Наши атаки разбивались о
развитую систему- обороны врага. Жуков видел, что какого-либо существенного
продвижения пока не добиться. Но не в его характере было бездействовать,
дарить гитлеровцам передышку.
27 марта 1942 года командование всех армий Западного фронта получает
четкое указание Жукова:
"Приказываю: немедленно организовать небольшие, хорошо оснащенные
автоматическим оружием отряды из отборных, смелых и инициативных людей. Этим
отрядам поставить задачу проникновения на пути подвоза противника, налетов
на населенные пункты, где расположены обозы, склады и другие тыловые
учреждения противника. Действия отрядов должны быть быстрыми, дерзкими и
решительными. Личный состав. их должен отлично владеть оружием и быть.
способным действовать в тылу противника в отрыве от своих частей по
нескольку дней".
Гитлеровцам на нашей земле никогда не давали покоя, не говоря уже о
передышке.
20 апреля Ставка приказала перейти к обороне. Цели наступления не были
выполнены во всем объеме, но результаты оказались внушительными. На Западном
направлении наши войска в ходе контрнаступления и общего наступления за
декабрь 1941 года и январь - апрель 1942 года продвинулись на 100 - 350
километров. Группа армий "Центр" оказалась глубоко охваченной с двух сторон,
что дало возможность впоследствии возобновить наступление на запад с
выгодных для нас позиций. В тылу оккупантов возникли обширные партизанские
районы.
Жуков, отвечавший за Западное направление, естественно, гордился тем,
что гитлеровская Германия потерпела у Москвы крупнейшее поражение и перешла
к обороне на всем советско-германском фронте. А как с чисто военной точки
зрения? Возьмем приказ Жукова, отданный им 4 апреля 1942 года на исходе
грандиозной битвы, в которой мы одержали всемирно-историческую победу.
Направленный командующему Калининским фронтом, всем командующим армиям
Западного направления приказ был сурово-реалистичным.
На основании проверки хода боевых действий 42-й армии отмечались
нарушения основных требований в общевойсковом бою. Обращалось внимание на
отсутствие взаимодействия между артиллерией, пехотой и танками. Отмечались
недостатки в применении оружия пехоты, особенно пулеметов. Подчеркивалось,
что не использовалось ночное время для просачивания внутрь обороны
противника. Наблюдение за ходом боя носило случайный характер, поэтому
командиры частей не всегда знали, где точно находятся наши войска и где
противник. "Приказываю: во всех армиях организовать проверку и организацию
боя, в случаях обнаружения перечисленных недочетов принять меры к их
устранению. Об исполнении донести к 15 апреля 42-го года".
За сухими строками штабного документа - огненное .дыхание ожесточенных
боев, в которых наши бойцы и командиры проявили чудеса мужества и героизма.
Но можно сделать вдвойне, втройне больше, если порыв подкреплять четкой
организацией,соблюдением духа и буквы воинских уставов. Об этом напоминал
командирам командующий Западного направления, член Ставки Верховного
Главнокомандования генерал армии Жуков. Награды наградами, но впереди еще
длительная борьба с озверевшим врагом. Упиваться победой и не видеть, как
отметил Г. К. Жуков, "недочетов" - смерти подобно в/единоборстве с
сильнейшей военной машиной капиталистического мира. Он отверг расхожее
представление ,о том, что победителей, не судят. Таким суждениям нет -места
в суровом ратном деле.
В битве под Москвой ярко проявился стиль руководства Жукова. Он сочетал
дальновидность и мудрость с резкостью, непреклонную волю к достижению цели с
гибкостью, способность пожертвовать второстепенным во имя главного,
жесткость и даже жестокость во имя победы над врагом.
В битве под Москвой немецко-фашистские войска потеряли более
полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, множество Другой боевой и
транспортной техники. Гитлеровская военная машина была потрясена до
основания.
