- ехидно поинтересовался из-за
спины волхв. Андрей от неожиданности шарахнулся в сторону,
одновременно поворачиваясь, и едва не сорвался со ступеней. Однако
Лютобор успел поймать его за рукав и подтянул к себе, недовольно
пробурчав: - Так-то ты клятвы свои блюдешь, отрок? Так познания мои
перенимаешь?
- Я тебе угощение привез, чародей, - примирительно ответил Зверев.
- К болоту, вижу, все дорожки замело. Чай, не ходит никто?
- Спужался, с голоду помру? - хмыкнул колдун. - Напрасно. Плоть от
плоти я земле русской. Пока она есть, так и мне сгинуть не даст.
Лютобор спустился вниз мимо гостя, специально задев его плечом.
Андрей не стал удерживать равновесия, а просто спрыгнул вниз, к столу,
положил на толстые доски чересседельную сумку:
- Стало быть, угощение обратно увозить?
Старик пожевал губами, глядя на пухлую емкость, и перед соблазном
не устоял:
- Ладно, чадо, не мучайся. Выкладывай, коли уж притащил.
Лютобор, покачиваясь с боку на бок, словно растягивая затекшие
мышцы, доковылял до стены, где на множестве полочек и выемок,
выдолбленных в слежавшейся глине, стояли глиняные горшки, закрытые
промасленной тканью, стояли короба, туески, небольшие глиняные фляжки,
покачивались метелочки из всякой разной травы. Волхв крякнул,
наклонился, из нижней ниши достал четыре полешка, перекинул в очаг.
Послышалось слабое пыхтение. Огонь, довольно потрескивая, переполз с
углей на свежее угощение, быстро вскарабкался по коре и заплясал на
верхнем полешке.
- Чего сосновыми топишь? - удивился Зверев. - Хочешь, я тебе
березовых напилю? Они и горят дольше, и жара больше дают.
- Копоти от них много, - отмахнулся старик. - Да и запасся я уж на
зиму, неча зря на снегу окрест следить. Устал я от внимания лишнего…
Он развязал поясок из тонкой кожи, с двумя ножнами и вышитым
кисетом, положил на стол, аккуратно одернул грубый суконный балахон,
оправил что-то невидимое под ним, опоясался снова.
- Никак грелку собачью на спине носишь? - удивился Андрей. -
Мудрый волхв, всесильный Лютобор боится застудиться?
- Ты язык-то придержи, отрок, - хмуро посоветовал колдун. - В мои
годы ты и вовсе прахом никчемным станешь, хоть ты ноне и князь. Мне же
за немощь телесную стыдиться ни к чему. Духом я живу, а не плотью. Да
и жить совсем немного осталось. Два десятка лет, как и земле русской.
- Неправда твоя, мудрый волхв, - покачал головой Андрей. - Ты
погибель Руси с трех сторон накликал, с Востока, с Запада и с Юга. Так
вот беду восточную я уже унял, ханство Казанское ныне России стало
дружеским, никакой войны с ним быть больше не может. Да еще
Астраханское тоже, и Северный Кавказ Иоанну поклонился, под длань его
могучую попросясь…
- Эк ты речи складно ведешь, - удивился колдун. - Ровно и не
иноземец.
- Какой я тебе иноземец, чародей?! - повысил голос Зверев. -
Русский я, русским родился, русским и помру!
- Однако же речи раньше так складно не вел, - припомнил ему
Лютобор. - Слова неведомые то и дело сказывал, слов же исконных наших
не ведал. Как послушать - ну истинным немцем казался! Ну, что смотришь
на меня, ровно муха на варенье? Коли привез угощение, так наливай! Дух
мой крепок, однако же и плоть побаловать не грешно… Ох, не слушает она
меня ныне. Совсем не слушает. И ворон мой куда-то пропал. Нечто
хозяина иного искать улетел, как мыслишь? Все про меня забывать
начали, ровно умер уж давно, а не вскорости отойду.
- Зачем тебе умирать, Лютобор? - Андрей поставил перед ним
деревянную пиалу, плеснул в нее по самые края красного вина, в другую
налил для себя. - Не пропадет Русь наша, в том тебе моя порука.
- Мыслишь, чадо, с ханством восточным управился, на том и беда вся
пропала? - Колдун наклонился, потянул носом витающий над пиалой
аромат. - Ан рази не сказывал я тебе, что беда самая страшная из
земель южных придет, а сила западная и восточная лишь в помощниках
беде главной окажется?
