И еще немаловажное
обстоятельство - с весны 1939 года Германия и Италия вели переговоры с
Японией о заключении формального военного союза. Если удастся разжечь пожар
войны на Востоке, то едва ли Германия и Италия не выступят в поход против
Советского Союза с запада.
Толчок этой цепи событий могли дать только успехи на полях сражений в
Монголии. В грядущей победе обнаглевшие милитаристы не сомневались.
Десятилетия японская армия воспитывалась на традициях русско-японской войны
1904 - 1905 годов. За три с небольшим десятка лег, истекших с тех пор, эта
война усилиями милитаристов превратилась в героический эпос японского
оружия.
Среди высших японских военачальников еще служили ветераны
русско-японской войны, на старости лет крепко позабывшие удары русских и..
давно заместившие в слабевшей с годами памяти лестными легендами подлинную
историю. Цусима, Мукден, Порт-Артур - преподносились ими как великие победы,
разумеется, уместно умалчивалось, какой потрепанной вышла из той войны
Япония. Превозносились не только в исторических сочинениях, воспевавших дух
самураев, но и в солдатских песнях, которые ревели на маршах, в казармах.
Наконец, милитаристы не сомневались ни на минуту, что в их руках
безотказный человеческий материал - войска, воспитанные в духе
беспрекословного повиновения приказу. В японской солдатской памятке
значилось: "Пока ты жив, ты должен быть потрясен великим императорским
милосердием. После смерти ты должен стать хранителем Японской империи. Тогда
ты будешь окружен почетом. Императорская армия непобедима, ибо ее защищают
боги". Сама смерть "легче пуха", а за должным поведением солдата в бою
следят его предки из амулета "омомори", который он носит на груди. Не
исполнить приказ офицера значит оказать неповиновение самому императору.
Никак не меньше.
С начала мая 1939 года японские войска пытались захватить участок
монгольской территории восточнее реки Халкин-Гол. Начав с мелких стычек, они
постепенно наращивали силы, стремясь приковать внимание советского
командования к этому району. Если дело пойдет удачно, - рассудили японские
генералы, спланировавшие операцию, - вступят в дело главные силы Квантунской
армии, сосредоточенные в Маньчжурии. Молниеносным ударом они вторгнутся в
Уссурийскую и Амурскую области, в район Хабаровска и овладеют всем советским
Приморским краем.
Вот что начиналось там, у реки Халкин-Гол.
Отпор!
5 июня Г. К. Жуков прибыл в штаб советского 57-го отдельного корпуса,
находившегося в Монголии. Первый вопрос старшим командирам: не трудно ли
управлять войсками за 120 километров от места боев? Смущение. Жуков, не
дослушав объяснений,. выехал в войска.
Он не мог не отметить, что враг умело выбрал район для наступления. На
западном берегу реки Халхин-Гол неоглядная степь, для противника все как на
ладони. До советской границы около 650 километров, связь по единственной
грунтовой дороге. На восток постепенно поднимаются отроги горного хребта
Большого Хингана, где легко укрыть не только войска, но и их тылы. С
японской стороны подведены две железные и несколько грунтовых дорог.
Преимущества быстрого и скрытого сосредоточения на стороне врага.
Несколько дней машина комдива колесила по степи, Жуков хотел лично
осмотреть все. Опытным глазом командира он оценивал слабые и сильные стороны
немногочисленных советско-монгольских войск, вышедших в район Халкин-Гола.
Чутье опытного солдата подсказывало ему: вот-вот грянет гроза, враг,
определенно, подтягивает силы. Иначе чем объяснить: от зари. до заката
бесчинствуют японские самолеты, гоняющиеся даже за отдельными машинами.
Он отправляет срочное донесение в Москву: немедленно усилить советскую
авиацию, направить в ^Монголию не менее трех стрелковых дивизий и танковую
бригаду. Цель - готовить контрудар. Просьба Жукова была удовлетворена. Он
принял командование корпусом, вскоре развернутым в 1-ю армейскую группу. Из
СССР прибыла группа летчиков - 21 Герой Советского Союза во главе с Я. В.
Смушкевичем.
