– Как же ты поступил? После того, как Торак украл Око?
– Наш Повелитель направил нас к другим богам, чтобы предупредить их, – ответил Белгарат. – Мне предстояло отыскать Белара… он находился где-то на севере, пьянствовал вместе с олорнами. В то время Белар был молодым богом и любил подобные забавы. Олорнские девушки только и мечтали, чтобы он посетил их, и он, конечно, старался оправдать их ожидания, насколько мог… так, по крайней мере, поговаривают.
– Такое о нем я никогда не слышал, – удивленно заметил Силк.
– Возможно, это только сплетни, – охотно согласился Белгарат.
– Но ты нашел его? – спросил Гарион.
– Пришлось поискать. К востоку от Олгарии тогда тянулись тысячи лиг лугов и пастбищ. Сначала я превратился в орла, но это не очень-то помогло.
– Очень удобно, – заметил Силк.
– От высоты у меня кружится голова, и постоянно отвлекали вещи, происходящие на земле. У меня возникало непреодолимое желание броситься вниз и вмешаться. Свойство обличья, которое принимаешь, начинает со временем довлеть над мышлением, и хотя орел на вид великолепная птица, на самом деле очень глупая. Я в конце концов перестал быть орлом и превратился в волка, и это сразу сказалось положительным образом. Вот только одна молодая волчица, которая была настроена игриво… – Тут Белгарат слегка прищурился, и голос его дрогнул.
– Белгарат! – изумился Силк.
– Не делай поспешных выводов, Силк. Я учел моральный аспект ситуации. Быть отцом, вероятно, очень хорошо и приятно, но молодые волчата впоследствии могли бы здорово осложнить мою жизнь. Я оставил без внимания её ухаживания, хотя она преследовала меня до самого севера, где обитал Бог-Медведь олорнов. – Он замолчал, глядя на серо-зеленые болота, и по его лицу невозможно было догадаться, о чем он думает. Гарион чувствовал, что старик недоговаривает что-то очень важное.
– Ну а дальше, – возобновил свой рассказ Белгарат, – мы с Беларом отправились обратно в Долину, где уже собрались остальные боги. На этом совете было решено идти войной на Торака и его энгараков. Вот так все и началось. С тех пор мир уже не тот.
– Что стало с волчицей? – спросил Гарион, надеясь вытянуть из своего далекого прародителя правду.
– Она осталась со мной, – спокойно ответил тот. – Бывало, днями сидела в моей башне и наблюдала за тем, чем я занимаюсь. Ей в голову приходили любопытные мысли, а её замечания частенько сбивали меня с толку.
– Её замечания? – спросил Силк. – Она могла говорить?
– По-своему, по-волчьему, сам понимаешь. Я научился их языку, когда мы рыскали вместе. Очень точный и местами прекрасный язык. Волки могут быть красноречивы, даже поэтичны, когда привыкнешь к тому, что они говорят.
– Долго она пробыла с тобой? – спросил Гарион.
– Порядочно, – ответил Белгарат. – Помнится, я тоже задал ей такой же вопрос. Она ответила вопросом на вопрос. Была у неё такая вредная привычка. Она спросила: «Что время для волка?» Я прикинул в уме, и вышло, что она пробыла со мной больше тысячи лет. Я удивился, а она отнеслась к этому равнодушно. «Волки живут столько, сколько захотят» – вот был её ответ. Затем в один прекрасный день мне потребовалось в кого то преобразиться, я уже не помню, в кого именно. Она застала меня за этим занятием, и я лишился покоя. «Так вот как ты это делаешь», – только и сказала она и быстро превратилась в полярную сову. Кажется, такая трансформация очень ей понравилась, поскольку здорово напугала меня, так как отныне я не мог знать, в кого она превратится за моей спиной. Это была, однако, самая красивая сова из тех, что мне доводилось видеть. Через несколько лет она улетела. К своему удивлению, я обнаружил, что мне её не хватает. Мы были вместе очень долгое время. – Он замолчал и снова отвел глаза в сторону.
– Ты никогда не видел её снова?
– Довелось встретиться… хотя поначалу я не догадывался об этом. Я выполнял какое-то поручение Повелителя где-то на севере долины и наткнулся на небольшой аккуратный домик в роще у реки. В нем жила женщина по имени Полидра… женщина с золотистыми волосами и сияющими глазами. Мы познакомились и потом поженились. Она стала матерью Полгары… и Белдаран.
