— Да уж. — О'Кейси поглядела на свою потертую униформу. — Мне тоже. Все же я хотела бы поговорить о вас. На самом деле я размышляла о Цезаре Борджиа и вашем отце.— Странные аналогии, никогда ничего подобного от вас не слышал, — заметил принц.— Возможно, вы — нет, — начала О'Кейси, — но дело в том, что до того, как я стала вашим наставником, я часто пользовалась этим сравнением на лекциях. Подозреваю, что именно по этой причине меня и назначили к вам в руководители. Моя аналогия и последующие события, откровенно говоря, сущее оскорбление для Борджиа. Они ведь никогда не опускались до тайных интриг, которые были так характерны для Нового Мадрида.— Вам известна вся история? — голос Роджера изменился. — Я никогда толком не знал правды.— Вы меня извините, Роджер, — печально сказала О'Кейси. — Честно говоря, я удивлена, что вы не в курсе, поскольку все это довольно широко известно. Конечно, став вашим учителем, я узнала некоторые дополнительные подробности, но общую схему нам излагали на курсах по политике. Это началось с приходом к власти Солнечного Союза.— Серьезно? — Глаза Роджера расширились. — Но вы никогда со мной об этом не говорили!— Это довольно болезненная тема, Роджер. — Элеонора вздрогнула. — Я не хотела тогда ранить ваши чувства. К тому же я думала, что вы в какой-то мере осведомлены…— Интересно. — Роджер положил руку на стол и красноречиво поглядел на свою наставницу. — Однако поразительная истина состоит в том, Элеонора, что я до сих пор не знаю, отчего моего отца отправили в изгнание. — Принц раздраженно покачал головой. — Но я очень рад, что вы оказались тогда столь благородны, что пощадили мои чувства, учитель!— Но… — уставилась на него О'Кейси, и лицо ее побелело. — А что касается вашей матери? Или профессора Эрла?— Мисс О'Кейси, — проворчал Роджер. — Я свою мать почему-то вообще очень плохо помню. С самого раннего детства в памяти осталась лишь череда сменявших друг друга нянек. Общее впечатление от собственной матери было довольно смутным. Иногда я ее не видел целыми неделями. В редкие минуты, когда я все же мог остаться с ней наедине, она ограничивалась комментированием отчетов моих учителей и нянечек и беспрестанно повторяла мне, что я должен быть пай-мальчиком. С Джоном и Алексом я виделся гораздо чаще, чем с родной матерью! Что касается профессора Эрла, то я как-то спросил у него, помнится, про своего отца. Всего один раз. Но он посоветовал обратиться к матери, когда вырасту. — Роджер покачал головой. — Эрл был опытным врачом и неплохим учителем, но поговорить с ним по душам не удавалось ни разу.Тут уже пришла очередь расстраиваться О'Кейси. Она покачала головой и потянула вниз локон волос.— Простите меня, Роджер. Я была уверена: черт, по-моему, никто не сомневался… — Она поморщилась, потом тяжело вздохнула. — Хорошо. Откуда вы хотите, чтобы я начала?— Ну… — улыбнулся Роджер. — Вы, как мой главный учитель, всегда говорили…— … Что надо начинать с самого начала и идти до конца, — промолвила Элеонора с ответной улыбкой. — Учтите, история довольно длинная, — добавила она уже серьезным тоном.— Не имеет значения. У нас в распоряжении целая ночь.— Хм-м-м… Ладно. Дайте подумать, с чего начать. Наклонив голову, она задумалась на несколько секунд, затем, подавив вспыхнувшую в душе досаду на себя, начала рассказывать.— Новый Мадрид… Как вы знаете, во времена правления вашего дедушки там осуществлялись довольно важные военные операции. На этот факт часто ссылались как на показатель того, что он был великим императором. Впрочем, все его усилия на поверку оказались совершенно напрасными. Флот был почти полностью разбит, мы заключили ряд невыгодных договоров и потеряли несколько пограничных систем. Произошло это отчасти из-за слабой армии, отчасти от отсутствия заинтересованности. По-настоящему серьезные шаги попросту не предпринимались, поскольку никто не представлял себе, как можно остановить постепенное размывание границ. А пока все рушилось, Империю подтачивали изнутри беспрерывные интриги, заговоры и контрзаговоры.— Герцог Ново-Мадридский, конечно, принимал во всем этом участие, но не был центральной фигурой. — Элеонора вздохнула и взглянула на принца. — Роджер, вы, слава богу, заимствовали свой ум от вашей матери. Если бы внешне вы походили на мать, а умом пошли в отца, вам бы вряд ли сопутствовала удача.