Поспели в самое время, с середины июня в небе Монголии завязались
неслыханные в то время по ожесточенности воздушные бои. Иногда в бешеной
карусели крутилось свыше двухсот самолетов с обеих сторон. Японское
командование бросило в дело лучших асов, домогаясь добиться господства в
воздухе. Не получилось. Советские летчики крепко держали небо на замке, все
чаще и чаще, в степи вставали султаны чадного дыма - догорал очередной
вогнанный в землю японский самолет.
Жуков торопил крепить оборону у Халкин-Гола, особенно на плацдарме за
рекой, быстрее подтягивать резервы из Советского Союза. Через безводную,
выжженную зноем степь катились колонны с пехотой;
поднимая громадные клубы пыли, лязгали гусеницами танки. Косматое,
свирепое, непривычное солнце. Красноармейцы, поднятые по тревоге из
сибирских гарнизонов, оглядывали непривычные места; В висках стучало от
страшной жары, а Жуков чисто физически ощущал - стучат колеса на железных
дорогах, катят японские эшелоны. Везут массу обстрелянных войск, уже, более
двух лет воевавших в Китае. С ними предстоит схватиться молодым
красноармейцам, слышавшим свист пуль только на стрельбищах.
По железным дорогам японские войска подвозились, конечно, быстрее, чем
наши воинские части по 650-километровой грунтовой. Японцы успели
сосредоточить до 40 тысяч войск, 310 орудий, 135 танков, и 225 самолетов.
Перед рассветом 3 июля советский полковник проехал к горе Баин-Цаган, что на
северном фланге фронта по Халкин-Голу, проверить оборону монгольской
кавалерийской дивизии. Внезапно он натолкнулся на японские войска, уже
форсировавшие реку. С первыми лучами света здесь уже был Жуков. Враг
собирался провести хрестоматийную операцию - ударом с севера окружить и
уничтожить советско-моигольские войска, державшие фронт по Халкин-Голу.
Ведущие западные военные историки в отнюдь не дружественном нам труде
"Русская военная машина 1917 - 1945 гг." (1977) замечают: "То был абсолютно
здравый план, и он был бы прекрасно проведен в жизнь против китайского
военачальника или монгольской армии. Но японцы не приняли в расчет
мгновенную реакцию Жукова".
Наметанным командирским глазом Жуков определил опасность. Но чем
противодействовать японцам? Если у горы Баин-Цаган скрытно, по-воровски
через понтонную переправу, валили японские колонны, то южнее грохотал фронт,
сковывая центр наших войск, вражеские танки вели в атаку густые цепи пехоты.
В складках местности трудно было определить, какие силы успел
перебросить противник на западный берет реки. Потом выяснилось - более 10
тысяч при 160 орудиях, а в целом японцы превосходили советско-монгольскис
войска на Халкин-Голе по пехоте и артиллерии в 3 раза, по кавалерии а 4, 5.
раза. Жуков вызвал авиацию: бомбить переправу, сюда же перенацелил часть
огня батарей с центрального участка и приказал ввести в бой 11-ю танковую
бригаду комбрига М. П. Яковлева. Она, донельзя измотанная длительным маршем,
только встала на отдых в нескольких десятках километров от фронта. Поднятая
по тревоге бригада примчалась как ветер - танки БТ-5 и БТ-7 обладали большой
скоростью, маневренностью и прискорбно тонкой броней. Жуков пошел на
беспримерный риск: отдал, приказ с ходу атаковать врага, не дожидаясь пехоты
- вызванный мотострелковый полк подошел только к середине дня.
Командиры танковых батальонов четко отсигналили флажками "делай как я",
лязгнули люки - и вперед - к славе и бессмертию! Было 10. 45 утра, когда 150
танков рванулись на плацдарм, где на позиции стояли 160 орудий, где в наспех
отрытых окопах уже затаились японские солдаты с минами на пятиметровых
бамбуковых шестах. В завязавшемся сражении наши танкисты показали, что годы
учебы не прошли даром - огнем и гусеницами они уничтожили и раздавили всю
японскую артиллерию. Верткие танки, однако, действовали на местности,
буквально кишевшей японскими, солдатами. Хотя с орудийными расчетами было
покончено, из окопов, лощин, самых разнообразных укрытий шла стрельба,
летели гранаты.
