На дальней городской окраине башни уступали место жилым плотам, причалам и низким квадратным сооружениям из прозрачного пластика; там находились склады и огромные крытые бассейны для гидроидов и дрессированных дельэинов. Дальше простирался порт: хаос мачт, вытянутых вверх решетчатых кранов и ярких вымпелов, плескавшихся на свежем ветру. Тут было множество кораблей со всех архипелагов Соляриса: щеголеватые клиперы и приземистые грузовые суда, похожие на жуков-плавунцов, роскошные пассажирские три-мараны и скромные парусники, плоты длиною в двести-триста метров и узкие юркие катера пограничных стражей. Но больше всего я насчитал субмарин: от совсем крохотных, прогулочных и пастушьих, до гигантских посудин, на которых гидроиды доставляли сырье и продукцию из своих подводных городов. Их серые корпуса почти сливались с волнами; они стояли у причалов, будто китовые самки на огромной ферме, которых с минуты на минуту начнут доить. Шандра восхищенно вздыхала, взирая на все это великолепие, а я уже отыскивал взглядом кровлю нашего отеля – разумеется, самого комфортабельного и дорогого на этой планете. Там нас поджидали агенты и секретари, целый штат моих новых сотрудников, а с ними – журналисты и чиновники Ареопага, представители фирм, репортеры пяти местных каналов головидения и полномочные послы от всех федераций, конгрессов и директорий Соляриса. Мой визит был важным событием – возможно, самым важным за последнее столетие, если не больше. Галактика так изобильна мирами, и так мало в ней космических кораблей! Но, быть может, это и к лучшему: конкуренты не докучают, торговля идет своим чередом, и нет ни повода, ни возможности для звездных войн.
Наш летательный аппарат плавно скользнул к плоской крыше отеля, заполненной встречающими в одеждах пяти цветов. Мы вышли; грянул торжественный гимн, раздался лихорадочный стрекот голо-камер, в воздух полетели цветы, и две хрупкие смуглые девушки в голубом украсили нас венками из магнолий. Итак, капитан Френч, великий Торговец со Звезд, прибыл на Солярис со своей супругой! Виват, Френчи! Жизнь завертелась и понеслась.
Прежде чем перейти к описанию наших торговых сделок и развлечений, должен остановиться на одной местной особенности, которую я забыл упомянуть. Солярис всем хорош; как говорилось выше, тут ровный мягкий климат и нормальное тяготение, много света и тепла, а также большие ресурсы биомассы, руд и минералов – хоть на морском дне, но вполне доступные для разработки. Однако день в экваториальных широтах длится восемь часов, а сутки – чуть более пятнадцати, и к этому обстоятельству человеческий организм привыкнуть не в силах. Слишком мало времени, чтоб переделать все дела, отдохнуть и успеть выспаться; как ни спеши, а часов не хватает. С другой стороны, если использовать двухсуточный цикл, часов оказывается слишком много, и я не уверен, что это было бы лучшим выходом.
Соляриты, проявив несомненную мудрость, решили не спорить с природой, не тормозить вращение планеты и не копаться в тех генетических механизмах, что заставляют нас бодрствовать шестнадцать часов и спать восемь. Такие глобальные метаморфозы грозят опасными последствиями, что было доказано не раз – на той же Ямахе, на Эльдорадо и в других мирах, где ретивые преобразователи спрямляли планетарную ось или перемещали моря на место гор. На Солярисе нашли иной выход: все население было разделено на пять кланов, обозначенных пятью цветами – красным, желтым, зеленым, голубым и фиолетовым, – и каждая из этих групп, невзирая на подданство и местонахождение, живет в своем собственном времени, сдвинутом на пять часов относительно “спектральных соседей”. Время – главное различие меж кланами; все остальное не так важно и определяется в основном цветами одежд, транспортных средств и обивки на мягкой мебели. Нет никаких препятствий для перехода из клана в клан, для перекрестных браков и заключения сделок; во всех случаях молодожены или предприниматели могут выбрать удобное время, сообразуясь со здравым смыслом. Кроме таких скользящих суток, на Солярисе введен трехдневный цикл, составляющий местную неделю, а пять циклов равны месяцу, коих насчитывается двадцать семь.
