Его полуденный голос звучал приятно: "Нера-
зумные следуют внешним желаниям. Они попадают в распростертые сети смер-
ти. Мудрые же, узрев бессмертие, не ищут здесь постоянного среди непос-
тоянных вещей".
- Хорошо! - искренне восхитился Веселок. Ему понравилось в этом уче-
нии то обстоятельство, что, оказывается, бессмертия не только кистью
можно достичь. - Только все равно, даже при наличии великих слов, мир
обречен. Перед Содомом и Гоморрой тоже были святые, но блудников оказа-
лось больше.
Веселок говорил с грустью. Ему самому мысль о всеобщей гибели была
невыносима. Он представить не мог, что больше не будет никто читать Бу-
нина, Достоевского, что всякие достижения человеческой мысли умрут, че-
ловеков не будет.
- Успокойтесь, - вежливо улыбнулся дворник и внимательно посмотрел на
небо, - Содома и Гоморры не будет никогда.
- А вы откуда знаете? - недоверчиво спросил Веселок.
- Бог обещал Ною больше не губить людей.
- Обещанного три года ждут.
- Так бог же обещал! - вскричал дворник.
- А если мы все свиньями станем? - виновато возразил Веселок.
- Не станем! - с жаром ответил дворник, - расскажу тебе притчу. Бог
действительно не сдержал свое слово, сильно разозлился на людей и решил,
что пусть снова воцарится в мире пустота. В ней ни зла, ни добра, а
царственный покой. И бог дал команду потухнуть солнцу. И оно стало уга-
сать. Земля встревожилась, уже на третий день увяли по оврагам заросли
Иван-чая, самого светолюбивого растения. - Еще день-два - и все, - поду-
мал бог. Но прошел день, прошла неделя, минул месяц, а жизнь на земле
потихонечку держалась, солнце не угасло до конца, а тихонечко светило. И
этого сумеречного света хватало. Раздосадованный бог спустился на землю,
чтобы понять странность явления. А ничего странного не произошло. Просто
при свете сумерек (казалось бы, что время дьяволов пришло) не прекрати-
лась жизнь добра. Это-то и не давало солнцу угаснуть. Бог увидел: девоч-
ка крошила хлеб воробушкам, шапка калеки, сидевшего на крылечке магази-
на, погрузнела от дарственного серебра, в больницах и тюрьмах существо-
вали приемные часы. Бог умилился силе людского милосердия и записал на
своих скрижалях: "Пока на земле существует хоть один праведник, пока
светится хотя бы одна капл добра, жизнь будет продолжаться".
Веселка смысл притчи оглушил. Он почувствовал новый путь своей жизни.
Он всегда будет этим последним праведником на земле. Он будет спасать
жизнь. Он будет ее держать, как атланты держат небо. В страшном волнении
он нашарил в кармане сигарету, но тут же раздавил ее. Праведники не ку-
рят.
Дворник же, наблюдая за Веселком, ободряюще сказал:
- Древние говорили, что если ты чистый и знаешь, что чистый, то ты
уже не чистый, а если ты знаешь, что ты не чистый, то ты уже чистый.
Веселок опешил, а дворник предложил проветриться, сходить в Пушкинс-
кий музей: там выставка западноевропейской живописи.
- Сейчас только инструмент отнесу.
Он взял свою метлу и медленно побрел по пустынной, песочного цвета
аллее. В бедной одежде, в выщербленных штиблетах, весь в солнечных бли-
ках и отсветах кленов, он казался святым. И Веселок позавидовал этому
человеку. "Мне бы его святость," - подумал он.
Выставка в Пушкинском оказалась замечательной. Такого западноевро-
пейского искусства Веселок еще не видел. Понятно! Все картины привезены
из частных коллекций.
- Посмотри, - сказал дворник, указав на портрет блаженной женщины, -
посмотри, как много в ней бога, как светел ее убогий ум.
- Блаженны нищие духом, ибо для них царство небесное, - сказал Весе-
лок избитую библейскую фразу, потому что больше ничего на ум не пришло.
Дворник тоже не стал развивать эту тему ума и религиозности. И они вышли
из музея.
А по мраморной лестнице, еще не скинув с загорелых плеч прохладу го-
лубых еловых теней, навстречу им, стуча каблучками, поднималась необык-
новенно приятная особа. Такого качества женской красотой природа балует
мужскую половину человечества один раз в два века. Веселок аж приостано-
вился и чуть не свернул шею, провожая сей легкий блестящий полет. Вот
это женщина! Да это же готовый смысл жизни. Будь у Веселка такая жена,
разве бы он заинтересовался религией или стал макать кисть в краски. Да
он бы только и дышал над свей женой, как над родником, в котором отрази-
лось солнце. Дворник тоже вздрогнул, грустно глянул на Веселка и задум-
чиво сказал:
- У меня еще не было женщины, я еще никого не любил.
