Это направление совпадает с дорогой к ближайше
му населенному пункту. Вы находитесь в семи километрах южнее границы рус
ского и американского секторов освоения. Ближайший космодром в тридцат
и километрах севернее вас, двигаться нужно в глубь российской территори
и.
Ч Здесь есть магнитное поле и полюса? Ч осведомился Наумов, взглянув на
циферблат вшитого в рукав скафандра компаса. Стрелка действительно при
держивалась строго определенного направления.
Ч Да, хотя тут нет естественного геомагнитного поля, но зато прис
утствует искусственное. На полюсах Ганимеда смонтированы специальные
генераторы, Ч объяснил Горман. Ч Без магнитного щита, отклоняющего час
ть излучения, жизнь на поверхности была бы затруднительна.
Ч Ясно. Ч Наумов сориентировался. Ч Мой передатчик в скафандре сможет
вызывать вас?
Ч Пока что нет. Мы уже выбросили над российской зоной спутник-ретрансля
тор, но он еще не занял отведенную ему точку на геостационарной орбите. Пр
иблизительно через два часа он выйдет на позицию и тогда перекроет зоной
своего действия весь российский сектор. Любой сигнал будет ретранслиро
ван им на “Альфу”.
Ч Хорошо. Ч Наумов еще раз взглянул на компас и начал искать подходящий
проход между каменными глыбами. Ч Будем поддерживать связь по мере возм
ожности.
Ч О Т кей. Как заработает спутник, вызывайте немедленно.
Ч Вот еще что, Патрик, Ч произнес Наумов, прежде чем отойти от своей капс
улы, Ч на всякий случай, хоть они и молчат, оповестите эфир о моем появлен
ии. Не хочу, чтобы меня воспринимали как неожиданный сюрприз.
Ч Вы опасаетесь конфронтации, полковник? Но на Ганимеде, насколько мне и
звестно, нет никакого вооружения, только несколько десятков человек пол
ицейской службы колонии.
Ч Зато оно есть на “Гарри Трумэне”, Ч мрачно напомнил Наумов.
Ч Да, конечно, вы правы. Я попытаюсь оповестить всех, по крайней мере, выпу
щу эту информацию в эфир.
Ч Тогда до связи, господин Горман. И не психуйте, я сделаю все, что в челове
ческих силах.
Ч Спасибо, полковник. Я… Мы все надеемся на вас.
***
Первые шаги по каменистой почве Ганимеда дал
ись Наумову с трудом. Скафандр здорово стеснял движения, но он не решился
снять его и оставить в капсуле. Фиолетовое небо над головой, унылый лунны
й ландшафт вокруг без каких-либо признаков человеческого
присутствия Ч все это здорово давило на психику, постоянно напоминая о
том, что он не на Земле.
Впервые в жизни.
Это утверждение имело для Наумова особый смысл. Человеку, который хоть р
аз менял климатическую природную зону, должно быть хорошо знакомо это ощ
ущение Ч когда вокруг тебя вдруг оказывается непривычный мир. Не те зву
ки, другая растительность, животные, о повадках которых можно только дог
адываться, люди, чей язык, поведение и нравы Ч тайна для тебя, Ч все это в п
ервый момент сильно действует на нервы… Здесь же, сделав несколько шагов
, Наумов вдруг поразился ирреальности своих ощущений. Будто то самое, мно
го раз испытанное им чувство морального одиночества вдруг усилилось в с
отни раз…
Казалось бы, война на Кавказе сделала из него неплохого альпиниста, так ч
то валуны, раскиданные тут и там вокруг места посадки, для него не проблем
а. Тишина в эфире? Не страшно. Тем более он был предупрежден о ней заранее.

И тем не менее он чувствовал себя словно новобранец, заброшенный в глубо
кий тыл противника без соответствующей подготовки…
Найдя проход между валунов, он преодолел первое препятствие и увидел пер
ед собой пространство огромного кратера, точно такого, какие во множеств
е присутствуют на Луне. Освещенная тусклым светом Юпитера, перед ним леж
ала равнина желтовато-коричневого цвета. Границы кратера терялись вдал
и, обозначая себя сумеречными, серыми линиями у самого горизонта.
Дикую красоту этого ландшафта нарушало несколько явных следов человеч
еской деятельности. Во-первых, широкая многополосная автомагистраль, че
рной ниткой перечеркивающая дно кратера, а во-вторых, далекие, призывные
огни каких-то многоэтажных строений.
Сверившись с компасом, Наумов повернул на север. Это напра
вление совпадало с ведущей к далеким строениям дорогой.
