— Вы когда-нибудь совершали убийство, Эбби?— Нет. А вы?— Тоже не совершал. — Кросс попытался улыбнуться. — Но знаю, что такое убийца. Представьте самый сильный стресс, который вам выдалось пережить, и помножьте на сто. Невозможно дышать и думать. В такие моменты люди совершают странные поступки и допускают фантастические ошибки.— Есть еще одна возможность совершить убийство, о которой вы не знаете.— Эбби, существует множество других вариантов.— Но это именно то, что реально случилось.— И что же это такое? — спросил полицейский с подчеркнутым терпением.Мне даже не хотелось произносить это вслух. Пришлось принуждать себя.— Вы заметили, что с тех пор, как все случилось, я изменила внешность?— Заметил.— Вы бросили меня на произвол судьбы, оставили без всякой защиты. Пришлось побеспокоиться самой, чтобы замести следы. Почти никто не знает, где я остановилась. А тот человек... который меня похитил, видимо, в курсе лишь того, где я работала и жила раньше. Я разговаривала с ним об этом. И насколько помню, называла имя Терри.— Да?— Вам не приходилось замечать такую закономерность: если распадаются пары и один из партнеров тут же заводит любовника, то он, как правило, словно клон, похож на прежнего?— Нет, не приходилось.— Но это в самом деле так. Я была поражена, когда столкнулась с этой Салли. Спросите у Терри, я даже им об этом сказала.— Весьма тактично.— Она не согласилась. Разумеется, ей это было неприятно. Да и судить она не могла. К тому времени я настолько изменила внешность, что мы выглядели совершенно по-разному. Я хочу сказать, что тот, кто меня похитил, думает, что я живу там. Он до сих пор не арестован, и я представляю для него человека, от которого исходит опасность. Убив меня, он почувствует себя свободным. Но единственный способ меня обнаружить — караулить у дома Терри. И вот, заметив, как Салли выходит поздно вечером на улицу, он решил, что это я.— Продолжайте.— Он душит эту женщину, принимая ее за меня. Это единственное объяснение, в котором есть какой-то смысл.Я подняла глаза на Кросса. Он не ответил — казалось, все свое внимание сосредоточил на управлении машиной. И тут мне пришло в голову:— Он думает, что убил меня.— Что?— Тот человек полагает, что я умерла. Чувствует себя в безопасности. Наверное, не сознает, что совершил ошибку. Если бы вы могли не объявлять какое-то время об убийстве или по крайней мере не называть имя жертвы, я получила бы несколько дней для того, чтобы что-то предпринять.— Неплохая идея, — буркнул полицейский. — Но к сожалению, в ней есть один недостаток.— Какой?— Я живу в реальном мире, и мы связаны всякими обязательствами. В частности, если кого-то убивают, мы не можем хранить это в секрете. Обязаны назвать имя жертвы и искать того, кто это сделал.Несколько минут мы молчали, пока машина не подъехала к дому Джо.— Знаете, что смешнее всего? — спросила я.— Что?— То, что вы мне не верите. Считаете фантазеркой или хронической лгуньей. Вы приятный человек и переживали больше остальных, что пришлось бросить меня на произвол судьбы, но факт остается фактом. И если бы вместо Салли там лежала я, вы бы решили, что убийца — Терри, и тот человек, который похитил меня, вышел бы сухим из воды.Кросс наклонился ко мне и накрыл мою руку ладонью.— Эбби, я вам еще раньше сказал, как только обнаружатся новые улики, мы немедленно вновь откроем ваше дело. И если ваша подруга...— Джо.— Если Джо не объявится в течение нескольких дней, сообщите мне об этом. И будьте уверены, никто не оставлял вас на произвол судьбы, как вы это утверждаете. Просто у нас нет ни единой улики, кроме одной — ваш приятель Терри избивал вас в прошлом и незадолго до того, как вы потеряли сознание. Это все, чем мы располагаем. И если бы, прости Господи, вчера вечером нашли бы вас, а не Салли, не исключено, что убийцей в самом деле оказался бы Терри. Вам не приходило такое в голову? По моему убеждению, вам крупно повезло, что вы от него ушли.— Но как быть с моим исчезновением? Вы и это собираетесь на него повесить? Не забывайте, у него есть алиби.Кросс помрачнел:— Его рассказ, и не более. У нас имеется масса всяческих мнений и никаких улик. А теперь еще труп женщины, который нашли неподалеку от дома человека, который вас бил.