Прямой
смелый взгляд при первой встрече, робкий сейчас, откровенный страх
при виде монахов. Монахи, похоже, заменяют здесь полицию. Вооружены,
протоколы составляют, люди вот их боятся. Ну вылитые полицейские.
Да, они же о километрах говорили! Не пропал наш труд, помнят курилки!
- Меня зовут Джафар, - представился он.
Удивление, жест назад.
- Им незачем было знать мое настоящее имя.
Улыбка во весь рот.
- Теперь выясним, как зовут тебя. Твое имя начинается на "А"?
- "Нет".
- Твое имя начинается на "Б"?
- "Нет".
К вечеру Джафар знал, что ее зовут Кора, ей 24 года, сейчас
1097-й год, что это летоисчисление как-то связано с небом, или с
чем-то пришедшим с неба (как подсчитал Джафар, лет за 35-36 до людей
с Земли). Она на самом деле дала ложную клятву в суде, пытаясь спасти
от тюрьмы любимого человека, за это ей по местным законам отрезали
язык, лишили имущества и почти всех прав. Сэр Кид захватил ее три
дня назад, заставлял надраивать доспехи, готовить еду. Использовал
для удовольствия и согревания постели.
- Он, конечно, был сволочью, - отметил Джафар, - но спать одному
под таким одеялом - бррр.
Кора его горячо поддержала. До сэра Кида она батрачила за
кормежку, но весной случился пожар из-за хозяйского ребенка, и все
очень голодали. Джафар выяснил, что монахов здесь зовут не монахами,
а как-то по-другому, но живут они в монастырях, устанавливают законы
и следят за их исполнением. Кора боится их до дрожи в коленках, до
щенячьего визга. Еще она боится научиться читать. Это как-то связано
с глазами (близорукости боится, что-ли?). Больше она ничего не боится,
но кое-чего опасается. Например, грозы, волков.

Непривыкший к долгой езде верхом, Джафар решил остановиться
пораньше. Кора расседлала и спутала ноги лошадям, собрала дрова для
костра, повизгивая от восторга, изучила палатку, надувные матрасы,
спальные мешки (Джафар взял со склада для будущих помощников пять
комплектов, по 600 грамм каждый). Все было хорошо, пока Кора не
увидела окорок. Она не просила, нет, только тихонько заскулила и
отодвинулась от костра подальше, обхватив руками ствол дерева. Проследив
голодный взгляд, Джафар сделал ей толстенный бутерброд, который был
съеден за несколько секунд. Также быстро были съедены второй и третий
бутерброды. Голодный взгляд все не мог оторваться от рюкзака, а руки
опять сцепились на дереве. Распросив, Джафар выяснил что последний раз
она ела вчера (хлеб и вода), а предпоследний - позавчера. И теперь
умяла всухомятку полкило мяса и полбуханки хлеба. Джафар заставил
ее выпить фляжку воды, объяснил, что после длительной голодовки
нельзя сразу много есть, она со всем согласилась, но только крепче
вцепилась в дерево. Нарезав помельче корешки, найденные Корой,
накрошив туда же ветчины, Джафар сварил полный котелок супа. Пока
варился, а потом остывал суп, девушка мужественно страдала, вцепившись
в дерево. Наконец, Джафар нарезал хлеб и раздал ложки. Кора ни разу
не нарушила неписанные правила этикета, ни разу не зачерпнула ложкой
из котелка раньше Джафара, следила, чтоб в ее ложке было не больше,
чем у него, но... пока Джафар только подносил ложку ко рту, она
уже проглатывала свою, и ждала, когда же он снова зачерпнет. Разумеется,
после еды у нее заболел живот. Кора свернулась калачиком под своим
любимым деревом и мучилась, счастливая. Джафар прогнал ее в палатку,
расстегнул молнию на спальнике, превратив его в одеяло, и укутал
девушку. Потом вымыл в речке посуду, проверил лошадей и задумался
о будущем, глядя в красные угли костра. Еще утром он колебался
в выборе, но теперь был уверен: этот мир надо менять. Терпеливый
голодный взгляд девушки произвел на него гораздо более сильное
впечатление, чем столкновение с рыцарем. С другой стороны, стычка
показала, как просто в этом мире погибнуть от любой случайности.
И тогда - прощай все. Само собой разумеется, что нужно воспитать
как можно больше учеников. Чтобы их обучить, нужны компьютерные
классы. Надо восстановить базу, думал Джафар. На это нужно время.