Над головой по-прежнему плыл исполинский серп Юпитера. Видимо, до рассве
та было еще далеко. Расстояние до угадывающихся в сумраке ночи огней он о
пределил как пятьЦ шесть километров по прямой, но, учитывая разреженнос
ть атмосферы и непривычные глазу освещение и рельеф, он допускал, что мог
ошибиться в своей оценке.
Давала знать о себе и иная сила тяжести. Шаг Наумова, несмотря на громоздк
ий скафандр, был размашистым, и идти не составляло особого труда.
Все эти ощущения сливались в нем, тревожили, вызывали чувство оторваннос
ти от всех и вся Ч какого-то совершенно необъяснимого, глобального один
очества.
Наумов хмурился, стараясь как можно чаще смотреть по сторонам, хотя был у
верен Ч проявись в этой немой пустоте какое-то движение или звук, он бы за
метил его сразу…
И тем не менее вид второй посадочной капсулы, чей контур внезапно появил
ся из-за кучи придорожных валунов, заставил его вздрогнуть, а сердце Ч ча
сто забиться, прежде чем Наумов совладал с не в меру напряженными нервам
и.
Продолговатый посадочный аппарат длиной около трех метров Ч эдакое об
угленное ископаемое яйцо динозавра Ч торчал из небольшой конической в
оронки, образовавшейся при его падении. Рядом бессильными белыми языкам
и протянулись опавшие парашютные купола системы окончательного тормож
ения.
Подойдя ближе, он понял, какая деталь встревожила его.
Люк посадочной капсулы был открыт.
Он подошел сбоку с таким расчетом, чтобы лежащий внутри аппарата человек
не смог увидеть его приближения, и заглянул за край откинутого люка, отку
да истекал мягкий, приглушенный свет.
Мышцы Наумова окаменели от напряжения Ч он был готов к лю
бому обороту событий, однако спускаемый аппарат был пуст.
От борта посадочной капсулы к дороге, что тянулась к недалеким уже огням
высотных зданий, уходили едва заметные, слабо отпечатавшиеся в мелком, о
стром гравии следы подошв.
“Значит, самопроизвольное срабатывание автоматики, господин Горман
?.. ” Ч подумал он, потянувшись к прибору связи, который распо
лагался на панели управления внутри капсулы, но в этот миг внешние микро
фоны скафандра передали далекий, прозвучавший где-то на пределе слышимо
сти звук, который заставил Наумова отдернуть руку и оглянуться.
Звук постепенно становился четче, явственнее.
Он был очень хорошо знаком полковнику Наумову. В разных ситуациях этот р
авномерный деловитый стрекот нес либо спасение, либо смерть…
Это был шум приближающегося вертолета.
***
В темноте покинутого здания резко, неприятно
прозвучали шаги. Человек, что появился в дверном проеме брошенной жильц
ами квартиры, был экипирован точно так же, как и женщина-снайпер, только чт
о поразившая вертолет Военно-космических сил США двумя точными, хладнок
ровными выстрелами.
Забрало его гермошлема оказалось поднято, и в сумеречном, пробивающемся
через оконный проем свете от горящей на улице машины он казался немного
старше своих сорока двух лет. Голографическая нашивка на грудной пласти
не скафандра выдавала его имя, звание и расовую принадлежность:
“Наумов Виктор Сергеевич. Полковник. ВКС России”.
Ч Послушай, девочка, тебя как зовут? Ч спросил он, выглянув в окно.
Она не ответила. Помедлив несколько секунд, подняла руку, все же прикурив
измятую сигарету. Выпустила дым и взглянула в глаза полковника.
Грохот на улице стих. Отзвенели последние осколки стекла, и в темно-фиоле
товой ночи вдруг стали отчетливо слышны два звука: за окраиной города, на
лысом каменном пригорке надсадно взвыл, набирая обороты, атмосферный пр
оцессор, автоматика которого уловила дым и теперь пыталась в экстренном
порядке восстановить нарушенный взрывом химический состав воздуха. Вт
оря ему, на освещаемой пожаром, засыпанной обломками мостовой характерн
о и неприятно для человеческого слуха зазвучали сервоприводные моторы
нескольких машин-уборщиков, которые выползли из вестибюлей неповрежде
нных зданий и теперь бестолково ползали по тротуару, натыкаясь на бетонн
ые обломки разрушенного дома и горящий остов вертолета.
Женщина перевела взгляд с Наумова на улицу.
Машины, предназначенные для подметания улиц, не могли справиться с много
тонными кусками мусора и жалобно выли сервоприводами, словно бы расписы
ваясь этим заунывным звуком в собственном бессилии и недоумении.