– Ты говорил о том, что снова встретил свою волчицу, – напомнил ему Гарион.
– Ты плохо слушаешь, Гарион, – ответил старик, строго глядя на правнука. В его глазах мелькнула глубокая и затаенная обида – обида настолько большая, что Гарион понял, что это чувство будет жить в душе старика до тех пор, пока он жив.
– Ты хочешь сказать…
– Я сам не сразу это осознал. Полидра была очень терпеливой и настроена решительно. Когда она поняла, что я не приму её как волчицу, она просто изменила свой облик и так-таки добилась своего. – Он вздохнул.
– Мать тети Пол была волчицей? – очень удивившись, спросил Гарион.
– Нет, Гарион, она была женщиной… очень красивой женщиной. Перемена облика абсолютна.
– Но… она начинала волчицей.
– Ну и что?
– Да, но… – Предположение никак не укладывалось в голове Гариона.
– Не давай волю своим заблуждениям, – сказал ему Белгарат.
Поборов в себе первое непривычное чувство (а оно вначале показалось ему чудовищным), он наконец проговорил:
– Извини, но это неестественно, что ни говори.
– Гарион, – напомнил ему старик, морщась, – чтобы мы ни делали, все неестественно. Перемещать камни силой воли, если вдуматься, самая неестественная вещь на свете.
– То другое дело, – возразил Гарион. – Дедушка, ты женился на волчице… и у неё появились дети. Как тебе удалось сделать это?
Белгарат вздохнул, покачал головой и проговорил:
– Ты очень упрямый мальчик, Гарион. Ты ничему не веришь, пока не увидишь собственными глазами. Давай отъедем вон за тот холм, и я покажу тебе, как это делается.
– Не возражаете, если я присоединюсь? – спросил Силк, разбираемый любопытством.
– Неплохая идея, – согласился Белгарат. – Заодно подержишь лошадей, а то как бы не бросились врассыпную при виде волков.
Они свернули с караванной тропы и обогнули приземистый холм, поросший вереском, над которым повисли свинцовые тучи.
– Это место подойдет, – решил Белгарат, натягивая поводья и спускаясь в ложбину, где зеленела весенняя трава. – Весь фокус в том, чтобы создать образ животного в голове, – объяснил он, – вплоть до самой последней мелочи. Затем направляешь волю внутрь… на себя… и изменяешься, вживаясь в этот образ.
Гарион нахмурился, ничего не понимая.
– Объяснять это очень долго, – сказал Белгарат. – Вот… смотри… следи умом, а потом уже глазами.
Откуда ни возьмись в воображении Гариона возник образ большого волка с серой мордой и серебристым кольцом вокруг шеи. Затем он ощутил резкий толчок и услышал завывание. На миг изображение волка странным образом смешалось с изображением самого Белгарата, словно тот и другой пытались занять одно пространство. Но вот Белгарат исчез, и остался один лишь волк.
Силк присвистнул и только туже натянул поводья перепуганных лошадей.
Белгарат тут же превратился снова в обыкновенного старика в коричневой тунике и сером плаще с капюшоном.
– Понял? – спросил он Гариона.
– Думаю, что да, – неуверенно ответил Гарион.
– Попробуй сам. Я буду помогать.
Гарион начал мысленно создавать образ волка.
– Не забудь про когти, – подсказал Белгарат. – Они не бросаются в глаза, но очень важны. Гарион представил когти волка.
– Хвост слишком короткий. Гарион устранил этот недостаток.
– Вот приблизительно то, что нужно. А теперь входи в образ.
Гарион включил силу воли. – Превращаюсь? – сказал он.
Его тело словно превратилось в текучую субстанцию, оно расползлось, изменилось, приобретя образ волка, который он создал в уме. Когда преобразование завершилось, он сел на задние лапы, тяжело дыша и чувствуя себя довольно странно.
– Встань и дай поглядеть на тебя, – произнес Белгарат.
Гарион поднялся на все четыре лапы, помахивая хвостом.
– Задние ноги получились слишком длинные, – критически заметил Белгарат.
Гарион хотел было ответить, что он занимается этим впервые, но услыхал только собственное завывание и лай.
– Прекрати, – рассердился Белгарат. – Ты похож на щенка. Превращайся быстро обратно. И эта операция прошла гладко.
– Куда девается одежда? – озадаченно спросил Силк.