- Ты про Османскую империю, Лютобор? Так я ее прошлым летом
маненько пощипал…
- Коли быку холку ощипать, чадо, он слабее не станет, - покачал
головой колдун. - Не ослабил ты силу сарацинскую, токмо кровушки
отпил…
Лютобор поднял чашу и в несколько глотков принял в себя ее
темно-красное содержимое.
- Ты откуда знаешь? - удивился Андрей. - Ты что, следил за мной,
волхв?
- А чего мне еще делать, чадо? - пожал плечами колдун. - Времени у
меня в достатке, заклятие на зеркало Велеса ты и сам знаешь. Отчего и
не последить, как ты клятвы свои исполняешь? Клятву страны востока,
юга и заката порушить, клятву учение мое без устали познавать, клятву
земле русской служить, покуда возможно. Так, чадо? Клялся? И что ныне?
Когда заговор последний творил, когда на уроки мои последний раз
являлся, когда в зеркало смотрел?
- Ты же знаешь, Лютобор, - виновато отвел глаза Зверев. -
Княжество мое далеко, служба и вовсе неведомо где, куда воля царская
кинет. Как мне теперь…
- Не лги! - с неожиданной силой стукнул кулаком по столу колдун. -
Не лги мне, смертный, не с дитем малым разговор ведешь! Нечто не учил
я тебя, как во сне в места далекие приходить, как в чужие сны
проникать, как вести посылать за многие версты! Отчего во снах своих
ко мне не являлся, дабы ведовство мое познавать?! Отчего ночной порой
вопросы мне не задавал, отчего учения постигнутого в делах не
пробовал? В клятве своей ты отступничество проявил и за то на тебя
гнев мой ляжет!
- Еще по глоточку? - предложил Андрей.
- Прощения просить не станешь? - изрядно удивился Лютобор.
- Зачем, волхв? Ты мудр и знаешь, что никто в мире не идеален. Я
из обещанного хоть половину сделал, а ты и вовсе ничего.
- Ладно, налей. И сходи наверх, снега чистого в котел набей.
Травки себе на обед заварю.
Старый как мир колдун был достаточно мудр, чтобы не развивать
неудобного спора. Андрей, может, и подзабыл о своих обещаниях - да
ведь и чародей так и не смог вернуть его обратно, в двадцать первый
век. О чем тогда говорить? Истины из этого спора не познать, а
озлобиться друг на друга можно с легкостью.
Князь достал из-под стола закопченный медный котелок, поднялся
наверх, плотно набил его снегом, добавил сверху горку - не то ведь,
как растает, не больше трети натопится, - после чего вернулся вниз,
пристроил посудину над огнем, взялся за свою пиалку, немного отпил.
Вздохнул:
- Знал бы ты, мудрый волхв, что такое Османская империя. Это такая
сила, что кого угодно в мясо переломать способна. Половину Европы она
уже покорила, северную Африку, Ближний Восток, Персию ныне воюет… В
общем, всех, до кого достала, к покорности привела. Там одного только
населения раз в двадцать больше, нежели на Руси нашей насчитать можно.
Сила страшная. Куда мне одному против этакой мощи? Пощипать я ее,
конечно, пощипал… Но что еще супротив этакой махины сделаешь?
Про Россию Зверев решил не поминать больше, чтобы волхва зря не
расстраивать. Даже после поглощения Казанского и Астраханского ханств
Русь против Османского государства смотрелась как песец против тигра.
Зверек, может, и опасный - да только крупному хищнику все едино только
на один зуб.
- Коли лбом в ворота биться, так это никакого лба не хватит,
отрок, - клокочуще засмеялся колдун. - Дабы ворота открыть, их не бить
головой надобно, а ключик нужный отыскать.
Андрей хмыкнул, прикидывая в уме, какой может отыскаться «ключик»
для уничтожения самой могучей державы планеты руками одного маленького
человечка, пусть даже и князя.
Напасть и разорить порубежный городок?
У Великолепной Порты подобных городков десятки тысяч. Укол будет
неприятный, но не более того. Как укус комара, злобно напавшего на
носорога.
Прокрасться в Стамбул и убить султана?
Так османские султаны регулярно умирают сами по себе. На трон
садится другой, а империя остается прежней: могучей, хищной и
непобедимой.
Напустить какую-нибудь болезнь, мор, проклятие?
Так в здешнем мире эпидемии и без того гуляют тут и там, как
сквозняки в обветшавшем доме. Люди - мрут, империи - выживают.