"Когда меня спрашивают, - писал Г. К. Жуков, что больше всего
запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю, битва за Москву. Выражая
глубокую благодарность всем участникам битвы, оставшимся в живых, я склоняю
голову перед светлой па мятью тех, кто стоял насмерть, но не пропустил врага
к сердцу нашей Родины, столице, городу-герою Москве, Мы все в неоплатном
долгу перед ними".
Конармейцы
Командование Западного фронта и Ставка не видели больше необходимости
держать в тылу врага войска генералов Ефремова и Белова. Они получили приказ
пробиться к своим. Штаб фронта указал им полосу - через партизанские районы,
лесами туда, где войска 10-й армии подготовят прорыв относительно слабой
обороны врага. Генерал лейтенант Ефремов, однако, ссылаясь на то, что его
группа утомлена, попросил у Генштаба разрешить ему выход по самому короткому
пути через реку Угру. Он полагал, что Жуков осторожничает.
Сталин запросил мнение Жукова, который ответил категорическим отказом.
Он хорошо знал храбрейшего из храбрейших генералов, но в тех условиях одной
отваги было мало. Сталин заметил, что Ефремов опытный военачальник и ему на
месте виднее.
Ефремов повел свою группу по пути, избранному им. К сожалению, враг
разгадал его замысел и по ставил сильный заслон. Пылкий генерал поднял
бойцов в решительную атаку Немногие выжившие запомнили его в тот час -
высокого, стройного, в расстегнутой шинели, с автоматом в руке и даже
веселого под плотным огнем. С Михаилом Григорьевичем Ефремовым полегли
честнейшей солдатской смертью большинство выходивших с ним. Красная Армия
потеряла талантливого командарма.
По-другому сложилась судьба частей под командованием спокойного и
рассудительного Белова. Умело маневрируя, они избегли множества ловушек и,
нанося гитлеровцам короткие удары, двигались к участку прорыва, указанному
командованием фронта Жуков лично занимался всем связанным с рейдом
мужественных кавалеристов. Белов получал подробные указания от Жукова,
которые в копии обычно шли Сталину. Незадолго до завершения рейда Жуков счел
необходимым вновь предупредить 6 июня 1942 года Белова. "Особо требую не
нарушать установленную внутри группы систему связи, а также обратить
внимание на связь со мною. При всех условиях иметь постоянно при себе две
рации "Север" или "Партизанка", для поддержания радиосвязи с фронтом...
Операция по выходу чрезвычайно сложна, поэтому Вам надлежит тщательно, не
торопясь, подготовить план и практические мероприятия по выходу группы
Непродуманный и неподготовленный выход может привести к серьезным
последствиям".
Жуков ни в чем не связывал инициативы Белова. Он действовал не столько
как старший по положению, сколько как старший товарищ, подсказывавший
наиболее разумные решения.
А ведь попытками уничтожить группу Белова руководили немецкие командные
инстанции вплоть до гитлеровскою генерального штаба сухопутных войск!
Гальдер многократно фиксировал донесения с мест, что они вот вот ликвидируют
окруженные войска Надежды не сбылись. Одна из итоговых записей озлобленного
Гальдера относительно операции, в ходе которой были скованы крупные
фашистские силы, гласит: "На фронте группы армий "Центр" войска русского
генерала Белова снова прорвались в направлений Кирова. (Калужск. обл - Н.
Я,) Нам это но делает чести" (15 июня 1942 года )
Бойцы Белова наконец встретились со своими. Жуков от всего сердца
приветствовал боевого соратника, его отважных командиров и красноармейцев.
Обнявшись с Беловым, обычно суровый, Жуков расцвел. Он был рад за старого
товарища, конармейца. Слушая о беспримерном пятимесячном рейде, Георгий
Константинович на глазах помолодел, на усталом лице проступил румянец, ведь
именно в коннице прошла военная юность генерала армии. Бесконечно
взволнованным собеседникам немного взгрустнулось. боевые генералы понимали,
что прекрасная операция Белова - исключение, "лебединая песня"
благороднейшего рода войск в нынешней войне.
Кавалерийские корпуса сражались до самого конца Великой Отечественной.
