— Полковник! Пиннок вышел из-под контроля!
Пиннок прыгнул на Груду Мышц и сдавил ему горло. Тот попытался скинуть с себя напавшего, но не тут-то было. Пиннок словно прирос к гиганту. Рядовой обхватил его голову и мощным движением повернул ее бок. Послышался хруст шейных позвонков, из позванных артерий в воздух взметнулись струйки крови. Гело, на котором уже едва держалась голова, повалилось землю.
Остальные солдаты при виде кровавой кончины их лидера остановились и после короткого замешательства бросились наутек.
С улыбкой, похожей на оскал самой Смерти, рядовой Пиннок схватил двоих и стукнул их головами друг о друга. Затем он догнал еще одного и несколькими ударами кулаков довел его до состояния мягкой бесформенной массы.
«Наверно, — подумал полковник Маршалл, — я напрасно отобрал для эксперимента такой восприимчивый экземпляр».
— Полковник, — доносились из рации вопли капрала Глена, — срочно необходимо вооруженное подкрепление. Иначе мы...
— Боже праведный, — пробормотал генерал.
Неистовый берсеркер, всего лишь минуты назад представлявший собой тихое, забитое существо, навалился на капрала, выхватил у него рацию и несколько раз ударил твердым пластмассовым корпусом по лицу, превратив его в сплошное кровавое месиво.
Полковник Маршалл не стал безучастно наблюдать происходящее дальше. Он переключился на другую волну и срывающимся голосом вызвал из караулки подкрепление, вооруженную охрану. Полковник и представить себе не мог, что представление, задуманное как маленькое шоу, может превратиться в такой кровавый кошмар, совершенно выйдет из-под контроля.
На плац выбежали двое солдат. Один из них был вооружен автоматом, другой — бластером.
То, что произошло дальше, трудно описать словами. Несмотря на шквал огня и потоки пуль, в нескольких местах пробивших тело Пиннока и раздробивших ему кисть левой руки, он ухитрился одной рукой отобрать у автоматчика оружие, повернуть его против нападавших и застрелить обоих.
Полковник Маршалл с ужасом наблюдал, как окровавленный и обожженный, накачанный химией маньяк озирал поле боя, как гладиатор озирал ложи вокруг арены в поисках императора...
— Боже, — вскрикнул генерал Барроус, — он ищет нас!
«И не для того, чтобы поймать благосклонный императорский взгляд», — подумал Маршалл.
— Генерал, быстро в кабинет!
Едва они метнулись к двери, как над головами просвистела автоматная очередь. На головы офицерам посыпалась бетонная крошка. Они пригнулись и чуть ли на четвереньках проскользнули за стеклянную дверь. Вторая очередь разнесла на мелкие осколки окно и дверь, Барроус залез под письменный стол, а Маршалл кинулся стене, на которой висело оружие. Он снял со стены два заряженных полуавтоматических гиперпулемета и бросил один из них генералу.
— Я не пользовался этой штукой уже много лет, — тростонал генерал.
— Смотрите за дверью, — Маршалл снял свое орудие с предохранителя, подбежал к окну, отдернул штору и выпустил очередь в приближающегося маньяка. Все мимо. Маршаллу тут же пришлось нырнуть вниз, поскольку ответный град пуль разнес вдребезги висевшие стене фотографии, инструкции и дипломы в застекленных рамках. Маршалл отступил в глубь кабинета, выпустив наудачу еще две очереди.
На какое-то мгновение установилась тишина, затем кабинет с автоматом, поднятым вверх стволом, походкой супермена вошел Пиннок. Один его глаз краснел зияющей пустой глазницей, зато второй сверкал как алмаз, выражая отрешенность и безумие зомби. Кровь руилась по всему его лицу, правый бок был обожжен до почерневшего, обуглившегося мяса.
Барроус наконец вспомнил, как пользоваться гиперпулеметом, и выпустил короткую очередь. Только две пули нашли свою цель, остальные искрошили бетонную стену. Силы удара этих двух пуль хватило, чтобы повалить Пиннока навзничь. Однако он тут же с железной решимостью начал подниматься на ноги.
Маршалл хотел выпустить очередь из своего гиперпулемета, но его заклинило. Он отшвырнул пулемет в сторону и кинулся к стене за другим оружием. Ближайшим к нему коллекционным образцом оказался реактивный противотанковый гранатомет — базука. Он сорвал гранатомет со стены и тут же, пригнувшись, кинулся за кресло, поскольку в то место, где он только что стоял, посыпался град пуль.