Да и проклятий за свои деяния османы успели получить немало. И
ничего, живут. Кудесники востока недаром считаются самыми сильными в
мире. И служат они как раз султану, а не его врагам. Европа своих
чародеев успела зажарить на кострах, на Руси же колдунов просто не
жалуют.
- Мыслишь? - усмехнулся Лютобор. - Мысли, мысли - деяние зело
полезное…
Колдун допил вино, отодвинул пиалу, развернулся и склонился над
котелком, в котором с шипением и бульканьем погружался в горячую воду
совсем уже небольшой снежный комок. Хозяин пещеры с недовольным
кряхтением распрямился, повел плечами и двинулся вдоль стены. Сорвав с
пересохших веников по несколько листочков, он прихватил половник,
вернулся к очагу, бросил травку в воду, стал ее помешивать.
- Империя не человек, - поморщился Андрей. - Одним выстрелом,
пусть даже и точным, ее не убьешь. Только силой ломать нужно. Силой на
силу.
- То есть лбом в ворота? - вздохнул волхв. - Иного помыслить не
получается? А ты не спеши, сам пораскинь возможностями, с людьми
мудрыми посоветуйся, разузнай о вороге нашем сколько сможешь, когда в
Османию свою хваленую поедешь.
- Когда я в нее еще поеду? - покачал головой Зверев. - Ныне это
совершенно не с руки. Батюшка мой здешний, боярин Василий Ярославич, в
порубежье прошлым летом погиб, матушка в монастырь с горя собралась,
мор по стране прошел, с подворьями в Москве и Луках разброд…
- Я тебя чему учил, бестолочь?!! - От неожиданного удара
половником в лоб у Андрея из глаз посыпались искры. - Я почто столько
сил на тебя угробил?! Я для чего тебе мудрость свою передавал?!
После третьего удара ковш половника раскололся пополам. Лютобор
кинул его в пламя и побежал вдоль ниш и полок, разыскивая другой.
Зверев, опешивший от неожиданного нападения и от гнева своего учителя,
отбежал на лестницу, с нижних ступеней спросил:
- Ты чего, дед? Озверел совсем?
- Я озверел?! - Волхв остановился и повернулся к нему. - Нечто это
я тупостью безмерной тут красуюсь?! Я чему тебя учил столько лет, пень
стоеросовый?! А ну, сказывай, как через зеркало Велеса в будущее
глядеть незнаемое?
- Свечу из жира мертвого поставить надобно… - неуверенно ответил
Андрей.
- Отчего из мертвого?
- Потому как свеча из живого жира лишь судьбу человека своего
показывать способна. Того, из которого… - Князь наконец начал
прозревать по поводу размеров своей глупости.
Что он знал о гибели отца? Только то, что тот не вернулся, а на
месте последней его схватки возле реки Кшени спустя неделю нашли
кровавые следы да обглоданные дикими зверьми человеческие кости. И он,
вместо того, чтобы найти старые отцовские вещи со следами пота и жира,
вытопить их, сделать свечу и глянуть в будущее - вместо этого он
помчался на край света, чтобы предаться празднику мести.
Волхв прав: он воистину дикий необразованный идиот!
- Не спеши, - наблюдая за мимикой ученика, снизошел чародей. - Не
беги свечи делать. Глянул я уже, как от просительниц о беде твоей
услышал. Жив отец твой, здоров ныне. В полон взят степняками с тремя
холопами. Один холоп, ведаю, от раны тяжелой сгинул. Остальные же и
поныне целы.
- Жив? - В голове князя все мгновенно перемешалось.
Если отец жив - отчего за него татары до сих пор выкупа не просят?
Хотя, да, конечно! По обычаю ратных пленников казна выкупает, родичей
искать татарам ни к чему. Отчего до сих пор не выкупили? На Петров
день по традиции русские с татарами пленными меняются. Странно… Но про
то только в Москве узнать можно. И матушка, матушка в неведении!
- Вижу, в беспамятстве ты нонеча, - наконец разыскал среди горшков
и коробок другую ложку колдун. - Говорить с тобой об ином чем
бесполезно. Беги, чадо. Путь твой мне известен, совесть же к деяниям
потребным направит. Ступай.
- Лютобор… - Андрей сбежал по ступеням, крепко обнял старика: -
Лютобор…
Нужные слова почему-то никак не шли в голову.
- Да понял я все, чадо, понял, - голос колдуна дрогнул и потеплел.
- Как душа успокоится, сам придешь. Ныне же поспешай.
Хозяйка Бабино
На пути домой князь Сакульский гнал скакуна во весь опор и влетел
в ворота на совершенно взмыленном коне, из-под упряжи которого падала
на снег крупными комками чуть розоватая, едко пахнущая пена.