Но кавалеристы шли в бой в основном спешенными или действовали в составе
конно-механизированных групп. Да разве был бы возможен этот рейд без
снабжения с воздуха и безумно храброй "воздушной пехоты" - бойцов
авиадесантного корпуса, дравшихся рука об руку с кавалеристами
В ГОД СТАЛИНГРАДА
Новые испытания
Шла первая военная весна. Таяли снега, постепенно обнажая с юга на
север гигантскую пульсирующую кровоточащую рану - фронт, протянувшийся через
европейскую часть нашей страны от Азовского до Баренцева моря Все помыслы
советских людей были направлены на то, чтобы скорее закрыть ее, выгнав врага
из пределов Отчизны.
В директивном письме Ставки Верховного Главнокомандования Военным
советам фронтов и армий ставилась задача- с приходом весны обеспечить
"полный разгром гитлеровских войск в 1942 году. Но для осуществления этой
задачи необходимо, чтобы наши войска научились взламывать оборонительную
линию противника, научились организовывать прорыв обороны противника на всю
ее глубину и тем открыли дорогу для продвижения нашей пехоты, наших танков,
нашей кавалерии. У немцев имеется не одна оборонительная линия - они строят
и будут иметь скоро вторую и третью оборонительные линии. Если наши войска
не научатся быстро и основательно взламывать и прорывать оборонительную
линию противника, наше продвижение вперед станет невозможным".
Долгие часы размышлял Жуков над директивой, написанной своеобразным
сталинским стилем. Указания принципиально верные. По каково же сейчас
соотношение сил на фронте наступающей (мы) и обороняющейся (гитлеровцы)
сторон? К маю 1942 года Советские Вооруженные Силы только в действующей
армии имели 5,1 миллиона человек, почти 3,9 тысячи танков, 2,2 тысячи
самолетов, 44,9 тысячи орудий и минометов. Германия с сателлитами - 6,2
миллиона человек, 3400 боевых самолетов, свыше 3 тысяч танков, до 57 тысяч
Орудий и минометов. Силы, в сущности, равные,
Как добиться превосходства? Возможности нашей промышленности
грандиозны, с каждым месяцем ширится приток на фронт вооружения, снаряжения
и боеприпасов. Мы уже превосходили, и порядочно, военную экономику Германии.
В 1942 году мы выпустили 25,4 тысячи самолетов, 24,5 тысячи танков, 33,1
тысячи орудий калибра свыше 76 миллиметров. Германия произвела у себя, в
оккупированных и союзных страдах 14,7 тысячи самолетов, 6,1 тысячи танков,
14 тысяч орудий калибром более 77 миллиметров.
Враг, узнавший силу советского оружия, не был полностью в неведении о
нарас1авшем неблагоприятном для него изменении в соотношении сил, но на
деялся сломать этот процесс новым, неслыханным по мощи и жестокости
натиском. Директива Гитлера от 5 апреля 1942 года ставила решительные цели
на лето "окончательно уничтожить" нашу армию и лишить "по мере возможности"
СССР военно-промышленных центров.
Естественно, Жуков не мог знать се содержание, но он понимал: немцы
будут действовать так, а не иначе. Генштаб стоял за то, чтобы изменить
сначала соотношение сил в нашу пользу стратегической обороной, а затем летом
перейти в наступление. Соглашаясь с этим, Жуков асе же считал необходимым
мощным ударом в начале лета разгромить ржевско-вяземскую группировку
противника, стоявшую все еще в 130 километрах от Москвы. "Разгром противника
на Западном направлении, - писал Жуков в мемуарах, - должен был серьезно
ослабить немецкие силы и принудить их отказаться ог крупных наступательных
операций, по крайней мере на ближайшее время. Конечно, при ретроспективной
оценке событий этот вывод не является бесспорным, но в то время при
отсутствии полных данных о противнике я был уверен в своей правоте".