— А разве это плохо? — засмеялся принц. — Он что, настолько же умен, насколько мать привлекательна?— Скорее, ваш отец настолько же хорош собой, насколько умна мать.— Забавно!— Джон Гастон, отец Джона и Алекса, погиб, как вам известно, в результате какой-то аварии в космосе. В то время при дворе находился некий герцог из Нового Мадрида, появившийся там относительно недавно. Он был тогда, да и, собственно, остался весьма привлекательным мужчиной, любимцем женщин. При дворе, однако, он вел себя довольно осторожно. Почти сразу же после смерти графа Гастона он познакомился с вашей матерью, и знакомство вскоре переросло в… хм…— В меня? — догадался Роджер, приподняв бровь.— Вы были еще в проекции. Для императрицы Александры настали тогда трудные времена. Внезапная беременность несколько выбила ее из колеи, но поскольку она была женщиной далеко не глупой, то очень быстро встала на ноги. Особенно после того, как глава службы разведки вручил ей рапорт о неких ново-мадридских фракциях, вынашивающих конкретные планы по захвату власти в Империи.— Вопрос о женитьбе, естественно, никогда серьезно не стоял, поскольку престол должен был перейти к одному из сыновей. Пресловутый рапорт, однако, не выходил у нее из головы, и Александра решила во что бы то ни стало выяснить, откуда дует ветер, то есть насколько серьезны притязания новомадридцев. И она решила выждать, на время прикинувшись слабой и беззащитной.Элеонора усмехнулась и снова принялась теребить свой локон.— К тому времени я уже начала понимать, что влияние Нового Мадрида могло стать доминирующим. Герцог же, со своей стороны, не находил ничего странного в том, что Александра вдруг стала такой уступчивой, приписывая это исключительно ее беременности. Пользуясь этим, он при содействии Джексона Кабала стал настойчиво склонять ее к совершению определенных политических шагов.— Вы имеете в виду принца Джексона Келлерманского? — спросил Роджер. — Одного из влиятельнейших пэров в Сенате?— Думаете, ваш отец этого не знал? — О'Кейси наморщила бровь. — Где-то к концу правления вашей бабушки даже для него стало очевидно, что у святош стали чересчур развиваться экспансионистские наклонности. Его это крайне удивляло, поскольку он до той поры полагал, что святоши все же… святые. Убедившись, что он заблуждался и что они в каком-то смысле не оправдали его надежд, ваш отец установил тесные контакты с представителями воинствующих фракций палаты лордов.— И Джексон как раз был одним из них, — кивнул Роджер. — Как известно, он считался чуть ли не самым агрессивным политиком.— Вы правы. Кроме того, ваш дедушка также попал под его влияние и стал назначать на важные посты людей, основываясь исключительно на советах этого Джексона. Александра пыталась протестовать, часто спорила с отцом, но ничего не могла поделать, поскольку тот не видел другого выхода из кризиса, в котором оказалась Империя.— Со стороны могло показаться, что принципиальных различий между политикой Александры и действиями Джексона не существовало. Но ваша мать опасалась только одного — конкуренции, справедливо полагая, что Джексон, поддержанный обязанными ему людьми, станет серьезной помехой в борьбе за трон.— Короче говоря, обнаружив, что герцог Ново-Мадридский пляшет под дудку Джексона, и имея на руках этот чертов рапорт, Александра уже не колебалась и в последние годы правления своего отца прикладывала максимум усилий, чтобы убедить императора разорвать всяческие отношения с Новым Мадридом.— Но тут… — Бывшая наставница одарила своего подопечного обаятельной улыбкой.— Но тут появился я, — закончил за нее Роджер, округлив глаза. — Я удивляюсь, что она не…— Не избавилась от вас? Да, так или иначе, но она этого не сделала. — Элеонора принялась за другой локон. — Как только вы немного подросли, ваша мать стала уделять вам все меньше и меньше времени.— По-видимому, как только я стал походить на своего отца, — мрачно произнес принц.