Очередь закончилась неожиданной тишиной. У Пиннока кончились патроны. Они должны были кончиться.
Ногтем большого пальца Маршалл откинул предохранитель, вставил гранату в ствол и дал себе лишь секунду, чтобы прицелиться. Мысленно полковник благодарил всех святых за то, что не ленился и упражнялся в стрельбе из всех видов оружия.
Рядовой Пиннок, источая запах паленого мяса, двинулся прямо на полковника. В единственном его здоровом глазу Маршалл без труда прочел свой смертный приговор.
Маршалл нажал на спусковой крючок. Граната с воем вылетела из ствола и ударила маньяка прямо в грудь. Мощный удар вытолкнул Пиннока на террасу прежде, чем фаната взорвалась, разметав на куски его тело и превратив автомат в искореженный кусок металла. Фактически от Пиннока остались лишь дымящиеся армейские сапоги.
Маршалл в изнеможении повалился в кресло, судорожно хватая воздух легкими. Это катастрофа. Полный провал! Какая, к черту, поддержка генерала? Хорошо еще, если его не понизят в звании и не отправят на север Аляски, на зачистку не уничтоженных еще колоний чужих.
Из-под стола осторожно высунул голову генерал Барроус. Его китель был разорван в нескольких местах. Он обвел ошеломленным взглядом разбросанные по террасе останки рядового Пиннока, превратившие ее в подобие мясной лавки после бандитского погрома.
Наконец он окончательно пришел в себя и произнес:
— Я думаю, полковник, вам следует продолжить ваши эксперименты. Только, пожалуйста, не испытывайте больше свой препарат в моем присутствии.
Глава 4
Война — хорошее время для бизнеса.
Но еще лучше послевоенный период. Особенно если страна лежит в руинах, — примерно таких, как после нашествия чужих. Победив врага, человечество осталось в опустошенных, разрушенных городах. Однако в этом и была своего рода польза. Вспомним хотя бы Лондон, разрушенный практически до основания в результате бомбардировок нацистов во время Второй мировой войны. Конечно, бомбами было уничтожено много хороших зданий, но они же снесли и множество трущоб, которые давным-давно подлежали сносу. После войны на опустошенном месте вырос практически новый город, куда лучше, чем прежде.
Примерно то же произошло и в результате нашествия чужих. Возьмем, к примеру, Нью-Йорк. Он загнивал уже многие годы. Узкие улицы и скрипучие подземки Манхэттена постоянно грозили жителям разного рода бедствиями и авариями. Уничтожение чужих дало в итоге не только дымящиеся развалины, но и мощный потенциал для роста. Примерно то же возрождение из пепла ожидало и Лос-Анджелес. Он тоже лежит в руинах, но в нем уничтожены пока еще не все скопления чужих.
Правительство США, не имея реальных сил и средств, избрало единственно возможную для себя тактику в борьбе за послевоенное восстановление хозяйства. Оно сделало ставку на два принципа: свободное предпринимательство и снятие всех ограничений, ему препятствующих. Любому бизнесмену, любой компании, имеющей желание «помериться силами» с разрухой, предоставлялась полная свобода действий.
Человек по имени Дэниел Грант имел не только собственную фирму и желание поработать, у него были железные зубы и платиновые нервы по части бизнеса.
Теперь Манхэттен снова сверкает зеркальными стеклами своих небоскребов. Величественные набережные и мосты опоясали Ист-Ривер и Гудзон, туннели городской подземки выпрямлены и расширены. Город очищен от чужих, хотя отдельные хищные паразиты еще остались. Крысы, такие, как Дэниел Грант, выжили.
Хотя его роскошная квартира на крыше фешенебельного многоэтажного дома в Ист-Сайде находилась всего в нескольких кварталах от здания фирмы, прозванного людьми «Башней Гранта», Дэниел Грант ездил на работу только в одном из своих сверкающих лимузинов с турбодвигателем и роботом-водителем.
Он любил показать себя.
Умение пустить пыль в глаза помогает обрести рычаги для заключения сделок. Порой, когда на твоем банковском счете нули или даже цифрам предшествует знак минус, эта самая «пыль» — все, что остается в твоем распоряжении, чтобы выжить.
Вот почему Дэниел Грант всегда с шиком подкатывал к главному входу фирмы — этот спектакль рассчитан на местную прессу.