– Она с нами, – ответил Белгарат, – но одновременно её нет. Пожалуй, это не объяснишь. Белдин как-то раз пытался точно определить, что происходит с одеждой, и, кажется, ему удалось найти ответ, но я ничего не понял из его объяснений. Белдин намного умнее меня, и его объяснения чересчур мудрены. Короче говоря, при возвращении в первоначальную форму на нас та одежда, которая была раньше.
– Даже меч Гариона? – спросил Силк. – И Око? Старик молча кивнул головой.
– Это не опасно… вот так переходить из одного обличья в другое?
– Практически нет. Наше обличье остается… и в то же время будто его нет.
– Хотелось бы верить, – засомневался Силк.
– Попробуй еще раз, Гарион, – предложил Белгарат. Гарион несколько раз превращался в волка, пока наконец старик не остался доволен.
– Побудь с лошадьми, – попросил Белгарат Силка. – Мы скоро вернемся. – Он застыл на мгновение и затем снова стал большим серым волком. – Давай немного побегаем, – предложил он Гариону. Значение сказанного передалось Гариону прямо в сознание, дополненное едва заметными движениями головы и ушей да отрывистым лаем. Гарион вдруг понял, почему волки в стае так хорошо понимают друг друга: они в буквальном смысле проникают в мозг своих сородичей. То, что видит один, видят все.
– Куда побежим? – спросил Гарион, почти не удивляясь тому, как легко ему дался язык волков.
– Куда угодно. Мне просто захотелось размяться. – И Белгарат, серый волк, устремился вперед.
На первых порах хвост доставлял много неудобств. Гарион забывал о его существовании, и болтающийся из стороны в сторону хвост сбивал его с хода. Пока он догадался, в чем дело, старый волк был уже далеко, резво несясь по серо-зеленоватым болотам. Но вскоре юноша ощутил радость полета, когда, едва касаясь лапами земли, сжимался и вытягивался во всю длину тела при каждом прыжке. Как легок и естествен бег волка, в котором участвуют не только ноги, но и все тело. Если потребуется, он мог бы бежать так днями, не уставая.
Местность вокруг постепенно начала меняться. Унылая и пустынная, как мертвое небо над головой, внезапно она наполнилась жизнью. Появились мыши и белки; в буром кустарнике зайцы, застывшие от ужаса, следили за тем, как его когти вонзаются в мягкую упругую почву. Ликуя от ощущения силы и свободы нового тела, Гарион мчался вслед за Белгаратом. Он был хозяином равнины, и все живое трепетало перед ним!
Но потом он оказался не один. Откуда ни возьмись рядом с ним очутился еще один волк, вернее, странная и неприметная на вид волчица с голубоватым переливающимся мехом.
– И далеко ты намерен бежать? – спросила она по-волчьи.
– Можно остановиться, если хочешь, – вежливо ответил Гарион, сбавляя бег и переходя на рысь.
– Когда бежишь, трудно разговаривать, – согласилась она, останавливаясь и садясь на задние лапы. Гарион остановился.
– Ты – Полидра, признайся? – спросил он напрямую, не привыкнув еще к тонкостям языка волков.
– Волки обходятся без имен, – фыркнула она. – Он тоже придавал этому слишком большое значение. – Это был не совсем тот голос, который с детства звучал в его голове. Конечно, он её не слышал, зато все понимал, что она хотела сказать.
– Ты имеешь в виду дедушку?
– А кого же? Люди склонны раскладывать все по полочкам и навешивать ярлыки, упуская из виду очень важные вещи.
– Как ты очутилась здесь? Разве ты…
– Не мертва, ты хочешь сказать? Не бойся этого слова Оно только слово и больше ничего. По крайней мере, так мне кажется. Впрочем, какая разница?
– Разве для этого не нужно, чтобы кто то вызвал тебя? – спросил он. – Подобно тому, что сделала тетя Пол, когда мы сражались с Грулом в горах Алголанда?
– А зачем? Меня можно вызвать таким образом, но я могу и сама появиться, если нужно. – Она с интересом взглянула на него. – У тебя закружилась голова, правда?
– От чего?
– От происходящего… кто ты… кто мы… что тебе предстоит сделать…
– Немного, – признался он.
– Попробую тебе объяснить. Возьмем, к примеру, его. Я никогда не видела его как человека, ты знаешь. В нем что-то есть… определенно волчье. Я почти уверена, что, родившись в человеческом облике, он совершил ошибку… Видать, так было предначертано судьбой. Впрочем, внешний вид мало что значит.
– Правда?