Гибли и наши танкисты. Экипаж политрука Д. П. Викторова, уничтоживший
десять орудий, был сожжен окружившими подбитый танк японскими солдатами.
Почти трое суток без минутного перерыва бушевало сражение. Пришлось вести
борьбу на истребление упорно сопротивлявшегося врага, пытавшегося
подбрасывать, резервы, в том числе танки, с восточного берега. Писатель
Константин Симонов, в то время сотрудник фронтовой газеты "Героическая
красноармейская", спустя более двадцати лет запечатлел Г., К. Жукова в
памятную последнюю ночь перед решительной развязкой. В романе "Товарищей по
оружию" он писал:
"Командующий сидел в углу на своей неизменной парусиновой табуретке и
показывал нагнувшемуся над картой командиру бронебригады, куда тот должен
вывести один из своих батальонов, к рассвету переправив его на восточный
берег.
- Огнем и броней ударите с тыла но японцам, когда мы их сбросим с
Баин-Цагана и они покатятся к переправе, - сказал командующий, подчеркивая
слово "покатятся". - Задача ясна?
- Ясна, товарищ комдив!
- А что у вас лицо такое? Сапоги жмут?
- Потери большие, товарищ комдив.
- Потери как потери, - сказал командующий. - Завтра, когда выполним
задачу до конца, сравним -с результатами. Отправляйтесь!
Командующий с командирами вышел из палатки.
Хвосты тумана кое-где цеплялись за лощины, но горизонт был уже ясен, и
на нем выделились черные бугры сгоревших вчера танков.
- Поле боя, поле смерти, поле победы - все вместе, - торжественно, как
стихи, сказал командующий. - Когда все будет кончено, на горе Баин-Цаган
вместо памятника поставим танк. Один из этих".
Утром 5 июля враг был наголову добит, тысячи трупов устилали землю,
раздавленные и разбитые орудия, пулеметы, машины. Остатки вражеской
группировки бросились к переправе, ее командующий генерал Камацубара (в
прошлом военный атташе Японии в Москве) среди первых оказался на том берегу,
а скоро "переправа, - вспоминал Жуков, - была взорвана их же саперами,
опасавшимися прорыва наших танков. Японские офицеры бросались в полном
снаряжении прямо в воду и тут же тонули, буквально на глаза наших
танкистов".
Враг потерял до 10 тысяч человек, почти вес танки, большую часть
артиллерии. "Эта битва, - подвел итог Г. К. Жуков, - является классической
операцией активной обороны войск Красной Армии, после которой японские
войска больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халкин-Гол".
В тяжелых боях погибло и немало наших героических красноармейцев и
командиров, среди павших - комбриг М. П. Яковлев.
По сей день на горе Баин-Цаган стоит видный за десятки километров
памятник. На постаменте танк БТ-5, надпись в честь орденоносной танковой
бригады имени Героя Советского Союза М. П. Яковлева гласит: "Танкистам РККА
яковлевцам - победителям над японцами в Баин-Цаганском сражении 3 - 5 июля
1939 г.".
Агрессор разгомлен.
Когда в Токио получил известия о катастрофе, крупный Государственный
деятель Японии советник императора маркиз Кидо пометил в своем дневнике:
"Армия в смятении, все погибло". Скрыть размеры поражения было
невозможно: уверенное в победе командование Квантунской армии пригласило
военных атташе ряда иностранных государств, в том числе Германии и Италии,
на место действия - в штаб генерала Камацубара. Теперьони поторопились
сообщить в Берлин и Рим о случившемся, указав на разрыв между декларациями и
возможностями дальневосточного соратника по "Антикоминтерновскому пакту".