"Мальчик," - презрительно подумал Веселок, но подлинногопрезрения
совсем не почувствовал. Так искренне и чисто прозвучало признание, как
вышивка на плащанице.
- Знаешь, - уже более суровым тоном добавил дворник, - устав запреща-
ет тибетским монахам любоваться даже цветами.
"И кому нужна такая жизнь," - испугался Веселок, понимая, что эти
слова относятся и к нему.
Возле метро они сочувственно пожали друг другу руки, договорились,
что Веселок приедет в столицу на пасху, и поспешно расстались. Как будто
спешили встретиться. Веселок много ждал от этой встречи, правда, в свя-
тости он ничуть не продвинулся, даже курить не бросил . Но думал, что на
пасху внутри его характера произойдет большой перелом.
Но все произошло немного не так. Дворник к тому времени женился, гос-
тя едва признал. Жену он выбрал даже не миловидную, но религиозную. И
подруги у ней тоже не без креста на шее. Веселок поначалу заинтересовал
гостей. Не сложением и не умом, а тем, что из легендарной Сибири прие-
хал, где снега по пояс и медведи по провинциальным улицам ходят. Но у
Веселка язык к глотке присох, не мог воспользоваться моментом, чтобы по-
дать себя хорошо. Возможно, в этом виноваты дамы, все пресные, без изю-
минки в телах, возможно, потому, что главным героем сегодняшнего дня все
же был Иисус Христос. Из всего женского общества выделялась Вера, она
выгодно отличалась от всех своей молодостью. Но и она пела псалмы, отда-
вая этому занятию всю себя. "Какое-то импотентное общество," - недоволь-
но подумал Веселок.
Но Веселок заставил себя смириться, и, когда все пошли в церковь, он
все же увязался за Верой. Увы, девушка была во Христе, и флиртовать с
ней было бесполезно. А что может быть прекраснее легкого флирта - разве
что зрелище Ниагарского водопада. Веселок еще больше расстроился и шел
насупленный, с обидой на Веру и на судьбу. Дворник заметил его состояние
и сказал сердито: "Стыдись, в храм Божий, а не в тюрьму идешь." Веселок
покраснел, но вскоре с облегчением заметил, что и сам дворник не очень
весел, что и его волнуют какие-то интимные проблемы. "Пасха пасхой, -
вздохнул Веселок, - но заботу о продолжении рода с нас никто не снима-
ет". Зачем он приехал сюда? Святым ему все равно не стать. Уж слишком он
слабоволен, и женский портрет его манит сильнее иконы. Он любит, он по-
нимает Христа, но жизнь, даже такая пресная и пошлая, как у него, Весел-
ка, засасывает.
Вдруг внезапно и резко выросли перед глазами высокие силуэты старых
лип. Блеснули на фоне заката купола храма. Храма Нечаянной радости. Наз-
вание заворожило Веселка. Может, и его нечаянно озарит радостью небес-
ной?
Перед освещенной оградой храма все остановились и осенили себя крест-
ным знамением. Поднял и Веселок свою руку, но опустил. Ему почему-то
стыдно стало креститься. Может быть, это от гордыни, а может, от излиш-
ней совестливости.
Веселок вошел в храм. Там уже было тесно от народа. Веселок заметил,
что преобладает его возраст. Что ж, еще не вечер. Немало, конечно, было
и бабушек. Их хилые тела стояли неподвижно, как влитые. У Веселка затек-
ла поясница. Он завел руки за спину и пошел осматривать иконы, но больше
скользил заинтересованным взглядом по женщинам. У каждого свой бог!
- Сынок, - окликнула его какая-то старушка, - уберите руки из-за спи-
ны, здесь храм, а не тюрьма.
Веселок смутился, появилось желание уйти, потому что здесь он чужой в
доску. Веселок сдержал обиду.
Горело электричество: ХРИСТОС ВОСКРЕС. По деревянной скульптуре Хрис-
та ползла ожившая муха, откровенно смеялись певчие, набранные на этот
вечер из театров или филармонии. Веселок позавидовал их позиции. Они ве-
ли себя, как им естественно. А он притворялся и тем, и этим, а в резуль-
тате был и не тем, и не этим. Пора ведь определяться, Веселок. Он заг-
рустил.
Но чьи-то узловатые руки подали ему свечку: приближался крестный ход.