Обычно небольшие поселения, университеты, биостанции и частные усадьбы принадлежат одному из кланов, но в крупных городах, подобных Фад-жейре, есть пять районов, простирающихся до своего сегмента гавани. Три из них начинают, продолжают или заканчивают рабочий день; два – готовятся ко сну или спят. Должен признать, что это весьма удобно. Если вы нуждаетесь в компании (в то время как ваши приятели отдыхают), нужно всего лишь переместиться в другой район, где вечерняя жизнь в самом разгаре. А если вы намерены заключить сделку или пошататься по магазинам, отправляйтесь еще дальше – туда, где день не кончился, или в тот сектор, где наступило утро. Масса возможностей, чтоб поразвлечься и провернуть любые дела, если вы неутомимы, как шабн с Малакандры! Разумеется, описанная выше система не относилась к гидроидам, ноне оттого, что они являлись низшим классом солярисского общества. В океанских глубинах не столь уж важно, день сейчас или ночь, светит ли солнце или мерцают звезды; там вечная тьма, и ее разгоняют лишь фосфоресцирующие водоросли и сияние куполов над подводными городами. Шандре очень хотелось полюбоваться этим зрелищем, но я отложил его на самый конец, дабы не нанести ущерба нашему престижу. Солярис – благополучный мир, но и тут есть свои предрассудки, а главный из них таков: гидроидами не принято интересоваться. Они не преступники, не деклассированные и не рабы (или не совсем рабы); просто люди, которым не повезло. Они принадлежат к человеческой расе и признаются полезными членами общества; они делают девяносто процентов всех трудоемких работ, поскольку непригодны для более интеллектуальных занятий. И это все о них. Так сказать, sermo datur cunctis, amini sapientia paucis – дар речи дан всем, а мудрость – немногим. Руководствуясь данным правилом, я подсчитал свои визиты на Солярис и объявил, что мы с Шандрой облачимся в голубое. Каждый клан был бы счастлив принять нас в свои ряды как почетных гостей, но я не хотел никого обижать. Трижды я приземлялся на Солярисе и носил одежду красного, желтого и зеленого цветов; значит, в четвертый раз я буду жить ‘ по времени Голубого клана. Справедливость – превыше всего! Тем более что голубой цвет прекрасно сочетается с глазами и волосами Шандры.
В местном обществе она произвела фурор, причина коего была понятна и совершенно объяснима. На Барсуме ее считали “несколько тяжеловесной” – иными словами, курьезом: невысокая и слишком полная, по мнению субтильных костлявых барсумийцев. На Малакандре она была экзотической красавицей; сочетание золотистых волос, зеленых глаз и сравнительно светлой кожи являлось столь редким среди подданных Его Краальского Величества, что они признали в Шандре царственную кровь. А это создавало вокруг нее сферу недоступности и почтительного обожания, которое следует питать к королевским особам; ведь принцесса и на помосте – принцесса! И даже в дезабилье! Словом, гляди, любуйся, восхищайся, однако воли рукам не давай.
Но на Солярисе Шандру признали женщиной во плоти, столь же желанной, как любая из местных чаровниц. Ее глаза и волосы, ее загар, ее изящная фигура, длинные ноги, тонкий стан, полная грудь – все это соответствовало местным понятиям о красоте и женской прелести. Пожалуй, тут она выглядела слишком рослой, но не тяжеловесной, вовсе нет! А изобилие – там, где оно допустимо, – приводит сильный пол в восторг, даже если предмет восторгов выше вас на целую голову.