В конце марта 1942 года в Кремле обсуждались возможные действия Красной
Армии летом 1942 го^ да. В совещаниях участвовали И. В. Сталин, Г. К. Жуков,
К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, Б. М. Шапошников, А- М. Василевский и
другие Генеральный штаб стоял за активную оборону. Командование
юго-западного направления настаивало на проведении наступательных операций,
в первую очередь под Харьковом и в Крыму. Сталин высказался за это
наступление. Он знал о том, что Жуков против такого образа действия, и на
узком совещании в Кремле в конце марта особо выделил:
- Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут
удар первыми? Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и
прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на
западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это
полумера.
Сталин говорил четко, чеканя слова с большой внутренней убежденностью.
В такой же манере ответил взявший слово Жуков. Он повторил свои доводы
против нескольких наступательных операций, надеясь получить поддержку
начальника Генерального штаба Шапошникова, который в целом придерживался
точки зрения Жукова. Но Шапошников "на этот раз, к сожалению, промолчал",
предложение Верховного было принято, а "события мая и июня показали просчеты
Ставки", лаконично заметил в своих мемуарах Жуков.
В чем они заключались? С конца декабря 1941 года в Крыму с переменным
успехом шли напряженные бои. Во второй половине апреля Ставка приказала
Крымскому фронту наконец перейти к жесткой обороне. Войска, однако, не
успели перестроить свои боевые порядки. В первой половине мая противник
внезапно сам открыл наступление в Крыму и овладел Керчью.
Сталин в беседе с Жуковым с большой болью отозвался о поражении в
Крыму. И тут же осведомился:
- Вы не изменили своего мнения, по-прежнему против наступления на юге?
Речь шла о намеченном на 12 мая крупном наступлений Юго-Западного
фронта. Жуков коротко ответил:
- Нет. Считаю, что на юге надо встретить противника ударами авиации и
мощным огнем, нанести ему поражение упорной обороной, а затем перейти в
наступление.
Доводы Жукова, отражавшие и мнение Генштаба, не были приняты во
внимание. Наши войска вломились в боевые порядки врага, уже стянувшего силы
для большого наступления на южном крыле советско-германского фронта.
Наступление Юго-Западного фронта закончилось через несколько дней крупной
неудачей под Харьковом, повлекшей за собой тяжелые потери. Это поражение
облегчило вермахту проведение удара, приведшего гитлеровцев в конечном счете
к выходу к Сталинграду и на Кавказ.
"Должен сказать, - указывал в мемуарах Жуков, - Верховный понял, что
неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 года, является следствием
и его личной ошибки, допущенной при утверждений плана действий наших войск в
летней кампаний 1942 года И он не искал других виновников среди руководящих
лиц Ставки и Генерального штаба".
Ошибка заключалась в том, что Ставка допускала возможным одновременное
немецкое наступление на двух направлениях - Московском и на юге. Причем
предполагалось, что решительный удар последует все же по Москве.
Как командующий Западным фронтом Жуков, выполняя указание Ставки,
готовился встретить врага, если он снова пойдет на столицу. Сталин постоянно
справлялся о положении на Западном фронте Жуков подробно, систематически
информировал его обо всем. 30 мая 1942 года он, например, докладывал Сталину
"В период 21 - 28,5 мною лично проверены 5, 43, 49, 50, 10, 16 армии. Армии
фронта за май проделали большую работу по приведению войск фронта в боевую
готовность. Оборона во всех армиях организована хорошо" В другом донесении в
это же время Жуков просит Сталина издать приказ, уточняющий, кто должен быть
на командных пунктах частей, иначе "толчея", прибывающие "машины и хождение"
демаскируют их.
Когда речь заходит о таких частностях, тогда уже можно заключить
Западный фронт стоял прочно. К тому же его подпирали страгегические резервы,
которые в основном разместились на центральном направлении и частично в
районе Воронежа. Но вот это и оказалось фатальным для южного крыла наше го
фронта "Если бы на оперативных тыловых рубежах юго западного направления
стояло несколько резервных армий Ставки, - с горечью говорил в своих
мемуарах Жуков, - тогда бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного
направления летом 1942 года".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33