- Матушка где? - крикнул он подворнику, бросая ему поводья.
- В храм ушла, на литургию. Службу отстоять, причаститься, -
степенно ответил смерд. - Эк загнали вороного-то… Выхаживать надобно,
как бы не запарился.
- Ну так выхаживай, я же тебя поить его не заставляю! - притопнул
Зверев. С одной стороны, ему хотелось мчаться с благой вестью со всех
ног, с другой - церковь не то место, где можно бегать, обниматься и
радоваться. Тем более во время службы.
- Баню топят, княже, - сообщил ему подворник, уводя скакуна
обратно за ворота. - Как ты и повелел.
- Баня - это хорошо, - пробормотал Андрей.
Как ни спешил князь ринуться на выручку, он отлично понимал, что
сегодня сорваться с места не получится. В дорогу надо припасы собрать,
и лошади после дальнего перехода еще не отдохнули. Холопы наверняка в
церковь пошли, исповедаться за минувшие недели и причаститься - ему,
нехристю, не чета. Вернутся незадолго до сумерек - а на ночь глядя с
места опять же не снимешься. И сколько он тут ножкой ни стучи, как ни
торопись - размеренную нынешнюю жизнь ему на ускоренные обороты не
разогнать. Какой смысл здешним обитателям минуты или даже часы считать
и экономить, коли путь отсюда до стольного града Москвы - две недели с
поспешанием? Тут даже целый день потерянный ничего в делах не изменит.
Из столицы до османских земель - пути еще месяц, не менее. А коли
задержки случатся… С задержками - так и вовсе только по весне он до
Крыма доберется. Гони не гони, все равно терпением нужно запасаться по
самые-самые гланды.
«И ведь точно без задержки не получится, - внезапно сообразил он.
- В Москве подворье без приказчика, искать кого-то надобно. Боярам за
пределы царства без государева дозволения отъезжать нельзя, придется к
Ивану на прием пробиваться. Хорошо хоть, он мне без доклада, помнится,
разрешил приходить… Все время, время, время… Вот проклятие, как бы и
вправду до весны не застрять!»
Все еще не в силах унять зуд в ногах, он быстрым шагом пересек
двор, забежал к себе в светелку, скинул верхнюю одежду. Заметался от
стены к стене. Ему не сиделось и не лежалось. Хотелось действовать,
сделать хоть что-то!
Но делать было совершенно нечего.
Чтобы как-то занять себя, Андрей пошел в баню, уже жарко
протопленную - после вчерашнего мытья она и остыть еще толком не
успела, - но пока с холодным чаном воды. Мимоходом он увидел свое
отражение в бочке с водой: довольно длинная, давно не чесанная борода,
темные густые усы, длинные, почти до плеч волосы. Князь остановился,
хмыкнул, повернул назад в светелку. Он наконец-то понял, что нужно
сделать в первую очередь.
Достав из ножен косарь, он покачал клинком возле окна, ловя блики
на лезвие ножа. Острый клинок света не отражает - нечем. На
затупившемся видна белая полоска. Его оружие полоски, разумеется, не
показало, но несколько бликов вдоль клинка сверкнуло. Андрей достал из
мешка свиток грубой бычьей кожи, растянул его на скамье и несколько
минут старательно правил клинок, пока от бликов на его острие не
осталось и следа. Затем снова отправился в баню, плеснул на голову
чуть теплой водой из котла, намылил ее щелоком, встал к бочке и,
медленно проводя косарем ото лба к затылку, быстро сбрил все волосы.
Заодно, пока клинок остер, и бороду подкоротил до длины в два пальца.
Макушку с непривычки захолодило - тафья-то осталась в светелке.
Князь окатил голову, вышел и чуть не сразу столкнулся с боярыней.
- Ты чего, Андрюша? - удивилась Ольга Юрьевна его свежебритой
голове.
- Никакого монастыря и никакого траура, мама, - просто и обыденно
сообщил Зверев. - Отец жив.
- Жив? - почему-то испугалась женщина, закрыв рот пальцами сразу
обеих рук. - Откель ты… Ты был?..
- Да, да, на Козютином мху, - не стал открещиваться князь.
- Значит… Ой! - Закрыла она лицо ладонями.
- Собирай меня в путь, мама. Поеду батюшку выкупать. Слишком долго
от него вестей нету. Видать, что-то не складывается.