Впрочем, я, кажется, отвлекся – ведь мы толковали о солярисских традициях, если мне не изменяет память? Так вот, одной из них (кроме табу на гидроидов) была простота одежд, вполне понятная в столь теплом и ровном климате. Рабочее одеяние включало легкую блузу и шорты и было одинаковым для женщин и мужчин; по торжественным поводам они облачались в брюки, а к рубашке добавлялся жилет или короткий плащ, напоминавший пончо. Расцветка у каждого из кланов была своя, но и здесь разнообразие не поощрялось: так, красный цвет варьировался от алого по багряного, но оранжевый или кирпичный был признаком плохого вкуса. Ну и как вы думаете, что же это значило? Только одно: Солярис был неподходящим местом для демонстрации моделей, и Шандра не могла блеснуть тут своими талантами. Зато наше зоологическое ревю имело потрясающий успех! Оранжевые зверьки разошлись мелкими партиями по всей планете, птерогекконов перекупил университет Илльской Директории (разумеется, чтоб продать их по монопольным ценам, с наивысшей прибылью), за шабнов и единорогов бились крупные землевладельцы – каждый, видимо, хотел доказать, что вполне сумеет позаботиться об этих прожорливых тварях и что в его поместье они не подохнут с голода. Солидный океанический картель “Киты, Каракатицы и К°” приобрел моих барсуков, енотов и зайцев; вероятно, они расширяли сферу своей деятельности, желая заняться не только китами и головоногими, но и животными суши. Эту тенденцию тут же почуяли конкуренты, и за белок и лис разыгралось настоящее сражение: с “Китами” спорили “Даймонд Дельфиниум” с Федерации Ста Островов, “Компания Желтого Клана”, “Синдикат Биостанций Южного Полушария” и “Объединенные Маурийские Университеты”. В этом забеге они настолько выдохлись, что позабыли о ежах, и те достались какой-то темной фирме под названием “МММ” – кажется, “Межостровной Мелиоративной Мафии”. Не знаю, что собирались делать мелиораторы с ежами; быть может, прокладывать с их помощью каналы или дарить ежей своим вкладчикам – вместо обещанных диви-дентов.
Но главным предметом торгов были пернатые и насекомые. Птицам, жукам и мотылькам не требуется много места, и для Соляриса они являлись самыми подходящими обитателями. Тут уж Ареопаг Фаджейры не уступил никому; его биостанции, финансируемые правительством, закупали все подряд: голубей и соек, дроздов и воробьев, фазанов и попугаев, галок и канюков и, конечно, радужных бабочек с Эдема. В восторге от такой активности и в благодарность за гостеприимство я преподнес Ареопагу дар – оплодотворенные яйцеклетки малакандрий-ского сфинкса. Надеюсь, у них хватит ума держать этлх тварей в зверинце и не клонировать больше одной или двух пар.
Итак, мы закончили с животными, но оставались еще мои записи, книги и голофильмы, причем самые свежие, с Мерфи, Барсума и Малакандры. Я поручил их продажу своим агентам, чтобы, освободившись от хлопот, заняться солярисскими товарами. Я приобрел партию рыбных деликатесов, но небольшую, только для собственных нужд, и принялся отбирать пряности, косметику и всевозможные бальзамы, которыми так славится Солярис. Здесь не было магических растений вроде коринфской orchidaceae pudica, но из перебродивших водорослей производили уксус, придававший рыбе неподражаемый аромат, а в раковинах моллюсков определенноговида выращивали спайс – сильный афродиак с нежным запахом лаванды. Что касается обычной косметики, духов, кремов и благовонных масел, то сырьем для нее служили ароматические губки, морская соль, плоды и спермацет – воскоподобное вещество, содержащееся в особых полостях в голове кашалота. Такой товар был повсюду дорог, особенно на Земле; там кашалоты давно сделались персонажами детских сказок – как, впрочем, киты, дельфины и моржи.
Благовония я закупал вместе с Шандрой, и в том был двойной смысл: во-первых, она находилась при деле и проверяла каждую партию, а во-вторых, ее внешность и обаяние действовали на соляритов с неотразимой силой, что позволяло мне сбивать цены и выбирать лучшее из лучших. На протяжении шести циклов, пока я набивал корабельные трюмы контейнерами с парфюмерией, мы пропитались таким количеством запахов, что нас самих можно было б продавать на вес вместо ароматических губок. Особенно Шандру; ее волосы благоухали свежим океанским ветром, щеки пахли апельсинами, шея – магнолией, а о том, что ниже, я не рискую упоминать.