– Ты так не считаешь? – насмешливо спросила она. – Смотри. Сейчас я тебе кое-что покажу. Давай изменим облик. – Она растаяла в воздухе, и тут же перед ним предстала женщина с золотистыми волосами и смеющимися глазами, одетая в простое коричневое платье.
Гарион тоже принял облик человека.
– Разве я стала другой, Белгарион? – спросила она. – Разве я не та, кем была, будь то волчица, сова или женщина?
Он понял и смущенно спросил:
– Можно я буду называть тебя бабушкой?
– Называй, если тебе так хочется, – ответила она, – хотя это не совсем точно.
– Я знаю, – сказал он, – но так мне легче.
– Ты, наконец, осознал, кем являешься?
– У меня небогатый выбор.
– Но ты боишься этого и того, что тебе предстоит совершить, ведь так? Гарион молча кивнул.
– Запомни, ты будешь не один. Он с удивлением взглянул на нее:
– Но в Кодексе говорится…
– Кодекс объясняет не все. Ваша встреча с Тораком означает противостояние двух громадных армий. Вы двое – представители этих армий. И только. В ваш поединок с Тораком будут вовлечены такие могущественные силы, что от вас зависит очень мало.
– Почему тогда кто-то другой не может сделать это? – быстро спросил Гарион. – Тот, кто более подготовлен к такой встрече?
– Я сказала, что от вас мало что зависит, – повторила твердо она. – Тебе выпал жребий, а Торак был всегда. Вы укажете путь, по которому пойдут и столкнутся эти силы. Когда это произойдет, я думаю, ты сам удивишься, как все легко.
– Мне суждено победить?
– Не знаю. Никто во всей вселенной не ведает этого. Вот почему тебя выбрали для битвы с ним. Если бы мы знали, чем кончится дело, необходимость в вашей встрече отпала бы. – Она огляделась. – Белгарат возвращается. Я должна тебя покинуть
– Почему?
– Мое присутствие причиняет ему боль… ты даже не догадываешься, как ему больно.
– Потому что… – Он замолчал, не зная, как лучше сказать.
– Мы были ближе, чем другие, и мы были вместе очень долго. Порой я хочу, чтобы он понял, что мы так и не расставались… но, вероятно, слишком рано.
– Прошло три тысячи лет, бабушка.
– Что значит время для волка? – загадочно спросила она. – Волки соединяются на всю жизнь, и горе, вызванное разлукой, остается навсегда. Когда-нибудь… – Она печально замолчала и затем вздохнула. – Как только я скроюсь, ты снова переменись. Белгарат захочет поохотиться с тобой. Так принято. Ты поймешь, когда станешь волком.
Гарион чуть склонил голову и принялся создавать образ волка.
– Да, вот еще что, Белгарион.
– Да, бабушка?
– Знаешь, я тебя очень люблю.
– Я тоже люблю тебя, бабушка.
В следующую минуту её не стало. Гарион вздохнул и превратился в волка. А затем выбежал навстречу Белгарату, и они занялись охотой.


ЧАСТЬ 4


Глава 22

Принцесса Се'Недра пребывала в задумчивом, даже меланхолическом настроении. Как ни нравились ей бури, вызываемые периодическими вспышками её темперамента, она с сожалением констатировала, что наступило время мириться с Гарионом. Как-никак им предстояло пожениться, и нельзя расстраивать жениха больше, чем это необходимо. Такие вспышки объяснялись тем фактом, что он занимал более высокое положение, а ей не хотелось чувствовать себя ущемленной, находясь рядом с ним. Вот и все. В целом перспектива выйти замуж за Гариона представлялась не такой уж неприятной, но такова была принцесса – без притворства она просто не могла жить, хотя очень любила Гариона. Теперь, после того, как он понял, что от него требуется, дело пойдет как маслу. Се'Недра решила отыскать его в тот же день и наладить отношения.
Все утро она провела за изучением «Книги Королей» и схемы, которую сама тщательно вычертила. Как принцесса империи и королева Райве, она, без сомнения, превосходила любую великую герцогиню любого дома империи. И конечно, она была выше по званию, чем королева Чирека Ислена и королева Олгарии Сайлар. Статус Мейязераны как соправительницы Арендии, однако, вызывал определенные сомнения. Скорее всего, она и Мейязерана занимают равное положение. Се'Недра пометила у себя в пергаменте, чтобы через посла Вальгона направить запрос заведующему протокольным отделом в Тол Хонете относительно данного вопроса. С торжествующим видом она еще раз взглянула на схему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38