Он затеплил ее от свечки соседа, который, в свою очередь, позаимствовал
божьего огонька у рядом стоящего, и так по цепочке загорелся святой
огонь.
Чудо свершилось. Скованные одной верой, невольно чувствуя единство и
радуясь ему, люди тихо пошли вокруг храма, как тысячи и тысячи лет на-
зад. Свет милых звезд и холодный ветер окружили молчащую толпу, задрожа-
ли огоньки свечей. Веселок прикрыл его рукой. Как славно!
За церковной оградой сгрудились зрители. Веселок почувствовал опас-
ность: во всех церквях крестный ход обычно закидывали камнями. Но сегод-
ня зрители за оградой стояли со свечами в руках, с умилением и верой в
глазах. Забор не разделял их. Все были едины. И Веселок вдруг почувство-
вал великую радость от этого единства, от своего слияния с потоком лю-
дей, текущим под небесами. Он почувствовал, что его душа просветлела.
- Вам плохо? - щекой коснулась его плеча Вера. Он радостно поглядел
на нее и, наверное, в первый раз понял, что женщины могут быть просто
сестрами. Но ненадого.
Веселок лег, свернулся, как в детстве, калачиком и спокойно уснул.
Табаком он сбил в себе тоску по женщине, немедленную тоску, поэтому
спал, не ворочаясь в постели. Святым он тогда не стал, даже на пасху
оборвалась надежда.
не пРосыпайся, веселок!
Зачем тебе лишний раз убеждаться, что ты несчастный, что тебя девушки
не любят, что ты давно в бане не был. А ведь, действительно, ты уже дав-
ненько не мылся. В сарае дров нет, ни полешка. Последний раз ты топил
титан оставшейся от жены обувью, естественно, негодной: двумя босоножка-
ми, капроновыми чулками и одним резиновым сапогом, другой потерялся. Во-
да нагрелась, и пока Веселок мылся, он думал, что жена у него не крохо-
бор, старую обувь не вывезла из квартиры, спасибо ей большое за это.
Светало. Пора было вставать и идти на работу. Подал голос, настырно
загнусавил будильник - этот ненавистный человечеству и любому индивидуу-
му тикающий предмет первейшей необходимости. Уж лучше бы кричал петух.
Прав был печальный Торо, когда сказал: "Счастлив тот, чье утро начинает-
ся не с будильника". Кто же в таком случае счастлив на земле, у кого до-
ма нет этого беспощадного металлического крикуна? Только в могилах у по-
койников. Их не хоронят с нервообжигающими предметами. Спи спокойно, до-
рогой друг. Спи, Веселок!
Веселок вжался в теплую кровать с такой силой, с какой один отшельник
прижался чреслами к змее, не выдержав безбрачия. Устыдившись, он резко
откинул одеяло, вскочил, потому что еще не умер. Он еще был безобразно
жив. В отягощенных трусах звенело железо.
Он горестно вздохнул, подумав, что женщины и не подозревают, как они
несчастливы, не зная его, Веселка. А жаль, подозревать бы надо. С таким
вот фаллическим настроением Веселок приступил к утренней гигиене. Вещи
не слушались его. Зубная щетка упала на дно ванны, пока он ее доставал,
зацепил локтем открытуб пачку со стиральным порошком. Содержимое высыпа-
лось. И так каждый день: то шуруп потеряется, а потом найдется в посте-
ли, то очки обнаружатся в холодильнике. Вещи как бы мстили ему за то,
что он когда-то хотел покинуть материальный мир, за то, что он в своих
философских суждениях отрицает первичность материи.
Опять! Плюха зубной пасты с нежеланием вылезла из тюбика и ловко про-
летела мимо щетки. Пропади все пропадом! Веселок сунул в рот голую щети-
ну и поводил ею по зубам. Перед трюмо он причесался, поиграл жиром вмес-
то предполагаемых железных бицепсов (сделал зарядку) и, ссутулившись,
толстенький сутулик, побрел на кухню, на которой два засохших таракана и
обгрызенный кусок черствого хлеба.
Свежезавренный чай, его домашний аромат как-то смягчили завтрак
"аристократа".
Лучше бы ты спал, Веселок. Зачем тебе куда-то идти? Сыро, на улице
ненастье, небо затянуто, к тому же у тебя нет чистой рубашки на сегод-
няшний день. Вчера поленился постирать. Лицо Веселка помрачнело. Он
склонился в ванной над тазом с грязным бельем, порылся, перенюхал все
рубашки. Потом от них несло за версту. Все же он выбрал темно-серую с
короткими рукавами: под свитер пойдет. Когда решился вопрос с рубашкой,
надо было решить вопрос с ботинками. Грязь с них он стер тряпочкой, а
вот со шнурками пришлось повозиться: узлы затянулись так, что пришлось
потрудиться зубами, разболелась десна.