Наконец с бизнесом было покончено, и у нас оставались еще три недели (обычных, не солярисских), дабы насладиться отдыхом. Мы потратили их, путешествуя по островам и архипелагам от южного до северного полюса и посещая приемы и вечеринки, устроенные в нашу честь. Было все, о чем мечтала Шандра: безбрежный, залитый солнцем океан и острова, покрытые зеленью, пряный запах магнолий, пальмы с огромными листьями, похожими на гигантскую растопыренную пятерню, отдых в апельсиновых рощах и в легких бунгало у побережья или под кронами секвой, что возносились над лесом, подпирая облака. Мы насмотрелись и прочих чудес, таившихся на пустынных вулканических островах: мрачные скалы над серыми водами, камни, источенные ветрами, бурый силурийский лишайник на отвесных склонах, быстрые водопады и теплые гейзеры, взрывавшиеся водными струями, неприступные вершины, над которыми вечно курится дымок… Шандра млела и делала снимки, а я, как было обещано, стоял рядом, обнимал ее (чтоб она не свалилась в восторге с утесов) и чувствовал, как под моей ладонью стучит, трепещет и бьется ее сердце.
Что касается приемов и вечеринок, то приглашения сыпались на нас градом; мои секретари едва успевали их сортировать, откладывая то, что заслуживало внимания. Вот, например:
Додсон Крайслер Сармишкиду, ректор Эмбер-лийского университета, действительный член Академии Ста Островов, обращается к высокочтимому и достойному КАПИТАНУ ГРЭМУ ФРЕНЧУ И ЕГО СОВЕРШЕННОЙ СУПРУГЕ ЛЕДИ КИЛЛА-ШАНДРЕ ФРЕНЧ С ПОКОРНОЙ ПРОСЬБОЙ посетить прием в Большой Зеленой Аудитории Эм-берлийского университета, устроенный в честь означенного выше КАПИТАНА ФРЕНЧА, ВЕЛИКОГО ТОРГОВЦА СО ЗВЕЗД, ДРУГА ГРАНИЦЫ.
Программа:
Чествование КАПИТАНА ФРЕНЧА с вручением ему наград от Федерации Ста Островов: степени “doctor honoris causa” Эмберлийского университета и ордена “Великий Кальмар”; представление стихотворной мерфийской оратории “Гамрест” (в записи); катание на дельфинах. Напитки и закуски – из ресторана “Сказочные сны Гонолулу”.
Сказочные сны Гонолулу! Подумать только! Плюс незабвенный Гамрест, дипломы и ордена! И даже дельфины! На них мы еще не катались. Конечно, капитан Френч и его совершенная супруга не могли лишиться такого удовольствия, хоть из Фаджейры до Федерации Ста Островов путь не близок – примерно две пятых планетарного экватора. Помимо того, прием устраивал Зеленый клан, а это означало, что мы доберемся до постели на пять часов позже – то есть, если использовать аналогии, где-то на рассвете (разумеется, не имевшем ничего общего с солнечным восходом). Но Шандра решила, что купание с дельфинами нас освежит и что орден “Великий Кальмар” будет мне к лицу. Так что мы облачились в наряды цвета майских небес, сели в аэрокар и двинулись на юго-запад, прямиком к острову Эмберли.
Должен вам сказать, что высшие университетские чиновники, как и руководители биостанций и океанологических институтов, обладают на Соля-рисе немалой властью. Они – непременные члены конгрессов, сенатов и ареопагов, они входят в наблюдательный совет каждой фирмы и компании, и это не удивительно: ведь животный мир Соляриса и почти вся его флора сотворены искусством биологов, ботаников, ихтиологов и генетиков. Ergo, все они пользуются заслуженным почетом, а где почет, там неизменно присутствуют власть и деньги. Я счел необходимым это объяснить, чтобы вы не заблуждались насчет вечеринки, которую устраивает ректор: это эквивалентно дипломатическому приему самой высокой категории. Там собирается местная элита, прекрасные дамы и состоятельные джентльмены; вино льется рекой, закуски выше всяких похвал, и благородная публика ест, пьет, сплетничает и флиртует.