Военная логика властно диктовала - после такого поражения врагу нужно
убраться с монгольской территории. Вмешалась высокая политика. Круги от
схватки на Халхин-Голе достигли далекой Европы и далеких США. В
правительственных канцеляриях "демократий" потирали руки - итак, Япония уже
схватилась с СССР. Пошли заверения, что Западне видит в происходящем ничего
ненормального. Англия даже подписала к концу июля с Японией соглашение
Арита-Крейга, гарантировавшее тыл агрессора в Китае. Не за горами, убеждали
друг друга западные политики, время, когда война Японии на Востоке сольется
с походом на СССР Германии и Италии. В ожидании этого поторопились сбросить
со счетов тяжкое воспоминание, которое произвел на европейские державы
фашистской "оси" Халхин-Гол. Красная Армия воочию показала не только мощь и
доблесть, но и неоспоримое искусство в ведении вооруженной борьбы. Стоит ли
начинать поход за мировое господство с единоборства с самым могучим
противником? И так ли уж необходимо связывать себя узами военного союза с
банкротами?
Каждый день продолжавшихся боев на Халхин-Голе превращал эти вопросы в
утвердительные суждения для Берлина и Рима. Квантунская армия не жалела
ничего, чтобы спасти свое лицо. Днем и ночью к Халхин-Голу подвозились новые
войска, из которых развернулась 6-я особая армия генерала Огнен. 75 тысяч
личного состава, 182 танка, более 300 самолетов, 500 орудий, в том числе
тяжелые, срочно снятые с фортов в Порт-Артуре и доставленные на Халхин-Гол.
6-я особая армия вцепилась в монгольскую землю - 74 километра по фронту и 20
километров в глубину. Основательно укрепилась, зарылась в землю. Интенданты
даже завезли зимнее обмундирование. Но это на всякий случай! На конец
августа штаб генерала Огиси готовил новое наступление.
Промедление с изгнанием агрессора было чревато самыми серьезными
последствиями. Г. К. Жуков не сомневался в высоких боевых качествах
вверенных ему войск, не сомневался и в том, что они способны выбросить
самураев с захваченной земли. Но этого было мало. Операцию следовало
провести так, чтобы отвадить японцев от возобновления борьбы.
Как? В Москве внимательно следили за происходившим на далекой границе
Монголии. Гордились доблестью бойцов и командиров Красной Армии, но
постоянно держали под жестким политическим контролем военные действия.
Желание добить агрессора привело к появлению предложений о том, чтобы в ходе
дальнейших операций перенести .действия наших и монгольских войск за пределы
МНР. "Вы хотите развязать большую войну в Монголии, - отрезал И. В. Сталин,
- противник в ответ на наши обходы бросит дополнительные силы. Очаг борьбы
неминуемо расширится и примет затяжной характер, а мы будем втянуты в
продолжительную войну. Надо сломить хребет японцам на реке Цаган"
(Халхин-Гол).
Это определило план операции. Задача ее - истребить японскую 6-ю особую
армию, не дав ей уйти, пусть побитой, за кордон. Причем ни в коем случае не
переносить боевые действия за монгольскую границу, чтобы не дать повода
Токио прокричать на весь мир о "советской агрессии" с вытекающими отсюда
понятными осложнениями. Готовя удар на уничтожение, Жуков усыпил
бдительность врага, создав впечатление, что советско-монгольские войска
помышляют только об обороне. Строились зимние позиции, бойцам вручали
наставления о ведении оборонительных боев, самыми разнообразными средствами
все это доводилось до сведения японской разведки. Психологически расчет
Жукова был безупречен - это свидетельствовало представлению самураев 6 себе,
дескать, русские "взялись за ум" и опасаются новой схватки. Японские войска
наглели на глазах, они вновь и вновь затевали частные операции, которые
заканчивались лишь очередным , их избиением. Продолжались напряженные бои и
в воздухе.
Благодаря тщательно, продуманной Жуковым системе дезинформации удалось
скрыть от -противника подход крупных подкреплений из Советского Союза. К
середине августа под командованием комкора Жукова (получившего это звание 31
июля) были советско-монгольские войска, насчитывавшие примерно 57 тысяч
человек, почти 500 танков, около 400 бронемашин, 550 орудий и минометов и
свыше 500 боевых самолетов. Всю эту махину нужно было принять и скрытно
разместить в голой степи, а перед началом наступления, назначенного на
воскресенье 20 августа, незаметно вывести на исходные позиции. До 80
процентов войск, которым предстояло наступать, сосредоточились в
охватывающих группировках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33