Я открыла дверцу и вылезла из машины. Затем нагнулась и в свете уличного фонаря посмотрела ему в лицо.— Завтра фамилия Салли появится в газетах, и он будет знать, что ему надо снова выходить на охоту. В конце концов вы поймете, что я говорила правду. Я найду способ это доказать.— Каким образом?— Узнаете, когда найдете меня мертвой. Меня задушат в какой-нибудь канаве. А вы будете сочувствовать и винить во всем Терри.— Вы правы, — ответил Кросс.— В каком смысле?— Я буду сочувствовать.Я так сильно хлопнула дверцей, что машина задрожала. Глава 18 Я подняла голову и взглянула на окна. Квартира Джо казалась пустой и темной. Я сунула ключ в замок и представила, что придется провести одной вечер и ночь, думать о мертвой Салли и ждать, когда настанет утро. Не лучше ли вернуться к Сэди, или Сэму, или Шейле? Но эта мысль наполнила меня отчаянием. Придется рассказать им все, что случилось с момента нашей прошлой встречи. И хотя я видела их всего несколько дней назад, за это время произошло столько событий, что теперь мои друзья были от меня очень далеки. Я выпала из их мира, превратилась в незнакомку.Однако глупо было стоять на улице в качестве неподвижной мишени. Я повернула ключ, толкнула дверь, взглянула на пустую лестницу, и мне стало страшно. Я снова закрыла дверь и, привалившись к створке, старалась спокойно дышать. Какая-то моя часть хотела сползти вниз и распластаться на дорожке. Я бы свернулась калачиком, обхватила голову руками и лежала здесь умирающим зверьком. А делами пусть занимается кто-нибудь другой. Меня поднимут и отнесут в теплое безопасное место, и мне не придется день за днем продолжать жить, как сейчас.Но я вышла обратно на большую улицу и, поймав такси, велела ехать в Белсайз-парк. Номера дома я не помнила, но решила, что, увидев его, узнаю. Правда, хозяина могло не оказаться на месте. И я не представляла, что я скажу, если он откроет.Дом я нашла легко: запомнила дерево на тротуаре перед подъездом и каким-то образом знала, что здесь есть кованый забор. Свет горел и на первом, и на втором этажах. Я дала таксисту десятифунтовую бумажку и сказала, чтобы сдачу он оставил себе. И на ватных ногах, чувствуя, как перехватывает в горле, подошла к двери. Не исключено, что у него застолье. Или он с кем-нибудь лежит в постели. Я нащупала молоток и тихонько постучала. А когда услышала шаги, у меня невольно вырвался вздох облегчения.— Эбби?— У вас кто-то есть? Я вас отрываю от дел?Бен покачал головой.— Извините, — продолжала я, — что вот так беспокою. Но я просто не представляла, как еще поступить. Вы единственный человек, которого я знаю и который верит мне.— Что случилось?— Я боюсь.— Заходите. Вы, должно быть, замерзли. — Бен распахнул дверь, и я шагнула в широкий коридор.— Простите.— Ради Бога, перестаньте извиняться. Проходите на кухню, грейтесь. Дайте мне ваше пальто.— Спасибо.Он провел меня в маленькую кухню. На всех подоконниках росли в горшках цветы, а на столе стояли желтые нарциссы. Нос щекотал запах клея, опилок и лака.— Сдвиньте этот хлам и садитесь сюда. Сейчас что-нибудь соображу. Чай? Или как вы относитесь к горячему шоколаду?— Замечательно.Он налил на сковороду молока и поставил ее на конфорку.— Перекусите? Когда вы в последний раз ели?— Утром. Помните, жареный картофель?— Господи, неужели это было сегодня утром.— Ваша встреча прошла удачно?— Прошла, и ладно. Так что вам сделать?— Только шоколад. Очень успокаивает.— Успокаивает, — с улыбкой повторил Бен. Он размешал кусочки шоколада в кипящем молоке и энергично взболтал. Затем вылил в большую зеленую кружку. — Пейте, Эбби, и рассказывайте, что произошло.— Салли умерла, — сообщила я.— Салли... Кто такая Салли?— Новая подружка Терри. — Я ждала, что он спросит, кто такой Терри, но Броуди промолчал, кивнул и нахмурился.— Жаль, конечно. Вы ее хорошо знали? Она ваша подруга?— Почти не знала. Но ее убили.— Убили?— Да. Рядом с домом Терри. Полиция убеждена, что убийца — он.— Понимаю, — медленно проговорил Броуди.— Я знаю, что это не так. Однако полицейские не сомневаются, что я в плену параноидальной фантазии. И для них это очередное доказательство: мол, Терри меня избивал, а я превратила заурядную историю домашних ссор и скандалов в героическую сагу о похищении. А он продолжал в своем духе и укокошил следующую подружку.