Подобные мероприятия всегда проводятся в университетах, поскольку они обладают необходимыми средствами и помещениями. В понятиях Соляриса, университет – это административный корпус двухсотметровой высоты, окруженный аудиториями пяти кланов, которые представляют собой не здания, а круглые, овальные или подковообразные амфитеатры либо площадки. Соляритам нравится жить в единении с природой, ибо природа милостива к ним; ветер тут теплый и нежный, дожди выпадают три раза в год, а о штормах и бурях имеется чисто теоретическое понятие. В таких условиях можно внимать лекциям на свежем воздухе, спать в бунгало с решетчатыми стенами и строить хрустальные башни, где в любой из оконных проемов въедут разом два слидера. Так что не думайте, будто аудитория, где мне навесили орден, серебряного спрута с жемчугами, напоминала дворцовые апартаменты. Здесь, правда, имелся пол – обширная площадка, облицованная мозаикой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Наш летательный аппарат плавно скользнул к плоской крыше отеля, заполненной встречающими в одеждах пяти цветов. Мы вышли; грянул торжественный гимн, раздался лихорадочный стрекот голо-камер, в воздух полетели цветы, и две хрупкие смуглые девушки в голубом украсили нас венками из магнолий. Итак, капитан Френч, великий Торговец со Звезд, прибыл на Солярис со своей супругой! Виват, Френчи! Жизнь завертелась и понеслась.
Прежде чем перейти к описанию наших торговых сделок и развлечений, должен остановиться на одной местной особенности, которую я забыл упомянуть. Солярис всем хорош; как говорилось выше, тут ровный мягкий климат и нормальное тяготение, много света и тепла, а также большие ресурсы биомассы, руд и минералов – хоть на морском дне, но вполне доступные для разработки. Однако день в экваториальных широтах длится восемь часов, а сутки – чуть более пятнадцати, и к этому обстоятельству человеческий организм привыкнуть не в силах. Слишком мало времени, чтоб переделать все дела, отдохнуть и успеть выспаться; как ни спеши, а часов не хватает. С другой стороны, если использовать двухсуточный цикл, часов оказывается слишком много, и я не уверен, что это было бы лучшим выходом.
Соляриты, проявив несомненную мудрость, решили не спорить с природой, не тормозить вращение планеты и не копаться в тех генетических механизмах, что заставляют нас бодрствовать шестнадцать часов и спать восемь. Такие глобальные метаморфозы грозят опасными последствиями, что было доказано не раз – на той же Ямахе, на Эльдорадо и в других мирах, где ретивые преобразователи спрямляли планетарную ось или перемещали моря на место гор. На Солярисе нашли иной выход: все население было разделено на пять кланов, обозначенных пятью цветами – красным, желтым, зеленым, голубым и фиолетовым, – и каждая из этих групп, невзирая на подданство и местонахождение, живет в своем собственном времени, сдвинутом на пять часов относительно “спектральных соседей”. Время – главное различие меж кланами; все остальное не так важно и определяется в основном цветами одежд, транспортных средств и обивки на мягкой мебели. Нет никаких препятствий для перехода из клана в клан, для перекрестных браков и заключения сделок; во всех случаях молодожены или предприниматели могут выбрать удобное время, сообразуясь со здравым смыслом. Кроме таких скользящих суток, на Солярисе введен трехдневный цикл, составляющий местную неделю, а пять циклов равны месяцу, коих насчитывается двадцать семь.