На воспитание учеников тоже нужно время. А его-то и нет. После
анабиоза это тело превратилось в развалину. Тогда надо вырастить
себе новое тело и пересадить туда мозг. Можно даже проще - лечь в
биованну и запрограммировать компьютер на ампутацию тела. Как Гром
рассказывал, когда Модулю голову оторвало, он схватил ее под мышку
и рванул в медцентр. Заложили в биованну, и через полгода Модуль
вернулся в отряд десантников. Нет, у меня-то другой случай. У меня
как раз мозг стареет. Вместо старого маразматика стану молодым
маразматиком. Тогда другой путь - вырастить новое тело и переписать
туда память. Но переписанная память не загружается в долговременную,
через сутки от нее один пшик остается. Что, мне тогда каждый день
по два раза память восстанавливать? Я же так за четыре года все клетки
мозга сожгу. А если спроектировать мозг, который в долговременку пишет?
На Земле об этом только спорили, потому как это - евгеника, а мне
что остается? Я же не над кем-то, над собой этот опыт поставлю.
И только в том случае, если другого варианта не придумаю. Вообще-то
грустно получается. Он будет мной, но я-то не буду им, я помру.
Можно, наверно, нескольких меня сделать. Один погибнет, другие
продолжат. Слышишь, Гром, я справлюсь. Я все сделаю, за десятеpых
pаботать буду, жизнь положу, но спpавлюсь. Именем матеpи клянусь!
- Не говори гоп и постучи по дереву. Можешь - по лбу - откликнулся
десантник.
Кора, закутанная в одеяло, подсела к костру рядом с ним.
Джафар обнял ее за плечи. Девушка вздрогнула, потом доверчиво прижалась
к его боку.

Кора проснулась как всегда, с первыми лучами солнца. Удивленно
огляделась. Очень теплое, необычайно легкое одеяло, прозрачный полог
над головой, мужчина рядом. Джафар! Сердце забилось радостно и
счастливо. Сбывалось то, что нагадала ей старая цыганка, то, чего она
ждала, не веря, почти десять лет.
Какое необычное у него лицо, - подумала девушка, - с виду
молодое, но седина в волосах, мудрость и тоска во взоре. И никого
не боится. Перед сэром Кидом шляпу не снял, даже голову не склонил.
Скользнул невидящим взглядом, как по пустому месту, и дальше пошел.
А как перед патрулем стоял! Как будто они должны были перед ним
доклад держать. Шутил с ними, смеялся. Только что простым человеком
был, кольчугу надел, и вдруг в рыцаря превратился. Словно на голову
выше стал. Спина гордая, взгляд спокойный, властный. С сэра Кида
доспехи не снял. А ведь за них несколько золотых получить можно.
Со мной как с равной говорил. Коня подарил, деньгами поделился,
часть своих денег на хранение дал. Наверно, и не подумал, что конь
загнанный. Ну и что, что загнанный. Шагом ходить может, даже легкой
рысью, если не очень долго. И пахать на нем можно, надо только отдых
почаще давать. После каждой борозды. А силы у него - не то, что у
крестьянских лошадок. И, если зимой совсем плохо станет, его съесть
можно. Зачем он меня с собой взял? В таком шатре, под этим одеялом в
самую холодную ночь тепло. Как он удивился, какая я тощая. Сколько
вчера съела! И любить совсем не умею. Откуда я знала? Хозяин всегда
шипел: "Пасть закрой, услышат." Сэр Кид - тоже: "Не дергайся. Убери
лапы, не то пальцы отрублю." Я и лежала, не шелохнувшись, а он:
"Что-нибудь не так? Тебе не нравится?" Учить стал... Как много он
знает. Оказывается, это и на самом деле приятно бывает. Боже, что он
обо мне подумал... Вчера вечером сам за меня котелок мыл, Господи,
стыдно-то как! Прогонит он меня, точно прогонит, как лучшую найдет,
так и прогонит. Не такую тощую, с языком, чтоб в городе перед ним
ехала, кричала: "Дорогу сэру Джафару!" Кассандра ведь говорила, что
моя судьба - как ветвистое дерево. Какую ветвь выберу, туда судьба
всего света пойдет. А я за день все порушила.
Девушка натянула по самые глаза одеяло и задрожала так сильно,
что Джафар проснулся. Взглянул в ее испуганные, круглые глаза, сразу
подобрался, насторожился.
- Опасность? - спросил шопотом.
- "Нет".
- Приснилось что-то страшное?
- "Да", "да", "да", "да"!