- Жеуж-жо жив… - Боярыня кинулась Андрею на шею и заплакала уже
открыто.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ' Удар змеи («Князь-8»)'
1 2 3 4 5
спины волхв. Андрей от неожиданности шарахнулся в сторону,
одновременно поворачиваясь, и едва не сорвался со ступеней. Однако
Лютобор успел поймать его за рукав и подтянул к себе, недовольно
пробурчав: - Так-то ты клятвы свои блюдешь, отрок? Так познания мои
перенимаешь?
- Я тебе угощение привез, чародей, - примирительно ответил Зверев.
- К болоту, вижу, все дорожки замело. Чай, не ходит никто?
- Спужался, с голоду помру? - хмыкнул колдун. - Напрасно. Плоть от
плоти я земле русской. Пока она есть, так и мне сгинуть не даст.
Лютобор спустился вниз мимо гостя, специально задев его плечом.
Андрей не стал удерживать равновесия, а просто спрыгнул вниз, к столу,
положил на толстые доски чересседельную сумку:
- Стало быть, угощение обратно увозить?
Старик пожевал губами, глядя на пухлую емкость, и перед соблазном
не устоял:
- Ладно, чадо, не мучайся. Выкладывай, коли уж притащил.
Лютобор, покачиваясь с боку на бок, словно растягивая затекшие
мышцы, доковылял до стены, где на множестве полочек и выемок,
выдолбленных в слежавшейся глине, стояли глиняные горшки, закрытые
промасленной тканью, стояли короба, туески, небольшие глиняные фляжки,
покачивались метелочки из всякой разной травы. Волхв крякнул,
наклонился, из нижней ниши достал четыре полешка, перекинул в очаг.
Послышалось слабое пыхтение. Огонь, довольно потрескивая, переполз с
углей на свежее угощение, быстро вскарабкался по коре и заплясал на
верхнем полешке.
- Чего сосновыми топишь? - удивился Зверев. - Хочешь, я тебе
березовых напилю? Они и горят дольше, и жара больше дают.
- Копоти от них много, - отмахнулся старик. - Да и запасся я уж на
зиму, неча зря на снегу окрест следить. Устал я от внимания лишнего…
Он развязал поясок из тонкой кожи, с двумя ножнами и вышитым
кисетом, положил на стол, аккуратно одернул грубый суконный балахон,
оправил что-то невидимое под ним, опоясался снова.
- Никак грелку собачью на спине носишь? - удивился Андрей. -
Мудрый волхв, всесильный Лютобор боится застудиться?
- Ты язык-то придержи, отрок, - хмуро посоветовал колдун. - В мои
годы ты и вовсе прахом никчемным станешь, хоть ты ноне и князь. Мне же
за немощь телесную стыдиться ни к чему. Духом я живу, а не плотью. Да
и жить совсем немного осталось. Два десятка лет, как и земле русской.
- Неправда твоя, мудрый волхв, - покачал головой Андрей. - Ты
погибель Руси с трех сторон накликал, с Востока, с Запада и с Юга. Так
вот беду восточную я уже унял, ханство Казанское ныне России стало
дружеским, никакой войны с ним быть больше не может. Да еще
Астраханское тоже, и Северный Кавказ Иоанну поклонился, под длань его
могучую попросясь…
- Эк ты речи складно ведешь, - удивился колдун. - Ровно и не
иноземец.
- Какой я тебе иноземец, чародей?! - повысил голос Зверев. -
Русский я, русским родился, русским и помру!
- Однако же речи раньше так складно не вел, - припомнил ему
Лютобор. - Слова неведомые то и дело сказывал, слов же исконных наших
не ведал. Как послушать - ну истинным немцем казался! Ну, что смотришь
на меня, ровно муха на варенье? Коли привез угощение, так наливай! Дух
мой крепок, однако же и плоть побаловать не грешно… Ох, не слушает она
меня ныне. Совсем не слушает. И ворон мой куда-то пропал. Нечто
хозяина иного искать улетел, как мыслишь? Все про меня забывать
начали, ровно умер уж давно, а не вскорости отойду.
- Зачем тебе умирать, Лютобор? - Андрей поставил перед ним
деревянную пиалу, плеснул в нее по самые края красного вина, в другую
налил для себя. - Не пропадет Русь наша, в том тебе моя порука.
- Мыслишь, чадо, с ханством восточным управился, на том и беда вся
пропала? - Колдун наклонился, потянул носом витающий над пиалой
аромат. - Ан рази не сказывал я тебе, что беда самая страшная из
земель южных придет, а сила западная и восточная лишь в помощниках
беде главной окажется?