Обычно небольшие поселения, университеты, биостанции и частные усадьбы принадлежат одному из кланов, но в крупных городах, подобных Фад-жейре, есть пять районов, простирающихся до своего сегмента гавани. Три из них начинают, продолжают или заканчивают рабочий день; два – готовятся ко сну или спят. Должен признать, что это весьма удобно. Если вы нуждаетесь в компании (в то время как ваши приятели отдыхают), нужно всего лишь переместиться в другой район, где вечерняя жизнь в самом разгаре. А если вы намерены заключить сделку или пошататься по магазинам, отправляйтесь еще дальше – туда, где день не кончился, или в тот сектор, где наступило утро. Масса возможностей, чтоб поразвлечься и провернуть любые дела, если вы неутомимы, как шабн с Малакандры! Разумеется, описанная выше система не относилась к гидроидам, ноне оттого, что они являлись низшим классом солярисского общества. В океанских глубинах не столь уж важно, день сейчас или ночь, светит ли солнце или мерцают звезды; там вечная тьма, и ее разгоняют лишь фосфоресцирующие водоросли и сияние куполов над подводными городами. Шандре очень хотелось полюбоваться этим зрелищем, но я отложил его на самый конец, дабы не нанести ущерба нашему престижу. Солярис – благополучный мир, но и тут есть свои предрассудки, а главный из них таков: гидроидами не принято интересоваться. Они не преступники, не деклассированные и не рабы (или не совсем рабы); просто люди, которым не повезло. Они принадлежат к человеческой расе и признаются полезными членами общества; они делают девяносто процентов всех трудоемких работ, поскольку непригодны для более интеллектуальных занятий. И это все о них. Так сказать, sermo datur cunctis, amini sapientia paucis – дар речи дан всем, а мудрость – немногим. Руководствуясь данным правилом, я подсчитал свои визиты на Солярис и объявил, что мы с Шандрой облачимся в голубое. Каждый клан был бы счастлив принять нас в свои ряды как почетных гостей, но я не хотел никого обижать. Трижды я приземлялся на Солярисе и носил одежду красного, желтого и зеленого цветов; значит, в четвертый раз я буду жить ‘ по времени Голубого клана. Справедливость – превыше всего! Тем более что голубой цвет прекрасно сочетается с глазами и волосами Шандры.
В местном обществе она произвела фурор, причина коего была понятна и совершенно объяснима. На Барсуме ее считали “несколько тяжеловесной” – иными словами, курьезом: невысокая и слишком полная, по мнению субтильных костлявых барсумийцев. На Малакандре она была экзотической красавицей; сочетание золотистых волос, зеленых глаз и сравнительно светлой кожи являлось столь редким среди подданных Его Краальского Величества, что они признали в Шандре царственную кровь. А это создавало вокруг нее сферу недоступности и почтительного обожания, которое следует питать к королевским особам; ведь принцесса и на помосте – принцесса! И даже в дезабилье! Словом, гляди, любуйся, восхищайся, однако воли рукам не давай.
Но на Солярисе Шандру признали женщиной во плоти, столь же желанной, как любая из местных чаровниц. Ее глаза и волосы, ее загар, ее изящная фигура, длинные ноги, тонкий стан, полная грудь – все это соответствовало местным понятиям о красоте и женской прелести. Пожалуй, тут она выглядела слишком рослой, но не тяжеловесной, вовсе нет! А изобилие – там, где оно допустимо, – приводит сильный пол в восторг, даже если предмет восторгов выше вас на целую голову.
Впрочем, я, кажется, отвлекся – ведь мы толковали о солярисских традициях, если мне не изменяет память? Так вот, одной из них (кроме табу на гидроидов) была простота одежд, вполне понятная в столь теплом и ровном климате. Рабочее одеяние включало легкую блузу и шорты и было одинаковым для женщин и мужчин; по торжественным поводам они облачались в брюки, а к рубашке добавлялся жилет или короткий плащ, напоминавший пончо. Расцветка у каждого из кланов была своя, но и здесь разнообразие не поощрялось: так, красный цвет варьировался от алого по багряного, но оранжевый или кирпичный был признаком плохого вкуса. Ну и как вы думаете, что же это значило? Только одно: Солярис был неподходящим местом для демонстрации моделей, и Шандра не могла блеснуть тут своими талантами. Зато наше зоологическое ревю имело потрясающий успех! Оранжевые зверьки разошлись мелкими партиями по всей планете, птерогекконов перекупил университет Илльской Директории (разумеется, чтоб продать их по монопольным ценам, с наивысшей прибылью), за шабнов и единорогов бились крупные землевладельцы – каждый, видимо, хотел доказать, что вполне сумеет позаботиться об этих прожорливых тварях и что в его поместье они не подохнут с голода. Солидный океанический картель “Киты, Каракатицы и К°” приобрел моих барсуков, енотов и зайцев; вероятно, они расширяли сферу своей деятельности, желая заняться не только китами и головоногими, но и животными суши. Эту тенденцию тут же почуяли конкуренты, и за белок и лис разыгралось настоящее сражение: с “Китами” спорили “Даймонд Дельфиниум” с Федерации Ста Островов, “Компания Желтого Клана”, “Синдикат Биостанций Южного Полушария” и “Объединенные Маурийские Университеты”. В этом забеге они настолько выдохлись, что позабыли о ежах, и те достались какой-то темной фирме под названием “МММ” – кажется, “Межостровной Мелиоративной Мафии”. Не знаю, что собирались делать мелиораторы с ежами; быть может, прокладывать с их помощью каналы или дарить ежей своим вкладчикам – вместо обещанных диви-дентов.