Стояло замечательное весеннее утро, и Грант открыл окно лимузина, чтобы лучше видеть здание своей фирмы. Боже, какой великолепный вид! Громада из сверкающего обсидиана взметнулась в голубое небо, как бы превращая в карликов все окружающие ее городские постройки. Разумеется, многие из этих построек все еще лежали в руинах, но это лишь подчеркивало могущество «Башни Гранта». Похожее на величественный монумент, это здание придавало Гранту восхитительное чувство хозяина, короля, герцога Нью-Йорка и окрестностей.
— Хорошо смотрится здание, а? — спросил он свою спутницу, уткнувшуюся в плюшевые подушки в темном углу салона.
Кэнди (или как ее там, Бэмби?) оторвалась от своего маленького зеркальца и ответила:
— Восхитительно, мистер Грант. — Она мельком взглянула на приближающуюся громаду башни и кивнула в ее сторону головой. — Напоминает мне вчерашнюю ночь! — С этими словами она вытянула свою длинную ногу и погладила ею лодыжку Гранта. Тот улыбнулся, упиваясь своим стойким мужским запахом в густом тумане женских духов и вообще женственности, которые источала его избранница — маленький букетик из всевозможных глупостей, крутых бедер и светлых кудряшек, которым он украсил вчера свою постель после длинной череды из бокалов шампанского, порций икры и вспышек репортерских фотокамер. Грант надеялся, что его похождения в ночном клубе снова попадут на страницы ежемесячника «Подзорная Труба». Пусть конкуренты думают, что у него достаточно денег, чтобы сорить ими. К счастью, теперь, как и раньше, пронырливые газетчики в погоне за светскими сплетнями могли сунуть свой нос в твое белье и твою постель, но только не в твою чековую книжку.
— Ты лучше всех, дорогая, — сказал он, когда лимузин, описав плавную кривую, мягко остановился у входа в «Башню Гранта».
— Ты не боишься забыть мой номер телефона, Дэнни?
Грант прижал руку к груди и ответил:
— Эти цифры отныне вырезаны на моем сердце, детка. — Он вытащил микрокредитную карточку, ввел предел пятьсот долларов в день и сунул ее в руку своей пассии. — Пойди купи себе что-нибудь, моя сладкая.275
— О, Дэнни, спасибо! — В порыве благодарности она прижалась к нему пухлыми губками и упругой грудью.
— Советую делать покупки в Бруклин Хайте, у Липшица или Гарфункела. Машина отвезет тебя сначала туда, а потом в твою норку, мой пупсик. — Он придал важность выражению лица. — Но учти, что машина понадобится мне в двенадцать тридцать для важной деловой встречи.
Вообще говоря, в распоряжении Гранта были и другие машины, но деловой человек должен выглядеть так, будто без машины он как без ног.
— Конечно, дорогой.
— Ты не забыла, что должна делать, если вдруг встретишь какие-нибудь следы чужих?
Она понимающе кивнула.
— Позвоню тебе сразу.
Ее голос звучал немного пискливо, а когда Грант открыл дверь лимузина, собираясь выйти, он успел заметить, что в лучах солнечного света она выглядит совсем не так привлекательно, как в полумраке, при свечах.
Вряд ли она встретит чужих, но вдруг такое все же случится, — как знать?
— Все правильно, моя дорогая. Эта ночь была великолепна. Мне хотелось, чтобы она никогда не кончилась. Но даже миллиардеры должны работать... возможно, даже еще старательнее, чем простые люди. — Он начал осторожно вылезать из машины, чтобы не помять брюки. — Чао, крошка!
Она чмокнула его на прощанье как раз в тот момент, когда защелкали камеры фоторепортеров. Дэниел подвинулся так, чтобы в кадр попали ее декольте и золотистые локоны (на зависть другим мужчинам и на ревность бывшей жене), после чего захлопнул дверь.
Робо-лимузин плавно тронулся с места и скрылся в направлении двух супермаркетов Гранта в Бруклин Хайте. К счастью, Кэнди (или Бэмби?) слишком глупа, чтобы понимать разницу между новыми и переработанными старыми товарами.
Дэниел Грант повернулся к репортерам, стараясь выглядеть раздраженным их назойливостью.