— Честно говоря, и вести себя очень похоже, — добавила О'Кейси. — Впрочем, на то были и другие причины. Для Империи наступили особенно напряженные времена, связанные в основном с провалом политики отца Александры. Заботясь о будущем, она неистово стремилась найти сторонников и союзников. В конце концов ей это удалось. Но все равно слишком много времени отнимали текущие дела по выходу Империи из кризиса.Элеонора снова покачала головой.— Если честно, то я не знаю, способна ли была Александра за всем уследить. Проблемы вырастали как грибы. Флот почти в полном составе постоянно отправлялся в сектор святош, чем, собственно, в основном занимался Джексон, поэтому она не особенно доверяла имперским инспекционным войскам. Единственными, на кого она более-менее могла положиться, были адмирал флота и глава службы разведки.— Вот, пожалуй, и вся история. — Она взглянула на принца, тупо уставившегося в противоположную стену. — Вопросы?— Миллион, — вспыхнул Роджер. — Но для начала самый простой. Не является ли все это главной причиной того, что мне никогда не доверяли ничего важного? По всей видимости, из-за отцовской крови? — закончил он сердито.— Отчасти. Однако основная причина была в… вас, Роджер. Лично я не могла себе даже вообразить, что вас никто еще “не просветил”. Поэтому я думаю, что и все остальные не сомневались, что кто-то наверняка уже открыл вам глаза. Они были уверены, что вы все знаете. А поскольку вы, по всеобщему мнению, должны были быть в курсе проблем, связанных с вашим отцом, и всем своим поведением вроде бы пытались ему подражать, то из весьма несложного логического рассуждения вытекало, что и в зрелом возрасте вы, скорее всего, встанете на сторону отца, а не матери.— О черт, — сказал Роджер, покачав головой. — Так все это время…— Капитан Панер в самом начале путешествия спросил меня, не являетесь ли вы угрозой для трона, — тихо сказала Элеонора. — Тогда я ему ответила, что, честно говоря, не знаю. — О'Кейси посмотрела принцу в глаза. — За это извините меня, Роджер. Но я действительно не знала. И я сомневаюсь, что кто-то — разве, пожалуй, за исключением Костаса — мог сказать, что полностью вам доверяет.— Может быть, поэтому мы и оказались здесь, в этой крысиной норе? Потому что кто-то решил, будто я в тайном сговоре с принцем Джексоном? Что я готов отобрать трон у своей собственной матери?— Мне все-таки хотелось бы верить, что это было сделано исключительно с целью обезопасить вас, — сказала Элеонора. — По-видимому, ваша мать заметила, что тучи сгущаются, и решила услать вас подальше от всяческих неприятностей.— На Левиатан. — Роджер поднял на наставницу тяжелый взгляд. — Где я буду в такой же безопасности, как “кур во щах”, как любит приговаривать Джулиан.— Хм, — Элеонора задумалась, припомнив все испытания, через которые уже пришлось пройти их отряду по дороге в Маршад. — Ну да.— О! — Роджер неестественно засмеялся, на его глаза навернулись слезы. — Я, оказывается, должен благодарить бога, что меня не засунули в столь опасное место! Неужели я мог подумать, что моя мамочка способна поставить сыночка в опасную ситуацию! Разве только лицом к лицу с воинами кранолты, размахивающими ножами.— Роджер!Принц так пронзительно завизжал, что дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел встревоженный часовой. Повращав дулом ружья во все стороны, пытаясь нащупать опасность, Кайроу уставился на принца, который неистово стучал обоими кулаками по столу.— К черту все! Будь ты проклята, мать. Чертова шизофреничка! Коварная, бессердечная сука!Отступив в сторону, Кайроу пропустил ворвавшегося с пистолетом в руке Панера.— Какого дьявола тут происходит? — заорал капитан.— Вон! — завизжал Роджер, выпихивая Элеонору за дверь. — Вон! Все вон! — Принц с такой силой толкнул часового, что тот буквально выкатился за дверь. — Если вы все, мать вашу, не выйдете сейчас отсюда, то, клянусь, прикончу каждого!Массивная дверь захлопнулась с таким оглушительным треском, что, казалось, должна была сломаться.— Вот уж не думала, что так получится, — сокрушалась Элеонора.— Да что тут произошло? — спросил Кайроу, поднимаясь на ноги и оглядывая окруживших его охранников, уставившихся на дверь.— Что он там кричал? — спросил капрал Дамдин. — Что-то про императрицу?