“Вот так и будет, Ч вдруг с горечью подумала она, глядя вниз. Ч Мы исчезне
м, оставив после себя руины зданий и бестолково ползающие машины…”
***
Прошлое…
Ее звали Лада…
Неудачное имя для колченогой девочки с заячьей губой .
Лада родилась в окрестностях Череповца, и соседство этого угрюм
ого, задымленного, насквозь пропитанного смогом города наложило жесток
ий отпечаток на гены новорожденного ребенка.
Впрочем, не только ядовитые выбросы в атмосферу от десятков промышленны
х предприятий города повлияли на обстоятельства ее появления на свет.
Так часто бывает в жизни: одних людей судьба при рождении одаривает свер
х меры, а у других отнимает все, вплоть до надежды когда-либо выкарабкатьс
я из бездонной ямы роковых обстоятельств.
Лада как раз оказалась причислена ко второй категории. Ее родители беспр
обудно пили, ютясь в старой, покосившейся хибаре на окраине города-гиган
та.
Таким образом, дальнейшая судьба девочки казалась предрешенной в самый
момент ее рождения, когда мать, растрепанная, без времени состарившаяся
женщина с отекшим, изможденным лицом, корчась в родовых муках, наконец ис
торгла плод, лежа на полу подле старого дивана, произведенного, наверное,
еще в эпоху социализма.
Если бы Лада родилась в роддоме, то, возможно, средь окружающего ее появле
ние в мир мрака еще мог сверкнуть лучик надежды, но, увы, этого не случилос
ь, Ч мать родила ее дома…
Кое-как поднявшись с пола, она, скорее подчиняясь инстинктам, чем разуму, в
ытерла мокрое тельце новорожденного ребенка краем скомканной, давно не
стиранной простыни, да так и оставила орущего младенца лежать в смятой, д
урно пахнущей постели.
Ч Ладно! Не вопи! Ч грубым, совсем не женским голосом крикнула она, едва п
осмотрев в сторону новорожденной, и пошла, держась за стену, к плотно прит
воренной двери, из-за которой доносились пьяные, неразборчивые голоса.
Облик нестарой еще женщины, которую качало от пережитых мук и доводящего
до безумия желания выпить, говорил о полной деградации, как физической, т
ак и духовной. Казалось, что она напрочь забыла о ребенке, который кричал,
беспомощно откинув головку, как и у большинства новорожденных, непропор
ционально большую для крохотного тельца … Стремления мат
ери оказались противоположны инстинктам самого примитивного животног
о Ч она пыталась уйти прочь от рожденного несколько минут назад ребенка
на кухню, к заветной для ее тусклого сознания бутылке, соде
ржимым которой ее сожитель со своим товарищем уже вовсю отмечал появлен
ие на свет новой жизни.
Из-за двери вдруг высунулась его всклокоченная голова.
Ч Как ты говоришь? Ч дебильно ухмыльнулся он, растянув ро
т в пьяной ухмылке. Ч Лада? Девочка, что ль?
Ч А пошел ты !.. Ч грубо оборвала его женщина, которой казал
ось, что она сейчас сойдет с ума, если срочно не примет необходимой дозы сп
иртного. Ч Я сказала не “Лада”, а “ладно”, дурак, отойди с дороги, видишь, мн
е худо!
Ее сожитель посторонился, глядя в сторону маленького живого комочка, что
копошился в смятых, заскорузлых простынях.
Ч Ты, дура, сиську-то дай, слышь Ч орет, жрать хочет!
Ч Ты сделал, ты и корми !.. Ч огрызнулась она, оттолкнув его с
дороги.
Сожитель покачал головой, еще раз посмотрел в сторону кровати и, шаркая н
огами, пошел назад, на кухню.
Ч Ну Лада так Лада, мне то что… Ч опять глупо ухмыльнулся он, грузно опус
каясь на табурет. Ч Давай обмоем это дело, слышь, Серега! Ч пьяно обратил
ся он к молодому, заросшему щетиной бомжу, который сидел за столом, подпер
ев голову обеими руками и что-то тихо выл себе под нос Ч не то от какого-то
ведомого только ему удовольствия, не то от белой горячки…
За окном в знойном удушливом мареве плавилось асфальтовыми миражами жа
ркое лето две тысячи пятого года.
***
Ганимед. Российский сектор освоения. Настоя
щее…
Ч … Зовут Лада, Ч хмуро отозвалась она
на пристальный взгляд Наумова. Окурок, прочертив огненную дугу, шлепнул
ся о мостовую, взметнув фонтанчик тускло-красных искр.