- Ты про Османскую империю, Лютобор? Так я ее прошлым летом
маненько пощипал…
- Коли быку холку ощипать, чадо, он слабее не станет, - покачал
головой колдун. - Не ослабил ты силу сарацинскую, токмо кровушки
отпил…
Лютобор поднял чашу и в несколько глотков принял в себя ее
темно-красное содержимое.
- Ты откуда знаешь? - удивился Андрей. - Ты что, следил за мной,
волхв?
- А чего мне еще делать, чадо? - пожал плечами колдун. - Времени у
меня в достатке, заклятие на зеркало Велеса ты и сам знаешь. Отчего и
не последить, как ты клятвы свои исполняешь? Клятву страны востока,
юга и заката порушить, клятву учение мое без устали познавать, клятву
земле русской служить, покуда возможно. Так, чадо? Клялся? И что ныне?
Когда заговор последний творил, когда на уроки мои последний раз
являлся, когда в зеркало смотрел?
- Ты же знаешь, Лютобор, - виновато отвел глаза Зверев. -
Княжество мое далеко, служба и вовсе неведомо где, куда воля царская
кинет. Как мне теперь…
- Не лги! - с неожиданной силой стукнул кулаком по столу колдун. -
Не лги мне, смертный, не с дитем малым разговор ведешь! Нечто не учил
я тебя, как во сне в места далекие приходить, как в чужие сны
проникать, как вести посылать за многие версты! Отчего во снах своих
ко мне не являлся, дабы ведовство мое познавать?! Отчего ночной порой
вопросы мне не задавал, отчего учения постигнутого в делах не
пробовал? В клятве своей ты отступничество проявил и за то на тебя
гнев мой ляжет!
- Еще по глоточку? - предложил Андрей.
- Прощения просить не станешь? - изрядно удивился Лютобор.
- Зачем, волхв? Ты мудр и знаешь, что никто в мире не идеален. Я
из обещанного хоть половину сделал, а ты и вовсе ничего.
- Ладно, налей. И сходи наверх, снега чистого в котел набей.
Травки себе на обед заварю.
Старый как мир колдун был достаточно мудр, чтобы не развивать
неудобного спора. Андрей, может, и подзабыл о своих обещаниях - да
ведь и чародей так и не смог вернуть его обратно, в двадцать первый
век. О чем тогда говорить? Истины из этого спора не познать, а
озлобиться друг на друга можно с легкостью.
Князь достал из-под стола закопченный медный котелок, поднялся
наверх, плотно набил его снегом, добавил сверху горку - не то ведь,
как растает, не больше трети натопится, - после чего вернулся вниз,
пристроил посудину над огнем, взялся за свою пиалку, немного отпил.
Вздохнул:
- Знал бы ты, мудрый волхв, что такое Османская империя. Это такая
сила, что кого угодно в мясо переломать способна. Половину Европы она
уже покорила, северную Африку, Ближний Восток, Персию ныне воюет… В
общем, всех, до кого достала, к покорности привела. Там одного только
населения раз в двадцать больше, нежели на Руси нашей насчитать можно.
Сила страшная. Куда мне одному против этакой мощи? Пощипать я ее,
конечно, пощипал… Но что еще супротив этакой махины сделаешь?
Про Россию Зверев решил не поминать больше, чтобы волхва зря не
расстраивать. Даже после поглощения Казанского и Астраханского ханств
Русь против Османского государства смотрелась как песец против тигра.
Зверек, может, и опасный - да только крупному хищнику все едино только
на один зуб.
- Коли лбом в ворота биться, так это никакого лба не хватит,
отрок, - клокочуще засмеялся колдун. - Дабы ворота открыть, их не бить
головой надобно, а ключик нужный отыскать.
Андрей хмыкнул, прикидывая в уме, какой может отыскаться «ключик»
для уничтожения самой могучей державы планеты руками одного маленького
человечка, пусть даже и князя.
Напасть и разорить порубежный городок?
У Великолепной Порты подобных городков десятки тысяч. Укол будет
неприятный, но не более того. Как укус комара, злобно напавшего на
носорога.
Прокрасться в Стамбул и убить султана?
Так османские султаны регулярно умирают сами по себе. На трон
садится другой, а империя остается прежней: могучей, хищной и
непобедимой.
Напустить какую-нибудь болезнь, мор, проклятие?
Так в здешнем мире эпидемии и без того гуляют тут и там, как
сквозняки в обветшавшем доме. Люди - мрут, империи - выживают.
Да и проклятий за свои деяния османы успели получить немало. И
ничего, живут. Кудесники востока недаром считаются самыми сильными в
мире. И служат они как раз султану, а не его врагам. Европа своих
чародеев успела зажарить на кострах, на Руси же колдунов просто не
жалуют.