Но главным предметом торгов были пернатые и насекомые. Птицам, жукам и мотылькам не требуется много места, и для Соляриса они являлись самыми подходящими обитателями. Тут уж Ареопаг Фаджейры не уступил никому; его биостанции, финансируемые правительством, закупали все подряд: голубей и соек, дроздов и воробьев, фазанов и попугаев, галок и канюков и, конечно, радужных бабочек с Эдема. В восторге от такой активности и в благодарность за гостеприимство я преподнес Ареопагу дар – оплодотворенные яйцеклетки малакандрий-ского сфинкса. Надеюсь, у них хватит ума держать этлх тварей в зверинце и не клонировать больше одной или двух пар.
Итак, мы закончили с животными, но оставались еще мои записи, книги и голофильмы, причем самые свежие, с Мерфи, Барсума и Малакандры. Я поручил их продажу своим агентам, чтобы, освободившись от хлопот, заняться солярисскими товарами. Я приобрел партию рыбных деликатесов, но небольшую, только для собственных нужд, и принялся отбирать пряности, косметику и всевозможные бальзамы, которыми так славится Солярис. Здесь не было магических растений вроде коринфской orchidaceae pudica, но из перебродивших водорослей производили уксус, придававший рыбе неподражаемый аромат, а в раковинах моллюсков определенноговида выращивали спайс – сильный афродиак с нежным запахом лаванды. Что касается обычной косметики, духов, кремов и благовонных масел, то сырьем для нее служили ароматические губки, морская соль, плоды и спермацет – воскоподобное вещество, содержащееся в особых полостях в голове кашалота. Такой товар был повсюду дорог, особенно на Земле; там кашалоты давно сделались персонажами детских сказок – как, впрочем, киты, дельфины и моржи.
Благовония я закупал вместе с Шандрой, и в том был двойной смысл: во-первых, она находилась при деле и проверяла каждую партию, а во-вторых, ее внешность и обаяние действовали на соляритов с неотразимой силой, что позволяло мне сбивать цены и выбирать лучшее из лучших. На протяжении шести циклов, пока я набивал корабельные трюмы контейнерами с парфюмерией, мы пропитались таким количеством запахов, что нас самих можно было б продавать на вес вместо ароматических губок. Особенно Шандру; ее волосы благоухали свежим океанским ветром, щеки пахли апельсинами, шея – магнолией, а о том, что ниже, я не рискую упоминать.
Наконец с бизнесом было покончено, и у нас оставались еще три недели (обычных, не солярисских), дабы насладиться отдыхом. Мы потратили их, путешествуя по островам и архипелагам от южного до северного полюса и посещая приемы и вечеринки, устроенные в нашу честь. Было все, о чем мечтала Шандра: безбрежный, залитый солнцем океан и острова, покрытые зеленью, пряный запах магнолий, пальмы с огромными листьями, похожими на гигантскую растопыренную пятерню, отдых в апельсиновых рощах и в легких бунгало у побережья или под кронами секвой, что возносились над лесом, подпирая облака. Мы насмотрелись и прочих чудес, таившихся на пустынных вулканических островах: мрачные скалы над серыми водами, камни, источенные ветрами, бурый силурийский лишайник на отвесных склонах, быстрые водопады и теплые гейзеры, взрывавшиеся водными струями, неприступные вершины, над которыми вечно курится дымок… Шандра млела и делала снимки, а я, как было обещано, стоял рядом, обнимал ее (чтоб она не свалилась в восторге с утесов) и чувствовал, как под моей ладонью стучит, трепещет и бьется ее сердце.