— Да, — тихо промолвила Элеонора. — Только, — продолжала она, понизив голос, — что-то его очень обидело, что-то очень личное. Императрица его очень расстроила. Не как императрица, а как родная мать, разумеется. Конечно, со временем он успокоится, я не сомневаюсь, — промолвила она, когда из-за двери опять послышался треск ломающегося дерева.— Измена? — предположил Панер.— Он разозлился на свою мать, капитан, очень разозлился, и я думаю, не без основания. Мне кажется, нам надо поговорить.Панер поглядел на Элеонору, затем в сторону двери, которая уже начала сотрясаться под ударами меча Роджера.— Что вы ему сказали? — нахмурившись спросил Панер.— Правду, капитан, — выдавила из себя Элеонора. — Всю правду.— О, вы правы, — согласился Панер. — Нам надо поговорить. — Он огляделся. — Кайроу, возвращайтесь на пост. Остальные… — Он взглянул на дверь и вздрогнул от звона стали, ударявшейся о камень. Роджер любил свой меч, и если уж он принялся рубить им каменные стены, значит, ярость его действительно не знала границ.— Остальным — спать, — закончил он наконец и, кивнув О'Кейси, вышел из комнаты. Глава 52 Следующий день прошел относительно спокойно. Роджер заперся в своей комнате и даже не появился к завтраку.Через час затворника навестил Панер, чтобы удостовериться, что все в порядке. Роджер лежал на кровати, прикрыв лицо рукой, посреди раскиданных вещей и переломанной мебели. Когда открылась дверь, принц взглянул на вошедшего капитана и сразу же отвернулся. На лице его было написано такое невыносимое страдание, что Панер лишь покачал головой и молча вышел из комнаты.По пути в казармы капитан обратил внимание, что бойцы ведут себя в целом спокойно, но постоянно перешептываются, тем самым лишний раз подтверждая незыблемую истину, что слухи распространяются быстрее молнии.— Я слышал, он назвал императрицу шлюхой! — восклицал Ст. Джон (М.).— А я слышал — сукой, — возражал ему Ст. Джон (Дж.). Старшему близнецу частенько приходилось сдерживать не в меру расходившегося младшего брата. — Помолчи.— Сукой, — подтвердила Косутик, как всегда появившаяся словно из-под земли. — А если точнее, параноидальной сукой. Но заметьте, — добавила она, — он обращался к императрице как к своей матери, а не как к первому лицу Империи. Это большая разница.— Как это? — не понял Ст. Джон (М.). — Разве это не один и тот же человек?— Разумеется, один и тот же, — ответила старший сержант. — Но назвать сукой императрицу — это предательство, а обозвать собственную мать — это… просто оскорбить ее. — Косутик поглядела на близнецов. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь ссорился с вашей матерью?— Ну… бывало, — сказал Ст. Джон (М.).— Он, когда разозлится, всегда называет ее чертовой святошей, — ухмыльнулся Ст. Джон (Дж.).— С чего ты взял? — возразил Ст. Джон (М.).— Точно-точно, не в глаза, конечно!— Так или иначе, — продолжала Косутик, дождавшись, пока разгорячившиеся братья наконец успокоились, — принц был жутко разозлен на свою мать. Повторяю, не на императрицу Александру.— Но почему? — растерянно спросил Ст. Джон (М.). — Ее высочества ведь здесь нет, как же он мог?..— Принц говорил вчера о каких-то конкретных действиях его матери, которые и взбесили его до такой степени, — уточнила Косутик.— Но о каких именно?— Между ним и его матерью что-то произошло, и он жаждет поговорить с ней об этом. Так что запомните: по возвращении на Землю мы должны постараться, чтобы этот разговор состоялся. Понятно вам?Роджер появился, когда обед уже близился к завершению. В руках он нес груду переломанных вещей. Положив их у дверей, он обернулся к Панеру.— Доложите состояние дел, — попросил он холодно.— Ничего существенного не произошло, — ответил капитан. Он сидел на подушке и кивал головой, поглядывая на принца. — Солдаты осваивали новое оружие и сейчас ждут лишь команду к выступлению. — Панер запнулся, затем продолжил: — Многие слышали, что происходило вчера у вас в комнате. Старшему сержанту пришлось целый день опровергать дурацкие сплетни.Роджер кивнул, никак не отреагировав на последнюю фразу.— У нас проблемы, капитан, — заметил он вместо этого.— И в чем же они состоят?— Я не думаю, что у нас достаточно людей и боеприпасов, чтобы добраться до места назначения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50