Прижал к себе, и тут она опять задрожала, уткнулась лицом ему
в подмышку, прижалась крепко-крепко, всхлипывая, пытаясь что-то
сказать. Джафар гладил ее по волосам, успокаивал. Кора целовала
его в ладонь, костяшки пальцев, била кулаком себя в грудь. "Это
похоже на вассальную присягу" - сказал он. Она принялась кивать
убежденно, жарко. "Ну что ты, маленькая," - бормотал он - "Никому
не дам тебя в обиду, хорошая моя". "Ты мне сына родишь, и дочку,
умную, смелую, красивую, как ты". Всхлипывания постепенно затихли,
перешли во вздрагивания. Джафар целовал ее в глаза, гладил по тощим
плечам, ксилофону ребер. Кора вцепилась в его руку, прижала к себе,
водила пальцами по губам. В нем проснулось желание, он взял ее,
горячо, неистово. Ее тело трепетало под ним...

- Ты вставать собираешься?
- "Нет".
- Нам далеко ехать.
- "Да".
- Я голодный как волк.
Кора тут же вскочила, зашарила руками по торцу палатки, виновато
и обиженно обернулась к нему. Джафар расстегнул три молнии, откинул
в стороны дверцы. Кора, натягивая на ходу одежду, принялась собирать
дрова. Было около полудня.
- Какая славная, - думал Джафар. - Надо скорей собрать лабораторию,
отрастить ей язык. Как ее жизнь била. Наверно, всю зиму голодала.
Кожа да кости, все ребра наружу. И вся в синяках. Свежих.
Вскоре весело трещал костер, кипел котелок. Кора наотрез
отказывалась от бутерброда, пока Джафар не отрезал треть себе.
Поели. Пока Джафар снимал палатку, она собрала весь остальной
багаж, навьючила на лошадей. Расстегнула и показала, что кольчуга
лежит в правой седельной сумке, кольчужные рукавицы - в левой,
меч пристегнут слева, вынимается одним движением, щит - позади
седла. Джафар привязал к правой седельной сумке кобуру лазерного
пистолета, объяснил Коре, как им пользоваться, но строго-настрого
запретил трогать, пока он жив. Девушка ударила себя кулаком в грудь.
Честно говоря, пистолет годился только для устрашения. Аккумулятор
хоть и на сверхпроводимости, но все равно теряет энергию на циклотронном
излучении. Сейчас в нем оставалось на полторы секунды непрерывного
огня.

Джафар сжал коленями лошадь.
- Быстрей! Догоняй, Кора! Быстрей!
- Афа! Афа!
Он оглянулся. Конь шел размеренным шагом, но Кора привстала в
стременах, и махала ему рукой. Потом соскочила на землю и побежала
бегом. Джафар натянул поводья, лошадь остановилась.
- Афа, Афа, - выкрикивала девушка, уцепившись за его ногу,
показывая на своего коня и проводя ладонью по горлу.
- Ничего не понял, - сказал Джафар, поднял Кору и усадил
перед собой. - Отдышись, и повтори все с самого начала. Кора послушно
прижалась к его груди. Потом указала на своего коня, изобразила
пальцами на его ляжке скачущую лошадь, сложила руки крестом, отрицательно
замотав головой. Указала себе на грудь, на коня, задышала часто, как
собака, опять сложила руки крестом в жесте отрицания.
- Твой конь сорвал дыхалку. Загнали бедного - перевел Джафар.
Она подтвердила.
- Что же ты мне вчера не сказала? Ничего, приедем, наладим
генератор, вылечим.
Конь тем временем поравнялся с ними и остановился, кося темно-синим
глазом. Джафар пересадил Кору в седло жеребца и, перебирая буквы
алфавита, принялся выяснять, как зовут лошадей. Оказалось, что его
кобылу зовут Хайкара, а жеребца Коры - Табак (с ударением на первом
слоге). Пока он это выяснял, девушка повеселела, а на горизонте
показалась деревня. Джафар решил пополнить запас продуктов. Одел
кольчугу, осмотрел себя. Кора достала откуда-то черную накидку,
накинула ему на печи. Критически осмотрела, опоясала ремнем, повесила
на ремень кинжал в ножнах. Пришла в восторг, подняла вверх растопыренную
пятерню.
В трактире Джафар придерживался прежней тактики. Молча указал
на стол, на тарелки, поднял вверх два пальца. Трактирщик оказался
недогадливым.
- Дур-рак! Мяса, картошки, хлеба, пива на двоих, быстро!
Трактирщик понял. Вскоре перед ними дымились тарелки. Кора
терпеливо ждала, пока Джафар не зачерпнет первый раз, потом умяла
свою порцию с умопомрачительной скоростью. Джафар заказал ей добавку.
Поев, подозвал тактирщика, приказал:
- Окорок, три хлеба, полкило соли с собой, - и бросил на стол
серебряную монету. Трактирщик принес заказанное, отсчитал сдачу.