- Мыслишь? - усмехнулся Лютобор. - Мысли, мысли - деяние зело
полезное…
Колдун допил вино, отодвинул пиалу, развернулся и склонился над
котелком, в котором с шипением и бульканьем погружался в горячую воду
совсем уже небольшой снежный комок. Хозяин пещеры с недовольным
кряхтением распрямился, повел плечами и двинулся вдоль стены. Сорвав с
пересохших веников по несколько листочков, он прихватил половник,
вернулся к очагу, бросил травку в воду, стал ее помешивать.
- Империя не человек, - поморщился Андрей. - Одним выстрелом,
пусть даже и точным, ее не убьешь. Только силой ломать нужно. Силой на
силу.
- То есть лбом в ворота? - вздохнул волхв. - Иного помыслить не
получается? А ты не спеши, сам пораскинь возможностями, с людьми
мудрыми посоветуйся, разузнай о вороге нашем сколько сможешь, когда в
Османию свою хваленую поедешь.
- Когда я в нее еще поеду? - покачал головой Зверев. - Ныне это
совершенно не с руки. Батюшка мой здешний, боярин Василий Ярославич, в
порубежье прошлым летом погиб, матушка в монастырь с горя собралась,
мор по стране прошел, с подворьями в Москве и Луках разброд…
- Я тебя чему учил, бестолочь?!! - От неожиданного удара
половником в лоб у Андрея из глаз посыпались искры. - Я почто столько
сил на тебя угробил?! Я для чего тебе мудрость свою передавал?!
После третьего удара ковш половника раскололся пополам. Лютобор
кинул его в пламя и побежал вдоль ниш и полок, разыскивая другой.
Зверев, опешивший от неожиданного нападения и от гнева своего учителя,
отбежал на лестницу, с нижних ступеней спросил:
- Ты чего, дед? Озверел совсем?
- Я озверел?! - Волхв остановился и повернулся к нему. - Нечто это
я тупостью безмерной тут красуюсь?! Я чему тебя учил столько лет, пень
стоеросовый?! А ну, сказывай, как через зеркало Велеса в будущее
глядеть незнаемое?
- Свечу из жира мертвого поставить надобно… - неуверенно ответил
Андрей.
- Отчего из мертвого?
- Потому как свеча из живого жира лишь судьбу человека своего
показывать способна. Того, из которого… - Князь наконец начал
прозревать по поводу размеров своей глупости.
Что он знал о гибели отца? Только то, что тот не вернулся, а на
месте последней его схватки возле реки Кшени спустя неделю нашли
кровавые следы да обглоданные дикими зверьми человеческие кости. И он,
вместо того, чтобы найти старые отцовские вещи со следами пота и жира,
вытопить их, сделать свечу и глянуть в будущее - вместо этого он
помчался на край света, чтобы предаться празднику мести.
Волхв прав: он воистину дикий необразованный идиот!
- Не спеши, - наблюдая за мимикой ученика, снизошел чародей. - Не
беги свечи делать. Глянул я уже, как от просительниц о беде твоей
услышал. Жив отец твой, здоров ныне. В полон взят степняками с тремя
холопами. Один холоп, ведаю, от раны тяжелой сгинул. Остальные же и
поныне целы.
- Жив? - В голове князя все мгновенно перемешалось.
Если отец жив - отчего за него татары до сих пор выкупа не просят?
Хотя, да, конечно! По обычаю ратных пленников казна выкупает, родичей
искать татарам ни к чему. Отчего до сих пор не выкупили? На Петров
день по традиции русские с татарами пленными меняются. Странно… Но про
то только в Москве узнать можно. И матушка, матушка в неведении!
- Вижу, в беспамятстве ты нонеча, - наконец разыскал среди горшков
и коробок другую ложку колдун. - Говорить с тобой об ином чем
бесполезно. Беги, чадо. Путь твой мне известен, совесть же к деяниям
потребным направит. Ступай.
- Лютобор… - Андрей сбежал по ступеням, крепко обнял старика: -
Лютобор…
Нужные слова почему-то никак не шли в голову.
- Да понял я все, чадо, понял, - голос колдуна дрогнул и потеплел.
- Как душа успокоится, сам придешь. Ныне же поспешай.
Хозяйка Бабино
На пути домой князь Сакульский гнал скакуна во весь опор и влетел
в ворота на совершенно взмыленном коне, из-под упряжи которого падала
на снег крупными комками чуть розоватая, едко пахнущая пена.