— Но он не убивал?— Терри никого бы не смог убить.— Многие из тех, кто, кажется, не может обидеть и мухи, способны убить человека.— Полицейские говорят то же самое. Но я его знаю. Если бы он ее убил, то умер бы от сознания вины и набрал бы 999. И уж точно не волочил бы труп подальше от своего подъезда. А если бы захотел его спрятать, чего он, конечно, не делал, потому что прежде всего не убивал, то тогда бы...— Не забывайте, я не полицейский.— Извините. Просто все так навалилось. Постоянно думаю о бедном дурачке Терри. И конечно, о Салли. Но во всем этом есть кое-что еще. Салли была похожа на меня. То есть на меня до того, как я постриглась. — Я видела, как переменилось лицо Бена. — Меня не покидает чувство, что на ее месте должна была оказаться я.— О! — только и произнес он.— Тот человек на свободе и ищет меня. И будьте уверены, когда-нибудь найдет.— Но полиция не принимает ваших опасений всерьез?— Нет. Однако я их не виню. Не уверена, что мне самой в подобной ситуации удалось бы принимать себя всерьез.— Понимаю.— Вы мне верите?— Да.— По большому счету? То есть всему, что я говорю?— Абсолютно.— И это не просто слова?— Нет.Я подняла на него глаза. Бен не дрогнул и не отвернулся.— Спасибо, — поблагодарила я, взяла кружку и допила горячий шоколад. Внезапно я почувствовала себя гораздо лучше. — Можно, я воспользуюсь ванной, а потом поеду домой? Мне не следовало к вам врываться. Это глупо с моей стороны.— На втором этаже. Первая дверь, — сказал Бен.Поднимаясь по лестнице, я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Я воспользовалась туалетом и плеснула воды на свое запаршивевшее лицо. У меня был вид прыщавой школьницы. Потом вышла из ванной, закрыла за собой дверь и стала спускаться по лестнице. Красивый дом. Интересно, жила ли здесь когда-нибудь женщина? На стенах картины, много книг. На повороте лестницы в алькове растение в горшке. Я замерла и уставилась на старый шишковатый ствол и темно-зеленые листья. Наклонилась, ткнула пальцем в покрытую мхом землю, села и уронила голову на руки. Я не знала, что мне делать: хохотать, кричать или плакать. Но вместо этого встала, очень медленно преодолела остаток лестницы и вошла на кухню. Бен все еще сидел за столом, ничего не делал — просто смотрел в пространство. Он тоже выглядел усталым. Усталым и немного подавленным.Словно в моем собственном сне о жизни, в которой я некогда обитала, но теперь не помнила, я обошла стол и приложила ладонь к его лицу. Его выражение смягчилось.— Вот так все и было? — спросила я и поцеловала его в уголок губ. Бен закрыл глаза. Я дотронулась губами до век, потом рта. По телу пробежало тепло. — Так?— Нет.— А как?— Ты сказала, что у тебя отвратительно на душе. Говорила о Терри. Тогда я взял тебя за руку. — Бен взял меня за руку и через всю кухню подвел к висевшему на стене большому, в полный рост, зеркалу. И поставил перед ним, чтобы я смотрела на себя — растерзанную, запаршивевшую Эбигейл. А сам встал за плечом, и мы ловили взгляды друг друга в амальгаме. — Я подвел тебя сюда, заставил посмотреть на себя и сказал, что ты красива.— Словно подобрали на помойке.— Замолчи, Эбби. Говорю я. Ты и теперь красива. Я сказал тебе это и не сумел остановиться. Поцеловал тебя вот так — в шелковистую шею. Ты наклонила голову.— А потом? — спросила я, чувствуя, что млею.— Поцеловал вот так и стал ласкать. — Говоря это, Бен начал расстегивать пуговицы на моей рубашке.— Так? — невнятно пробормотала я.Бен расстегнул бюстгальтер, вытянул его вперед и положил ладони мне на груди. Его мягкие губы касались моей шеи, но не столько целовали, сколько поглаживали.— Так, — подтвердил он.Я хотела что-то сказать, но не могла. Его правая рука поглаживала мой живот и медленно спускалась все ниже. Бен ловко расстегнул пуговицу на моих брюках и молнию. Медленно опустился на колени, попутно целуя спину. Положил мне руку на талию и до лодыжек стянул брюки вместе с трусами. Затем снова поднялся и, обняв меня, встал позади.— Взгляни, — предложил он. И я посмотрела на свое тело, отраженное в зеркале. Затем на него и снова на себя, но уже его глазами.