И наконец Веселок был готов встретить трудовой день лицом к лицу, но
он совсем был безоружен перед дождем. Когда же Веселок купит себе зон-
тик: то денег нет, то зонтиков нет в продаже. Да он лучше шампанского
купит на эти деньги и напоит Таньку до беспамятства, потом изнасилует.
Он усмехнулся: "Скорее всего, таким образом и исполнится моя мечта".
Веселок присел на тумбочку под обувь, обдумывая свои невеселые думы,
и просидел не шелохнувшись до восьми часов. В восемь пятнадцать он поз-
вонил на работу и сказал, что болен, что пойдет на прием в больницу.
Есть на свете величайшее наслаждение, после соития с женщиной его
можно поставить на второе место. Это после завтрака и выкуренной сигаре-
ты снова лечь спать. Кайф невероятный: тело томится от счастья в своей
конюшне, немного покалывает совесть, хотя и на вполне легальных правах
не пошел на работу: отпросился же. Вот это покалывание совести придает
всему мероприятию пикантность, создает особую атмосферу зыбкости, небес-
ного покачивания, делает обыкновенный утренний сон райским.
И правильно, Веселок, что не пошел на работу. Какая ему радость идти
на работу, если он туда ходил уже тысячу раз. К тому же твое грубое су-
конное пальто еще от вчерашнего дождя не просохло, а сегодня льет беспо-
щадно, будто вселенское мельничное колесо проворачивается. По асфальту
уже реки текут, протекли жестяные крыши, у многих прохожих, хотя они и
прикрылись зонтами, захлюпало в обувке. А тебе, Веселок, простужать ноги
нельзя, ты сразу захлюпаешь носом, а что за удовольствие: и так некраси-
вый, да еще нос распух. Спи, Веселок, во сне ты приятный и мудрый, твоя
аура - небесная лазурь. Да сбудется твоя мечта: переспишь ты со своей
молодой упругой особой, как мячиком поиграешь - скок-скок-скок.
А за пределами твоего сна такое творится! Вон в потоке зонтов колы-
шется Танькин розовый с голубыми потеками зонтик. А она же тебя пускала
под него, когда вы вместе из кино возвращались. Ну что ты за бесстыдник:
поседел, а с молыми девками по кинам шатаешься! Ольге Петровне, которая
из этого же кино шла, ваша дружба не понравилась. Она два стакана ва-
лерьянки выпила после такого зрелища. Что ты делаешь? Солидную, порядоч-
ную женщину, которая свитера узорами вяжет, променял на пигалицу, не
умеющую пуговицу толком пришить. Как бы не пожалел. Как бы поздно не бы-
ло.
Так вот, Веселок, твоя любимая звездочка идет не одна, рядом под чер-
ным пиратским зонтом мужественный молодой Марс, бог уличных драк, ковы-
ляет. Да он, Веселок, теб одним мизинцем поборет. И чего ты путаешься у
них под ногами, как под ногами смеющейся тебе в лицо судьбы: ты хрупкий
Паскаль или какой-нибудь мыслящий тростник, но не Ричард же Львиное
сердце. Ты осень, а не знойный полдень. Усмири свой пыл.
Они любезничают, он ее по талии да по бедрышкам, как по перышкам,
гладит, он любовник-то ласковый. А когда сила и нежность рядом, мужчина
неотразим. Спи, Веселок, тебе лучше этого не видеть. Ты ревнивый. Пом-
нишь, еще в юности, босой на снегу стоял, подслушивал, о чем твоя девуш-
ка с парнем разговаривала. Спи.
А вот Ольга Петровна одна идет, под зонтом, в синем плаще, тяжелая,
как копна сена. Зонтик мал, и она от этого несчастна. Левый бок ее плаща
намок, а так она выглядит хорошо: надежно!
Вот она в отделе вывесила промокший плащ на два стула, поставила чай-
ник и и вытащила из сумки бумажный сверток, где пирожки с печенью. Лучше
спи, Веселок, а то еще придется тебе расплачиваться за эти пирожки моло-
дой жизнью и всеми честолюбивыми замыслами, которые ты имеешь в отноше-
нии женщин. Ольга Петровна измены не допустит. Она убьет любую. И осно-
ванием ее поступка послужит даже самое маленькое подозрение , еле слыш-
ное, как шорох листьев.
1 2 3 4 5 6 7 8