- Матушка где? - крикнул он подворнику, бросая ему поводья.
- В храм ушла, на литургию. Службу отстоять, причаститься, -
степенно ответил смерд. - Эк загнали вороного-то… Выхаживать надобно,
как бы не запарился.
- Ну так выхаживай, я же тебя поить его не заставляю! - притопнул
Зверев. С одной стороны, ему хотелось мчаться с благой вестью со всех
ног, с другой - церковь не то место, где можно бегать, обниматься и
радоваться. Тем более во время службы.
- Баню топят, княже, - сообщил ему подворник, уводя скакуна
обратно за ворота. - Как ты и повелел.
- Баня - это хорошо, - пробормотал Андрей.
Как ни спешил князь ринуться на выручку, он отлично понимал, что
сегодня сорваться с места не получится. В дорогу надо припасы собрать,
и лошади после дальнего перехода еще не отдохнули. Холопы наверняка в
церковь пошли, исповедаться за минувшие недели и причаститься - ему,
нехристю, не чета. Вернутся незадолго до сумерек - а на ночь глядя с
места опять же не снимешься. И сколько он тут ножкой ни стучи, как ни
торопись - размеренную нынешнюю жизнь ему на ускоренные обороты не
разогнать. Какой смысл здешним обитателям минуты или даже часы считать
и экономить, коли путь отсюда до стольного града Москвы - две недели с
поспешанием? Тут даже целый день потерянный ничего в делах не изменит.
Из столицы до османских земель - пути еще месяц, не менее. А коли
задержки случатся… С задержками - так и вовсе только по весне он до
Крыма доберется. Гони не гони, все равно терпением нужно запасаться по
самые-самые гланды.
«И ведь точно без задержки не получится, - внезапно сообразил он.
- В Москве подворье без приказчика, искать кого-то надобно. Боярам за
пределы царства без государева дозволения отъезжать нельзя, придется к
Ивану на прием пробиваться. Хорошо хоть, он мне без доклада, помнится,
разрешил приходить… Все время, время, время… Вот проклятие, как бы и
вправду до весны не застрять!»
Все еще не в силах унять зуд в ногах, он быстрым шагом пересек
двор, забежал к себе в светелку, скинул верхнюю одежду. Заметался от
стены к стене. Ему не сиделось и не лежалось. Хотелось действовать,
сделать хоть что-то!
Но делать было совершенно нечего.
Чтобы как-то занять себя, Андрей пошел в баню, уже жарко
протопленную - после вчерашнего мытья она и остыть еще толком не
успела, - но пока с холодным чаном воды. Мимоходом он увидел свое
отражение в бочке с водой: довольно длинная, давно не чесанная борода,
темные густые усы, длинные, почти до плеч волосы. Князь остановился,
хмыкнул, повернул назад в светелку. Он наконец-то понял, что нужно
сделать в первую очередь.
Достав из ножен косарь, он покачал клинком возле окна, ловя блики
на лезвие ножа. Острый клинок света не отражает - нечем. На
затупившемся видна белая полоска. Его оружие полоски, разумеется, не
показало, но несколько бликов вдоль клинка сверкнуло. Андрей достал из
мешка свиток грубой бычьей кожи, растянул его на скамье и несколько
минут старательно правил клинок, пока от бликов на его острие не
осталось и следа. Затем снова отправился в баню, плеснул на голову
чуть теплой водой из котла, намылил ее щелоком, встал к бочке и,
медленно проводя косарем ото лба к затылку, быстро сбрил все волосы.
Заодно, пока клинок остер, и бороду подкоротил до длины в два пальца.
Макушку с непривычки захолодило - тафья-то осталась в светелке.
Князь окатил голову, вышел и чуть не сразу столкнулся с боярыней.
- Ты чего, Андрюша? - удивилась Ольга Юрьевна его свежебритой
голове.
- Никакого монастыря и никакого траура, мама, - просто и обыденно
сообщил Зверев. - Отец жив.
- Жив? - почему-то испугалась женщина, закрыв рот пальцами сразу
обеих рук. - Откель ты… Ты был?..
- Да, да, на Козютином мху, - не стал открещиваться князь.
- Значит… Ой! - Закрыла она лицо ладонями.
- Собирай меня в путь, мама. Поеду батюшку выкупать. Слишком долго
от него вестей нету. Видать, что-то не складывается.
- Жеуж-жо жив… - Боярыня кинулась Андрею на шею и заплакала уже
открыто.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ' Удар змеи («Князь-8»)'
1 2 3 4 5