Кора взглянула на монетки, зашипела змеей и сжала нож. Джафар накрыл
ее руку ладонью, подозвал жестом трактирщика и громко, на весь зал
зашептал ему в ухо:
- Моя подруга хочет отрезать тебе уши. Обычно я ей запрещаю,
но надо же иногда потакать маленьким женским слабостям. Ты не против?
Зал притих, трактирщик побледнел.
- Ты, случайно, не знаешь, почему она хочет отрезать тебе уши? - не
унимался Джафар. - Может, ты ошибся?
- Может, я ошибся, да, да, конечно, я ошибся, сэр приказал принести
только полкило соли, а я сосчитал, как за... я сейчас... - лепетал
трактирщик, отсчитывая деньги дрожащими руками.
- Нет, Кора, я никак не могу позволить тебе отрезать уши
этому честному, благородному трактирщику, - сказал Джафар серьезным
тоном. Может, вечером, в следующем трактире...
Выйдя на крыльцо, они весело рассмеялись. Джафар поцеловал
Кору в щеку, одним движением забросил в седло. По дороге разрабатывали
язык жестов, совершенствовали методику беседы по системе вопросов-ответов
"да", "нет".

Джафар не мог принять решение. Что-то надо было делать, только
что? Кора с ним уже четыре дня, и с каждым часом положение ухудшается.
Где тот смелый взгляд, который поразил его при первой встрече? Он,
конечно, остался, но только для посторонних. На Джафара смотрели
глаза преданной собаки. "Ну, пожалуйста, взгляни на меня прямо и
смело" - просил он. Взгляд преданной собаки менялся на взгляд побитой
преданной собаки. И все время какой-то тщательно подавляемый страх,
исчезающий только в минуты близости. Но сегодня в трактире - Джафар
уже поел и наблюдал за веселой, пухленькой, острой на язык служанкой.
И вдруг взглянул на Кору. Она тоже следила за служанкой, но в глазах
застыли два озера ужаса. Бросив на стол монету, Джафар за руку вытащил
ее из трактира, бросил в седло, рысью выехал из деревни, ведя за
повод ее коня, свернул в лес.
- Что тебя так напугало? Там, в трактире. Опасность?
- "Нет".
- Ты же была перепугана до смерти.
- "Да".
- Эта служанка? Ты ее знаешь?
- "Нет".
- Не знаешь, но испугалась. Она что, ведьма?
- "Не знаю".
Джафар надолго задумался.
- Ты меня боишься?
- "Нет". Ударила себя кулаком в грудь, потом выхватила кинжал,
прижала острием к груди, на рукоятку положила руку Джафара.
- Объясни, чего ты боишься?
Кора пришла в замешательство. Как объяснить слова мудрой цыганки:
"Никогда ничего не бойся, бойся только потерять его, его любовь.
Не приставай к нему со своими советами. Ему нужен помошник, а не
советчица. Он - Солнце, ты - Луна. Ты будешь светить его светом.
Но и без тебя он не выполнит предначертанного. Связаны вы, как река
и берега. Не будет одного без другого." Зашарила глазами по поляне,
прижав кулаки ко рту. Подобрала шишку, положила перед ним, показала
на шишку, себе на грудь, потом его ботинком отшвырнула шишку в сторону.
- Так ты боишься, что я тебя брошу?
- "Да"! "Да"!
Джафар рассмеялся. - Ты, оказывается, просто ревнуешь!
- "Нет"! - Кора расчистила кусок земли, начала царапать ножиком.
Джафар присмотрелся. Человечек из палочек с мечом - это он. Две
другие фигурки идут к нему. Одна тащит другую, грудастую.
- Хочешь сказать, что готова ту служанку ко мне за волосы
притащить?
- "Да".
- Ты что, святая?
- "Нет". "Ты".
- Я святой?
- "Да".
- Спятила.
- "Слышала".
- Когда? Где? Давно?
- 9 "день-ночь" "больше, много больше"
- 9 недель?
- "Много больше".
- 9 лет?
- "Да".
- Бред какой-то. Не могла ты обо мне девять лет назад слышать.
- "Клянусь", - Кора беспомощно оглядела поляну, заплакала,
прижала его руку к сердцу. - "Клянусь". - Указала на свой рот, ухо.
- От кого? Давай имя по буквам. Первая - А?
Когда сложилось имя "Кассандра", по спине побежали холодные
мурашки. Он поверил сразу и безоговорочно. Ничего не объясняя, это
имя, однако, ставило все на свои места. Более того, у Джафара почему-то
исчезло всякое желание выяснять детали. Одно дело планировать будущее,
и совсем другое - знать наверняка. Присев под дерево, он посадил ее к
себе на колени и глубоко задумался. В этом мире, этом времени о нем
знали. Джафару вовсе не хотелось изобрать из себя мессию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15