадчиво прошелестел:
- Добрый день, Вадим, - делая паузу, чтобы я мог сказать:
- Добрый день. У меня все готово, все в полной сохранности, включая
по случаю попавшую ко мне Беретту, но прежде чем все это поступит в ваше
распоряжение, мне хотелось бы заручиться вашим словом, что ваши люди
оставят меня в покое, - влияние даже молчавшего Голоса было так велико,
что даже на расстоянии от него, я не мог удержаться от известной доли
подобострастия.
- Я обещаю тебе это, - интонация Голоса ничуть не изменилась от
радостного для него известия, - ровно через сутки мое слово вступит в
силу.
- Почему через сутки? - Я этого не ожидал и, честно говоря, сразу
заподозрил подвох.
- Когда бросают камень в стоячую воду, то круги, образующиеся на
воде, нельзя остановить мгновенно, нужно просто подождать.
Да, с этим не поспоришь. Афоризм, вполне достойный занесения в анналы
истории. Ни к чему не обязывающее слово.
- Если ты не уверен в себе или сомневаешься, или хочешь
подстраховаться то можешь провести эти сутки в моей квартире, ты меня
отнюдь не стеснишь, - продолжал шелестеть Голос.
Я представил стоявшую или сидевшую вокруг него свиту с восхищением и
восторгом следившую за тихой, неравной борьбой: Голос просчитал все мои
возможные ходы, не оставив мне ни малейшей лазейки среди красных флажков.
- Кстати, у меня есть для тебя прекрасное предложение, которое, на
мой взгляд, должно тебя заинтересовать, - Голос ни на секунду не отпускал
инициативу, но этот ход я предвидел:
- Нет, босс, профессиональным убийцей у вас я не буду.
У Голоса, в отличие от меня, на все был готов ответ:
- У нас нет и никогда не будет профессиональных убийц. В
исключительных случаях мы нанимаем людей со стороны, но нам нужен
телохранитель, а ты почти идеально подходишь для этой хорошо оплачиваемой
работы. Не торопись с ответом, взвесь все хорошенько.
- Да, торопиться некуда, впереди сутки, - не удержавшись съязвил я.
- Сутки здесь не причем, Вадим, твои цирковые фокусы тоже, у тебя
есть нечто другое...
- Вы имеете ввиду элемент удачи, - перебил я, - но удача коварная
дама, может в любой момент изменить... Короче, машина стоит у вашего
подъезда, ключи лежат на асфальте возле правого заднего колеса с
внутренней стороны, содержимое кейса с Береттой в брезентовой сумке в
багажнике. Благодарю за ни к чему не обязывающее слово и предложение
насчет работы.
Я повесил трубку и вышел из телефонной будки, расположенной у входа в
НИИ.
Повесив две сумки, нагруженных бутылками дорогого вина, тортом
"Прага", экзотическими фруктами с Центрального рынка и другими, на мой
взгляд деликатесами, на забор я легко перемахнул его, не выпуская из рук
огромный букет самых дорогих роз и, сняв сумки, направился к веранде.
Войдя на веранду и поставив сумки на диван, я вошел в холл и, вежливо
постучав, заглянул в комнату ст. Зины. Она сидела на инвалидной коляске
откинув голову с открытым ртом назад. Тихонько прикрыв дверь, я направился
в комнату для гостей и распахнул дверь.
Кресло, которое обычно стояло слева от двери, было придвинуто к
столу. На нем сидел закинув ногу на ногу Женька Баранов в замшевом
бельгийском пиджаке и белых джинсах. На коленях красовался АКМС образца
1959 года.
Рядом с креслом, слегка опершись на него рукой, как на старинной
семейной фотографии, стояла Берта, моя милая, добрая Берта, сжимая правой
рукой никелированный короткоствольный револьвер.
В мою спину напротив сердца уперлось дуло третьего зверя.
Я не стал оборачиваться.
Какой смысл?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11