Ч Ты с “Альфы”? Это ты угнала спасательную капсулу? Ч спросил полковник.

Ч Да, Ч в ее лаконичном ответе прозвучала внезапная обреченность.
Ч Почему ты не в криогенной камере? Ч поинтересовался Наумов, опуская р
аму окна.
Ч Мне там нечего делать, Ч спокойно отозвалась она.
Ее ледяной тон задел полковника, но он сдержался, подавив в себе желание о
дернуть ее.
Ч Послушай… Ч ровным, может быть, чуть-чуть подрагивающим голосом прои
знес он. Ч Это ведь ненормально, согласись, Ч тут не Земля, а глубокий кос
мос. Колония, понимаешь? Ты не на трамвае катаешься, чтобы вот так запросто
спрыгнуть с подножки и идти по своим делам… Я уже не говорю о правомочнос
ти твоих действий против вооруженных сил США…
Она выслушала его слова, сжав губы в ровную жесткую линию. Отсветы пламен
и от горящего вертолета плясали по правильным, безукоризненным чертам е
е лица, делая матовую кожу еще более бархатистой и привлекательной.
Наумов невольно отметил то нечеловеческое спокойствие, с которым держа
лась эта странная женщина. Казалось, что она полностью отдает себе отчет
во всем, вплоть до мельчайших деталей…
Ч Скажите, полковник, а вот это, Ч ее взгляд красноречиво метнулся к окну
, где еще клубилась пыль от рухнувшего дома и продолжал полыхать остов ве
ртолета, Ч это нормально?
Ч Ты о чем? Ч прищурившись, уточнил он.
Ч О пустых зданиях, военных вертолетах, бездумной стрельбе по теням, Ч п
еречислила она, глядя в окно. Ч Или что, хотели как лучше, а получилось как
всегда? Ч вдруг резко уточнила она, обернувшись к Наумову. Ч Мало наигра
лись в войну на Земле? Ведь это же была МЕЧТА, понимаешь? Ч с внезапной гор
ечью произнесла Лада, сжав в пальцах пластиковый приклад крупнокалибер
ной снайперской винтовки явно российского производства. Ч Мечта… Ч сп
устя секунду едва слышно повторила она, словно впервые задумавшись над т
айным смыслом этого слова…
***
Прошлое…
Первые пять лет жизни совершенно не сохранил
ись в сознании девочки.
Она развивалась намного медленнее, чем обычный, окруженный заботой и вни
манием родителей ребенок, и ее память поэтому не задержала в себе ничего,
кроме, может быть, нескольких смутных, размазанных теней-образов.
Первое яркое, запомнившееся на всю оставшуюся жизнь впечатление оказал
ось связано с седой косматой женщиной, чья заскорузлая рука цепко держал
а ее за плечо, в то время, как огрубевший от пьянства голос бормотал где-то
над головой с монотонностью, которая доводила сжавшуюся в комок девочку
до сонного отупения:
Ч Подайте, люди добрые, Христа ради… Ч невнятно твердил над головой это
т самый голос… Ч Мы беженцы… Дочка голодная… Христа ради…
Только много позже, спустя годы, Лада, анализируя свои полуосознанные де
тские воспоминания, поняла, что голос этот принадлежал ее матери. Тогда ж
е он воспринимался лишь краем ее сознания. Главным для девочки были лица
Ч тысячи лиц, что текли мимо в узкой горловине подземного перехода метр
о.
Ей было скучно, неуютно и тяжело стоять, удерживая на своем хрупком детск
ом плече вес навалившейся сзади женщины, которая, протягивая руку за под
аянием, другой опиралась на девочку, оставляя под одеждой болезненные от
печатки своих скрюченных пальцев…
Лада смотрела на плывущие мимо лица, и тогда она еще не могла понять их реа
кции на хриплый, совсем не женский голос матери, протянутую руку с грязны
ми, дрожащими от хронического алкоголизма пальцами. Разум девочки оказа
лся в ту пору слишком слаб и неопытен. Казалось, работала только память, вп
итывая, вбирая в себя эти лица…
А людей было много. Нескончаемый их поток то увеличивался, разливаясь от
стены до стены, то ненадолго уменьшался…
Одни просто шли мимо, никак не реагируя на голос, другие вдруг ни с того ни
с сего ускоряли шаг, спеша миновать это место, при этом их лица напрягалис
ь, на них появлялось какое-то ненатуральное, кукольное выражение, третьи
же, наоборот, поворачивали головы, обжигая две сгорбленные у стены тонне
ля фигуры откровенно враждебными взглядами…
1 2 3 4 5 6