Что касается приемов и вечеринок, то приглашения сыпались на нас градом; мои секретари едва успевали их сортировать, откладывая то, что заслуживало внимания. Вот, например:
Додсон Крайслер Сармишкиду, ректор Эмбер-лийского университета, действительный член Академии Ста Островов, обращается к высокочтимому и достойному КАПИТАНУ ГРЭМУ ФРЕНЧУ И ЕГО СОВЕРШЕННОЙ СУПРУГЕ ЛЕДИ КИЛЛА-ШАНДРЕ ФРЕНЧ С ПОКОРНОЙ ПРОСЬБОЙ посетить прием в Большой Зеленой Аудитории Эм-берлийского университета, устроенный в честь означенного выше КАПИТАНА ФРЕНЧА, ВЕЛИКОГО ТОРГОВЦА СО ЗВЕЗД, ДРУГА ГРАНИЦЫ.
Программа:
Чествование КАПИТАНА ФРЕНЧА с вручением ему наград от Федерации Ста Островов: степени “doctor honoris causa” Эмберлийского университета и ордена “Великий Кальмар”; представление стихотворной мерфийской оратории “Гамрест” (в записи); катание на дельфинах. Напитки и закуски – из ресторана “Сказочные сны Гонолулу”.
Сказочные сны Гонолулу! Подумать только! Плюс незабвенный Гамрест, дипломы и ордена! И даже дельфины! На них мы еще не катались. Конечно, капитан Френч и его совершенная супруга не могли лишиться такого удовольствия, хоть из Фаджейры до Федерации Ста Островов путь не близок – примерно две пятых планетарного экватора. Помимо того, прием устраивал Зеленый клан, а это означало, что мы доберемся до постели на пять часов позже – то есть, если использовать аналогии, где-то на рассвете (разумеется, не имевшем ничего общего с солнечным восходом). Но Шандра решила, что купание с дельфинами нас освежит и что орден “Великий Кальмар” будет мне к лицу. Так что мы облачились в наряды цвета майских небес, сели в аэрокар и двинулись на юго-запад, прямиком к острову Эмберли.
Должен вам сказать, что высшие университетские чиновники, как и руководители биостанций и океанологических институтов, обладают на Соля-рисе немалой властью. Они – непременные члены конгрессов, сенатов и ареопагов, они входят в наблюдательный совет каждой фирмы и компании, и это не удивительно: ведь животный мир Соляриса и почти вся его флора сотворены искусством биологов, ботаников, ихтиологов и генетиков. Ergo, все они пользуются заслуженным почетом, а где почет, там неизменно присутствуют власть и деньги. Я счел необходимым это объяснить, чтобы вы не заблуждались насчет вечеринки, которую устраивает ректор: это эквивалентно дипломатическому приему самой высокой категории. Там собирается местная элита, прекрасные дамы и состоятельные джентльмены; вино льется рекой, закуски выше всяких похвал, и благородная публика ест, пьет, сплетничает и флиртует.
Подобные мероприятия всегда проводятся в университетах, поскольку они обладают необходимыми средствами и помещениями. В понятиях Соляриса, университет – это административный корпус двухсотметровой высоты, окруженный аудиториями пяти кланов, которые представляют собой не здания, а круглые, овальные или подковообразные амфитеатры либо площадки. Соляритам нравится жить в единении с природой, ибо природа милостива к ним; ветер тут теплый и нежный, дожди выпадают три раза в год, а о штормах и бурях имеется чисто теоретическое понятие. В таких условиях можно внимать лекциям на свежем воздухе, спать в бунгало с решетчатыми стенами и строить хрустальные башни, где в любой из оконных проемов въедут разом два слидера. Так что не думайте, будто аудитория, где мне навесили орден, серебряного спрута с жемчугами, напоминала дворцовые апартаменты. Здесь, правда, имелся пол – обширная площадка, облицованная мозаикой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43