— Неужели нельзя оставить делового человека в покое? — проворчал он, поправляя золотую цепь на шее, чтобы она хорошо получилась на фотографиях. Дэниел был одет как всегда с иголочки. Его пальто из верблюжьей шерсти, накинутое поверх идеально скроенного костюма, каждым своим уголком, каждой строчкой дополняло линию волевой челюсти, решительный наклон бровей, стальной взгляд проницательных глаз. Даже слегка взъерошенные волосы не портили его строго выверенной фотогеничности.
Однако сегодня Дэниела Гранта ждал неприятный сюрприз. У входа толклись всего два репортера, чтобы запечатлеть его прибытие и задать несколько вопросов, причем это были явно третьесортные писаки.
Боковым зрением Грант отметил в этой паре новое лицо со старыми вопросами:
— Мистер Грант, как вы объясните свой стремительный взлет к вершинам славы? В чем секрет вашего успеха?
Грант приостановился, поднял руку жестом монарха, требующего у толпы тишины дли оглашения своего манифеста, и включился в автоматический режим произнесения речей. Перед глазами у него возникли таблицы заготовок. Он выбрал колонки А и В.
— Никаких секретов нет. Я просто следую старой поговорке: «Каждый день приносит новые знания».
«Вот это да, — подумал Дэниел. — Что это я сморозил? Хотя звучит чертовски здорово».
— Мистер Грант, в чем причина вашей размолвки с последней женой?
— Я бы предпочел воздержаться от комментариев.
— Ходят упорные слухи, что вы собираетесь заняться политикой. Можете ли вы подтвердить их?
— Разумеется, нет.
Это хорошие вопросы. Ты даешь на них точные ответы, которые ровным счетом ничего не значат.
— Что это за молодая леди, с которой вы приехали?
Самодовольная улыбочка одними только уголками губ.
— Подруга.
— Правда ли, что ваша финансовая империя испытывает трудности?
Дэниел изобразил крайнее изумление:
— Кто вам сказал такую чепуху?
— Можете ли вы прокомментировать утверждения, что ваш чудодейственный препарат якобы дает побочные эффекты со смертельными случаями?
Так. Приехали. Пора переходить к колонке С. В разговоре с такими заморышами он мог бы уйти на крыло, соврать, мол, «мне такие случаи неизвестны». Но он и вправду не верил, что его «чудодейственный препарат» может вызвать смерть. И все же эти импровизированные пресс-конференции — неподходящее место для сложных этических и биохимических рассуждений. Поэтому он ответил уклончиво:
— Я абсолютно уверен в своих людях. Особенно в тех ученых, что трудятся не покладая рук в фирме «Нео-Фарм».
Это старый испытанный метод. Главное — сбить с мысли неожиданным заявлением. Отвечая чепухой на разумный вопрос, Дэниел сумеет так заговорить репортеру зубы, что тот забудет свое имя, не то что заданный вопрос.
И все же его встревожил этот вопрос. Он один из немногих, на которые Грант не готов ответить, хотя и знает о трагических случаях с препаратом.
Пора трубить отбой.
Грант поправил перышки и, превратившись снова в бизнесмена, отягощенного бременем преумножения своего капитала, направился прочь, оставив без внимания.
град новых вопросов, посыпавшихся ему вслед. Проходя в здание между стоявшими у входа двумя дюжими охранниками в униформе и в темных очках, он прищелкнул пальцами, и те тотчас преградили дорогу семенившим сзади репортерам.
Из мраморного вестибюля Грант торопливо прошел в кабину своего личного турболифта. Там он подставил лицо объективу автоматического анализатора сетчатки глаза и сунул палец в отверстие для экспресс-контроля состава ДНК. В нынешних политических и экономических условиях никакая предосторожность не может быть излишней. Удовлетворившись полученными данными, электронный страж закрыл за ним дверь.
Дэниел нажал кнопку и спустился вниз, в подвальные помещения, где размещались кабинеты и лаборатории ученых — святая святых «Нео-Фарм», главной компании, сделавшей возможным его космический взлет к вершинам успеха.
«Нео-Фарм».
Когда год назад Дэниел послал через субкосмическую сеть связи весточку своим родителям, живущим в колонии на Бете Центавра, и сообщил, что на их деньги купил маленькую фармацевтическую фирму, отец не разобрал слов и вместо «фирма» понял «ферма», из чего сделал почему-то вывод, что дела сына плохи и он при смерти. От приятеля, прилетевшего вскоре из той колонии, Дэниел узнал, что в ту минуту старик просто пожал плечами и налил себе новый стакан выпивки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23