Когда я заговорила, мой голос был тягучим от возбуждения:— Я выгляжу непристойно.— Ты восхитительна.— И я не могу убежать?— Нет, не можешь.— А что я сделала потом?И он мне показал. Пришлось смешно ковылять в его спальню. Там я упала на кровать, сбросила туфли и оставшуюся одежду. Бен тоже разделся, он не спешил, выдвинул ящик, достал презерватив и разорвал зубами упаковку. Я помогла ему надеть резинку.— Знаю-знаю, — сказала я. — Нашла среди своего барахла упаковку утреннего контрацептива.— О Господи, прости, — извинился Бен. — Мы так спешили.— Уверена, в этом была и моя вина.— Была. — Теперь и его голос прозвучал хрипло.Мы взглянули друг на друга. Бен протянул руку и коснулся моего лица, шеи, груди.— Я думал, больше до тебя никогда не дотронусь.— Все так и было?— Да.— Так?— Именно. Не останавливайся.Мы все время смотрели друг на друга. Иногда улыбались. Когда настало время, он вскрикнул, словно от боли. Я притянула его к себе, крепче прижалась, поцеловала влажные волосы и призналась:— Лучше не бывает.Бен коснулся губами жилки у меня на шее и что-то промычал.— Что это было?— Я сказал, что не проходило ни единого часа, чтобы я не скучал по тебе.— Наверное, и я по тебе скучала, только не знала об этом.— А как ты догадалась?— По деревцу бонсай. Какого черта ты мне не сказал?— Прости, я не знал, как поступить. Хотел, чтобы ты сама что-то почувствовала. Понимаешь?— Не знаю. Какая-то моя часть только и ждет, чтобы вспылить по-настоящему. Я не шучу. Я собирала себя по кусочкам — все, что до этого растеряла, тыкалась, словно слепая, а ты что-то знал и мог мне помочь, но решил не делать этого. Ты знал обо мне такие вещи, о которых я не догадывалась. Можешь вспомнить, как переспал со мной, а я совершенно лишилась памяти. Ты знаешь меня другую — ту, что скрыта покровом, а я тебя другого не знаю. И как мне выяснить, что ты рассказал все? Никак. Ты скрываешь кусочки моей жизни. Разве это правильно?— Нет.— И это все, что ты можешь сказать?— Извини. Я не представлял, как лучше поступить, — беспомощно пробормотал Бен. — Я хотел признаться, но что бы я сказал?— Правду. Для начала было бы неплохо.— Извини, — повторил он.Я тихонько погладила его грудь. Значит, до того, как меня схватили и бросили в подвал, я была счастлива, потому что ушла от мужчины, который меня бил, уволилась с нелюбимой работы и встретила Бена. С тех пор как я вышла из больницы, меня постоянно преследовали открытия: потерянные дни скрывали чудесные воспоминания. Пропало именно то, что я хотела бы сохранить. Зато осталось то, с чем я с удовольствием бы рассталась. В голове роились мысли или обрывки мыслей. Что-то насчет того, чтобы сказать жизни «да» и не проводить ее остаток в страхе. * * * Позже мы вместе приняли ванну. Потом Бен спустился вниз и сделал сандвичи, которые принес на подносе вместе с бутылкой красного вина. Я села, привалившись к подушке.— Ты всегда готовишь мне еду, — заметила я.— Раньше мы ели устрицы.— Неужели? Я люблю устрицы.— Поэтому мы их и ели. И будем есть снова.Я схватила его руку и поцеловала, а затем откусила от сандвича.— Значит, это случилось в среду вечером? Так?— В понедельник.— Ты уверен? Сразу после того, как мы познакомились?— На все сто.Я нахмурилась.— И ты не надел презерватив?— Надел.— Ничего не понимаю. Раньше ты сказал...— Ты приходила еще раз.— В среду?— Да.— Черт побери, ты должен был мне сказать!— Согласен.— И тогда ты не...— Нет.— Почему?— Ты пришла внезапно. С деревцем. Мы договорились встретиться следующим вечером — в четверг. Потому что в тот день я пригласил гостей на мою обычную «среду». Клиентов. Они уже явились, когда ты постучала в дверь. Отдала мне деревце, и я тебя поцеловал.— А затем?— Поцеловал еще.— Продолжай.— Ты расстегнула пуговицы на моей рубашке. Мы слышали, как в соседней комнате разговаривают гости.— И что дальше?— Мы отправились в ванную, закрылись и занялись любовью.— Стоя?— Да. Все дело заняло секунд тридцать.— Ну-ка покажи, — попросила я. * * * Я осталась у Бена на ночь. Несмотря ни на что, крепко спала, а когда на утро проснулась, почуяла аромат кофе и тостов. Сквозь занавеси синело небо. Я испугалась своего внезапного счастья. Оно было похоже на приход весны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31